Благослови меня с небес Глава 18

  Глава 18 

    Толик вернулся в середине мая. Он просто вошел в дом, когда вечером все семейство располагалось в гостиной. Николай Степанович читал газету, покачиваясь в кресле-качалке, а Елена Федоровна помогала Андрюше осваивать  новую игру « Железная дорога». Малыш заливисто смеялся, когда поезд переворачивался на бок, после того, как он незаметно от бабушки подстраивал ему крушения, подставляя пальчик под колесики.

- Ну, Андрей Андреевич, не быть тебе железнодорожником! -раздался веселый, чуть хрипловатый мужской голос. Малыш изумленно захлопал глазенками, соображая, откуда взялся этот дядя и кто он. Елена Федоровна подняла глаза и тут же соскочила с ковра, на котором сидела рядом с внуком и  бросилась на шею Толику. Николай Степанович тоже покинул свое кресло и по-отечески обнял  его. Настя в это время наводила порядок в своей комнате, услышав, что в гостиной что-то происходит, она поспешила вниз.
    Толик стал другим. Он стал взрослым. За три года он превратился в большого мускулистого мужчину, с умными глазами, уже затронутыми легкими морщинками в уголках, волевым подбородком и немного поредевшими волосами. И только его озорная улыбка безоговорочно напоминала того самого Толяна, балагура и весельчака. Настя  буквально слетела с лестницы и тоже прижалась к могучей груди Толика. Потом первая разрыдалась Елена Федоровна, едва заговорив об Андрее,  за ней Настя, потом и  Николай Степанович пустил слезу. 
Толя подошел к маленькому Андрюше, который все это время внимательно наблюдал за происходящим,  решая, плакать ему вслед за взрослыми и нет, Т наклонился и протянул ему руку:
-Привет, Андрюха!- малыш с размаху хлопнул ладошкой по протянутой ему ладони незнакомого дяди, пролепетал «пливет» и окончательно передумал плакать. Зато взрослые снова зашмыгали носами и стали утирать слезы с глаз.
-Большой какой вырос, богатырь, на Андрюху сильно похож, вылитый! Да вы не плачьте, пожалуйста! - обратился он ко всем,- а то я сейчас сам расплачусь.
- Андрюши нашего уже два года нет,- всхлипывала Елена Федоровна, молодцы вы ребятки, что все живые и здоровые вернулись. Саня и Женя тоже заходили к нам, все парни такие взрослые стали, красивые. Ты, Толик, как изменился, мама наверное не нарадуется на тебя. А нам вот только одна радость осталось- Андрюшенька наш, сыночек наш маленький. Она протянула руки к ребенку, и он тот час же с огромным удовольствием забрался к бабушке на руки. Настя опять испытала угол ревности, да еще свекровь стала постоянно называть Андрюшу сыночком. С одной стороны ей нравилось, что она воспринимает ее сына как своего собственного, любит его до безумия, но с другой стороны она бы хотела, что бы все было по порядку: она - мать, а Елена Федоровна- бабушка и ни как иначе. В такие минуты она снова была готова начать разговор о своем переезде вместе с сыном домой. Настя вместе со свекровью быстренько накрыли стол, Николай Степанович с нескрываемым удовольствием  распечатал бутылочку армянского коньяка:

- Толя, ну как на флоте, все в порядке, расскажи, дружок, как служба -то твоя боевая прошла?- спросил Николай Степанович, разливая коньячок по стопкам.
- На флоте как на флоте, трудно, но безумно интересно. Море-это особая стихия. Оно мне сниться каждую ночь. Особенно шторм сниться, могучие волны, свирепый ветер и мы на своем корабле, который с берега кажется огромным, а в море он -песчинка, стоит ему пасть по шире открыть, проглотит и не подавится. Это такой адреналин, такое ощущение  жажды жизни, что когда все кончается чувствуешь себя именинником и счастливчиком!
- Толик, а дальше-то что делать собираешься?- Елена Федоровна подкладывала ему очередную отбивную.
- Спасибо, теть Лена, спасибо!- улыбался Толя.- Дальше учиться пойду в политех, как до армии решил. Хочу в автомастерскую устроиться поработать пока, а потом буду думать как свое дело открыть, мы с Андреем вместе хотели, но вот так вышло, что теперь я один буду воплощать нашу мечту. Саня теперь за границей, Женя, вы знаете с родителями перебрался в деревню, говорит хочет фермером заделаться. С учебой у него что-то не заладилось, он институт после первой сессии бросил. Может и правильно, что они уехали, он писал, что у них уже больше ста баранов, несколько коров, хотят еще землю взять, сеять сами будут.  В городе-то работы не найти, денег не заработать. Пока служил и власть переменилась, и все перевернулось с ног на голову. Я порка еще толком не разберусь, что происходит.
- Да, наш Андрей хотел свою автомастерскую, он машины очень любил, это у него с детства было не отнять. Да только видишь, что вышло, эх, как несправедливо,- качал головой Николай Степанович.
