Осторожно, двери...

Она снова поссорилась с мужем.
Ссоры эти, постепенно, но неотвратимо выросшие на благодатной почве взаимонепонимания, рассогласования, расхождения по всем жизненным фазам и векторам, в итоге заколосились пышным цветом, тропическими лианами обвивая в удушающих объятиях всё пространство совместного пребывания и возможного взаимодействия… Уже невозможно было нормально разговаривать, и любая начатая фраза, любая нейтральная тема немедленно натыкалась на стену глухого недовосприятия, и, привычно уже отскочив от оловянных заслонок его отсутствующих глаз, оборачивалась в воздухе перепончатокрылой когтистой горгульей. И терпко, режуще-остро, болезненно-надрывно начинала верещать её голосом, перекрикивая его обращённое лишь на себя самого громкое токование: «ТЫ опять ни черта не понял! Ты совершенно меня не слышишь!! Ты вообще ничего не слышишь!!! Ты же не человек, с тобой просто нельзя разговаривать!! Ты мебель, понимаешь, мебель! Чурбан невосприимчивый…». А он и впрямь – колода колодой, бессмысленный посреди этой маленькой кухни как пустой шкаф, который кто-то сюда припёр по какой-то прихоти, да так и оставил – ибо что толку на маленькой кухне от платяного шкафа? В бешенстве, в слезах она хлопнула дверью, закрывшись в комнате, извлекла из буфета початую бутылку сорокоградусной и жахнула сразу две стопки подряд…
…Вернувшись в кухню, она добралась до шкафа и с размаху швырнула в него мужской курткой, прихваченной по дороге в прихожей. Не удержав равновесия, повисла на нём, с трудом удержавшись за край, и медленно оползла на пол. Сквозь шум в голове, похожий на гул приближающегося из тоннеля поезда, откуда-то из глубины шкафа, послышалось: «Осторожно, двери закрываются»…


9 декабря 2010 года