Шар Надежды, часть третья. Гл. первая - У фонтана

        ШАР НАДЕЖДЫ, ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
        ГЛАВА ПЕРВАЯ «У ФОНТАНА»



        1

        «Жизнь в стакане с фруктовым коктейлем – какой она может быть?» подумал Бешеный Барсук и отправил в рот очередную порцию розовой смеси. «Вероятно, там всё размеренно и неторопливо. Без резких эмоций и большого проявления чувств. А ещё там всё, должно быть, в розовом цвете.»
        Розовые хлопья скользят в густом розовеющем свете, опускаются на розовые паутинки и раздуваются в розовые шары, что лопаются и раскрываются причудливыми цветами, каждый из которых не похож на другие. А затем их розовые бутоны выстреливают фруктовой пыльцой, она возносится к розовым небесам и всё повторяется заного. И так раз за разом.
        – И не видать этому ни конца, ни края, – вслух подытожил Бешеный Барсук , бросил смятый стаканчик в урну и зашагал по направлению к фонтану.
        Бросил взгляд на часы. Ещё десять минут до встречи, но лучше прийти пораньше. Осмотреться, собраться с мыслями...

        2

        Улица, на которой вышел Джон, была самой настоящей, с той лишь разницей, что само видение было сродни тому, что возникает во сне – неясные контуры, предметы, меняющие очертания при задерживающемся взгляде; обрывающиеся, или непостижимым образом расплывающиеся в пространстве при попытке проследить, что же там – дальше. Так один конец улицы излучал электрическое сияние, разделяясь на несколько полос, извивающихся, аки щупальца, и буквально таял, стоило лишь поднести к нему взгляд. Дальше всё было затянуто непроглядной пеленой. В другую же сторону дорога убегала вдаль, но тоже согласуясь с какой-то своей логикой. Когда Джон посмотрел в первый раз, улица повернула влево, скрылась в потёмках, а поодаль чёткой прямой побежала к горизонту, который так же был настолько рельефно вычерчен, насколько могут позволить себе глаза. Но уже через минуту всё сместилось, и перед изумлённым Джоном мокрый асфальт светом фонарей разорвал зелёный туман, тогда как дальний план изогнулся гимнасткой и захватил собой сферу над головой. В этот момент в область снов сместилось само чувство реальности. Как человек здравомыслящий, Джон понимал, что акробатическая дорога нависает над его головой. Но как человек, доверяющий своему зрению, вынужден был отметить, что нисколько не напрягаясь, видит ту же самую дорогу как на ладони, вплоть до мутного кипящего пятна, которое, согласно глазам, находилось аккуратно над ним, и когда б имело на то желание, непремено вылилось бы ему на голову.
        Кипящее пятно не стало выливаться на мостовую, но лишь только Джон посмотрел на него внимательней, желая сфокусироваться на неясной массе, как оно выпустило из себя разноцветные нити, поплывшие во все стороны.
Потеряв чувство реальности, Джон взял в руки одну из нитей и потянул. Трубка лопнула и в том месте распустился золотистый цветок.
        Наклонившись, Джон вдохнул кисловатый запах. В груди потяжелело, голова отдавалась болью. В то же время цветные нити и цветы на них раздвинулись, подобно занавесу в театре, и на образовавшемся пространстве Джон увидел стеклянный фонтан. Вместо воды из него били струи ослепительного света. Возникло непреодолимое желание подойти. А когда он подставил под струи руки и лицо, по телу разлилась лёгкость и захотелось летать.
        Только и требовалось, что подпрыгнуть. Неизвестная сила подхватила тело и стала поднимать всё выше, игнорируя понятие расстояния. Вспышки и цветы, нити и кипящие круги, свет и тени – всё смешалось. И могло находиться как вблизи, чуть ли не касаясь, так и пребывать бесконечно далеко. Где-то внизу золотистым венком пульсировал фонтан. Подняв голову, Джон увидел такой же точно золотистый венок, но уже венчающий купол наподобие люстры.