-Толя, а ты знал, что Андрей в Афганистане служил?- спросила молчавшая до сих пор Настя.
- Знал, он писал мне.
-А мы не знали,- всхлипнула Елена Федоровна.
- Понимаете, там же войска выводили, так вот кто попадал туда в последние месяцы, раньше службу заканчивал, и он рассчитывал уже в феврале-марте  придти. Хотел даже на Андрюшкин первый день рождения успеть.  Вот не успел,- Толя опустил глаза.- Но, знаете, он не умер, ведь после него остался сын, его кровь и плоть и портрет, как под копирку! Значит, будем жить, да!- он слегка потеребил нежную щечку ребенка, который уже вполне освоился и совсем не боялся этого большого красивого дядю.
- Да, будем жить, конечно,- вздохнул Николай Степанович.
-Толя мы вызова ждем. Мы уезжаем во Франкфурт,- отрывисто проговорила Елена Федоровна.- Некоторые наши соседи уже уехали, и мы практически готовы, вот и покупателей на дом  нашли. Толя от изумления округлил глаза. Было видно, что его очень удивила  новость.
-Да вы что? А почему вы приняли решение уехать? ведь у вас же здесь все в порядке, вы же здесь всегда так хорошо жили. У  вас же здесь работа, друзья, родня? Ну дела, вот мама удивиться!- почесал он затылок.
- Родня тоже уезжает, друзей у нас немного, некоторые из них, кстати, тоже уезжают. А работы больше нет. Толя, нашему заводу конец пришел, все, не нужны трактора, в России больше землю пахать, наверное, не собираются!- взвинтился Николай Степанович. -Мне бы кто сказал, что вот так все повернется, я бы в морду плюнул. Меня тут Толя в непрофессионализме обвинили, что, дескать, наши трактора не выдерживают конкуренции, а это ложь, чудовищная, вот посмотрю, как они без меня и без Владимира Петровича справятся. Всех конструкторов разогнали, всех технологов, да и что их гнать, они сами уже бегут оттуда, теперь вон все на рынок штаны продавать потертые ринулись. Это ж неслыханно: инженер на базаре за прилавком с китайскими шмотками!- он наполнил стопку и тут же выпил. Ни кого не приглашая.  Елена Федоровна все время, пока он говорил, одобрительно кивала головой. 
- Насть, а ты как, что собираешься дальше делать?-  спросил Толя.  Настя почувствовала растерянность. Такой простой вопрос, а она сама еще не знала на него ответ. Она только понимала, что нужно переехать в свою квартиру, а как она будет жить дальше, она не знала. Пока она с сыном живет в этом доме, спит на диване Андрея, слышит его голос по утрам, смотрит на его портрет, разговаривает с его родителями, смотрит в бирюзовые глаза его матери, которые до боли напоминают глаза Андрея, она ждет его. Она все еще ждет его возвращения. Она боялась признаться самой себе, что домой не переезжает, потому что боится перестать его ждать, боится потерять надежду.
- Мы с Андрюшей переедем домой,- тихо пробормотала она. Елена Федоровна вздрогнула, как будто ее укололи иголкой, ее глаза беспокойно забегали:
-Рано еще об этом говорить, - твердо сказала она. Настя была в шоке, «что значит рано, если уже за дом задаток получили?»
- Почему рано, Елена Федоровна?- вслух спросила Настя. Толик прищурил глаза, явно ни чего не понимая.
- Потому что ты еще сессию не сдала, и ребенка еще не определила в детский сад, вот поэтому рано говорить о твоем переезде,- ее голос был спокойным и ровным, но у Насти опять по спине пробежал холодок.
- Ладно, что об этом сейчас говорить, -вступил Николай Степанович,- давайте Андрюшу помянем,- он снова наполнил стопки коньяком.- Земля тебе пухом, сынок.
Настя выпила залпом, коньяк приятно согрел ее и немного успокоил. Свекровь едва пригубила из своей стопки, и взглядом показала Насте, что так глотать коньяк, залпом, как мужчины,  не прилично. Настю разозлило это и тон свекрови ее разозлил. Настя чувствовала, что  чего-то  она не понимает, что-то очевидное ускользает от ее внимания, свекровь что-то затеяла, но вот что? Почему эта женщина, которая так любила ее в начале, так заботилась о ней и просила называть «мамой», которая так обожает ее сына, теперь столь холодна с ней.
Настя встала, взяла бутылку с коньяком и налила всем сидящим по полной стопке:
- Толь, за твое возвращение, за тебя! - она снова залпом выпила свою стопку и вызывающе посмотрела на свекровь. У той не дрогнул ни один мускул, только глаза гневно  сверкнули. Николай Степанович ни чего не заметил, а Толик снова внимательно вгляделся в лица Насти и Елены Федоровны.
- Спасибо, Настен!- и осушил свою стопку.
