Глава 4. Школа жизни. 1

Предыдущая глава http://www.proza.ru/2011/03/18/1493
СНОВА ЭКЗАМЕНЫ.

 Всю жизнь сдаю экзамены, которые принимают экзаменационные комиссии, после того как я «вкушал плоды от дерева знаний». Экзаменует сама жизнь, оценивая мои способности и достижения от «вкушения плодов дерева жизни».

Летом 1954 года я сдавал вступительные экзамены в КГРТ. Экзамен был на знание математики, русской литературы и языка в пределах программы средней школы. Жизнь принимала экзамен на собранность, упорство, целенаправленность  в осуществлении желания добиться поставленной цели: доказать своё право и способности получить профессиональное образование.

Я попал в первый поток, в котором абитуриенты были распределены по экзаменационным группам до  30 человек в каждой. Подал я заявление на геофизическое отделение с  укороченным сроком обучением в два года (как окончивший школу-десятилетку).

Первым был письменный экзамен по математике, который проходил в большом читальном зале библиотеки техникума. Комплексную задачу по алгебре с тригонометрией я выполнил быстро, но полного объяснения решил не писать, приведя только короткие комментарии. Нужно было успеть решить довольно громоздкие  примеры. Они требовали большого внимания, чтобы не сделать элементарных ошибок в арифметических вычислениях.
Всё решалось в уме: тогда не было никаких калькуляторов кроме головы. В целом с работой справился. Всё же досада осталась, что не успел сделать полное объяснение к решению задачи. Понимал, что высокой оценки не будет. Оставалась надежда на устный экзамен, который проводился через пару дней.
 Его принимали в двух аудиториях. Я попал к преподавателю математики Бокало В.Н. У абитуриентов он вызывал страх своим суровым видом и требовательностью. Я ответил на вопросы по билету. В.Н. вынул из под стола, вероятно, мою письменную работу, и прокомментировал: «Так хорошо отвечаешь, а работу написал слабо». Но какая оценка он не сказал, а общий балл поставил, кажется, «4». Это был успех: первый поток был сильно «порезан» на письменном экзамене.

 «Дорезали» нас на этом устном экзамене. Помню, как почти каждый третий выходил с потухшим взором, едва шепча губами: «Два»…

На экзаменах я подружил с хорошим парнем из нашей группы – Сергеем. Он школу закончил годом раньше и приехал  поступать в наш техникум, имея год трудового стажа.  Мы поддерживали друг друга: начиналась хорошая студенческая дружба. Сергей успешно прошёл «побоище» по математике. Нам оставалось сдать последний экзамен: русская литература – сочинение. Всё решил этот экзамен.

Писали мы в том же читальном зале, где проходил экзамен по письменной математике. Остатки потока свели в одну группу и дали два часа на сочинение. Я выбрал тему по роману Фадеева А.А. «Молодая гвардия». Решил, что выполню все стандартные требования к работе, которые тогда были обязательными. Камнем преткновения как всегда был … эпиграф к сочинению, изложенный абсолютно точно с указанием автора. Раздался вопрос: «А эпиграф надо?». В ответ раздалось невнятное междометие. Я решил не повторять ошибки, которую совершил на математике и, не мудрствуя лукаво, эпиграф придумал сам (!): «Герои не умирают» – так говорит народ». Сославшись на самый абсолютный авторитет во всём мире – народ, я «выкрутился» в решении этой проблемы.

Сочинение писал сразу на чистовик, опасаясь, что не успею закончить во время, которого было меньше, чем на школьном экзамене. Не успев проверить работу, я получил приличную «тройку». «Приличной» я назвал эту оценку потому, что после этого экзамена от первого потока, поступавших на геофизическое отделение осталась жалкая кучка абитуриентов. Бедный Серёга это испытание не прошёл. К этому досадному провалу у него добавилась пропажа карманных часов, которые за день до этого у него вытащили в троллейбусе.

В те годы часы были редкостью и считались признаком делового и «достойного» человека. Я после окончания школы получил в подарок от отца наручные часы «Победа» первого выпуска с красненькой цифрой «12». Делаю это отступление о часах, потому что, когда я уже позже, по дороге на занятия в техникум, при тесной посадке в троллейбус на остановке, что была на углу улиц Саксаганского и Красноармейской, почувствовал в моём пустом кармане чужую руку. «Ищи, ищи…» – подумал я. Но это оказался отвлекающий момент. Троллейбус резко дёрнулся и за мою левую руку с часами ухватился, якобы падая, другой молодой человек. Я сделал шаг-другой в центр машины и ощутил подозрительную лёгкость на запястье руки. На левой руке часов не было. Они были сняты одним движением с ремешком.
Реакция была мгновенной. Я рванулся к этому типу так быстро, что он не успел их ни передать напарнику, ни бросить на пол. «Отдай!» – рявкнул я. Его глаза сузились от злости, он сунул мне часы в руку и зашипел: «Иди отсюда!». Вот тут я струсил, помня расхожую тогда легенду о том, что карманные воришки могли полоснуть бритвой по глазам. Через мгновенье я стоял возле кабины водителя со спасёнными часами в руке. Воришки выскочили сразу же на следующей остановке возле Троицких бань против  Республиканского стадиона им. Хрущёва (теперь Олимпийский стадион). Они подумали (подумал я), что я пошёл к водителю «искать правды». Но эта трагикомичная история произошла позже, теплым осенним днём 1954 г., в разгаре первого семестра, первого учебного года в КГРТ.

