Дом, дети, заботы...

      Итак, я звоню в двери своего дома. Двери мне открывает моя мама! Господи, они уже приехали?! Как же неловко я себя почувствовала! Я-то думала, мама с папой привезут Серёженьку в октябре, а их, после карантина из-за холеры в Сталинграде, выпустили чуть раньше.
      Маме не понравилась моё отсутствие из Румынии, о чём она не преминула мне заметить. Вероятно, и мой супруг сыграл какую-то роль в её настроении. Ему очень не нравилось, что я уехала в Италию одна и «неизвестно к кому», как он выразился.
      Искренне рады меня были видеть мой папа, Олежка и Серёженька. Ребята прыгали вокруг меня, спрашивая, «а что ты нам привезла?»
                *****

      Весной 1971 года я повела Олежку в музыкальную школу, чтобы он смог поступить туда учиться. Тестовые экзамены Алик сдал, и его приняли в класс фортепиано. Проблема для меня лично состояла в том, что учиться в школе он должен был бы начать в этом же году с 15 сентября. Алику в августе месяце исполнялось шесть лет.
      Тогда мне казалось, что такое раннее начало серьёзных занятий может слишком сильно повлиять на его ещё не сформировавшуюся психику. Мне просто было жаль так рано нагружать его совсем не лёгким трудом. Я помнила, как много мне приходилось заниматься музыкой, какой это нелёгкий труд музицировать по четыре-пять часов на день, плюс к этому добавлялись и домашние задания, из общеобразовательной школы.      
      Надеясь, что сданные экзамены этого года будут зачтены и на следующий год, я пошла к директору школы и рассказала ей о своих сомнениях. Директор всё поняла, но сказала, что на следующий год моему сыну вновь придётся сдавать вступительные экзамены в музыкальную школу.
      Не, будучи уверенной ни в каком своём решении, я рада была, что могла посоветоваться с моими родителями, приехавшими очень кстати. И мама, и папа в один голос согласились со мной, что в шесть лет отдавать ребёнка не просто в обычную школу, а в музыкальную, это слишком рано. Хотя Моцарт своё первое музыкальное произведение написал, когда ему было, кажется, пять лет!
      Где-то в тайниках своей души я, всё-таки жалею, что не решилась отдать сына в музыкальную школу в шесть лет. Может быть, его дальнейшая жизнь, протекала бы совсем в другом русле.

      Родители предложили забрать Алика с собой до весны 1972 года, а уж после возвращения его обратно в Румынию, он будет почти на один год старше, и тогда мы решим, где ему будет лучше учиться.
      Конечно, мне не хотелось расставаться с ним, но в детских садиках к этому времени набор детей был уже окончен, а няню за такой короткий срок, пока я снова выйду на работу, отыскать было не реально.
      И без того Серёженька ходил в школу сам, через пол города, с ключом на шее, не могла же я ещё добавить ему и заботы о маленьком братике. Да и боялась я оставлять маленького ребёнка одного в доме. Выхода не было!
      Многие женщины-матери пользовались услугами то ли собственных мам, то ли близких родственников, у меня же в Румынии никогда никого не было, кроме меня самой и книг, которые помогали мне в воспитании детей.
      Вскоре, после получения визы для Алика на выезд-въезд, родители уехали вместе с ним в Союз. С опозданием, но Серёженька продолжил обучение в своей немецко-говорящей школе в четвёртом классе.   