Затем они с Николаем Степанович пошли на крыльцо покурить, Андрюша побежал вслед за ними. Настя осталась за столом вдвоем со свекровью:
- Ты можешь хоть завтра переехать в свою квартиру, а ребенок останется со мной, поняла? - слова свекрови хлестали  как солдатский ремень, а глаза  метали молнии. У Насти перехватило дыхание. Она не умела сопротивляться и противостоять  конфликтной ситуации.

     Она всегда предпочитала не допускать скандала, а если что-то подобное назревало, обычно быстренько ретировалась. Выяснять отношения, ругаться, ссориться было для нее невыносимо, больно и всегда обидно. Она вспомнила Тамару, вот та бы сейчас нашла что сказать, у Томки всегда во время ссоры или спора огнем горели глаза, ее красноречие непостижимым образом достигало пика искусности, Настя же в таких ситуациях немела как рыба. « Малохольная» с досадой ругала она себя. 
- Я не пойму, что вы от меня хотите?- выдавила из себя Настя, изо всех сил стараясь не показывать волнения.
- Поймешь, скоро все поймешь, я скажу тебе, всему свое время,- отрезала свекровь и вышла изо стола. У Насти бешено заколотилось сердце, злость, гнев и вместе с тем всепоглощающая обида захлестнули ее, она быстро соскочила со стула и помчалась вверх по лестнице в свою комнату. В комнате она расплакалась. Она подняла глаза на портрет Андрея:
- Андрюша, милый, я ни чего не понимаю, что я ей сделала?-  рыдания разрывали ей грудную клетку, «что если сейчас войдет Толик, что он скажет?» Она схватила полотенце и стала быстро махать им на свое раскрасневшееся лицо, но бесполезно, слезы душили ее. «Лишь бы Толик сюда не вошел, лишь бы он не увидел»,- стучало в голове. Дверь в комнату потихоньку открылась и показалась довольная мордашка Андрея, малыш несколько секунд смотрел  на мать, а потом, подбежал к ней уткнулся личиком в ее коленки и тоже тихонько заплакал. Настя подхватила его на руки и принялась неистово целовать:
- Маленький мой, мальчик мой родной, я не отдам тебя ни кому, ни за что и ни кому! Настя услышала, как Толик прощался со свекрами и вышла на лестницу с сыном на руках, но спускаться вниз не стала, что бы не показывать Толе свое зареванное лицо.
- Пока, Насть, я позвоню тебе, ладно. Андрюха, пока!- улыбнулся он и ребенок помахал ему рукой.
-Конечно, звони, я буду рада, до свидания, Толик,- сказала Настя, и ушла к себе в комнату, не выпуская сына из рук. Первым ее желанием было немедленно собрать вещи и уехать к маме. Но сначала, она решила  позвонить маме и попросить ее приехать. Потом передумала, потому что это может спровоцировать скандал и это ни кому не принесет пользу, маме сейчас и так нелегко, собственно говоря, легко ей ни когда не было. Нет, рассуждала она, надо сделать все спокойно, нельзя расставаться по-плохому, ведь это родители Андрея. Надо поговорить с ними обоими, вот прямо сейчас пойду и поговорю, решила она. Толик ушел, Елена Федоровна и Николай Степанович  сидели за столом и пили чай.
- Что ж ты Толю не проводила, Настя, он ведь был лучшим другом Андрея,- спросил Николай Степанович. Настя поежилась от его слов, не хватало, чтобы еще и свекор, вслед за свекровью начал упрекать ее не бог весть в чем.
- Я сказала ему «до свидания», к тому же он скоро обещал позвонить,- сухо ответила она и ушла к себе. Было уже довольно поздно и она решила, что на сегодня с нее достаточно разговоров, упреков, вопросов. А вот завтра, она начнет с того, что позвонит маме и решит наконец вопрос со своим переездом.

  Утро было на удивление холодным, совсем не похожим на майское. Моросил нудный неторопливый дождь, кое-где уже набрались лужи и в них плавали крупные пузырьки. За завтраком все молчали. Николай Степанович отстранился от Насти и супруги газетой, Андрюша, быстренько похватав несколько ложечек каши, растянулся на ковре перед телевизором, увлеченный мультиком.
- Что-то, Андрей-ка,  стал плохо кушать,- нарушила тишину Настя .Ни кто не отреагировал на ее слова. Свекровь унесла на кухню тарелки и принялась наливать всем кофе. Она несколько раз пристально посмотрела на Настю,  у той снова возникла мысль, что она что-то не то сказала или сделала. Но перебрав в голове все свои немногочисленные фразы и поступки сегодняшнего утра, не нашла повода для придирок свекрови.
- Настя, а каким ты видишь будущее своего сына?- вдруг спросила Елена Федоровна, отпив немного кофе из своей чашки.
Настя немного опешила, с чего бы это свекрови с утра такие вопросы задавать? Она взглянула на свекра, тот тоже заинтересовался вопросом жены и отложил газету.
- Конечно светлым и счастливым, каким же еще,- ответила Настя.