Ну, а в августе, после такой сдачи вступительных экзаменов, я понял, что нахожусь в опасной зоне по сумме баллов, и решил пойти на приём к директору техникума – тогда генерал-директору первого ранга Костюченку Ивану Васильевичу. Геологи страны имели тогда звания, соответствующие занимаемой должности и носили форму. Иван Васильевич меня принял. Я без предисловий просил меня принять на учёбу, сослался на то, что мой брат и дядя геологи, и я, так сказать, – «потомственный геолог». Рассказал о Боре Ковшаре, который закончил второе геофизическое отделение. И.В. его вспомнил, пожурил меня за такие оценки, но пообещал, что в техникуме я учиться буду.

Позже мы узнали, что, организовав вступительные экзамены с очень высокими требованиями, техникум не набрал и половины учащихся на 1954/55 учебный год. Наполнение, в основном, провели за счёт абитуриентов, не добравших проходной балл в голосеевский сельхозинститут.
Эти ребята и девчата, возвращаясь в город на троллейбусе с Голосеевский площади (тогда это была конечная остановка этого направления) видели большой плакат на углу Красноармейской и Ульяновых. Он объявлял о приёме в такое замечательное учебное заведение, с хорошей стипендией (выше, чем вузах), где можно получить хорошую профессиональную подготовку в течение двух лет обучения, окончившим среднюю школу. Конечно, многие из них поспешили вверх на гору по ул. Ульяновых к серому зданию на вершине горы, отдалённо напоминавшему здание «Имперской канцелярии» в недавно поверженном Берлине.

Пока я вёл «упорные бои с превосходящими силами» экзаменующей стороны, девочки и мальчики нашего класса пытались тоже преодолеть новую жизненную ступень каждый по-своему.
 Эдик Романов и Женя Баскаков решили сделать военную карьеру и пытались поступить в разные военные школы, но, в конце концов, очутились в нашем техникуме. К нам позже присоединилась и Лида Бабий-Крумынская. Борис Овсиенко, получив серебреную медаль, беспрепятственно поступил в Киевский инженерно-строительный институт на факультет промышленного и гражданского строительства, даже учился одно время в Германии, но завершил учебу в своём КИСИ.
Изя Бурштейн (то же медалист), с таким именем и фамилией смог поступить на механически факультет сельскохозяйственного института, кажется в Минске, а мечтал о Киевском университете. Володя Кернерман осуществил нашу с ним мечту и поступил в Новосибирске на факультет инженеров-механиков речного флота.
Две неразлучные подружки Антонина Гусева и Валентина Аверьянова поступили в Киевский пединститут (тогда им. М. Горького). Их на это воодушевил жизненный пример, нашей классной руководительницей, Зинаиды Васильевны Шаталовой.
 Алла Бадаева поступила и окончила Киевский институт лёгкой промышленности по специальности технолог-обувщик, но затем, выйдя замуж за адъюнкта военной академии в Харькове, переехала туда и… осуществила школьную мечту: поступила и окончила школу -студию при Харьковском театре оперетты.
 Как-то по телевизору видел спектакль этого театра с её участием. Недавно посмотрел по Интернету информацию о Харьковском театре музкомедии. Алла Хорольская (такой театральный псевдоним А. Бадаевой) – Заслуженная артистка Украины продолжает свою сценическую деятельность: её имя среди исполнителей ряда  спектаклей театра.

Наши девчонки довольно быстро повыходили замуж, некоторые по несколько раз. Мальчики ещё долго «держали оборону». Первым женился Борис Овсиенко на своей однокурснице незадолго до окончания вуза.

Но всё это свершится в недалёком будущем, а в последние дни лета 1954 года, сдав экзамены, с нетерпением ждали начала новой, не известной  для нас жизни.

В этом же году наш Володя пошёл в первый класс 96 школы. Он сел за одну парту с Людочкой Пахолюк, которая через 13 лет стала его супругой. Семья Федор Фёдоровича Пахолюка – тогда директора спецшколы на ул. Гарматной, в будущем – заведующим районо Октябрьского района г. Киева, жили на ул. Южной в частном доме, строительство которого осуществили для своих семей жена  Фёдор Фёдоровича. – Ольга Ульяновна и её старшая сестра. Тот дом, как и наш, простоял до восьмидесятых годов и был снесен под новостройки.
 
В таких событиях и заботах прошло лето – последнее  лето беззаботного детства и мальчишества. Мы, перешагнув этот рубеж, постепенно входили в самостоятельную взрослую жизни.

Продолжение следует:http://www.proza.ru/2011/03/25/954

Фото: Здание Киевского геологоразведочного техникума в 1954 году.Учебный корпус.Слева -общежитие.