Чехарда в коммуналке. часть вторая. Антон

Часть вторая.
 
АНТОН.

…Ее волосы рассыпались по плечам шелковыми лентами, нежно касаясь груди своими милыми завитушками….
Губы трепетно тянулись ко мне в ожидании страстного поцелуя, обещая незабываемые мгновенья сладкой летней ночи…
- Да когда же ты от меня отстанешь, надо же нахальная какая.…
И что нового у меня на лице нашла - уши, нос, глаза… на месте?
Отвали, тебе сказали! Ну, дай же поспать, умоляю! Мне даже шевелиться невмоготу-у …!
Ну, ты и Свинья…, с виду маленькая такая, а какая назойливая, надо же!?
СТЕРВА…!!! Убью, Гадина! Во привязалась к человеку - сказал же, СПАТЬ ХОЧУ…!
   Слушай, ты мне всю грудь уже истоптала, ты свои лапы так не распускай, ладно?
Ну и  куда, куда  полезла, кто тебя туда звал? Все!!! Ты меня достала уже!
Оп-паньки…!!! Ну и как тебе, красавица, мои ручки? Тепло ли тебе, хорошо, а?
Уютно, золотко?! Лежишь, себе, даже пошевелиться не хочешь…!? А как на счет сна было, слабо дать выспаться, а милая!?
   Все, теперь уже поздно - в другом месте людям нервы портить будешь.
Ищи себе другую квартиру, здесь все равно даже жрать нечего…
Счастливо! Скатертью дорожка! Помаши Дяде на прощаньице!
  Ага - держи карман шире! Все правильно - жди, Дядя,  ответа, как соловей лета!
Вот  когда рак на горе свиснет, тогда тебе и помашут…, эх неблагодарная все-таки. 
Я, можно сказать, с ней еду, постель делил. А она…, ничего не поделаешь, такова “Селяви”!
   А может просто муха, невоспитанная попалась, кто её знает…, эх, но какой классный сон испортила, паршивка!
На счет еды - честно сказал, еще две недели до “стипухи” маяться, как-то надо прожить!
Пришлось даже позавчера у деда щей “свиснуть”, знаю, стыдно…
А что делать, если они домом пахли, ну совсем как у мамы…. Вот я и не удержался…
И зачем это я тогда таракана из супа назад, в кастрюлю бросил - сплошной белок даром пропал!
Да-а, на сытый желудок, каких только глупостей не творишь. А теперь вот ходи голодным, мучайся….
Спасибо, вчера хоть соседи картошкой в мундирах с селедочкой угостили – день протянул,
люди старой закалки, сами бедные, а все равно помогают друг другу, молодцы.
Кстати, надо будет перед дедом извиниться.
Ведь “сто пудов”, он заметил, что щей не хватает, старый- старый, а глаз, как у орла!
Ладно, отплачу чем-нибудь.
    Придется вечером к Катьке ползти, харчи зарабатывать.
Все бы ничего, но она такая толстая, здоровая бабища…, станичница одним словом,
про таких видно в старину и говорили - “кровь с молоком”.
Все ее за глаза “Джамалугмой” называют, за рост и непреклонность характера.
  Ей предки каждую неделю по два чемодана снеди с обозом передают.
Однажды пытался на вокзале ей помочь, хотел один чемодан поднять, чуть спину не надорвал.
Так я даже с места его сдвинуть не смог. А Катюха в легкую - оба под мышки цепляет и на остановку.
Да так прет, что за ней пустой еле-еле успеваешь…!
Не баба, а вездеход какой-то, прохожие еле уворачиваться успевали, чтоб она их не раздавила ненароком!
  Ну, в общем, она и удумала - любовь, на хавчик менять!
А куда пацанам голодным деваться, жрать то хочется, приходится по ее правилам играть - хочешь ты этого, или нет.
Сколько раз нырнешь, столько сала и отрежет домой, а то и еще что-нибудь с барского плеча подкинет,
из казацких деликатесов - колбасы домашней или окорока копченого,  к примеру….
