Странности

Разобрать- собрать автомат Калашникова за 29 секунд. Многие мальчики выполняли это медленнее.

Военрук приносил на перемене два автомата – один на первую парту первого ряда, для парней, другой – на первую парту второго, девчонкам. Чтобы потренировались в скорости собирания оружия, подготовились для сдачи на оценку в конце четверти. Я была в первых рядах немногих желающих пластать «калашник». А что, круто. Мне нравилось, и очень. Хоп, хоп – и на приклад стволом кверху. Готово.

Была только одна девочка, разбиравшая автомат быстрее – за 28 секунд стабильно. Поэтому на школьном конкурсе «А ну-ка девушки» она защищала честь нашего класса по этой части, а не я.
Картошку на время и тонкость шкурки чистила тоже не я. В школе я вообще этого делать толком не умела.

Стрельбу из винтовок мы сдавали, ложась прицеливаться на пол в платьях с фартуками. НВП – такой же урок, как другие, поэтому обычная школьная форма. Девочки больше думали, как поправить юбку, чтобы сзади мальчики не могли ничего подглядеть. И во время стрельбы беспокоились, не сдвинулось ли чего из одежды. Конечно, укладываясь на исходной, я тоже заботилась о прикрытии попы. Но вот во время стрельбы про всё забывала – мои пульки должны ложиться только в самый центр мишени, и никак иначе. Дело принципа  - чтоб  все в «яблочко». И еще нас пугали, что если плохо защелкнуть затвор, винтовку может порвать при выстреле. Поэтому процесс заряжания и стрельбы интересовал меня больше, чем то, видно ли кому-нибудь мои ноги выше колена.

Наша школа была «со спортивным уклоном». Очень престижной считалась секция легкой атлетики и лыж. На физкультуре нас тоже гоняли, как сидоровых коз. Я же была болезненной и достаточно слабой физически. Бросить гранату или мяч на «четверку» стоило больших усилий. Бегала хорошо только на короткие дистанции, а кроссы были для меня чем-то сверхъестественным. Но  училась хорошо и даже лучше, потому трояк по физкультуре иметь никак не могла. Поэтому росла над собой – дома отжималась от пола и делала упражнения на пресс. Это позволило мне сдать экзамен по физкультуре. У нас не было никакой халявы – от пола на руках 25 раз, сесть из положения лежа с руками за головой - 25, и кросс 3 километра по стадиону. Цена оценки в аттестат.

Руки и пресс я укрепила, а для кросса придумала свою методику – бежать быстро первую часть, чтобы не быть в цейтноте,  но не совсем надрываться,  среднюю экономить силы и правильно дышать, по мере сил сохраняя темп, чтобы во время третей  остаться на ногах и не упасть.

У нас в школе был тренер по легкой атлетике. Он считал людьми только тех, кто у него тренировался. Я к людям не относилась. Николаша – так мы его звали за глаза – был ехидным и достаточно развязным нестарым мужчиной. Вообще-то его звали Наиль, не помню, чеевич. Но учителя-татары  часто носили русские эквиваленты имен-отчеств. Видимо, чтобы дети лучше запоминали и выговаривали. «Николай Николаевич» часто отпускал в мой адрес что-нибудь типа: «Ой, ты за лето загорела, что ли? Совсем некрасивая стала!» Я в долгу не оставалась – уроки он у нас не вел, на оценки мой острый язык не влиял.

На экзаменационном кроссе произошла странная вещь. Николаша вдруг повел себя, как мой болельщик и  кричал каждый круг что-нибудь ободряющее.  Когда дистанция закончилась, встретил меня на финише, обнял за плечи и стал водить вдоль дорожки: «Дыши, Наташа, дыши. Ходи, ходи…» Говорят, после сильной нагрузки нельзя сразу садиться, надо обязательно походить. Впервые за годы учёбы тренер назвал меня по имени – до этого только по фамилии и с издевательской ноткой. 
Он отпустил меня, лишь когда я отдышалась до конца, словно без него бы упала. «Потерпи, не пей пока воду! Позже попьёшь, поняла?» И оттолкнул от себя легонько, словно возвращаясь к обычной манере общения. Странный человек.

Такой же удивительный случай произошел на выпускном экзамене по физике.
Преподаватель был неординарной личностью. «Евгений Палыч, а в учебнике другой ответ задачи!» «А, так там опечатка…» Это мы слышали часто, когда физик решал задачу на доске, объясняя материал. Но большую часть уроков он забавлял нас обычным трёпом с достаточно фривольным содержанием, либо воевал с кем-нибудь из балбесов, употребляя указку или большую линейку. Мог по парте хряснуть, а мог и по рукам.

Мы с ним не поладили еще в седьмом классе – я не смолчала в ответ на какую-то скабрезность и жутко надерзила. Потом мы с физиком сцеплялись еще неоднократно. Он мог хлестнуть линейкой по бёдрам кого-нибудь из девочек, начинавших строить глазки сверстникам и учителям, но только не меня. Наверное, понимал, что могу без всякого пиетета дать пощечину.

Позже уроки по этому предмету стала вести другая учительница. Очень требовательная и толковая, и мы начали хоть что-то понимать и решать. Но на экзамене я заплюхалась с задачей.
Евгений Палыч ходил по рядам и заглядывал в листочки. Помогать не полагалось, разрешалось в случае исключения объяснить задание. Он прошёл мимо раз, прошёл два.  Увидел, что я буксую. Потом вернулся и вполголоса продиктовал мне решение в общем виде. Не объяснил, а именно продиктовал – от и до.
Я засомневалась, нет ли подвоха – учитель был иногда вероломным в своих поступках. Но выхода не было – решения я всё равно не знала. Теоретическую часть билета я помнила на отлично и бойко ответила. Галина Алексеевна одобрительно кивнула, глядя сквозь толстые стёкла: ну, теперь задачу… Хорошо. А цифры? «Я успела только в общем виде!» Ну, ладно. Иди, четыре…

Спасибо, Евгений Палыч. Нет ничего приятнее, чем убедиться, что человек, которого  считала трусом, подлецом и мстительным слабаком, на самом деле великодушен и совсем не плох. Царствие Небесное нашему физику. Его уже нет на этом свете. Но я помню его странный поступок и благодарна за него.


_________________-
Художник Сергей Белов. "Вплетая красное"