Отклонение или Лал Земля Лал глава 110

       Леверина поправила парик и, отвернувшись от зеркала, ободряюще подмигнула наблюдавшему за её приготовлениями Винсету.
       - Просто, я не хочу, чтобы меня кто-нибудь узнал до того, как я попаду к себе домой, - пояснила она.
       - Я понял, - потеряно ответил Винсет.
       - Не волнуйся, Винсет, - Леверина поднялась, подошла к юноше и легонько коснулась его руки. – Я же не на эшафот иду, а в дом своих родителей, в дом, где я выросла.
       - Я знаю, - Винсет опустил голову. – Я радоваться должен, а я боюсь, - он усмехнулся. – Боюсь, что ты уйдёшь навсегда, что ты останешься там, и я не увижу тебя больше. Конечно, ты должна вернуться, ты должна жить со своими родителями, ты должна быть счастлива, но… Я боюсь, ты забудешь меня. Хотя, это тоже будет правильно. Прости, я говорю глупости.
       - Нет, Винсет, как бы ни сложилась моя дальнейшая судьба, я не забуду тебя, и мы ещё не раз встретимся. Ведь мы же друзья. Правда?
       - Правда, - Винсет ещё ниже опустил голову, неловко переминаясь с ноги на ногу. - Я понимаю, это глупо, - продолжил он. - Я не должен этого говорить, но я хочу, чтобы ты знала. Я тебя…
       - Не надо, Винсет, не говори ничего, - прервала его Леверина, коснувшись пальцами его губ. – Ты настоящий друг, и я дорожу твоей дружбой, но, прошу тебя, не требуй от меня большего, пожалуйста.
       - Прости меня, - Винсет осторожно сжал её ладошку и, подняв голову, устремил свой взгляд в её глаза. – Я просто хотел, чтобы ты знала, что есть на свете человек, которому ты совсем небезразлична, который мечтает о том, чтобы в твоих глазах снова вспыхнул огонь жизни и растопил тот лёд, который сковал их, чтобы ты снова могла улыбаться по-настоящему, а не только одними губами.
       - Спасибо тебе, Винсет, - Леверина высвободила руку и, поднявшись на носочки, едва уловимо, коснулась губами его щеки. – Мне пора.
       - Я провожу тебя.
       - Не надо.
       - Хотя бы до машины?
       - Хорошо, - согласилась Леверина, ещё раз взглянув на себя в зеркало и надев тёмные очки. – Но только до машины.
       Вызванное заранее, частное такси ожидало её перед домом. Пожилой, заметно прихрамывающий водитель, украсивший своё лицо небольшой козлиной бородкой и такими же худыми усами, поспешил выйти из машины и услужливо открыл дверь.
       Леверина, благодарно кивнув водителю, на мгновение задержалась и повернулась к оставшемуся на пороге Винсету.
       - Я тебе позвоню, - негромко пообещала она.
       - Я буду ждать, - ответил ей юноша.
       Водитель захлопнул дверь, посмотрел на Винсета, отчего-то качнул головой и вернулся за руль. Негромко заворчав, заработал двигатель, и автомобиль плавно тронулся с места.
       - Куда тебе, дочка? – осведомился водитель, каким-то, по-особенному, мурлыкающим голосом, как нельзя лучше, подходившим к его торчащим в разные стороны усам.
       - Имперская сто семь, - назвала адрес Леверина.
       - Резиденция господина Каруча?
       - Да. А откуда вы знаете? – с тревогой спросила Леверина.
       - Ну, дочка, - засмеялся водитель. – Мне сам бог велел. Знание города – это основа моей профессии. Я, без малого, три сотни лет народ вожу. Сначала дед возил, потом отец, теперь я, и сыновья возят, и внуки по нашим стопам пошли.
       - Простите, я не подумала об этом.
       - Да ты не извиняйся, дочка, ничего страшного. А тебя, я вижу, что-то беспокоит?
       - Нет, всё в порядке. Просто, я плохо спала.