                Побег с сюрпризом

      Школьные четверти третья и четвёртая пролетели быстро. Но конец четвёртой четверти в школе омрачил недопустимый с педагогической точки зрения инцидент. Серёжа учился хорошо, дома же случались разные недопонимания с его или с моей стороны в пределах его возраста, поэтому, когда я пришла с работы и не нашла Серёженьки ни дома, ни на улице, я не на шутку взволновалась.
      Наступил вечер, стемнело, а Серёжа всё не приходил домой. Я не знала куда бежать, куда звонить. Я только знала, что домой он приходил, поел и на этом вся информация обрывалась. Страшась самого худшего, я стала сначала обзванивать морги. Нет! Ничего подобного у них не значится! Боже! Не смея даже надеяться на подобный же ответ, я обзвонила и все больницы скорой помощи. Ответ отрицательный! Остаётся милиция. Прошу помощи, объясняю ситуацию. Обещают помочь! Что же ещё делать? Куда идти? Успокаиваю себя, что он пошёл к кому-то из ребят в гости, заигрался и забыл о времени. Жду…, а мужа всё нет и нет, схожу с ума в одиночестве!
      К восьми часам вечера приходит и муж. Рассказываю. Он так же беззащитен перед свершившимся фактом, как и я. Нам остаётся только ждать, ждать, ждать! Десять часов вечера. Прошу мужа пойти лечь спать, если сможет.
      Нервное напряжение достигло своего апогея и я чувствую, что проваливаюсь куда-то, то ли в небытие, то ли в какой-то тяжёлый сон. Позже, как мне объяснила мой знакомый врач, случается что некоторые организмы при сильном потрясении или при безмерной усталости впадают в «спячку». Это своеобразная защита организма.
      Почувствовав, что впадаю в эту «спячку» и, страшась уснуть, не дождавшись сообщений от кого бы то ни было (!)о том, где может быть мой мальчик, я постелила на полу коридора изнутри у входной двери одеяло и, приоткрыв дверь так, чтобы я чувствовала, что двери открывают, легла у порога.
      Было одиннадцать часов вечера, когда я почувствовала, что меня толкает входная дверь. Не смея поверить в реальность происходящего и, боясь увидеть, кто же стоит за дверью я, не поднимаясь с пола, открыла дверь пошире, а на полу перед самыми глазами увидела знакомые туфельки. Ещё не веря своим глазам, я протянула руки, обняла эти ножки, чтоб не исчезли, и только после этого подняла голову вверх.
      Серёженька (это был он!) стоял с заплаканными глазками и первое, что он сказал, было:
- «Мамочка прости меня, что я обманул тётю кондуктора. У меня не было денег на троллейбус, а я уже очень устал идти, поэтому я сказал, что ты забыла дать мне деньги на троллейбус, а мне ещё надо долго идти. И тётя меня привезла домой».
      Малыш говорил, говорил, говорил тихо, а для меня, его слова звучали силой оратории. Наконец, поднявшись с колен, и выпустив его из своих объятий, я осторожно закрыла дверь и на руках отнесла его в ванную комнату. Говорить я не могла, но надеюсь, по моим жестам он понял, что я на него не обижаюсь.   
      Так же молча, я налила полную ванну тёплой воды и раздела малыша. Ужаснули меня, его ноги. Ступни были фиолетовыми и опухшими. Я хотела что-то сказать, но из горла вырвался только рык. Я поняла, что горло сжал нервный спазм и говорить я пока не должна, а то испугаю своего мальчика. Улыбнувшись, я опустила его в ванну, а сама пошла на кухню, приготовить поесть что-нибудь лёгкое.
      Я понимала, что кушать он сейчас не сможет из-за сильной усталости и перенесённого стресса, но для спокойного сна принятая ванна и лёгкий ужин, позволят ему восстановить силы до утра. А завтра суббота и у нас будет время поговорить о том, что подвигло его на такой поступок? Да и голос у меня восстановится. Рюмочка выпитого конька помогла мне перейти с рыка на шёпот. Когда Серёжа вышел из ванной, я уже, чуть успокоившись, смогла говорить с ним шепотом, мотивируя это тем, что папа спит, « а мы не хотим его будить». Уснул малыш почти сразу же, едва дотронувшись до подушки.
      Утром Серёженька спал дольше обычного. Тихо прокравшись в его комнату, я посмотрела на его ножки. Синева спала, но ножки были ещё слегка опухшими. «Хорошо, что сегодня суббота, у меня есть время полечить ему ножки» – подумала я, тихо прикрывая за собой дверь в комнату.