        Вдоволь налетавшись и накувыркавшись, Джон захотел петь. Вместо пения, однако, получилось издать непонятный звук, услышав который, налетели странные птицы. Не издавая ни звука, они стали носиться наперегонки вокруг фонтана, периодически залетая под струи света, при этом полностью меняя окраску. Голубую на оранжевую, изумрудную на коричневую, красную на белую и так до бесконечности. Чувствуя, что от рябения в глазах сейчас лопнет голова, Джон потребовал было, чтобы они прекратили, но вместе этого пернатые существа подхватили его и понесли с собой.
        И полетели они над синими полями, лесами сахарного отлива, зелёными реками. В прозрачных, цвета воды, небеса искрилось красное солнце. Картина пугала и завораживала.
        Внезапный порыв ветра бросил охапку грязно-синей листвы и птицы пропали. Джон плюхнулся в лужу мутной воды и застучал золотой дождь. Тут и там появлялись лужи, играющие люминисцентными огнями.
        Джон поднялся, но ещё более сильный порыв ветра сбил его с ног. Дождь замедлился, будто на киноплёнке и Джон разглядел, что каждая капля представляет собой кристаллик света.
        То ли под воздействием ветра, то ли из-за дождя, но мир вокруг менялся. Яркие краски грубели, мрачнели. Пейзаж облачался в грязные тона.
        Стало холодно. Джон стал дрожать и лихорадочно соображать, как бы согреться. Была ещё надежда на дождь, но вместо кристалликов света с грозового неба сыпались стеклянные шарики. Они разбивались и покрывали землю осколками то ли стекла, то ли снега. Было холодно и страшно.
        В довершении всего покинули силы. Захотелось спать...
        Когда он очнулся, то сидел неподалёку от дома Синеборода.
        С этой стороны, впрочем, дома не было. Лишь стена дымчато-фиолетового цвета и прямо в ней вырубленное окно.
        «Сколько же времени я проспал? Да и на сон это не очень-то похоже»
        Всё было здесь и сейчас – и дорога-акробатка, и кипящее пятно над головой.
        Вереница больших голубых звёзд прочертила светлеющий небосвод. Поражала не только их необычайная близость и нереальный бело-голубое сияние, нисходящее на ночной мир (как правило, лишь Месяц отражает достаточно света, дабы в полной мере напоить подлунный мир), но и кристалльная ясность рассудка не давала покоя. Так легко и чётко Джон не воспринимал окружающую действительность ни разу в жизни.
        «Чем бы ни было вызвано моё кратковременное помешательство, но надо идти дальше.»
        Тут и вопрос о направлении сам собой трансформировался в ответ, и очертив по дороге полусферу, минуя пульсирующее око (на этот раз не выстрельнувшее нитями), Джон ступил на дорогу из звёзд.
        Помнится, в одной старой комедии король назвал песню о звёздном пути вздором, потому что по Млечному пути пройти невозможно. Что бы сказало Его Величество, доведись ему пройтись там, где сейчас находился Джон?
        А Джон не только находился, но и позволил себе ступить на эту дорожку, сочетающую в себе и течение реки, и твёрдость мрамора, и широту души, незашоренной идеалами материализма.
        А какие глобальные мысли возникали! О смысле жизни, о Вселенском разуме, о том, в конце концов, сон это был, или же душа его где-то путешествовала? Да и не только душа. Судя по ощущениям – он сам принимал участие и в полёте с птицами, и во всём остальном...
        Размышляя подобым образом, Джон уходил по голубой ленте, незаметно для себя всё глубже погружаясь в безбрежный океан того самого Вселенского разума, о котором только что размышлял. И его совершенно уже не волновало, что где-то там бушуют страсти, миры сходятся в битвах на разрушение, или же, напротив, только рождаются из небытия... Но в этом вина не только самого Джона, но и той атмосферы, в которую он так неосмотрительно шагнул. Этим и объясняется неспособность понять – то было во сне или же наяву.
