Сиреневая шкатулка

Сиреневая шкатулка

На столе лежала сиреневая шкатулка. Это было очень странно: совершенно пустой стол, и на нём – сиреневая шкатулка.
Это было настолько странно, что Рая сначала не поверила в это. Не верят в подобные несуществующие глупости. Она даже бы согласилась, что на столе ничего не было, но стоящий рядом Миран не дал этому произойти.
«Шкатулка, – сказал он, беря её в руку, – совершенно пустая. Не зачем было на что-то там ещё надеяться. Вечно такое... – он с размаху кинул шкатулку на стол, и покрашенная кнопка блеснула на солнце искуственным, не страшным блеском, похожим на одомашненного волка.
«Но неужели, – Рая загородила Мирану дорогу, – неужели и вправду пустая?»
«А ты что же, не видишь? Всё, хватит. Дай пройти. Рисковали, говорили, столько толков... «Что в шкатулке, что в шкатулке?»! Да ничего! Пустота! Нет ни грехов, ни радостей мира. Кто, ну кто сказал, что там что-то ценное?! Я этим старушкам... Я этим старушкам... – он всё-таки вышел за дверь.
Рая осталась смотреть на шкатулку, и в этом взгляде начинала набухать обречённость. Сиреневая шкатулка... Месяцы поисков, зацепок, убеждений. Месяцы мыслей. И всё неправда. Сиреневая шкатулка пуста. Пусты и их с Мираном души. Такого-то никто не ожидал.
***
Про эту шкатулку ходили не то чтобы легенды, но она разные недоговорённые слухи, наполовину сказанные предложения, нескончаемые ухмылки и страшилки известнее чёрной комнаты.
Никто в точности не знал, что же такое это шкатулка, но рассказы о ней были зловещи. Говорили: летает по ночам, сиреневым туманом оплетает души, хранит мысли неоплаканных людей и т.д.
Над этими полусказочными рассказами смеялись, конечно же, до упаду, серьезные люди этого города: те, кто считал себя такими. А такими считали себя почти что все, потому-то весь город по выходным утопал в смехе, как в листве или в сирени.
Сирени в городе было мало, но вместо неё была эта сиренева шкатулка. О ней говорили во всех домах хотя бы раз в неделю, о ней писали рассказы, повести и даже толстенные романы с необозримым количеством листов.
О ней говорили на праздниках, когда все заботы повседневного вечера кажутся лишенными смысла и такими далёкими, далекими, далёкими...
Об этой шкатулке шутили на свадьбах, её винили в неудачах потерявшие себя люди; счастливые же благодарили, как будто именно от неё зависело их счастье и благоденствие.
Её то боготворили, то проклинали, то сочиняли анекдоты, то писали статьи с научным термином в каждом предложении.
На переменах в школах, на обеде производства, на детсадовском утреннике – везде присутствовала она: эта вездесущая сиреневая шкатулка.
Вполне понятно, что все мечтали найти шкатулку. Мечтали, объединялись в команды, путешествовали по разным городам, осуществляли годовые экспедиции, писали в газетах о твёрдом намерении – уж в этот-то раз действительно твёрдом! – найти её, и...
Ничего не находили. Такое положение вещей рождало новые споры, слухи, ухмылки. Этому не было конца. Каждый новый год говорили с надеждой: «Ну, в этом-то году, небось, найдут» - не находили. Всё повторялось, и надежда переносилась на следующий год, с него на другой, и так по бесконечной цепочки.
Смотря на опрокинутую шкатулку, Рая вспоминала всё это. Вспоминала и не понимала, как происходящее было возможно.
***
Она с детства мечтала найти шкатулку. В летние каникулы начинались походы по окрестностям города, весёлые походы за шкатулкой. В студенчестве, чтобы взбодриться перед экзаменами, рассказывали анекдоты про неё. На работе во время обеда читали книги о сиреневой шкатулке.