       - Согласен, это не моё дело, - в голосе водителя проскользнула нотка лёгкой обиды. – Но только, иногда, бывает очень полезно открыть душу, поделиться тем, что терзает тебя. И, лучше всего, открыться постороннему человеку, ему можно рассказать обо всём, без утайки. А мы, извозчики, как раз, и есть такой посторонний народ и, зачастую, можем дать хороший совет. Кому ж, как не нам, разбираться в житейских делах? Ведь, кто к нам только не садится, и у каждого свои проблемы, свои дела… Одни молчат, как ты, а другие, наоборот, стараются выговориться. Иногда, уже и до места доедешь, а пассажир из машины не выходит, всё говорит и говорит. Был со мной такой случай, садится ко мне однажды молодой парень, совсем ещё мальчишка, а у него оказывается…
       Леверина смотрела на медленно двигающиеся навстречу дома, на лица редких, в этот утренний час, прохожих, на переругивающихся дворников, на бездомную собаку, с нескрываемым удовольствием чешущую себя за ухом задней лапой, но не чувствовала себя частицей этого мира, она была далеко. Негромко мурлыкающий голос водителя, который, в любое другое время, навевал бы спокойствие и даже убаюкивал, в этот раз, остался где-то в стороне, уступив место, будоражащему душу, предчувствию чего-то плохого. Беспокойство, которое не покидало её все последние дни, подобно снежной лавине, росло с каждой минутой, приближающей её к встрече с родителями. Что она скажет им? С чего начнёт разговор? Что скажут ей они? Как поведут себя? Как они будут смотреть в глаза друг другу? Кто неправ, они или она? Наверное, она. И правда, как можно не верить своим родителям? Да ещё и обвинять их в чём-то? Тем более, в убийстве? Они дали ей жизнь. Они воспитали её. Они заботились о ней…
       По лицу Леверины пробежала недобрая усмешка. Забота. Вот к чему привела их забота. Сколько ей уже пришлось пережить из-за неё. А сколько ещё предстоит? За что ей всё это?
       Если бы ни Винсет, наёмник бы положил конец всему, и ни у кого бы не было возможности тыкать в неё пальцами. А теперь… Теперь она должна докопаться до истины, и если они действительно виновны, если всё, что говорил ей тогда тот, со шрамом, правда, то… То, что? Нет. Она знает, как поступить. И пусть они сами выбирают, что для них лучше, она даст им такую возможность. И она не отступится от того, что решила, как бы они не просили её об этом. И чем бы ей это не грозило, она доведёт задуманное до конца.
       Закончив свой рассказ, водитель весело засмеялся. Леверина невольно вздрогнула. Водитель заметил это и тут же осёкся.
       - Э-э, - разочарованно протянул он. – Да ты меня совсем не слушала. Выходит, зря я тут болтал. Конечно, кому нужны эти сказки?
       - Простите, я просто задумалась, - извинилась Леверина, и в самом деле чувствуя себя виноватой.
       - И ты меня извини, дочка. Я просто отвлечь тебя хотел, вижу, случилось что-то, ты вся на нервах, да и парень тот не больно весел был, подумал, что разругались вы, вот и решил помочь. Но, видимо, твои проблемы, куда как, серьёзнее, чем все эти истории разбитых сердец.
       - Видимо, так, - не стала ничего объяснять Леверина. – Во всяком случае, для меня.
       - И то правильно, - согласился водитель. – Не существует более серьёзных проблем, чем свои собственные.
       - Вы правы.
       - А вот и сто седьмой номер, - сказал водитель, подъезжая к самым воротам и останавливая машину. – Приехали, дочка.
       Леверина на секунду закрыла глаза и сделала глубокий вдох, потом достала из кошелька крупную банкноту и отдала её водителю.
       - Ого! – изумился водитель. – Да мне целую неделю на сдачу работать надо, - он протянул бумажку назад. – У меня нет с собой столько денег.
       - Не надо сдачи, - остановила его Леверина. – Просто, если вас это не затруднит, подождите меня здесь, только я не знаю сколько.
       - Да за такие деньги, я буду ждать тебя хоть целый день, хоть до завтрашнего утра, - заверил её водитель, с каким-то даже трепетом, складывая купюру и пряча её в карман.
       - Может быть, так оно и будет.
       - Я подожду.
