Слишком Много Боли

Глаза в глаза, на мгновение их взгляды встретились. Меньше чем за секунду в них промелькнуло столько, что можно осмысливать бесконечно. Там было, кажется, все: и жажда жизни, и тоска, и былая скорбь, и потерянная любовь, да много еще чего, и это все отражало книгу их жизни, если бы не один бес, игравший в глазах. Ненависть. Та жгучая ненависть, которая способна разнести в пух и прах все на своем пути, та, что сеет вокруг только одно – смерть. А в следующее мгновение звук выстрела резанул по ушам. Парень напротив Марата свалился, словно подкошенный. «Прямо в голову, кровь пошла», - как-то очень холодно отметил про себя Марат. Он тяжело поднялся с холодного снега, попутно обнаружил, что перед смертью  ТОТ парень все же задел его своей цепью – с кисти левой руки тихонько сочилась кровь, шее было горячо и вдоль горла что-то назойливо саднило, голова была в каком-то туманном состоянии- «болевой шок, - догадался он. - Черт, что ж за день такой. Черный, » - пронеслось в голове. Нужно было срочно что-то делать: идти в травмпункт, но с такой раной последующее разбирательство в милиции обеспечено, так что путь только один – к Лике, больше помощи ждать не от кого. «Иначе просто сдохну. Главное – скорее добраться, » - мелькнуло в голове. Постепенно пелена сошла с глаз Марата, и он обнаружил, что битва подходит к концу – противники с каждой секундой будто таяли: одни неподвижно лежали в снегу, другие уносили ноги, пока целы. «Странно, кажется, снег должен быть белым…, - подумал парень, и тут его осенило, - да это же просто море крови!» Площадка футбольного поля, где произошла битва, была сплошь в огромных темно - бордовых пятнах, которые кое-где сливались воедино, как раз и образуя подобие «моря». Словом, для незакаленных нервов зрелище представлялось ужасным. А драма здесь сегодня разыгралась нешуточная: по 100 человек от каждой из противоборствующих сторон столкнулись на этом поле около часа назад для того, чтобы раз и навсегда поделить сферы влияния. Этой  озверевшей толпе из молодых парней и невдомек было, что предводители договорились обо всем еще неделю назад и разрешили проблему. Да разве это было важно для огромного озверевшего стада? Злость накопилась и именно сегодня выплеснулась наружу.  «Своих» Марат мог в этой смятке различить только по белым холщевым рукавицам на левой руке, которые уже через несколько минут превратились в бордовые. Казалось, да это и действительно было так, что этим людям просто безумно нравится испытывать боль и причинять ее другим, они бились с таким упоением, будто только этого и жаждали всю свою жизнь, и им было совершенно не важно проснутся они завтра утром или нет, им было наплевать на слезы матерей, девушек, какое дело им до пусть даже целого мира - они упивались болью. И Марат сегодня был одним из них.

И только через полчаса, идя дворами к дому единственного человека, которому он мог доверять на все 100%, Марат поймал себя на мысли, что ему совершенно не жаль того парня, которого он только что отправил в мир иной, мало того, его совершенно не тревожил тот факт, что тело обнаружат, начнется расследование, если, конечно, братва не приложит к этому руку, а она приложит, это точно. «Битва закончилась в нашу пользу. Нечего было совать нос в наши дела».