        Не ведая его состояние, жизнь вокруг протекала в своём обычном ключе. Вот мимо Джона проплыло несколько существ, похожих на морские звёзды; в другой раз кто-то невидимый промчался под ним, оставляя за собою три ряда жёлткообразных полос, на которые, в свою очередь, накинулись пятнистые щупальца растений, походивших на кактусы, только вместо иголок у них были копны трубок-«волос» различной длины. На концах некоторых трубочек открывались большие водянистые глаза и подолгу что-то высматривали, неморгающе уставившись в одну точку. А чего стоили поющие цветы? Впервые они встретили Джона прямо в его руке: внезапно ощутил он лёгкое прикосновение и увидел в руке ромашку василькового цвета. А так как вытянется, да молвит «Привет!». И со всх сторон послышалось сладкоголосое «Привет-привет-привет», пока слова не слились в стройный хор, исполнивший небесный гимн. Как подумал Джон «Где ещё могут сочинять такие кружевные мелодии, как не там, где их исполнят Ангелы.» Только мелькнула такая мысль, как голубая дорожка пропала, но Джон никуда не упал. Его подхватили летающие сети и понесли ввысь, меж разноцветных клякс, лениво потягивающихся на сводах спиралевидного купола. Только сейчас Джон заметил, что купол поделён на зоны. Всего их было девять: белая, красная, оранжевая, жёлтая, зелёная, голубая, синяя, фиолетовая и чёрная – самая верхняя, венчающая собой столь монументальное сооружение.
        «Вавилонская башня наоборот.»
        Но даже в самой густой темноте сети не останавливались, а летели выше и выше... Затем отпустили Джона и упорхнули прочь.
        В нос ударил запах гари. Нахлынуло чувство тревоги, даже панического ужаса. Затем оно уступило место приступам удушья, тошноты и головокружения...
        Очнулся Джон от призывного клича трубы, да боя барабанов.
        Он увидел целую армию. Одни солдаты выглядели очень даже сносно, у других форма основательно поизносилась. Третьи и вовсе походили на оборванцев. Встречались и такие, что держались на ногах совсем уж непостижимым образом. Но всех воинов роднило одно – предельно измученные и усталые, они бросались в бой с какой-то патологической ненавистью. Лица у большинства были отрешёнными и лишь пылающие глаза выдавали дикое напряжение, бурлящее в этих, с позволения сказать, людях.
        Армия противника выглядела не намного лучше. Бледных и полностью вымотавшихся солдат выгодно отличала полная механизация, но сами по себе все эти машины, танки и ракеты являли собой груды металлолома. К тому же у многих единиц подвижного состава отсутствовали орудия, либо части кузова. Иные и вовсе не ехали, а тащились на сломанных колесах.
        «Параноидально-шизофреническое безумие. Куда меня занесло?» вопрошал Джон, не в состоянии отвести глаза. Что было ясно – что победителей не будет, а противники сходятся далеко не в первый и, вероятно, не в последний раз.
        Сражение длилось до тех пор, пока с обех сторон осталось не более десятой части солдат. Воздух рассёкся гудением рога и битва прекратилась. Не говоря ни слова, оставшиеся в живых развернулись и скрылись, точнее сказать, растворились в воздухе. Тела же погибших некоторое время устилали выгоревшую землю, а затем отправились вслед за живыми. Поле боя было свободно и новые армии схлестнулись в кровавой мясорубке. И вновь бились до тех пор, покуда практически никого не осталось. Но лишь прозвучал сигнал рога, уцелевшие так же растаяли. Молча и не смотря по сторонам. И третье сражение разыгралось перед Джоном. На этот раз он даже оказался непосредственно на поле боя, но поскольку оставался невидимым, никто вреда ему не нанёс. И он никому тоже – в прямом и переносном смыслах выблевавший остатки жизненных сил, Джон впал в состояние, близкое к коматозному.
        И пропитанная кровью выжженная земля привиделась ему. И небесный свод обгоревший расстилался над оною. И воздух здешний болью, да ненавистью насыщен был. Страхом и обречённостью камни, да песок, дышали, на легионы проходящих искупление за грехи земные, взирая. Вновь и вновь погибали которые, и воскрешались, дабы ринуться в нескончаемый бой с такими же, как они – зло и беззаконие сеющими, бездушие преумножающими, золотому тельцу, аки дьяволу самому, поклоняющимися. И покуда сердца и души не очистят свои, к Свету животворящему обративши, на поле боя сходиться им, за всех, словом ли, делом ли убиеных, отвечая.
        И загудел страж небесный в рог свой. И задрожала земля под дождём багровым разразившимся сводом ревущим, и вновь схлестнулись нераскаявшиеся.