- Скажи, а ты уверена, что сможешь обеспечить ему эту самую светлую и счастливую жизнь?- свекровь снова отпила кофе.
-Конечно,- невозмутимо ответила Настя.
- А каким образом ты собираешься это делать?- те же ровным тоном спросила свекровь.
-Учиться буду, потом работать, как же еще?- ответила вопросом на вопрос Настя, начиная чувствовать себя как на допросе.
-Нет, Настя, давай по порядку. Ты окончила три курса института. Тебе учиться еще два. То есть работать ты сможешь только через два года.
- Ну почему же,- прервала ее Настя,- я могу перевестись на заочное и начать работать.
Свекровь немного помолчала, затем подняла на Настю глаза, чужие, колючие,  Настя уже не в первый раз замечала, что глаза свекрови перестали ей напоминать Андрея.
-Допустим. А где и кем ты собираешься работать?- в ее голосе Настя уловила издевку.
- Я не знаю еще где и кем,- с вызовом ответила Настя,- но я…Свекровь грубо прервала ее:
-Так, стоп! Не надо мне здесь эмоций. Мы уезжаем через пару месяцев, может чуть позже, может чуть раньше, ты переедешь в свою однокомнатную квартиру, в которой будешь жить одна с ребенком, позволь мне точно знать, чем ты собираешься его кормить?- Насте показалось, что свекровь сейчас соскочит со стула и вцепиться ей в волосы.
Она решила не поддаваться на провокацию, хотя чего ей это стоило! Настя набрала в легкие побольше воздуха и как могла спокойно ответила:
- Не переживайте, пожалуйста, мой сын не будет голодным, мы с мамой сумеем о нем позаботиться,- Настя встала изо стола и хотела уйти к себе в комнату, уже в совершенном желании собирать вещи и убраться из этого дома сию минуту.
- Сядь немедленно! – прошипела свекровь. Настя оторопела, ноги подкосились и она села на место.- Ты маленькая, глупая девчонка, начитавшаяся детских сказок, о тебе  о самой еще надо заботиться. Учить, одевать, обувать, кормить. Твоя мать всю жизнь кое-как сводила концы с концами, чтобы обеспечить вам более-менее сносное существование. А теперь, ты хочешь повиснуть на ее шее вместе с ребенком. Ты хотя бы помнишь, что она фактически без работы? А что у нее теперь мужик с двумя детьми, который тоже, как и она талоны отоваривает, что бы с голоду не умереть. Насть, очнись и подумай, как тебе поступить,- сбавила тон свекровь. Николай Степанович, нашарил в кармане сигареты и если бы жена его не остановила ледяным взглядом, закурил бы прямо в гостиной :
-Леночка, ты сейчас о чем говоришь, я что-то в толк не возьму? Леночка, мы же вроде договорились не трогать эту тему,- его руки тряслись мелкой дрожью.
- Коля, ты еще помнишь, что у тебя был сын?- спросила она чуть дрогнувшим голосом.
-Милая, зачем ты так, перестань, пожалуйста!
Но она не слушала мужа, она вцепилась глазами в Настю:
- Отдай нам его! У Насти пол поплыл под ногами, она едва не свалилась со стула:
- Как отдать, кого? Андрюшу?- она не верила своим ушам и не верила происходящему. Это был какой-то кошмар, недоразумение, она наверное не так все понимает. На глазах у свекрови неожиданно выступили слезы и покатились по мраморным щекам быстрыми ручейками:
- Девочка моя, я хочу, что бы ты сейчас выслушала меня. Пожалуйста, послушай, что я тебе скажу, и не перебивай. Настя опять испытала шок. Свекровь, только что была готова выцарапать ей глаза, не понятно за что, а теперь вдруг стала такой ласковой и нежной, как раньше.
-Ты знаешь, как мы любили сына, и как мы обожаем внука. Он- единственное что у нас осталось. Настя открыла было рот, что бы сказать, что для нее  сын  тоже, единственное, что осталось, но свекровь не позволила ей себя прервать:
- Я же попросила, не перебивай.- Она тяжело вздохнула. -Настя, мы с отцом еще достаточно молоды и достаточно хорошо обеспечены. Мы сможем дать своему внуку гораздо больше там, чем ты здесь. Подумай о нем. Ты же не хочешь, что бы он в чем-то нуждался, плакал, потому, что ты будешь ему во многом ему отказывать. Ты в этом не виновата, нет, конечно, нет! Ты молода, ты только начинаешь жить. И жизнь уже жестоко обошлась с тобой, ты же замужем-то не была ни одного дня, тебе судьбу надо устраивать, учиться надо. А у тебя ребенок такой маленький и помогать тебе совсем не кому. Посмотри за окно, ты видишь, что началось? Кто знает, к чему это все приведет. Еще Конфуций сказал : « не дай вам Бог жить в эпоху перемен». Эта страна сошла с ума, она не скоро вылечиться, дальше будет еще хуже: безработица, нищета, криминал, коррупция и весь набор прилегающей к этому всему гадости. Как ты будешь здесь жить с ребенком?  Настя опять хотела вставить, что мол, живут же люди и далеко не все собираются за границу переезжать, но свекровь вновь не дала ей сказать:
- Не перебивай меня, я же просила. Да, мы хорошо жили в этой стране. Я за многое ей благодарна: за мужа, за вот этот дом, за свое образование. Я прожила здесь полвека, но я хочу домой! Потому что эта страна отняла у меня единственного сына на этой глупой войне. Ты же смотришь телевизор, оказывается эта война была не наша, и ни кому была не нужна. И теперь солдат, которые там воевали, чуть ли не оккупантами называют, каково мне, матери, это слышать?! Эта страна растоптала моего мужа, его выгнали с работы, перечеркнув все его заслуги, унизили, только что в дом не ворвались, как к директору, и не устроили тут погром. Настя, если ты любишь Андрюшеньку и желаешь ему счастливой и светлой жизни, в достатке, в любви, отпусти его с нами, девочка!- она нежно и даже умоляюще смотрела на нее.
