Поэтика сновидений в античном эпосе - конспект

Теперик В.Ф.  "Поэтика сновидений (на материале поэм Гомера, Аполлония Родосского, Вергилия, Лукана)" - http://librarius.narod.ru/autor/teperik.pdf

"Современное толкование сновидений представляет собой, в сущности, видоизменённый пересказ теорий времён античности и средневековья, а первые в  мире классификации снов, которые  легли  в основу научного их понимания, были созданы именно в античности". Фромм Э. "Забытый язык. Введение в науку понимания снов, сказок"

В диссертации на материале античных эпосов исследуются литературные сновидения – роль  в произведении,  смысл и значение (семантика),  поэтика (что и как изображено в сновидении), как изменяются средства изображения сновидения в зависимости от жанровых возможностей. Цель исследования в выявлении как закономерностей, так и особенностей  сновидений в художественном тексте.

Положения, выносимые на защиту:
.....1. обосновывается категория онейротопа, которая охватывает литературное сновидение как совокупность художественных средств.
.....2. Главными аспектами сновидений являются содержание, смысл, типология изображения и функция в произведении.
.....3. В ходе жанровой эволюции язык сновидений меняется от риторики слова к риторике образа, что в итоге делает изображение сновидений более реалистичным.
.....4. Реализация   основных   черт   жанровой поэтики в   типологии   сновидений.

Поскольку язык сновидений – «универсальный язык, единый для всех культур во всей  истории», филологическое исследование должно учитывать психологические теории, связанные с изучением снов, но не опираться исключительно и целиком на них. Для психологической науки важнее предложить наиболее верные и корректные способы интерпретации образов сновидения, для филологической – проанализировать те художественные средства, с помощью которых эти образы создаются, поскольку поэтика сновидения является порождением не Бессознательного сновидца, но авторского замысла, то  есть Сознательного, как бы реалистично и жизненно ни был изображен тот или иной литературный сон. Поэтому цели филологического исследования состоят не в том, чтобы методами психологии анализировать литературные сновидения, но в том, чтобы методами филологии анализировать то психологическое явление, которое описано литературным материалом.

Например, филологический подход, в отличие от психологического, не может заключаться лишь в исследовании смысла сна. Он предполагает поиски ответа на вопрос, почему он значит то, что он значит, то есть –  как система средств изображения связана с изображаемым. Что именно делает сон загадочным, что в нём является непонятным: его образы, сюжет или слова. Как правило, загадочные сны – это как раз те, в которых слова отсутствуют, но присутствуют символические образы и действия. То есть для психологической науки важнее предложить наиболее верные и корректные способы интерпретации образов сновидения, для филологической – проанализировать те художественные средства, с помощью которых эти образы создаются.

Для филологии терминов "сон" и "сновидение" явно недостаточно, так как огромное значение имеет  художественная  сущность  тех   деталей,  которые  в реальной жизненной ситуации отсутствуют. Способы описания снов в литературе разнообразны, в разных жанрах существуют свои законы для их изображения. Например, о сновидении персонажа художественной литературы может быть рассказано разными способами. Его можно «показать» в самый момент возникновения, о нём может стать известно после  этого, наконец,  о нём  может  быть  рассказано  читателю даже  до  его изображения. Рассказать о сне может как  сам  сновидец, так  и кто-то  иной  из  персонажей  или сам автор. Кроме того, Функция сна и функция  рассказа   о  нём  не  совпадают, например сон   слепого   пастуха,   о   котором   рассказывает   в   «Борисе Годунове» патриарх, – вещий, пророческий. Но если функция этого сна состоит в том, чтобы прозрел пастух, то функция рассказа о нем – чтобы «прозрел» Борис, узнав, что убиенный царевич способен исцелять.

Поскольку  сновидение по-гречески  oneiros, в  диссертации вводится такая категория, как ОНЕЙРОТОП, включающий в себя и само сновидение, и отклики персонажей, и авторский комментарий, и невербальные реакции, т.е.  весь комплекс художественных средств, связанных с изображением сновидения, а также его ближайший композиционно-смысловой контекст. Например, сон пушкинской Татьяны начинается так: «Ей снится, будто бы она идёт по снеговой поляне», в то время как онейротоп – со слов: «И снится чудный сон Татьяне».  Сон заканчивается словами «нестерпимый крик раздался… хижина шатнулась», онейротоп – «Татьяна в ужасе проснулась». Таким   образом,   данный   термин   имеет,  прежде  всего,  филологическое значение, в то время как такие термины, как «онейрология» и  «гипнология», пришли из психологической науки и медицины.


Глава 2 ПОЭТИКА СНОВИДЕНИЯ В ГОМЕРОВСКОМ ЭПОСЕ

Функция снов у Гомера преимущественно сюжетная  - после сновидений происходят изменения в событиях. Однако, иногда не ситуация – повод для введения сна в сюжет, но, наоборот, сон –   повод для  возникновения  ситуации,  в  которой  происходит разговор о снах как о явлении.