        Ангел же, наблюдающий за происходящим, обратился к Джону: «Видишь, что там происходит? Восьмой сферой названо место сие. И быть войне здесь, покуда последний из людей не устанет от ужаса всей жестокости бессмысленной, да не откроет иные пути достижения целей поставленных. Может статься, к тому времени и сами цели поменяют свои ориентиры, но это – потом. Сейчас же быть им здесь пленниками своих же заблуждений. Ты же здесь с тем, дабы...»
        Чей-то голос перебил: «Оставь. Он ещё не готов.»
        На этом видение закончилось и Джон снова оказался в самом начале своего пути. На этот раз фонтан не производил никакого гипнотическо-наркотического воздействия, и у Джона появилась таки возможность присесть и в спокойной обстановке обдумать всё увиденное, и услышанное. Больше всего интересовал вопрос, к чему же это он так не готов? Особенно если учесть, что прежде о таких вещах он никогда не задумывался. А тут сразу...
        Долго-ли, коротко ли длился отдых, но сквозь сон послышался звон колокольчика. Некоторое время спустя прозвучал второй звоночек, а затем раздался и третий.
        «Словно в театре» подумалось во сне. Мигом проснувшись, Джон чуть не вскочил, решив, что пока он спал, его снова куда-нибудь занесло.
        Но нет – где он был, там же и остался. Другое дело, что фонтан погас и осветилась только место впереди. «Похоже на сцену. И колокольчики. Хорошо, показывайте своё представление.» раздражённо было подумал Джон, но  уставший разум не желал сердиться. Напротив, расслабился и приготовился смотреть представление.
        – Мы рады приветствовать всех, кто собрался сегодня в нашем театре, и представляем вам премьеру спектакля «Шесть тысяч бусинок».
        К своему немалому изумлению Джон заметил, что и в самом деле сидит в зрительском зале, все места которого были заполнены. А перед ним на самой настоящей сцене уже поднимается занавес.
        Взору зрителей открылись декорации, изображающие пустыню и каменную дорогу, бегущую меж залитых зноем песков.
        Затем на ней появился человек.
        – Меня зовут Йохн. И я здесь за тем, чтобы найти парочку негодяев. Вы не знаете, куда они могли пойти? – обратился он к залу. – А я – знаю. Они движутся в город, вынашивая свои злодейские планы. Но будьте уверены – я их остановлю. Иначе не быть мне Йохном, честное слово.
        Декорации сами собой видоизменились, будто на экране, и на сцену вышли четверо гангстеров.
        – Нас называют «Рвущие флаги». Осталось добраться до Города Рассвета и всё там разрушить до основания. Давно пора распотрошить этот притон. Только и дурманят людям головы сладкими обещаниями. Всё это ложь. Уж мы то знаем. Взгляните на эти пустыни! А ведь когда-то здесь были плодородные долины. И народы, живущие в них, ни в чём не знали нужду. Одного у них не было – желания играть по чужим правилам. И вот результат...
        Мы – «Рвущие флаги», готовы погибнуть, но восстановить справедливость. Потомки ещё скажут «спасибо».
        Третья сцена перенесла зрителей в Город Рассвета.
        На заднем плане живописала монументальная панорама залитого светом города. Белые и голубые дома, залёные парки и скверы, широкие улицы и площади. На переднем же плане находилось  бесформенное и хаотичное нагромождение явно развороченной улицы. Актёров  видно не было. Только голос донёсся Йохна: «Всё, мерзавцы. Прямо здесь бы вас и приговорил. Без суда и следствия. Но нет, мы люди честные и законы соблюдаем.»
        Перед зрителем появился Йохн и закованные в наручники преступники, в порезах и синяках.
        – Вот, полюбуйтесь на эти лица. Сейчас я назову имена этих похитителей свободы. «Рвущие флаги». Ха! Вот этот верзила – Лётчик. Высокий типчик – Лис. Молодой парень – Иван. А главарь банды – кто бы мог подумать! – эта женщина с именем Лена. У них ещё есть пособники – Белая Ворона и Дракон, но их найти я пока не смог. Поэтому обращаюсь к вам, сидящим в этом зале – если увидите, таких, немедленно хватайте и ведите в полицию. Или ко мне. Уж мы то о них позаботимся. А с этими что делать будем?