    Настя не могла собрать спутавшиеся мысли. «Как отпустить, насколько, как она может видеться с сыном, и что это значит «отдай нам его?» Она смотрела на этих людей и не верила тому, что происходит. Когда они стали ее ненавидеть? Когда это случилось, как она могла пропустить этот момент и не заметить, что уже лишняя в этом доме? «Нет, Настя,- сказала она себе,- ты видела, ты чувствовала, что что-то изменилось, ты видела это в глазах, чувствовала в поступках и словах, но не хотела в это верить! Ты не просто малохольная, ты - идиотка, которая верит в чудеса, продолжает жить в доме родителей погибшего мужа уже  два года, и ждать не известно чего. Ну, вот и дождалась,- пилила она себя,- чего ты дождалась? Тебя фактически просят убраться отсюда и отдать им ребенка. А тебе уже жалко их стало, ты уже не знаешь, как  поступить, что бы всем хорошо было»

   Настя лихорадочно соображала, что ей делать сейчас, как  поступить. «Надейся на себя, девочка, только на себя, -повторяла она мамины слова. Так, спокойно, надо все делать очень спокойно. Вот сейчас надо оторваться от этого стула, к которому ее пригвоздили взглядами свекор со свекровью, подняться по лестнице наверх, достать чемодан. Спокойно сложить в него вещи и позвать маму с дядей Сережей, что бы приехали и забрали ее из этого дома. Все решено, так и быть». Она медленно стала, окинула родителей Андрея взглядом и как могла спокойно произнесла:
- Спасибо за кофе,- она чуть помолчала,- и вообще, спасибо за все. На ватных ногах, но изо всех сил пытаясь не показывать своего потрясения, она направилась в свою комнату. Достала с антресолей чемодан, с которым три года назад переехала в этот дом. Открыла шифоньер и замерла: «а что здесь собственно мое? Все эти вещи куплены родителями Андрея. Мое только вот это шелковое платьице и несколько юбочек, которые сшила мама. Вот их и возьму, решила она». Потом посмотрела на себя в зеркало и сняла с себя золотые сережки с голубым топазом, которые ей подарили Горские, положила их в маленькую бархатную коробочку, рядом с перстнем, который ей тоже подарили Горские. Руки не слушались, она злилась на себя, ругала, заставляла себя быстрее с этим покончить и бежать отсюда, но не могла. Это же дом Андрея, это его кровать, он меня привел сюда, просил остаться , ждать его. Ждать. Я же жду его до сих пор! Всем назло жду. Ведь ни кто больше не верит, что он жив. Но я то верю! Я чувствую, что он жив, чувства еще ни когда не обманывали меня». Она готова была уже передумать, но все же собрала остатки мужества и сняла с вешалки свои вещи. Она старалась не смотреть на портрет Андрея, чтобы не передумать, слишком хрупкой была ее решимость, и слишком тяжело ей было делать это. В дверях появилась Елена Федоровна. Она была бледна, но казалась очень спокойной и  холодной. Она тихо прошла в комнату и присела на краешек дивана:

 - Пожалуйста, Настя, не делай этого. Прости меня, если я тебя обидела, но только не уходи сейчас. Мы ведь здесь все оставляем, всю прожитую жизнь, сына единственного. Это тяжело, как бы не прельщали меня дальние дали, оставлять все это тяжело. Ты и Андрюша, сейчас все, что связывает нас с этим нашим прошлым миром. Позволь нам еще немного пожить в нем. Без внука это будет невыносимо, останься до нашего отъезда, пожалуйста. Настя снова видела перед собой прежнюю свекровь, добрую, нежную. Она хотела броситься ей на шею, поцеловать ее белую щеку и прижаться к ее груди, как раньше. Она снова хотела верить ей, и смотреть в ее глаза, как в глаза Андрея. Но вместо этого она произнесла:
- Я понимаю вас, но будет лучше, если мы с Андрюшей немедленно уйдем отсюда. Я давно должна была это сделать, и моя мама того же мнения. Я хочу попросить ее приехать сейчас за нами,- Настя говорила, и не верила, что это говорит она. Свекровь встала и так же тихо вышла из комнаты, как и вошла в нее. Настя опустилась в кресло. Руки не слушались, ноги не держали. Все ее существо сопротивлялось разуму, который диктовал, что она должна делать, а сердце и душа бились с ним в кровь. Раздался телефонный звонок, вернувший ее в действительность. Внизу ни кто не взял трубку, тогда она сняла трубку в своей комнате:
- Алле, Настен, -услышала она голос Толика,- чем занята, можно за тобой заехать?- весело спросил он.