       Леверина вылезла из машины и решительно подошла к массивным, ручной ковки, чугунным воротам, за узорчатыми створками которых лениво прогуливался ещё не отошедший от сна охранник. Она на мгновение испугалась чего-то, даже посмотрела на такси, но тут же взяла себя в руки и, ещё раз глубоко вдохнув, нажала кнопку звонка. Услышав звонок, охранник развернулся и подошёл ближе.
       - Что надо? – зевнув, спросил он абсолютно бесцветным голосом, рассеянно глядя на стоящую у ворот девушку.
       - Чтобы ты открыл, - коротко ответила Леверина.
       - Я спросил, что надо? – недружелюбно рявкнул охранник. – А если не хочешь говорить, то убирайся отсюда, - и, усмехнувшись, добавил. – Ты не вовремя пришла, здесь сегодня не подают.
       Леверина побледнела и сняла очки.
       - Сначала открой глаза, а потом дверь и сделай это быстро, - неожиданно даже для самой себя, зло приказала она.
       Не ожидавший подобного ответа охранник даже зарычал от такой неслыханной наглости и рванул было вперёд, готовясь, как следует, проучить появившуюся неизвестно откуда грубиянку, а потом, узнав Леверину, засуетился, защёлкал замком, спешно открывая перед нею ворота.
       - Простите меня, госпожа, - бормотал он, пропуская её во двор и склоняясь в поклоне. – Я не узнал вас. Этот парик, он сбил меня с толку. Я не хотел вас обидеть. Я просто выполнял свою работу. Я…
       - Пошёл вон! Ты уволен! – даже не взглянув в его сторону, бросила Леверина и направилась к дому, мимо привлечённых скандалом слуг, в одно мгновение, собравшихся во дворе.
       Она была взбешена. Наглое поведение охранника полностью разбило ещё тлеющую в душе надежду на лучшее и утвердило правоту услышанного в Лейстале. Сам охранник, зная жёсткий нрав господина Каруча и даже боясь предположить, чем ему это может грозить, униженно трусил сзади, всё ещё надеясь получить прощение. Слуги, которых сложившаяся картина привела в чувство гораздо быстрее, чем это могло бы сделать что-либо другое, поспешно бросились к молодой госпоже, стараясь как-то услужить ей, настежь распахивая перед нею двери и отпихивая в сторону неудачливого охранника. Они окружили её плотным кольцом, старательно показывая свою радость, без умолку говоря что-то, то и дело склоняясь в поклонах и чуть ли не целуя землю, по которой она шла. Откуда они могли знать, что такое их поведение нисколько не трогало Леверину, а если и трогало, то в прямо противоположном их стараниям направлении. Неискренность слуг, на которую в обычное время она бы не обратила внимания, на этот раз выводила её из себя. С каждой секундой она вскипала всё сильнее и сильнее, и именно в таком состоянии она переступила порог родительского дома.
       Видимо, весть о её появлении распространялась по дому с невероятной скоростью и уже успела облететь, если не весь, то большую часть замка, а может быть, он просто оказался рядом. Как бы то ни было, едва Леверина успела войти в дом, перед нею вырос управляющий делами и личный слуга господина Каруча – Рэм, преграждая ей путь и чуть ли не брезгливо рассматривая её простой костюм, купленный в одном провинциальном городе по дороге в Сиан и состоящий из обычных брюк и рубашки. Он, не спеша, с ярко выраженным чувством собственного достоинства, склонил голову в лёгком поклоне, именно в таком, какой, по его мнению, заслуживала Леверина, и хотел что-то сказать, но она не дала ему этого сделать. Окончательно выведенная из себя его сальной улыбкой, которую он надел на себя, даже не потрудившись спрятать презрительный взгляд, Леверина, изо всех сил, оттолкнула его в сторону. Не ожидавший такого к себе обращения Рэм потерял равновесие и под вздох в конец опешивших слуг грохнулся на отполированный до блеска паркет, издав при этом характерный шлепок и громко испортив воздух. Наступила полная тишина, нарушаемая лишь, перемешанными с проклятиями, стонами Рэма. Протиснувшийся в дом охранник, которому до Рэма было, ох как, далеко, наконец-то понял, что ему больше ничего не светит, и сразу же, потеряв все силы, прислонился к стене.