        Со всех сторон понеслось «Смерть! Смерть! Смерть!»
        Молчал один Джон. Мозг не успевал переваривать поступающую информацию. Это же спектакль (так объявили) о его друзьях. Но при чём тут какие-то преступники? И что это за актёры? «Да никогда не поверю, что можно так загримироваться. Но нельзя же в самом деле думать, что все эти Лены и прочие – его друзья. Нет, разумеется. Но кто же?»
        Размышления прервались, когда Джон заметил, что в зале воцарилась гробовая тишина и тысячи белых, жёлтых и красных глаз не моргая уставились на него.
        Раздался голос Йохна:
        – А теперь давайте поприветствуем нашего специального гостя – Джона! Сейчас моя помощница сделает Вам сюрприз.
        Джона бросило в жар, потом в холод, пульс мгновенно подскочил, а дыхание оборвалось – ну почему такие красотки появляются в тот момент, когда к этому совсем не готов? А девушка в прозрачном белье спустилась со сцены, подошла к нему и взяла за руку.
        – Здравствуй! Помнишь, я говорила, что мы ещё встретимся? Вот, я пришла. Как смотришь, если мы проведём эту ночь вместе?
        Когда женщина потянулась рукой за спину, у Джона мелькнула мысль, что она желает избавиться от того, что хотя бы формально можно было назвать одеждой. Но тут он ошибся. В руке у незнакомки оказался большой мешок. Со словами «На это раз, тварь, меня не обманешь» ловко накинула мешок на Джона и завязала.
        Что было после – он видеть не мог. Услышал только пронзительный визг, скрежет, грохот. Почувствовал, как его куда-то понесли. Но затем раздался рёв воды и мешок стал намокать.
        Затем всё стихло.
        Слышно было как двоё ругаются и о чём-то спорят. Один голос скрежетал и был глухим, словно могильный. Да, Джон вспомнил, где он слышал такой. А вот второй голос был явно незнаком. Что-то похожее улавливалось, но не более того. В любом случае, на ум не приходило, кому могут принадлежать эти самые похожие интонациии.
        – А ты, там, в мешке, не подслушивай. Всё равно со мной пойдёшь. От меня ещё никто так просто не уходил.
        – Иди, лучше, развяжи мешок. И не пререкайся. Козыри на моей стороне. Я даже сомневаюсь, что ты посмеешь к мешку прикоснуться. Разубедишь?
        Ответа не последовало. Вместо него воздух наполнился запахом ионов, а в мокром мешке Джона и вовсе шарахнуло электрическим зарядом. Но затем мешок отпустило и пленник смог выбраться.
        Театр пропал. Джон, в который раз, находился у фонтана, играющего лучами света. Возле него стояли двое. Та самая девушка из театра, теперь, правда, нормально одетая, и мужчина, черты которого казались очень знакомыми, но ни одно имя на ум не приходило.
        – Ну что, Джон? Добро пожаловать! Я, если не узнал – Бешеный Барсук. А эта дама – ведьма из Фиолетового леса. И она утверждает, что ты должен пойти непременно с ней. Я же хочу взять тебя с собой. Объясни, будь добр, почему эта женщина тебя преследует? И какого чёрта ты вообще делал в Фиолетовом лесу?
        Пауза затянулась. Джон что-то сосредоточенно думал и, наконец, ответил:
        – Думаю, Фиолетовый лес, это как противоположность Небу для верующих. Вы понимаете? Ну я же тогда об этом не думал. Вот и попал.
        – А сейчас, значит, думаешь? Ври больше! – закричала девушка. – Вот ответь на вопрос: к чему тебе было видение о Восьмой сфере? А ещё лучше, скажи – к чему это ты там не готов?
        Увидев на лице Джона замешательство, женщина удовлетворённо улыбалась.
        – Я подскажу.
        – А ты в наш разговор не вмешивайся! Ишь, адвокат нашёлся!
        – И в мыслях не было. Ваш разговор – ваше дело. Я хочу с ним потолковать.