Около половины пятого утра в квартире Лики раздался звонок. Продрав глаза, с трудом понимая в чем дело, девушка открыла дверь и почему-то нисколько не удивилась, увидев на пороге  человека с бутылкой пива в руке, в порванных джинсах, залитых чем-то до боли знакомым темным и сладко пахнущим. Здесь нужно сказать о том, что эти двое были существами довольно странными. Они не чувствовали никаких рамок, никаких границ в общении между собой, могли говорить на абсолютно разные темы. Марат как-то сказал, что они дополняют друг друга, как частички одного целого, как добро и зло, как Инь и Янь, как ангел и демон – где нет одного нечего делать другому. Нет, они не встречались, их отношения, а точнее, взаимоотношения,  даже дружбой в общепринятом значении этого слова и назвать было сложно. Эти двое могли не видеться и не общаться месяцами, а потом совершенно случайно пойти ночью бродить по городу и прийти в одно и то же место, они могли решить наведаться друг к другу в гости в одно и то же время, и, приехав к пустым квартирам и пнув закрытую дверь, поехать обратно и помахать друг другу из окон автобусов, маршрут которых пересекся. Друзья их не понимали, не знали, как относиться к этим людям вообще, два этих человека вот уже на протяжении 3х лет оставались для всех загадкой, которую и не хотелось разгадывать – в целях безопасности.
-Привет, Марат, а ты чего так поздно? Тебе повезло, что отец уехал в командировку. Как дела, как живешь, кучу времени тебя уже не видела…,- на последнем слове Лика осеклась – парень так и стоял в дверях, пошатываясь. Она успела подхватить его как раз в то мгновение, когда он готов был просто свалиться. Поняв, что дело не шуточное и тут не до объяснений, она доволокла его до кухни и с большим трудом усадила в кресло. Уже спустя несколько минут Марат белыми бескровными губами пил горячий сладкий, но очень крепкий чай и периодически сжимал зубы от боли – Лика хлопотала над ранами. Вообще, непонятно было, где она успела этому научиться – обрабатывать порезы, доставать из них остатки стекол и прочей дряни, накладывать швы, причем с  такой точностью и аккуратностью, что позавидовал бы даже хирург. Трудно было представить,  что эта девушка может оставаться такой хладнокровной. Ничто не выдавало ее волнения или страха, да, пожалуй, страха и не было, она и сама не помнила, когда испытывала это чувство  последний раз. Во всяком случае, ее хладнокровие спасло уже не одну руку – кисть – палец - ногу и т.д. Спустя час, когда Марат был практически залатан и приведен в состояние «смогу доползти до кровати», он наконец-то открыл глаза (вот странно: человек, который с 14 лет, а то и раньше, участвовал в битвах, чьи руки были по локти в чужой крови, кто долго не раздумывая мог застрелить – боялся вида крови, уже от запаха ему делалось просто мега-хреново. Друзья не раз спрашивали: а как же он на все драки свои ходит в таком случае? Дело в том, что когда человек входит в раж, ему совершенно параллельно и на кровь, и на чужую смерть, его разумом овладевает такой азарт, что он просто не может остановиться, и только высшие силы сохраняют его жизнь, да периодически срабатывает инстинкт самосохранения – вовремя увернуться от ножа или, в крайнем случае, пусть даже на последнем издыхании добраться до места, где окажут помощь, как было сегодня.
-М-м-м, ну что же, друг мой Хрюндель, а теперь, пока ты еще не отключился совсем, рассказывай, что с тобой приключилось, кому не повезло сегодня и кто не прав на этот раз,  - тоном опытного психиатра начала Лика.
Он устало посмотрел на нее, во взгляде читалось: «А может не надо? Ну, или по крайней мере, не сейчас?»
- Не, даже не вздумай отмазываться и можешь даже не пытаться делать такой трагический взгляд. Не пройдет. Думаешь, я отступлюсь, не узнав, почему у тебя в руке с полбутылки стекла, шея тоже покоцана, но там ничего серьезного, почему ты весь в крови и т.д. и т.п.? Ты так действительно думаешь??? Наивный. Ну? – вопрошающе взглянула на него она.
- Ты хочешь услышать правду?
- Естественно, сказки я и сама хорошо сочиняю.
- Лик, я сегодня убил человека.
- Что???- глаза девушки округлились. Но истерики или упреков не последовало. – Зачем, как это вышло?
- Черт знает. Понимаешь или он меня или я его. Но даже не в этом дело…
- Не в этом?? А в чем??
- Понимаешь… Ну погоди, не говори ничего, я сам знаю. Понимаешь, я впервые увидел столько ненависти в глазах человека, что показалось, будто сейчас мир содрогнется, если он эту злобу из себя выпустит. Даже я еще такого не видел, ты понимаешь меня?

Молчание длилось несколько минут. Не затяжное и давящее оглушительной тишиной на уши, а то, в котором слышно, как несутся мысли. Да что там, на мысли времени просто не было, в голове Лики мелькали только картинки - образы, она уже давно научилась так мыслить – быстрее, намного быстрее, чем остальные люди, окружавшие ее. И в эти несколько минут к ней был прикован взгляд Марата. Поджарый как гончая, но крепкий, он незаметно для себя так вцепился пальцами здоровой руки в плетеный край кресла, что тот приглушенно хрустнул, а крошки остались вжатыми в ладонь и больно впились в кожу.
- Я понимаю тебя, - наконец произнесла девушка. Не понимаю только одного: откуда у ТЕБЯ столько злобы. Я прекрасно знаю, что ты великий комбинатор, ты мог разыграть ситуацию по – другому, и до выстрела, а он был ведь только один, я права?, дело бы не дошло. Так зачем?
- Голова в какой – то момент сказала, что в тот миг, когда я увернусь от его удара, кстати, никогда раньше не видел цепей с шипами, другой рукой он выхватит свою пушку и мне будет просто некуда деться, разве что на тот свет. И своей жизни я предпочел его.
- Так, понятно. Достаточно об этом. Я поняла тебя. Пойдем спать, ты снова бледный, как стена нашей бывшей школы.

