Точка отсчёта

  Пылающий камень, похожий на осколок солнца, пролетел над городом, оставляя за собой в алом небе жирную чёрную полосу. Под аккомпанемент громового удара древняя башня, великим архитектурным памятником возвышающаяся над крышами, сложилась пополам и рухнула вниз, поднимая тучи каменной пыли. Девушка, стоявшая практически в центре большой площади, обернулась на звук падения и прикрыла лицо кружевным платком. Широкий рукав роскошной мантии сполз вниз, обнажая изящную руку, украшенную серебряным браслетом, изображавшим змею, положившую голову на свой хвост. Блики недалёкого пожара отразились от серебряных глаз, и змейка как будто пошевелилась. Девушка отняла платок от лица, опустила руку, пряча браслет в рукаве мантии, и печально посмотрела на низкие тучи. "Отец, всё готово," - произнёс её тихий голос.

  Человек наотмашь махнул перед собой клинком, и раненное чудовище громко заревело, пошатнулось, сделало шаг назад и сорвалось с крепостной стены. Мужчина устало опустил меч, встал на краю и с отвращением сплюнул вниз. Там что-то копошилось, невыносимо пахло гарью, а в дыму, жуткой пародии на стену, мерцали мириады огней. Зловещими, ненавидящими глазами смотрели они на крепость и её последних защитников.
  Не в силах вынести этого взгляда, человек отошёл от края, привалился спиной к зубцу и сполз на пол, царапая спину камнями. Рядом со звоном упала горящая стрела, и мужчина пнул её ногой, чтобы его одежда не загорелась. "Началось", - протянул сидящий рядом стражник. Чуть заострённые уши и не соответствующая голосу моложавость выдавали в нём толику эльфийской крови. Он помолчал, наблюдая потухшими глазами, как рукотворный дождь из огня и стали захлёстывает прилегающие к окружной стене кварталы. Устало вздохнул и тихо продолжил, словно и не сидел на крепостной стене объятого пожаром города: "ответить бы, да стрелы кончились..." Четверть-эльф пнул чей-то забытый колчан ногой, и тот исчез за внутренним краем стены. Затем вскочил на ноги, и чуть было не спрыгнул к врагам в порыве ярости.
  "Уроды! Ублюдки!" - хрипло кричал он, вырываясь из рук успевшего его перехватить боевого товарища. Из дыма вылетела стрела и вонзилась в руку оттаскивающего эльфинита человека. Раненый захрипел сквозь зубы и отскочил в безопасное место. Но разбушевавшийся воин уже обмяк и теперь был больше похож на обиженного ребёнка, чем на грозного защитника города. "Всю страну сожгли, черти, всего за одну лишь шестицу, - тихо сетовал он, сидя на коленях и вглядываясь в чад перед стеной, - теперь вот дожигают. Ни один город отбиться не смог, все исчезли. Теперь же бежать некуда, везде черти. Все здесь подохнем, изжаримся как цыплята..." Четверть-эльф бессильно уронил голову на грудь, так что последних слов уже почти не было слышно. В тот же момент, как только он закончил говорить, лежащий рядом человек увидел, как грудь эльфинита пронзила тонкая огненная линия. Тело, только что бывшее живым, пару раз кувыркнулось в воздухе, окутываясь огнём и дымом, и рухнуло со стены в пылающий город. Не помнящий себя от страха страж тут же оказался на ногах, откидывая обломок ранившей его стрелы. Через мгновение он уже ворвался в маленькую башенку и кубарем покатился по винтовой лестнице вниз. Выбитая плечом дверь слетела с петель, и человек оказался на узкой улочке, охваченной буйствующим пожаром. Скинув кожаную кирасу, воин накинул лёгкую куртку, обильно пропитавшуюся кровью, и ринулся в пламя. Не успел он пробежать и двадцати шагов в огне, как стена за его спиной с грозным рокотом лопнула. Гром взрыва и рёв пламени вокруг оглушили человека, и он не услышал, как над городом разнёсся чистый голос боевого рога...

