Помню - везли меня...

               


Помню - везли меня, на санях раскинутого... Было морозное январское утро. Солнце, через бойницы кремлёвской стены, подмигивало мне в последний раз.
   А вчерась мне ломали кости в подвалах боярина Троекурова. На дыбу меня подвесили, и боярин долго смотрел мне в глаза близко-близко, упорно дожидаясь услыхать от меня признания в чём-то. А я и не ведал даже, - в какой такой подлости я должен был сознаться.
   Царь намедни кричал, что я изменник. Митрополит провозгласил мне "Анафему". Жинка моя, милая моя Агафья, обливаясь горючими слезами, умоляла меня не противиться, облегчить муки свои и её душевные страдания.
   На Красной площади народу собралось множество. Меня подняли с соломенной подстилки и потащили на плаху. Вороной, раскидывая пар из ноздрей, прощально покосился на меня кровавым глазом.
   Мне дали последнее слово. Опершись о руку палача, я выпрямился, с трудом держась на переломанных ногах. Оглядел толпу.
   - Прощайте люди русские ! И простите ...
   И средь серьмяжных серых лиц, вдруг разглядел холёные улыбающиеся щёки. То был Васька Шуйский, внучатый племянник боярина Троекурова. Он всё на мою Агафьюшку зарился, а она выбрала  меня.
   Так вот кто меня упёк в казематы ! Вот кто на меня напраслину низвёл !
   И не от сломанных костей, но от обиды мне стало больно, от несправедливости вечно творящейся на Руси...
   Палач положил мне руку на плечо.
   - Пора ...


СлавЯнИн Павел Иванович Костик.©