Она пошла в экспедицию вместе с такими же желающими, и вот почти полгода провела в поисках. За это время только один Миран хотел найти шкатулку так же, как она. Временами они опережали друг друга в своём желании, но силы этих желаний можно было считать примерно равными.
Миран писал книги об этой шкатулки, те самые толстенные книги приключений, которые у Раи иногда вызвали зевоту. Он не пропускал ни одной статьи, ни одного слуха, ни одной новости – ничего, чтобы касалось шкатулки. Казалось, именно им должна улыбнуться удача.
***
И она улыбнулась. Но как! Сквозь оскаленные зубы, не потрудившись спрятать клыки и придать хоть какую бы мягкость скулам. Это был оскал.
Дом стоял заброшенным, в него иногда приезжали, и чистые столы доказывали это. Но ни Рая, ни Миран не ожидали увидеть на таком совершенно чистом столе шкатулку. Обыкновенную шкатулку.
Даже больше, чем обыкновенную. Дешёвку. Покрашенную облупившейся краской, с наполовину сломанной кнопкой, со смытым рисунком. И это та самая шкатулка?
Рая взяла её в руки; шкатулка была холодной и мокрой: только что прошедший дождь залил стол из неприкрытого окна. В ней действительно ничего не было – только серое, бесцветное дно, напоминающее сплошную облачность зимнего дня.
Возможно, это не та шкатулка, а просто старый, завалявшийся предмет, но... Рая почему-то чувствовала, что не может быть другой сиреневой шкатулки. Шкатулка настоящая.
«Получила? Заплатила, значит. Много заплатила. За такую шкатулку». Рая выронила шкатулку из рук. Но покрашенная кнопка в этот раз не отразила света.
***
С прикрытым ресницам взглядом, сжатыми в хвост, почти как в кулак волосами, молоденькая женщина, говорящая не молодым голосом, стояла в не посмевших почему-то скрипнуть дверях.
-Только не задавай банальных вопросов.
-Каких?
-Банальных. Вроде: «Кто Вы?!» или «Да кто Вы такая?!» Считаешь вещь пустышкой?
-Она действительно пуста.
-Пуста ты.
-Я пуста?
-Думаешь о зря потраченном времени? О разбитых надеждах? О погубленной юности?
-Да нет же! Но эта шкатулка... Она без чуда!
-Чуда? Ты знаешь, что в ней хранили многие вещи. Ключи от дверей, деревянные игрушки, обрезки ткани... Но самое главное: в ней хранили чувства. Так же как вещи, чувства закрывали на эту накрашенную кнопку, потом открывали, но часть чувства оставалась здесь. Некоторые так же закрывали и сердце. В этой сиреневой шкатулке. А потом слишком поздно нажимали на прирученную кнопку.
-В ней чувства?
-Чувства. Смех бегущего ребёнка, глухой стук в дверь, скрип окна, волнение, переходящее в страх, просьбы, доходящие до криков, внезапное дрожание твёрдо лежащей руки... И множество видов слёз: радости, удивления, облегчения, такого же прохладного, как стакан молочного коктейля, боли, унижения, грусти, тоски, безысходности... Здесь их очень много.
-А Вы...
-Опять? И ты задаешь эти банальные вопросы? Какая разница, откуда я знаю это? Какая разница, кто я?
-Да нет же. Вы существуете?
-А ты? Ты существуешь? Ты можешь с уверенностью сказать, где ты находишься? И что реальнее: эта дешёвая шкатулка или то, что внутри, что ты не видишь, что почитаешь пустым стальным дном? Что для тебя яснее?
-Все так долго искали эту шкатулку... Всё просто сходило по ней с ума...
-За это пришлось дорого заплатить. Тебе заплатить. И у тебя получилось.
-Я платила своими слезами?
-А также волнением, грустью, счастьем, мыслями о шкатулке. Слёзы стоят дорого. Мимолётный смех, отражение солнца, небо в момент счастья...
-Где?
-Да здесь. – Женщина подняла с пола шкатулку и указала выпрямившимся пальцем на облупившуюся краску, кнопку, отстёгнутую от ремешка неестественно яркого цвета, на чуть видное бесцветное дно. Потом положила коробку на стол и вышла.

На вымокшем столе с испаряющимися каплями лежала сиреневая шкатулка.