       Не задерживаясь у порога и с трудом сдерживая бьющую её нервную дрожь, Леверина пересекла просторный зал и увидела одиноко стоящую возле открытого окна невысокую худую женщину, свою няню, которая, почувствовав слабость в ногах, опёрлась о подоконник.
       - Здравствуй, няня, - поздоровалась Леверина, подходя к ней, но так и не найдя сил улыбнуться.
       Женщина заплакала и прижала Леверину к себе.
       - Здравствуй, доченька, - ответила она сквозь слёзы. – Слава богу, живая.
       - Да, няня, как видишь, со мной всё в порядке.
       - А мы тебя уже похоронили.
       - Было бы лучше, если бы я действительно умерла.
       - Бог с тобой, дочка! Что ты такое говоришь?
       - Прости, няня, - Леверина мягко отстранила от себя женщину. – Я потом тебе всё расскажу. Где они?
       - Кто, дочка?
       - Мои родители.
       - Были наверху, в кабинете.
       - Я пойду, няня, позже поговорим.
       И больше не задерживаясь, Леверина ступила на широкую, ведущую на верхние этажи и укрытую толстым зеленовато-оливковым ковром лестницу, оставляя позади напряжённую тишину, изредка нарушаемую чьим-то торопливым шёпотом.
       Поднявшись на второй этаж, Леверина пресекла пустой коридор и, набрав полную грудь воздуха, широко открыла дверь отцовского кабинета.
       - Какого дьявола…, - раздражённо закричал господин Каруч, но так и не договорил, немо, подобно рыбе, двигая ртом, то ли всё ещё собираясь что-то сказать, то ли ему действительно не хватало кислорода.
       Несколько секунд длилась немая сцена, они просто смотрели друг на друга, даже не двигаясь. И только после этого, Дора, сначала медленно, а потом бегом, бросилась к Леверине.
       - Леверина! – закричала она.
       - Нет! – остановила её Леверина, выставив вперёд руку. – Никаких объятий! Не приближайся ко мне! Сначала мы должны всё выяснить, а уже потом решим, хотим мы обниматься или нет.
       - Что с тобой, Леверина? – Дора сбавила скорость, но не остановилась.
       - Не подходи ко мне!
       - Хорошо, хорошо, - согласилась Дора, останавливаясь. – Успокойся. Проходи, я сама дверь закрою. Садись.
       - Может, выпьешь чего-нибудь? – спросил господин Каруч, с интересом наблюдая за разыгравшейся перед ним сценой.
       Леверина подошла к креслу и села.
       - Да, вина, - ответила она и, секунду подумав, добавила. – Аганского.
       - Что? – удивлённо воскликнула Дора.
       - Замолчи, - грубо остановил жену господин Каруч. – Аганского, значит, Аганского. Пусть пьёт, если хочет. Может, хоть оно поможет ей прийти в себя и успокоиться, - он поднялся, до краёв, наполнил крепким вином пузатый бокал и подал его Леверине. - А теперь говори, что случилось? – то ли предложил, то ли приказал он, вернувшись в своё кресло и тоже взяв бокал.
       - Это как раз то, что я хотела узнать у вас, - ответила Леверина и сделав выразительную паузу, по очереди посмотрела на своих родителей. – Ну, да ладно, пусть будет по-вашему, я начну первая, - Леверина сделала небольшой глоток и поставила бокал на расположенный рядом с креслом журнальный столик. - И ты тоже садись, - обратилась она к застывшей у двери Доре. – Это будет долгая история, так что слушать её лучше сидя.
       Дора послушно заняла свободное кресло, предварительно наполнив вином и свой бокал.
       - Леверина…, - утолив возникшую от волнения жажду, начала она строгим голосом.
       - Мы тебя слушаем, - не дав ей договорить, закончил господин Каруч.
       - Отлично, - согласилась Леверина, обведя взглядом застывших в напряжённом ожидании родителей. – Наконец-то мы сможем серьёзно поговорить. Значит, вас интересует, что случилось? – она снова сделал выразительную паузу, будто бы испытывая их терпение. – А разве, нападение на замок – это ничего? – не скрывая своей злости, ответила она вопросом на вопрос. – Или, с вашей точки зрения, это просто небольшие неприятности? На замок напали, всех, кто в нём был в это время, убили. А меня, как хозяйку, перед тем, как убить, решили сначала пропустить по кругу. И пропустили.