  Охваченные обжигающим страхом люди толпились в тесноте переулков, расходящихся от сердца города. Тихо плакали дети, судорожно обнимаемые матерями, болезненно вздыхали вытащенные из огня. Все жались подальше от дымных стен, окружавших умирающий город, но никто не осмеливался выйти на площадь. Стоявшие в первых рядах с надеждой и тревогой всматривались в три одиноких фигуры, стоящие посреди пустого пространства.
  "Начинаем". - Властно приказал высокий мужчина в чёрно-синей мантии, глядящий на начерченные на камнях мостовой символы. Он откинул глубокий капюшон мантии за спину, и по его плечам рассыпались выцветшие за долгие годы до седины волосы; поднял глаза, полные глубокой, истинно эльфийской печали, и посмотрел на стоявшую в нескольких шага женщину; невольно залюбовался её типично человеческой, как он считал, красотой и не заметил отчаяние в её глазах, её нерешительный кивок. Седой маг грустно улыбнулся и перевёл взгляд на стоящую рядом девушку, увидел решимость в её сине-зелёных глазах и впервые ясно осознал, что она уже не та маленькая девочка, какой была тридцать лет назад, но могущественная чародейка. Он протянул к ней руки, как когда-то давно, когда она ещё была маленькой, но та лишь склонила голову на грудь. Мужчина с трудом отвёл взгляд и сделал шаг назад, занимая означенное положение. Две чародейки повторили его движение и встали в вершинах равностороннего треугольника.
  Лишь скупые вспышки вырвавшейся энергии над площадью говорили о том, что ритуал продолжается, а не закончился крахом. Когда зеленоватое переливающееся облако всплыло и осветило три тёмных фигурки, все зрители как один задержали дыхание, чтобы затем вдохнуть всей грудью полный гари воздух. В том, что решающие минуты близки, уже никто не сомневался: звуки взрывов, ранее доносившиеся с окраин города, стихли, и теперь приближающийся треск сгоревших дотла домов внушал ужас в сердца горожан. Лиловое пламя взвилось в воздух, в яркости споря с кострами пожаров, и с оглушительным воем рухнуло вниз. Земля покачнулась, когда ослепительная вспышка озарила всё вокруг.
  Воздух между тёмными фигурами стал разгораться ослепительным белым светом. Промелькнули неясные силуэты, сияние наполнилось зелёным и синими цветами. Одна из фигур покачнулась и чуть не упала и начинающая проявляться картинка подёрнулась дымкой. С окраин города донесся дикий вой, ледяным пламенем окутывающий сердца горожан, но неожиданно повеяло влажным морским воздухом. Порыв ветра подхватил шляпу у кого-то из первых рядов и понёс её по спирали к центру площади, набирая силу и перерастая в ураган. Подхваченная воздухом пыль скрыла мага и двух чародеек и стала подниматься к низкому небу. Тучи ответили растущему вихрю огненными всполохами.
  Миг - и ураган распался, с силой ударив в людей, отбрасывая их от площади. Тут же заголосили дети, раненные и немногочисленные животные. Седой маг сделал шаг в сияющую дневным светом полусферу портала и растворился в ней. Потекли долгие мгновения ожидания... Но вот тёмное пятно сгустилось, приобрело подобие людской фигуры и превратилось в чародея. Его черты подрагивали, но даже отсюда было видно, как он осунулся за прошедшие минуты. По его рукаву обильно струилась кровь, волосы потеряли белизну, на лице стремительно расплывался крупный синяк.
  Жалкий старик, которого теперь напоминал могущественный маг Иессалонион, вздёрнул трясущиеся и плохо слушающиеся руки к чужому небу и начал беззвучно читать заклинание. Видение иного мира стало переставать дрожать, утих шум, доносящийся с той стороны, послышался шелест деревьев. Маг, прошедший через портал, стал отчётливо виден: неистовыми силами его мантия была превращена в лохмотья, вся левая рука была покрыта кровью, алая жидкость из разорванного уха стекала по шее, багровая линия пересекала бедро. Девушка-чародейка взяла тонкими руками висевший на груди рог и коротко протрубила. Со всех сторон начали сдвигаться к порталу многочисленные горожане. Лицо каждого из них несло печать утраты чего-то большего, чем жизнь. Два старика, идущие впереди остальных, спешили поддержать семью величайших магов и помочь им в нелёгком деле. Бредущие за ними с низко склонёнными головами люди везли на телегах всё то, без чего будущее выживших не имело бы смысла: драгоценнейшие книги, могущественнейшие артефакты, картины именитейших художников. Вели молочных и мясных животных, чтобы быть уверенными, что будет возможность питаться мясом в новом, неизвестном мире. Шли женщины и дети. Последними шли мужчины, отступающие, вместо того, чтобы принять бой, пусть и последний. Угрюмые и уставшие, люди не могли пройти сквозь портал не оглянувшись назад, на павший и догорающий город, выжженный мир.

  Прохладный весенний лес встретил беженцев. Почти лишённые разума от миновавшего ужаса люди разбредались в разные стороны по колено утопая в холодной грязи. Немногочисленные члены магического сообщества подпитывали своими силами спасителей - семью, сумевшую провести сложнейший магический ритуал. Израненый глава семьи вглядывался в тени покинутого мира, силясь понять, что там происходит. Тени стали сгущаться, оформились в человеческий силуэт и на руки мага повалилась бездыханная чаародейка.
  "Целителя!" - разнёсся чей-то голос над лесом. От группы людей отделилось двое и подбежали к магу, приняв девушку из его рук. Из портала полыхнуло жаром, на миг блики приняли очертания, являя жуткие картины кошмарных тварей. Где-то там стояла оставшаяся в одиночестве волшебница, и воздух вокруг неё трещал от электрических разрядов, отпугивая авангард захватчиков. Её не пугали крылатые тени в багровом небе. Не вздрогнула она, когда лопнул трёхэтажный дом, осыпая площадь горящими досками, но узнав в вынырнувшей из горящих улочек фигуре стражника, удивилась так сильно, что на миг перестала осознавать, что происходит. Кричащий, объятый пламенем и обезумевший от боли человек не видел защитных преград и не знал, куда он бежит, но телом своим, словно ядром, пробил охранный барьер. Тусклая в свете портала вспышка преобразовалась в разряд молнии, пробила насквозь тело стража и ударило в женщину. Закрывающиеся глаза падающей чародейки уловили всплеск голубого сияния защитной сферы, но сознание провалилось в темноту. - Эрла! - Выкрикнул седой маг, в изнеможении опускаясь рядом с порталом и зная, что уже не сможет остановить дочь. Краски в сияющем разрыве между реальностями забурлили в чудовищном вихре, рыжее пламя смешивалось с голубыми преградами, вспыхивая то ядовитым зелёным, то призрачным лиловым. Послышался грозный рокот, портал дыхнул дымом, затем всё затихло и грянул взрыв. Лишь прикрывшийся последними силами чародей сидел на вмиг выжженой поляне, обнимая умирающую женщину. Та с трудом произнесла несколько слов и сомкнула веки, оставив эльфа наедине с его слезами...