-Зачем?- сухо ответила она.
- Вот, блин, ты даешь, я здесь три года не был, а ты спрашиваешь зачем! Поговорить с тобой хочу, в кино тебя сводить, ты в кино давно была?
-Толь, у меня тут свое кино…
- Какое?- не понял он.
- Трагедия.
- Так я буду через двадцать минут, все, пока! Настя не успела открыть рот, что бы возразить ему, ей сейчас, право, было не до развлечений. Может, вот он и увезет нас домой на своей машине, подумала она, надо быстро все собрать. Но не тут-то было. Она не вспомнила сразу, где лежат документы, посмотрела в окно и поняла, что часть Андрюшиных и ее вещей сушатся на улице после стирки, что все в одном чемодане не поместиться, а идти спрашивать сумку у свекрови ей совсем не хотелось. И вообще она не хочет отсюда уезжать, несмотря ни на что не хочет! « Вот, дура!» снова выругала она себя. «Господи, благослови меня», она повернулась к портрету «Андрюш, благослови меня», и закинула чемодан опять на антресоли. Она услышала в гостиной какие-то голоса, посмотрела с лестницы пришли соседи. Вот! Само проведение, но не выносить же вещи при соседях. Она быстренько переоделась и поспешила на улицу, ждать Толика. Проходя через гостиную, она заметила, что все заняты Андрюшей, который напевал какую-то песенку стоя на стульчике. Она решила не брать сына с собой.
 
   - Насть, что происходит, я вчера ни чего не понял,- Толя был серьезен.
 - Я сама ни чего не понимаю, Толя. Десять минут назад я хотела просить тебя увезти нас с Андрюшкой домой.
-Совсем? Назад в твою квартиру?
- А чему ты удивляешься? Я три года живу в их доме, два года как они похоронили Андрея. Они не понимают, что я там делаю, и наверное выгнали бы давно, если бы не Андрейка.
- Кстати, а действительно, что ты там делаешь, зачем ты с ними живешь до сих пор?
- Если я тебе скажу, ты посчитаешь меня идиоткой,- сказала она.
- Насть, давай колись, я не люблю вокруг да около.
-Я жду Андрея,- она внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, как он отреагирует.
- Насть, не скрою, я не удивлен, потому, что Саня написал о вашем разговоре. Но вот видишь еще год прошел, а Андрей не вернулся. Где же он по-твоему? Война закончена, все вернулись, Насть, надо принять то что произошло и начать жить.
- А я, по-твоему, не живу?
- По-моему, ты мучаешь себя, и обманываешь, зачем только не пойму.
- Я не видела его мертвым, и он мне ни разу не приснился! Я чувствую, что он жив, не знаю, седьмым чувством, восьмым, но я это чувствую. Кстати, Толь, портрет Андрея, который ты сделал, помогает мне жить, я как будто Андрея вижу, разговариваю с ним, и по-моему он мне отвечает, я слышу его подсознанием слышу. Толя прищурил глаза и несколько секунд изучал ее лицо, как будто впервые его видел:
- Насть, у тебя, что крыша съехала? Ты сама себя слышишь? С кем ты разговариваешь, с портретом?  Настя часто заморгала, пытаясь прогнать крадущиеся слезы.- Я все понял, тебя с твоей проблемой бросили одну, а ты не справилась. Да, именно так. Твоя мама ушла к мужчине, то есть у нее теперь своя семья, так? Твоя лучшая подруга, выскочила замуж, и ей теперь не до тебя, так? Остальные две подружки ни когда очень близкими и не были,  и они  теперь в нашем городе не живут, так? И вот ты, вместе с убитыми горем родителями Андрея, сидите в этом доме и потихоньку сходите с ума! Я их три года не видел, а вчера был поражен тем, как они изменились, они же как две сомнамбулы, и ты третья в придачу.
- Толь,  ты серьезно? Я что, действительно похожа на сумасшедшую?! – спросила она.