       - Как! – вскрикнула Дора, приподнимаясь и тяжело падая обратно в кресло.
       - Именно так, как ты подумала, - усмехнувшись, ответила Леверина на её вскрик. – Это было чудовищно интересно.
       Господин Каруч припал к бокалу и выпил всё, до последней капли, а Дора схватилась за голову.
       - Потом, как и задумывалось, - продолжила Леверина свой рассказ. – Меня должны были убить, и я страстно желала этого. Но, увы, мне снова не повезло. Меня спас единственный, оставшийся в живых охранник. Он вырвал меня из рук смерти, и теперь я хочу услышать от вас всё, всю правду. Я знаю, вам есть что сказать. И, даже, очень много.
       - Как быть? Как быть? – негромко повторяла Дора один и тот же вопрос, в такт словам качая головой.
       - О чём ты, Леверина? – напрягся господин Каруч, не обращая внимания на причитающую жену.
       - Обо всём! - Леверина с трудом сдержала себя от более резких слов, ясно осознав, что слуга господина Слэма говорил правду, и, чтобы хоть как-то успокоиться, снова взяла бокал.
       - Ну, что же ты хочешь от нас? – господин Каруч сделал вид, что не понимает, о чём идёт речь. – Мы, конечно, не правы, похоронив тебя раньше времени, но ты ведь знаешь, откуда такая спешка. Тем более, мы действительно считали, что ты погибла. Если б ты только знала, скольких слёз нам это стоило. Но ты жива, и это главное. А разбойников мы найдём, не сомневайся, они заплатят нам за всё.
       - А разве ты не знаешь, кто это сделал? – удивлённо спросила Леверина.
       - Откуда ж я могу это знать? – ответил господин Каруч и даже беспомощно развёл руками в подтверждение своих слов.
       - Хватит врать! – не выдержав, закричала Леверина. – Я знаю всё! И про убийство принцессы, и про покушение на королеву, и про то, как ты колол шпагой женщину с ребёнком, и про пешку, которая должна стать королевой.
       - Хватит! – закричал в ответ господин Каруч. – Ты, действительно, слишком много знаешь! – и уже спокойнее. - Хорошо, спрашивай, что ты хочешь узнать ещё?
       - Почему? – устало спросила Леверина. – Зачем всё это?
       - Зачем? И ты до сих пор не поняла зачем? - господин Каруч усмехнулся и налил себе вина. – А, ведь, всё так просто. Мы, с твоей матерью, хотим только одного, чтобы ты заняла достойное место в обществе. Чтобы не ты, а перед тобой склоняли голову все эти, ничтожные, граждане империи. Чтобы ты, в конце концов, была счастлива.
       - Но я и так была счастлива!
       - Глупая! Что ты понимаешь в счастье? – господин Каруч вскочил на ноги и возбуждённо зашагал по комнате. – Как ты можешь судить о том, чего не знаешь? Или ты называешь счастьем ту тихую провинциальную жизнь, которую ты вела? Ты ошибаешься, дочь моя, это не счастье, это гниение, это смерть наяву. Счастье – это подняться вверх, быть на самом гребне волны, и не просто быть, а управлять ею, повелевать, чувствовать себя равным богам, таким же могущественным. И ты должна была достичь этой высоты. И ты достигнешь её, ещё не поздно. Пойми, любой из принцев, это всего лишь дикарь, никто не станет воспринимать его всерьёз. Ты станешь единственной повелительницей империи, все будут поклоняться только тебе, ловить каждый твой взгляд, каждый жест, а ты будешь решать их судьбу. Ты будешь единственной, потому что принца, через некоторое время, мы просто уберём. Зачем он нам? Ну, а если не захочешь быть единственной, то можешь ещё раз выйти замуж, кто тебя осудит? Но на этот раз, ты выйдешь замуж за вполне достойного человека или даже за того, кого ты выберешь сама, кого полюбишь и с кем будешь счастлива. Пойми, мы хотим тебе только добра, поэтому и затеяли всю эту игру. Мы старались расчистить тебе путь, убрать с него все преграды, чтобы ничто не мешало тебе двигаться вперёд, чтобы ты могла спокойно выйти замуж.