                *****

Для моего супруга, как таковых, свободных суббот не бывало. Поэтому, когда Сереженька, наконец, проснулся, папы дома уже не было. Я терпеливо ожидала рассказа о вчерашнем происшествии, дав ребёнку спокойно поесть. После еды Серёжа рассказал следующее.
      Последним уроком в школе был урок физкультуры. Серёжа одолевал школьные предметы по немецкому языку успешно. По крайней мере жалоб от его классного руководителя не было. А вот с уроками по спорту у него были некоторые проблемы. Классный руководитель вела также и уроки спорта с вверенным ей классом. Какие-то, из требуемых спортивных упражнений Серёжа то ли не смог выполнить, то ли отказался выполнять, и учительница побила его в присутствии всего класса.
      На детскую душу ребёнка сильнее всего подействовали не сами побои, а их публичное применение, хотя и побои сыграли не последнюю роль в том, что Серёжа принял решение, уехать в Союз к бабушке и учиться в школе, где его любили и не били.
      Придя, домой после школы, он не нашёл никого, кто бы разделил его горе. Все были на работе. Ребёнок собрал кое-какие свои вещи из одежды и пешком отправился на Бессарабский вокзал Бухареста.
      Приезжая из Союза, мы всегда прибывали на центральный вокзал «Гара де Норд» и только один единственный, но последний раз, наш состав отправили на Бессарабский вокзал, который в принципе являлся правительственным. Вокзал «Гара де Норд» был закрыт на ремонт, поэтому нас и приняли на другом закрытом для общего пользования объекте.
      Не знаю, почему Серёжа выбрал именно этот вокзал, который находился от нашего дома вдвое дальше, чем «Гара де Норд», но пешком он пошёл именно до Бессарабского вокзала. Если ехать на троллейбусе, с обязательными пересадками до этого вокзала, то дорога по времени занимает около 40-45 минут.
      Денег у Серёжи не было, поэтому он не воспользовался троллейбусом, а пошёл пешком.
- «Я дошёл до вокзала – рассказывал дальше Серёжа, – и стал ждать поезда. А поезда всё не было. Поезда вообще почему-то не ходили. Тогда я решил идти по рельсам в ту сторону, откуда мы приехали от бабушки. Я шёл очень долго, но, наверное, до границы было ещё далеко, а поездов всё не было».
(«Слава Богу!» – подумала я, вспомнив, что это вокзал правительственный и там действительно нет обычного движения поездов).
- «Я очень устал, хотел пить, а до бабушки ещё далеко и мне захотелось домой. Шёл я обратно тоже по рельсам до самого вокзала, а оттуда уже по тротуару домой. Только около речки Дымбовицы я понял, что очень устал, поэтому стал ждать на остановке троллейбус. Тётя поверила мне, что у меня нет денег, и привезла меня домой».
      Когда Серёженька всё это рассказывал, я едва сдерживала себя, чтоб не расплакаться. В понедельник я решила пойти в школу к директору и рассказать ей о методах воспитания классной учительницы моего сына. В школе директора не оказалось, поэтому я всё-таки решилась найти мадам Штэфэнеску (учительнице сына) и поговорить лично с ней.
      Шёл урок физкультуры. Я пошла в спортзал посмотреть на неё и на детей. За загородкой меня не было видно, и я спокойно наблюдала за уроком. Прозвенел звонок на перемену. Последней из спортзала вышла мадам Штэфэнеску. Я не знаю, что она прочла на моём лице, увидев меня перед собой, но остановилась, как вкопанная с беспокойством ожидая мою реакцию.
      Я не знала с чего начать и молчала. Неожиданно она, вероятно, решив взять в руки инициативу, воскликнула:
- «О, Вы мама Серёжи? Как я рада Вас видеть! Почему Серёжа не пришёл сегодня в школу? Случилось что-нибудь?».