Мужики говорят, что это только если ее вообще ушатать, а так конечно скуповата малеха.
  Катька уже неделю, как усердно ко мне клинья подбивает.
То глазки свои поросячьи состроит, да так, что у меня аж ноги подкашиваются,
то бампером своим невзначай к стенке приплющит…
- Че это ты, ко мне в гости ни разу не зашел, почти все ребята с курса приходят, а ты, голубоглазенький нет? 
Не порядок, Антоша, не порядок! Так, на этой неделе жду! И без разговоров, я сказала! Ты меня знаешь!
Как раз, батюшка мой, сегодня провизию присылает. Посидим, поужинаем, водочки тяпнем, по такому случаю….
А то, вон как истощал – кожа, да кости, даже ущипнуть не за што!
– И с этими словами, чуть пол задницы мне не оторвала своими граблями,
дура такая…, ей только быков своим “кувалдометром” на ферме валить.
До сих пор на одной половинке сижу.
  Но голод не тетка, видать пришла и моя очередь на  “Эверест” взбираться, ее  вершины покорять.
А у меня с детства страх к высоте!
Но делать было нечего. Денег занять не у кого - все стипендию ждут, только на нее и надеются,
хоть и мало деньжат, но пол месяца прожить можно. А голод не тетка, пора решаться!
   После института почистил “перышки”, оделся поприличней - если не смотреть на припаленный край рубашки
и подсевшие в длину штаны, то получилось очень даже ничего.
Ну, пора! С Богом!
   Катька дверь открыла не сразу, видать “за угол зацепилась”.
За дверью слышался рёв и  топот бешеной коровы:
- Кто! Я спрашиваю, кто приперся, вашу мать! А…? Ну, суки, я вам щас…!
Ой…, Антоша…! Да не уж то ты, Касатик мой! Надо же, все-таки решился  порог переступить!
Ну, заходи, заходи, сердешный!
Ты даже не представляешь, как вовремя заскочить решил!
Ко мне с провиантом заодно и подруга со станицы погостевать приехала! Сто лет не виделись!
Да ты проходи, что колом стоять! Я щас тебя знакомить буду! Скрасишь бабские посиделки.
А то вдвоем как-то скучно, станичникам косточки уже перемыли, а все равно разговор не клеится.
   Посередине комнаты, перед огромным диваном, стоял стол, укрытый вышитой в ручную скатертью.
Заставленный всякими мисками, тарелками и тазиками, наполненными всевозможными овощами,
солениями, домашними закрутками и мясными деликатесами,
с гордо стоящим бутылем мутной беловатой жидкости, литров на пять,
он напоминал выставку достижений народного хозяйства, годов так пятидесятых!
   Такое ощущение, что я попал в рай для студентов! Запах шел неимоверный!
У меня даже голова кругом пошла с голодухи!
- Вот, Антоша, знакомься, это Люська, моя!
Подруга, еще со школы – не разлей вода, я за нее всегда пацанов била, чтоб не обижали!
На краю дивана сидела, худая, сутулая девчонка, страшная, как моя никчемная жизнь.
Я ее сразу и не заметил, на таком шикарном фоне.
Смутно пробормотав приветствие, я начал разыскивать стул,
чтобы, наконец, придать устойчивое положение своему бренному телу.
- Да что ты тут вошкаешься, залазь к центру дивана,
у нас хорошим гостям завсегда почет и уважение!
Оттуда и до харчей ближе всего. Нук, Люська, тащи еще один прибор
и рюмаху побольше – Гостя потчевать будем!
А я пока музон врублю.
Из динамиков старенького магнитофона полился заскорузлый отстой.
- Вот, теперь как у людей праздник, получается, давай Люська, ляпни что-нибудь!
- Ну, за знакомство - сказала Люська и  косо так на меня взглянув,
приняла на свою тощую грудь полную рюмку самогона, смачно закусив малосольным огурчиком!