- Насть, собирай манатки и вали домой. Я очень уважаю родителей Андрея, но тебе больше не надо оставаться в их доме.  Начинай жить сначала, кончай эту лямку тянуть, с того света еще ни кто не возвращался. Ты знаешь, я как узнал об Андрее, первой мыслью было за борт сигануть, мы как раз Баренцево море проходили, не спасли бы точно. Я так переживал, ревел белугой, меня даже от вахты освободили. Я понимаю, что тебе в сто раз, может в тысячу раз хуже, чем мне, но такова судьба, Настя, закон такой в жизни есть. Мы все подвластны судьбе. Значит так было предначертано: Андрею уйти, а его сыну родиться. Ваш сын -это продолжение его жизни на этой земле, это его кровь и плоть, а значит он не умер, он действительно продолжает жить в своем сыне! Толя замолчал и затянулся сигаретой.- Вот почему меня Тамара не дождалась?- с горечью сказал он.- Я  много думал об этом. Она же такие письма мне писала нежные, теплые. У нас же до армии с ней все было хорошо. Я любил ее, и думал, что она любит меня. Но, увы, ты знаешь, чем это закончилось. А почему? Значит не судьба! И это надо понять, принять и жить дальше, а не пережевывать вчерашнюю еду. Недавно анекдот слышал: Бежали два поезда по одному пути навстречу друг другу, но не столкнулись. А знаешь почему? Не судьба! Настя слушала Толика и думала, что наверное он прав. Зачем ей обманывать себя. Сколько можно жить иллюзиями и мучить себя. «Но почему же мучить,- тут же спорила она с собой.- Мне же хорошо в доме Андрея, там все напоминает о нем, там дух его живет, там его родители. И все же надо уходить и жить самостоятельно, надо начать жить заново. Но как жить без  любви, как жить без надежды, как жить без Андрея?» 
 - Насть, ты мне хоть расскажи как она?- спросил Толя. Настя, погруженная в свои мысли сразу не поняла о чем он. –Она хотя бы счастлива?
- Ты о Тамаре? Я после свадьбы ее ни разу не видела, только по телефону с ней общалась. Судя по голосу, у нее все в порядке, Толя. Она вышла замуж за Артема, он врач и очень хороший человек, мне так показалось во всяком случае. Толь, а зачем ты Томке копейку-то прислал? Знаешь, как она ревела, думаю, что это жестоко.
-  Ревела говоришь? Обидно было? Понятно. А мне, думаешь, не было обидно и больно. Сначала Андрей, а потом она, я чуть с ума не сошел. Насть, дай мне ее телефон, она же у него живет? 
- Да, у Артема своя квартира, зачем тебе ее телефон? -удивилась Настя.
-Ну как зачем, извиниться хочу, дай пожалуйста,- настойчивее попросил он, и вместе с тем умоляюще.
- Я не знаю, должна ли я это делать. Толь, извини, но я сначала у Томки спрошу, а потом тебе скажу, если она разрешит, хорошо? Я сегодня же ей позвоню, а потом перезвоню тебе.
- Хорошо, спроси, я буду ждать,- он закурил. 
- Толик, тебе тоже надо научиться не обманывать себя, она уже не твоя и ты должен понимать это. Но в голове крутилось не это, как же ей  хотелось, что бы Толик был на ее стороне, он же лучший друг Андрея, почему же он не допускает мысли, что Андрей мог остаться живым. Она решила еще раз поговорить на важную для нее тему.
-Толя, послушай меня, я должна тебе кое что сказать. Настя сосредоточенно смотрела в его глаза, словно хотела убедиться, что он весь во внимании.- Те военные, которые сопровождали Андрюшу, -она запнулась,- вернее которые сопровождали гроб рассказали, что колонна шла из Джелалабада,  была провокация, началась перестрелка. Машина Андрея замыкала колонну, и духи ее отбили. Одного парня убили, второго забрали в плен: наши видели, что его раненого привязали веревкой к лошади и утащили. А третий   сильно обгорел, на нем все горело, а он продолжал отстреливаться,  по их словам это был Андрей. Они  говорят, что узнать его было не возможно, его опознали только по жетону, но ведь это может быть ошибкой!
- Насть, погоди, ты что серьезно?! – изумился Толя.
- Серьезно, очень серьезно, но меня ни кто не слушает. Из троих человек экипажа танка достоверно известно, что погиб оператор-наводчик, то есть Стас Антонов. По словам военных, в плен забрали механика-водителя Лешу Михеева. А третьего члена экипажа, обгоревшего, опознали по жетону, это был жетон Андрея.  И это единственное доказательство, что это был он.
- Насть, а тебе этого не достаточно?- осторожно спросил он.
-Нет, мне не достаточно,- твердо ответила она.
- Почему? Объясни мне, пожалуйста.
-При нем должны были найти еще кое-что, и если бы нашли, я уже не могла бы сомневаться,- медленно проговорила она.
- Настя, что должны были найти у Андрея, если все что при нем было сгорело, пока наши смогли подобраться к нему?- растеряно спросил он.