        Понимаешь, сынок... – нарочито глубокомысленно произнёс Бешеный Барсук. Собеседники так и прыснули со смеху. Невозмутимо выдержав паузу, он продолжил – Разумеется, мы не знаем, что ты видел – фонтан каждому показывает индивидуальные послания, но ты говорил... И поэтому кое-что кое-кто здесь пытается использовать в свою пользу.
        – Всё это очень интересно, но у меня нет времени. Отвечай, что там увидел и пойдём.
        Джон замешкался. Открыл было рот, но ничего не сказал.
        – Ага! – торжествующе воскликнула девушка. – И правильно. Если нечего сказать, так уж нечего. И ты по-прежнему будешь утверждать, что этот человек перевоспитан?
        – Слушай, а ведь мы оба с тобой большие придурки. В конечном итоге  он пойдёт туда, куда его подтолкнёт фонтан. И наш спор ничего не решает.
        Что верно – то верно. И как эта, сама напрашивающаяся мысль, не пришла им раньше? Если Бешеный Барсук принял эту новость без видимого неудовольства, то девушка аж присела.
        – И что ты хочешь сказать? Долго нам ждать, пока фонтан сделает выбор?
        – Это может прояснить Джон, но он по-прежнему не въезжает в происходящее.
        Оба в молчании посмотрели на Джона. А он стоял, запрокинув голову, и смотрел в небо. По правде говоря, над головой в бесконечную высь уходил свод, сплетённый из веры, чувств и эмоций, но каждый был волен видеть то, на что откликалась душа.
        Поэтому девушка видела многоярусное звёздное небо. Состоявшая из отдельных лоскутков, что накладывались друг на друга, ночь в её представлении являлась вполне материальной. В том мире тоже были земли и горы, леса и моря. И даже обитали некие загадочные животные и растения. Но всё это в её воображении было соткано из чёрной материи, расшитой золотыми и серебряными жемчужинами.
        Бешеный Барсук видел величественную, медленно вращающуюся, спираль, пронизывающую все уровни мироздания. Ни на мгновение не прекращая движения, все миры медленно поднимались по ней на самый верх и исчезали за облаками. А внизу рождались новые, и начинали своё восхождение, взамен его закончивших.
        А Джону казалось, что он попал в зимне-весенне-летний сад. На земле ещё лежал снег, но деревье уже покрылись белыми и розовыми цветами. А в небе, залитом солнцем, раскрыли головки цветы, пели птицы и порхали бабочки. И думалось ему, что такого сада просто не может быть, но подкупающая реальность происходящего напрочь отметала всякое сомнение. Барсука и девушку он тоже видел, но это было само собой разумеющимся – многим захочется попасть в такое место. И было на душе так легко и спокойно... Умиротворение...
        Неизвестно, сколько бы длилось это видение, но ведьма была права – они не могут ждать целую вечность. А что если Джон так и останется в плену иллюзий?
        В конце концов, фонтан был ни злым, ни добрым. Он просто был и каждому давал возможность заглянуть за рамки обычного мировосприятия. А уж кто как этим воспользуется...
        Бешеный Барсук подошёл к фонтану, подставился под струи света и постарался настроиться на ту же волну, на которой находился Джон.
        Уловив исходящую от Джона энергию и поняв, что контакт установлен, он его осторожно коснулся (внезапное «пробуждение» с очень большой вероятностью привело бы к потере рассудка) и передал часть своей энергии.
        В момент, когда его импульсы соединились с посылаемыми извне, Джон увидел, что к нему подошёл Бешеный Барсук.
        – Как ты себя чувствуешь? Нам пора возвращаться.
        Джон ничего не ответил.
        – Да, я понимаю – тебе сейчас так хорошо, что не хочется ни напрягаться, ни даже разговаривать. Но фонтан ничего не делает просто так. Всё, что ты видишь, что чувствуешь, является результатом воздействия разных сил, которые могут тебе помочь, но способны так же причинить вред и даже погубить. Сейчас ты ведёшь себя очень неосторожно. Нельзя всё время потакать своим желаниям. Так ты рискуешь остаться здесь навсегда. А в реальном мире – умереть.
        – Но мне так хорошо.
        – Мы ещё вернёмся сюда. Потом. Когда ты будешь более подготовлен. А сейчас тебе пора возвращаться. Бери руку и следуй за мной.