 Уже закрыв глаза, перед тем как совершенно забыться, Марату почему – то стало безумно жалко Лику, ведь он снова свалил на нее тяжелую ношу своих проблем. «Блин, и все же мне повезло, что рядом есть такой человек как она. У нее уже жизнь начала налаживаться – вчера сказала, что нашла молодого человека, - тут мимолетом пронеслось острое ощущение дикой ревности, но парень сразу же подавил его в себе, - ну и правильно, не все же с таким оболтусом, как я, общаться. Только вот скоро она вновь ощутит на себе мое воспитание – она еще не знает, что теперь не умеет…», - на последнем слове мозг окончательно отказался работать в таком чудовищном режиме и отключился.

 Проснувшись утром, парень не обнаружил Лики в квартире, но так как время было еще раннее – около девяти – десяти часов, он решил подождать ее – мало ли вышла проветриться. И вправду, скоро в двери повернулся замок, и вошла девушка.
-Ты куда уходила?
-Так, по делам ездила, - ответила она уклончиво, но, прочитав вопросительный взгляд, вздохнув, объяснила, - в церковь ездила, свечку ставила. Не смотри на меня так, знаю, что церковь не переносишь, поэтому и не хотела говорить…
- Да ладно, ничего. Слушай, я поехал, со вчерашнего утра дома не был, родители уже небось изволновались.
- Ага, поехал он, счаз. Родители уже отволновались и еще спят без задних ног. Марат, вот зуб даю, что даже они тебе в такую срань не обрадуются. Сейчас завтрак приготовлю, поедим, потом тебя замочим в душ и только потом поедешь. Как ты маме в таком виде покажешься?
- Ладно, подруга, убедила, спорить тупо сил нет. Кстати, ты говорила, что нашла молодого. Фотка есть?
- А, интересно тебе все-таки? Нуу, - начала было она упрямиться, но поняв, что это ни к чему не приведет, согласилась, - ладно, на смотри. - Симпатичный, правда? А еще он умный и с ним всегда есть о чем поговорить. Короче, смотри и завидуй, - усмехнулась она, - а я пошла завтрак готовить.
Марат взял в руки фотографию. Что-то, какие-то черты лица были в новом молодом человеке Лики ему очень знакомы. Где он его раньше видел? А между прочим, сходство было очевидное – те же глаза, похожие на кошачьи, серый пуховик, крепкие ноги. Вроде парень как парень, но что-то определенно не давало покоя. «Только не…», - пронеслось в голове.
- Лика! – вдруг во весь голос в отчаянии крикнул он.
Из дверей показалось обеспокоенное лицо:
 – Брат, ты чего?
Два взгляда встретились. На этот раз оба человека поняли лишь то, что вернуть назад ничего не возможно. Не читалось ни злости, ни ужаса, лишь щемящая тоска сквозила таким диким холодом, что казалось, будто сердца этих двоих сию же секунду превратятся в ледышки и разобьются об пол, лишь бы никогда вновь не биться.
-Это был он?- и снова лишь сдавленный голос Лики выдавал ее волнение.
Только вопрос и никакого ответа. Странно, но молчание иногда красноречивее любых слов, а главное, молчание не может солгать.

Трудно сказать, да, наверное, почти невозможно, что чувствует человек в одну секунду потерявший надежды, да бог с ними с надеждами, не стало мечты. «Снова все катится вникуда, снова пустота, мрак…, - в голову, уже терявшуюся в мыслях пришли строки знакомой песни: - пыль и туман дорог щемят глаза, перед тобой тупик и повернуть назад нельзя…». Всего лишь две строчки. А потом снова и снова. Лика падала в темную пропасть, в глазах плыли круги и бред, бред, бред.

Марат успел подхватить ее, усадил в вечное кресло на кухне, то кресло, с которым было связано так много боли. Он знал, что через несколько минут девушка сама очнется, не стал ее тормошить, хлопать по щекам, просто устало опустил голову и замер в ожидании.
Спустя еще несколько часов Марат вышел от Лики, спустился по ступенькам, открыл железную дверь подъезда, завернул за угол. Ежась от холода он все думал и думал: «Ни слезы. Да, это моя школа. Умрет, но не покажет ни слезинки. Она сильная, а теперь еще сильнее станет. Как же так получилось, я демон. Теперь она окончательно разучилась верить…»- визжащий звук тормозов прервал мысль Марата. И вовремя, еще секунда, и его можно было бы отскребать от асфальта в буквальном смысле. Не обращая внимания на выскочившего из машины водителя, что-то кричащего и размахивающего руками, как ветряная мельница, парень прошел мимо, как будто ничего и не произошло. Уже походя к своему дому, он вдруг подумал про себя: «Да, и опять я остался жив. Ну, вот и  ЗАЧЕМ?»- и возмущенно поднял голову к небу.

Ответа на свой главный вопрос он так и не получил.