       - А откуда у вас такая уверенность в том, что принц выберет в жёны, именно, меня? Разве в королевстве мало других девушек?
       - Ты умница и красавица, - усмехнулся господин Каруч. – К тому же, мы, с Дорой, обязательно, что-нибудь бы придумали.
       - Такое же?
       - Какая разница? – отмахнулся господин Каруч. – Цель оправдывает средства. Главное, достичь её.
       - А почему вы меня не спросили, хочу ли я этого?
       - Ты была доброй и мягкой девушкой, ты бы нас просто не поняла и, естественно, не согласилась бы с нашими планами. Поэтому, мы решили не посвящать тебя в них. Мы хотели сделать так, чтобы ты ни о чём не догадывалась, чтобы всё это пришло к тебе, как будто, само собой. И так было бы лучше.
       - А сейчас я изменилась?
       - Да, - господин Каруч кивнул головой. – Судя потому, как ты ведёшь себя, изменилась. Сильно изменилась.
       - И с этим вам придётся считаться.
       - Согласен, - господин Каруч вернулся к креслу и сел. – Это, конечно, страшно звучит, - продолжил он, промочив горло изрядной порцией вина. – Но то, что с тобой случилось, пошло тебе на пользу. Ты, наконец-то, покинула свои розовые облака и спустилась на грешную землю. Ты повзрослела и понимаешь теперь, из чего состоит мир. А он состоит из дерьма. Дерьма и крови, - господин Каруч снова припал к бокалу. – Да, ты повзрослела, и мы можем, на этот раз, уже ничего не скрывая друг от друга, завершить начатое нами дело. К тому же, это великолепная возможность достойно рассчитаться с теми, кто причинил тебе столько зла. А заодно и с теми, кто только планирует его тебе причинить. Подумай над этим.
       - Это, конечно, очень заманчивое предложение, - Леверина допила вино и, не дожидаясь пока господин Каруч наполнит её бокал, сделала это сама. – Только я, пожалуй, откажусь, - ответила она словами слуги господина Слэма, почему-то вспомнив именно его. – И знаете почему? Потому, что я не хочу стать такою, как вы. Потому, что это не они, а вы – источник зла. Если бы вы не затеяли свою грязную игру, то ничего бы этого не было. Поэтому, это не они, а вы изнасиловали меня, не они, а вы хотели меня убить.
       - Одумайся! – отрывисто прервала её Дора. – Что ты такое несёшь? Как ты смеешь с нами так говорить? – и, повернувшись к господину Каручу. – Она сошла с ума, - снова к Леверине. – Тебя, наверное, били по голове? Тебе надо срочно показаться врачу.
       - Ты права, немедленно к врачу, - поддержал жену господин Каруч.
       - Дорогие мои родители, - медленно выдавила Леверина сквозь зубы. – Мне не нужен врач, чтобы понять, как вы низко пали. И только потому, что вы мои родители, я готова дать вам шанс, хоть немного, подняться в моих глазах.
       В ответ на её слова, господин Каруч, подчёркнуто громко, рассмеялся.
       - Интересно какой? – поинтересовался он.
       - Вы, сейчас же, немедленно, едите во дворец и рассказываете королю обо всём, что вы уже успели натворить.
       - Я же говорю, она сошла с ума! – не выдержала Дора.
       - Это как понимать? – забыв про смех, спросил господин Каруч. – Надеюсь, это неудачная шутка?
       - Нет, я говорю совершенно серьёзно, - ответила Леверина, начиная понимать, что они её не послушают.
       - То есть, ты предлагаешь, чтобы мы сами, собственноручно, подписали себе смертный приговор?
       - Нет. Я хочу, чтобы вы очистились от той мерзости, которая покрыла вас с ног до головы. Я не хочу прожить остаток жизни в страхе и недоверии. Я хочу вас простить. Я хочу, чтобы в наш дом вернулся мир и покой.
       - Нет, - усмехнулся господин Каруч. – Ты хочешь, чтобы в наш дом вернулись покойники.
       - Не правда! Я верю, король не зверь, и даже после того, что вы ему сделали, он сможет вас простить.