- «Да, случилось, - затянула я паузу, глядя на неё в упор. Она молча ждала. – В пятницу, когда он пришёл из школы, – продолжала я, солгав – у Серёжи поднялась температура и до сих пор он чувствует себя неважно. Именно поэтому я пришла в школу, чтобы предупредить Вас, что он не придёт в школу и завтра».
– «О, ничего, ничего! Всё равно уже конец года и как таковых занятий у ребят почти нет. Мы повторяем пройденное. Серёжа очень усердный и хороший мальчик и четвёртый класс он окончит хорошо. А Вы знаете, что Ваш сын фантазёр?» - спросила она.
- «Что Вы имеете в виду?» - вопросом на вопрос ответила я, ожидая какую-нибудь гадость, сказанную о Серёже.
- «Вы знаете, я дала детям задание написать сочинение на вольную тему – «как я провёл лето!». И что Вы думаете, написал Ваш сын? Ваш сын написал, что ездил к папе в Америку, штат Техас, где его папа работает шерифом. Описал, как он с папой участвовал в преследовании угонщиков авто, укравших фиолетовый «Ягуар». Как Вам это нравится?» - спросила она с иронией.
- «Действительно оригинально, и Вы правы, Серёжа умный мальчик», усмехнулась я, глядя ей прямо в глаза. Наверное, она ожидала от меня другого ответа!
- «Вы, как всегда, поедете к себе на родину?» – вдруг спросила она.
- «Да, как всегда», – сдавленно прозвучал мой ответ, хорошо помня, как она относится к Союзу.
- «Пожалуйста, привезите мне фотобумагу для цветной печати, у нас она или очень плохая или её нет вообще».
      Она ещё что-то говорила, говорила, как будто боялась, что, если перестанет говорить, то может услышать от меня то, чего слышать не хотела. Я не знаю, почему я не высказала ей всё, что хотела.
      Может быть, меня разоружил её словесный напор, а может быть потому, что я вспомнила, как выгнали Серёженьку из детского сада, когда я «посмела» пожаловаться на воспитателя.
      В немецкой школе Серёжа и так был на «птичьих» правах, поэтому мне надо было вести себя очень дипломатично, чтобы его не исключили из школы, по крайней мере из-за меня. Однако я не могла уйти из школы, чтобы позволить «мадам» спать спокойно, поэтому я спросила:
- «Вы не знаете, директор у себя?».
Она уже почти довела меня до выхода из здания школы, как вдруг остановилась и обеспокоено спросила:
- «Зачем Вам нужен директор?».
Ура, я поняла, что попала в точку!
- «Так есть или нет?», - не отвечая на её вопрос, переспросила я снова.
- Нет. Директор уже ушла» – ответила она натянуто.
- «Ну, ничего! Я приду в пятницу. До свидания!» – попрощалась я и вышла из школы.
      Думаю «мадам» просто забыла ответить на «прощание», потому, что сегодня был понедельник, а до пятницы у неё было достаточно времени подумать, поволноваться, и не трогать Серёжу. Конечно, в пятницу я никуда не пойду, а учительница, надеюсь, будет благодарна мне за то, что я не донесла на неё директору и оставит Серёжу в покое до конца учебного года.
      В конце концов, малыш последний год учится в её классе, так как с пятого класса по каждому предмету другой преподаватель и классный руководитель то же новый.
      Мне неприятны словесные разборки и конфликты вообще. Я не умею, вести себя правильно с наглыми и бессовестными людьми, поэтому предпочитаю или уходить или поступать так как я поступила с учителем Серёжи, создавая своему визави моральный дискомфорт. Это не относится к закоренелым хамам, таких людей я просто исключаю из своего окружения, а на улице, обхожу стороной.
      После этого случая с Серёжей я ввела правило в доме, по которому все мы и родители и дети должны оставлять друг другу записки в кухне на столе с сообщениями когда, куда или, где мы находимся, чтобы остальные члены семьи не волновались за нас. Это правило привилось с успехом, и мы никогда его не нарушали.      

(продолжение следует)http://www.proza.ru/2011/03/24/1844