Но если я безвестно кану

- Но если я безвестно кану -
Короткий свет луча дневного,-
Но если я безвестно кану
За звездный пояс, в млечный дым?

- Я за тебя молиться стану,
Чтоб не забыл пути земного,
Я за тебя молиться стану,
Чтоб ты вернулся невредим.

Александр Кочетков «Баллада о прокуренном вагоне».




…Море весной скучное, как опустевший театр после спектакля. На мокрый от дождя-мороси песок наползают грязноватые серо-желтые волны с гребешками неряшливой пены. Заполошные чайки истерично кричат, безбоязненно топчутся в полосе прибоя, выискивают нечастые в период межсезонья объедки. Стационарные навесы-солярии донашивают зимний потускневший наряд. Нет летнего многоголосья кафе на набережной, пятен цветных зонтов и шезлонгов, раскрашивающих полотно пляжа аляповатым батиком. Ветер неласковый, порывистый. Запах йода и выброшенных на берег зимними штормами водорослей резче, чем летом.

…Сын поднялся вместе с ней в номер, поставил в платяной шкаф с десятком пустых вешалок небольшую дорожную сумку.

- Мама, я могу попросить тебя в течение двух недель не начинать кого-то спасать. Ты немного взрослее Чипа и Дейла. Поживи спокойно.

- Кого я здесь могу спасти? Я никого не знаю.

- Ты найдешь.

- Я буду читать и гулять по берегу. И не заметила, что кто-то звал на помощь.

- Я что, не знаю тебя. Тебе отдыхать нужно. От нас всех, в том числе.

- Езжай уже. Сигареты оставь.

- Никаких сигарет не будет. Тебе доктор категорически запретил.

- Мне доктор много чего запретил. И дышать посоветовал через раз. Пойдем, кофе выпьем, и поедешь.

- И кофе  тебе нельзя.

- Нет, мой дорогой, если нельзя пить кофе - жизнь становится совсем несимпатичной. Зачем тогда напрягаться и растягивать удовольствие полужизни.
 
Кофе в баре гостиницы был густым и ароматным. 

Проводив сына, спустилась к морю. Было прохладно, и она мысленно поблагодарила дочь за то, что та заставила ее надеть теплую парку.

…Он был симпатичным. При его появлении немногочисленные обитательницы пансионата начинали активно подтягивать обвисшие животы и пытались рассмотреть свое отражение в мутноватой полировке стойки администратора.

…Почти одновременно они спустились к морю от разных выходов старого, слегка потертого здания.

 Не сговариваясь, пошли рядом.

- Вас сын привез?

- Да. У меня еще две дочери и трое внуков.

- Молодая бабушка.

- Нормальная. Внуки маленькие. Подрастут, им со мной интересно будет. Старший недавно назвал Лекой.

- У меня одна дочь. С внуками не спешит. Дождаться бы.

- Дождетесь, молодой еще.

- Как получится.

- Здесь отдыхаете?

- Пытаюсь работать. Плохо получается.

- Почему?

- Вижу каждый день симпатичную женщину на пустынном берегу и думаю, как с ней познакомиться.

- Уже познакомились. Теперь получится?

- Буду думать, как описать эту встречу.

Они почти не разговаривали. Им хорошо было молчать вместе. Покормили чаек булкой, которую он купил в киоске. На пляже появились местные жители, уже начинавшие устанавливать тяжелые деревянные лежаки, подкрашивать и смазывать стапеля, по которым через несколько дней спущены будут громоздкие прогулочные катера.

- Вы недалеко живете?

- На машине четыре часа ехать. Меня сын заберет.

- Часто здесь бываете? С парашютом никогда не прыгали?

- Нет. Это приманка для приезжих издалека. Муж дельтапланы строил. Научил управлять.

- А у меня высотобоязнь. И летать на самолетах не люблю. Но с парашютом прыгнуть  хотел попробовать.

- Дней через пять начнут. Вы надолго?

- Хотел остаться до осени.

- Успеете.

Они каждый день гуляли по оживающему пляжу. Иногда разговаривали. Он рассказывал о дочери, о работе в издательстве, об умершей жене. Она – о детях и внуках, о доме, что строил муж для всей семьи. Просторный и надежный. В нем осталось завершить отделочные работы.

Сын приехал неожиданно.

- Мама. Катерине завтра на защиту дипломной работы. Сама понимаешь, Свете на восьмом месяце с Ильей не справиться. И папина годовщина послезавтра. Поедем на два дня домой, я привезу обратно. Проскочу на соседний объект, переночую в гостинице. И утром выедем.

Сын уехал.

…Сидели в баре. Она поняла, что до сих пор не знала, какого цвета его глаза. Серо-зеленого, с короткими густыми ресницами.

- Ты останешься сегодня?

…Она осталась. Сквозь неплотно зашторенные занавеси беззастенчиво заглядывала пятнистая луна. Ветер, уже ставший теплым, напоенным терпким запахом цветущего рододендрона, теребил штору на балконной двери. Шампанское выдохлось, и это показалось им смешным. Он предлагал принести воды из крана.

А потом сидели на балконе, завернувшись в одно гостиничное одеяло, и смотрели на лунную дорожку, слегка дрожащую на лениво накатывающих на берег волнах. Луна была огромной, и дорожка, сужающаяся к горизонту, широкой лентой уходила за него.

Он сказал.

- Не дорожка, шоссе какое-то.

И вытер с ее щеки скатившуюся слезинку…