- Образок мой серебряный «Знамение Божьей матери», она достала крестик из-под блузки,- видишь, это Андрея, а у него был мой образок, но его при нем не нашли, а должны были, Андрей не снимал его с того самого дня, как я сама надела ему его на шею. Я тебе скажу,- с жаром продолжала она,- я сама попробовала найти родителей того парня, Леши Михеева, механика-водителя из Красноярска. Я сначала пошла в военкомат, что бы они помогли разыскать их адрес в Красноярске, они обещали помочь, но вместо этого позвонили Николаю Степановичу, а тот сказал, что я…, впрочем я не знаю, что он сказал, но адреса мне ни кто не дал. Я не понимаю, почему они не хотят  поинтересоваться его судьбой, а вдруг он вернулся? Тогда он может что-то рассказать об Андрее, о  том страшном дне.
- Либо его убили. Ты знаешь, что значит привязанного к лошади по горам тащить, да он голову себе разбил о камни, там выжить было практически невозможно,- с уверенностью сказал Толик.- Одно не понятно, почему родители Андрея не настояли на том, что бы открыть гроб, у них же здесь все схвачено?
- Потому что стояла сорокоградусная жара, а гроб доставили на десятые сутки. И потом, сказали, что он так обгорел, что узнать не возможно,- с болью ответила Настя. Хотя я бы узнала…
- Ерунда, есть масса способов идентификации, по зубам, по анализам разным. Я слышал об этом, сейчас все возможно,- взволнованно сказал Толик.
- Вот и я о том же. Но все смирились, жетон ведь был при нем был. Его жетон, Андрея. Всем оказалось  этого достаточно, всем, только не мне. Я не верю, я не чувствую, что его нет. Меня что-то связывает с ним, это невозможно объяснить, но это так.
-Да, дела, и что ты собираешься делать?
- Не знаю, может ты как то сможешь помочь?
- Как?
- Поговори с родителями Андрея. Просто поговори об этом, я прошу тебя.
- Я конечно попробую, только пока не знаю, правильно ли бередить им души сыпать соль на рану. Я понял, они сейчас полностью заняты переездом в Германию. Насть, если бы Андрюха вернулся, вы бы с ним тоже уехали?
-Не знаю, но сейчас родители уезжают, и ты знаешь, они хотят забрать с собой Андрюшку. Представляешь. Говорят, что ему будет лучше с ними, там в Германии, чем здесь со мной.
- А как же ты? Ты же не отдашь им ребенка?- спросил он.
-Конечно нет! Но я не уйду от них, пока они не продадут дом. Я боюсь уходить, это как будто предать Андрея и уйти от него.
- Насть, это всего лишь эмоции. Я думаю, что не надо тянуть резину, надо прекратить это самоедство и начать жить по-новому, вот мой тебе совет,- он снова закурил и Насте показалось, что его мысли уже где-то далеко от ее проблем, что он не станет ее единомышленником, он тоже не верит в то, что Андрей может быть жив.
- Андрея тоже больше не ждать? – с вызовом бросила она.
- Думаю, что ты будешь ждать его всю жизнь, потому что любишь. Но, Насть, чудес не бывает, к сожалению, это так.
  Она снова почувствовала себя вопиющей в пустыне, ее ни кто не слышит, ни кто не поддерживает, ни кто не хочет разделять ее веру. «Я сама все сделаю,- решительно рассуждала она,- напишу в Красноярск в стол справок, в милицию, в военкомат, кто-нибудь да ответит. Я найду  родителей Леши Михеева, выясню все о нем, а потом посмотрим, что делать дальше». Она подняла  глаза к небу. Небо было серым, тяжелые облака собрались и заполнили весь небосвод, чтобы вот - вот пролиться теплым летним дождем. Но прямо над ее головой крошечный кусочек голубого неба пропускал на нее солнечные лучи! Они ласкали щеки, заставляли блестеть ее золотые волосы, когда-то она уже видела все это. Она невольно улыбнулась, глаза блеснули синевой. А сердце радостно подпрыгнуло в груди, разливая тепло по всему телу. « Я правильно все решила,- убеждала она себя,- сейчас же поеду домой и напишу!»
- Толь, отвези меня домой,- попросила она.
- Что ты надумала Настя? Ты позвонишь Томе?- забеспокоился он.
-Конечно, позвоню, я же сказала, сегодня же позвоню,- успокоила его Настя.
 
 Едва Толик довез Настю до дома, как начал моросить дождь. Они вместе вошли в гостиную, Толика уговорили остаться на обед, за столом говорили обо всем на сете, но Толя так и не задал родителям Андрея ни одного вопроса, так мучавшего ее. Это не разозлило ее, но и в своем намерении самой разобраться во всем этом она лишь укрепилась.
 Вечером она позвонила Толику, что бы сказать, что Тома наотрез отказалась сейчас с ним общаться и посоветовала ему забыть ее. Тамара поведала Насте, чтобы она ни под каким предлогом не давала ему телефон. Настя заметила, что Тамара очень взволнованно говорила с ней о Толике, словно опасалась чего-то, Настя очень редко видела свою храбрую подругу в токам смятении. « Ну что ж, - подумала Настя,- значит действительно не судьба».