        Бешеный Барсук потянул его к себе и через несколько секунд видение сада пропало. Со стороны же казалось, что один мужчина взял другого за руку, после чего резко обессилел, и упал бы на землю, когда бы его не подхватили руки спутника.
        – Как бы я к тебе ни относился, но ты ведёшь себя крайне безответственно. Может и правда отдать тебя ведьме? Поживёшь у неё, перевоспитаешься.
        Упоминание ведьмы мигом привело Джона в чувство. Он тут же принялся вставать.
        К ним подошла девушка. На её лице отражались удивление, раздражение, разочарование и решительность.
        – Молчи, – резко бросила Бешеному Барсуку. – С тобой разговор отдельный. Я всё могу понять, но зачем тебе этот... (тут слова перешли в угрожающий шелест и свист). А мне он зачем? Перевоспитывать! Верно сказал. Или, по-твоему, то, к чему привела его безалаберность, так – незначительный проступок? Лично мне он даром не нужен – много таких повидала. Но это моя работа – воспитывать грешников и тупиц.
        – Молчи, – ещё раз повторила она Бешеному Барсуку. Затем обратилась к Джону. – Давай закончим начатый разговор, а то моё терпение уже заканчивается. Облегчу тебе задачу и попрошу вспомнить, что ты видел самое необычное в доме Синеборода? Отвечаю – окна. Помнишь птиц? А окно с видом на Город Сумерек? Вижу – помнишь. А знаешь ли ты, что из-за твоей глупости в Ичнэ Итед проникла радиация, а птицы – те и вовсе принесли с собою фрагменты иных миров? А всё потому, что кто-то не закрыл окна! И правильно – а зачем? Потому тебе и было видение вечной войны. Или ты считаешь свой поступок не настолько ужасным, тем более – его последствия?
        Вопреки своему обыкновению открывать рот, но молчать, подобно рыбе, Джон ответил резко, повышая голос:
        – Нет! Восьмая сфера мне была показана для другого. Теперь я это знаю. Была бы твоя правда – я бы не здесь разговаривал, а там бы и сражался. Да! Я не закрыл окна, и гореть мне за это в аду. Но я пришёл сюда. Потому что верю – здесь смогу всё изменить и предотвратить катастрофу. А если нет – вот тогда и приходи. Но не сейчас.
        И ещё. Последнее. Ты спрашивала, к чему же я не готов? Я не готов к тому, чтобы принять силу, которую дарует фонтан. Я не готов к тому, чтобы с чистой совестью и открытым сердцем предстать пред Богом. Но у меня есть возможность. Да! Вот о чём говорил ангел. И не тебе перечить высшим силам. Иди лучше умойся.
        Ведьма демонстративно подошла к фонтану и окунулась в тёплые потоки лучей.
        – Ты снова ошибся. Как и в случае с белым фонтаном. История повторяется. А значит, нам предстоит встретиться снова. Буду ждать. Да и ты заходи. Ты только позови, а уж я приду – моргнуть не успеешь. Ну, бывай. До новой встречи. Что-то мне подсказывает, что она будет ой, как скоро.
        Заливаясь смехом, девушка изобразила, будто её увозят сани, и, скользя по воздуху, скрылась в оранжевом каштаннике.

        3

        Бывает же такое – ну не дают расслабиться! Не один, так другой начнёт поучать.
        Несколько раз, заложив руки за спину, пройдясь с серьёзным лицом, словно профессор, перед Джоном туда-сюда, Бешенный Барсук остановился аккуратно перед ним.
        – Спору нет, ты очень достойно ответил на её выпад, но не стоит эту заслугу целиком приписывать себе. Я думаю, на две трети этому способствовала сила фонтана. И не стоит списывать то обстоятельство, что ведьма не использовала свои способности в полную силу. Ты же не считаешь, в самом деле, что эта кокетливая девушка столь безобидна? Лучше подумай над тем, как подготовиться к встрече, когда она вернётся. А в том, что будет именно так – у меня нет ни малейших сомнений. Но это – потом. Сейчас тебе необходимо отдохнуть, а затем я объясню тебе суть некоторых вещей.

26. 03. 2011.