Рядом, словно пустая цистерна ухнула Катюха:
- Эх-х, хорошо пошла! Лишь бы не вернулась!
Антон, а ты че рюмку мусолишь!  – сказала она, откусив добрую половину моченого яблока
– Ты ее в раз, нахрапом принимай, а то в глотке застрянет. Проверено!
В горле взорвалась атомная бомба, ничего не успев ответить, я хватаю кружку с морсом,
тщетно пытаясь затушить пожар принятого только что зелья.
По телу пробежала то ли предсмертная судорога, толи что-то на нее похожее,
медленно заволакивая мозг вязкой пеленой тумана.
- Во-о, молоток, на-ка вот картохой с сальцем жареным закуси.
С хреном, да горчичкой хорошо будет, помидорки квашеные подкладывай, не стесняйся…!
Эх, хорошо то как…! А будет еще лучше – сказала Катька и многозначительно посмотрела на меня.
- Кать, а, Кать…, пироги когда кушать будем с ватрушками, а то что-то сладенького захотелось! 
Люся икнула, и нервно захихикала.
 На ее рыже конопатом лице умудрились выступить бордовые пятна,
дополняя и без того существующий красный спектр кожи.
- Будут тебе и пироги, и кренделя с маком, дай человеку пожрать спокойно,
вон, как колбасу домашнюю уплетает, ни то что ты.
Ты Люська, в еде ничерта не смыслишь!
Это же песня, а песню нужно петь с душой, с размахом, по-казачьи, да Антоша, душа моя?
Эх, так бы и укусила…, да не бойся ты, я человечиной не питаюсь…, иногда!
- Кать, пойдем на кухню, чай поставим, сладенького положим, медку нальем,
а Антон пока колбаску доест..., да Антоша?!
- И то верно, пора переходить к десерту.
- А у меня  еще наливочка вишневая припрятана, как раз в тему пойдет, папин спотыкач запить надо.
А то его вкус ни чем не перешибешь. Да Катюш?
- А че ты такая добренькая стала, а Люська?
- Ну, так ты же сама сказала – праздник сегодня, Антошенька пришел…!
- Вообще то да, да и наливка твоя, тебе и решать когда и в кого ее вливать.
Пошли, Люся, я сегодня добрая! Десерт, так десерт – по полной программе!
На кухне послышались звон посуды и смех вперемешку с шепотом.
Повеяло запахом домашней сдобы. Блаженство, подумал я. Давно я так не ел.
Подпитое состояние частично стирало грань реальности.
Девчонки ввалились шумно, чуть пошатываясь,
неся с собой поднос с домашней выпечкой и початую уже бутылку станичной наливки.
- А мы тут, с подружкой вишневочку  …ик…, опробовали, хороша…, да Кать?
И сально, так на меня посмотрела, меня аж передернуло от такого кошмара.
- Угу,- промычала толстуха сквозь недоеденную ватрушку. Сойдет со сдобой!
Антон, давай, налегай, на вот эти попробуй с малинкой…
Что было позже, вспоминается с трудом. Проснулся от дикой головной боли.
Светало. На столе стояла пустая бутылка наливки и поднос с выпечкой.
  Приходя в себя после вчерашней трапезы аккуратненько выполз из-под двух тел,
так и оставшихся сидеть в обнимку с двух сторон от меня, крепко обнимая друг друга за плечи.
Причем Люська положив голову на широкую грудь подруги, все время всхлипывала,
видать от чрезмерной нагрузки лежащей на ней богатырской руки Катюхи.
Издалека они были похожи на мяч и клюшку. Вот такой тебе “Хоккей на траве” получается.
Только в какие ворота я летал бы, подумать страшно.
Дня три придется дома отсиживаться, если Катька в институте поймает, ноги оторвет,
за то, что даром пузо набил.
Это у нее первый случай такой.
Возьму пирожков, деда угощу, за щи извиниться надо!
(Продолжение следует.)