       - Ха-ха-ха! – раздельно произнёс господин Каруч. – Тебя, видно, и правда, очень сильно били по голове. Никуда мы не поедем. Понятно! – выкрикнул он последнее слово.
       - Тогда, к королю пойду я! – Леверина поднялась на ноги. – Не смотря ни на что, я всё-таки надеялась, что вы лучше, что вы сделаете хоть что-то хорошее, что вам, действительно, не безразлична моя судьба, - она грустно улыбнулась. – Но, получается, напрасно. Прощайте.
       - Никуда ты отсюда не пойдёшь! – господин Каруч выпрыгнул из кресла и преградил ей путь к выходу.
       - Доченька, - подбежала к ней Дора. – Мы по тебе так соскучились. Мы так переживали. Я понимаю, как тебе сейчас тяжело. Тебе надо отдохнуть, успокоиться, прийти в себя. Давай, я провожу тебя в спальню.
       - Не трогайте меня! – Леверина, оказавшись между господином Каручем и Дорой, отшатнулась в сторону. – Ваши руки забрызганы кровью!
       - Что? – Дора покрылась пятнами. – Тебе наши руки не нравятся? А когда ты ела хлеб, добытый этими руками, ты не думала об этом? Чистенькой захотела остаться? Не получится!
       Дора размахнулась и со всей силы ударила Леверину по лицу.
       - Да! Захотела! – выкрикнула Леверина, почувствовав во рту вкус крови из рассечённой губы. - И хотя, вы успели вымазать меня, я не вы! Я всё равно пойду к королю и расскажу ему обо всём, чтобы он потом со мной ни сделал.
       - Шлюха! - Дора ударила ещё раз.
       Леверина попыталась протиснуться к двери, но господин Каруч грубо оттолкнул её назад.
       - Неблагодарная! Тварь! – Дора била и била, не переставая.
       Леверина пошатнулась, налетела на столик и опрокинула бокал, вино растеклось по паркету кровавым пятном.
       - Лучше бы тебя действительно убили! – бушевала Дора, осыпая Леверину градом ударов.
       - Пусти! – захлёбываясь кровью из разбитого носа, пыталась вырваться из её цепких рук Леверина.
       - Ублюдки! – ничего не слыша и обезумев, как хищный зверь при виде крови, продолжала свою экзекуцию Дора. – Даже убить, как следует, не могли!
       Стараясь избежать сыплющихся на неё ударов, Леверина отскочила в сторону и попыталась укрыться за креслом. Дора, рванувшись вслед за ней, наступила в лужицу вина, поскользнулась и, не удержавшись на ногах, со всего маха, грохнулась на пол. Изящный, тонкого стекла бокал, словно хорошо отточенная бритва, плавно и молниеносно, впился ей в горло. Дора что-то прохрипела, её глаза округлились, а из открытого рта, широкой рекой, хлынула кровь, быстро смешиваясь с пролитым на паркет вином.
       Леверина в ужасе отшатнулась назад. Крови становилось всё больше и больше. Господин Каруч заворожено смотрел на дёргающуюся в агонии жену.
       - Убийца! – прохрипел он, поднимая на Леверину налившиеся кровью глаза.
       Леверина попятилась назад.
       - Куда! – закричал господин Каруч, быстро догоняя её и хватая за руку. – Дора была права, лучше бы тебя убили! Ну, ничего, я сделаю это сам! - он повалил Леверину на стол и, сжав ей горло, начал душить.
       Сначала, Леверина отчаянно пыталась освободиться, но только сначала. Его пальцы сжимались всё сильнее. Кровь из разбитого носа заполнила горло и рот. В глазах появились и заплясали радужные круги. Предметы потеряли очертания. Голова наполнилась вязким туманом. В висках бешено грохотало. И вдруг, где-то далеко, запели птицы. Появилось желание покоя. Тело стало податливо ватным. Руки безвольно упали. Правая коснулась опрокинутой бутылки. Пальцы, сами собой, обхватили толстое рифлёное горлышко. И не понимая, зачем она это делает, Леверина подняла бутылку и ударила ею по расплывшейся перед её глазами голове господина Каруча. И в то же мгновение исчезло всё.

        Полностью роман можно найти в интернет-магазинах Литрес, Ozon.ru и т.д.