Рассказ о сновидении осуществляется либо от лица автора, либо от лица персонажа, что меняет точку зрения на события. Сны   связаны   с   теми персонажами,  которые  играют важную  роль  в  событиях.

Время сновидения - настоящее: сновидение – то, что происходит в данный момент,  описывается в момент возникновения, и тем самым, не рассказывается, а показывается.

Содержание сна становится объектом пересказа. Иногда онейротоп завершается вербализацией реакции сновидца, например, рассуждение Пенелопы о двойственной природе сновидений (верной и иллюзорной). Иногда используется особая форма комментария - интерпретация сна.

Сновидение описывается как внешнее воздействие, появляется не спонтанно, а по чьей-то воле – либо это воля персоны из мира божественного, либо – потустороннего.

Изменение облика – непременное условие появления божества в гомеровских сновидениях. И общий принцип изменения облика состоит в том, что «персонаж» сновидения – не только лицо сновидцу известное, но ещё и либо достаточно близкое, либо авторитетное.

Чёткость и ясность совета, тех речей, которые содержатся в сновидении – ещё один общий компонент онейротопики божественного в гомеровском эпосе. При этом два противоположных по смыслу эпитета отражают  различные аспекты сна: неясность касается предмета, образов, то есть, того, что и как изображено в сновидении, ясность – его значения, смысла, поэтому один из них касается формы, другой – содержания.

Смысл сна может создаваться не с помощью слов (имеются в виду слова «фигуры сновидения»), а с помощью образов. Например, смысл третьего сна Пенелопы создан не с помощью слов.

Как и всякий символический сон, этот сон допускает несколько толкований:
.....1. манифестация будущего,
.....2. реализация желаний,
.....3. трансформация страхов.

Реакция сновидца на свой сон в одном случае больше касается ментальной сферы, в другом – эмоциональной, то есть сны определяют не только  поступки, но и эмоции сновидца. Так, цель первого сновидения в «Одиссее» состоит в том, чтобы  успокоить Пенелопу известием о скором возвращении Телемаха.

Вещий сон, т.е. сон, в котором есть лишь указание на будущие события, более объективен, более индифферентен по отношению к чувствам  и настроениям сновидца, в то время как в психологическом сне в первую очередь реализованы именно чувства  и эмоции.

Место в повествовании: там, где  сны  выполняют сюжетную функцию, влияя на последующие события, песнь со сновидения, как правило, начинается, там же, где оно больше связано  с чувствами персонажа, песнь сновидением,  наоборот, заканчивается.

Два типа поэтики снов у Гомера:

Для первого типа характерно изображение сновидения как результата божественного  влияния на мысли и действия человека, причём божество не открывает герою будущее, а воздействует на него.
.....1.  Повествование  (от лица автора) описывает сновидение как момент настоящего, а не прошедшего.
.....2. Подчеркивается, что в момент влияния божественной воли на человеческую последняя находится в состоянии сна.
.....3.  Boздействие божества осуществляется не с помощью символов или действий, а   с   помощью  слов.  Бог   принимает   вид   человека, находящегося в близких родственных или дружеских отношениях со сновидцем, обращаясь к нему с речью, в которой не содержится ничего загадочного или непонятного.
.....4. Момент спокойного пробуждения всегда подчеркнут, а не только логически подразумевается.
.....5.  Отношение   сновидца   к   сновидению   можно   определить   как эмоциональное приятие его событийной реальности.

Второй  тип   описания обусловлен пониманием психологической природы снов.
.....1. Рассказывает о сновидении не эпический рассказчик, а персонаж, в силу чего сновидение изображено как рассказ о прошлом, а не о настоящем.
.....2. Есть нечто непонятное и загадочное или в самом сюжете сновидения, или в его исполнимости.
.....3. Эмоциональная реакция на сновидение – вопросительно-тревожная.
.....4. В сюжете сновидения присутствуют действия, причем символические.
.....5. Если в сновидениях первого типа осуществлялось воздействие на будущие события и, тем самым, функция оказывалась сюжетообразующей, то сновидения второго типа изображены как реакция на прошлое, на предшествующие события "дневной" жизни, что свидетельствует   об их психологической семантике.

В изображении сновидений сталкиваются, таким образом, различные культурные эпохи, но они никогда не смешиваются. Там, где в сновидении осуществляется божественное влияние, нет места изображению психологии личности. И, наоборот: там, где сны   показаны как реализация чувств и впечатлений самой личности, никогда ничего не говорится о каком бы то ни было божественном вмешательстве.

Соответственно различна и художественная роль снов. В первом случае она состоит в развитии эпического действия, во втором – в раскрытии внутреннего мира, эмоционального состояния героев. В дальнейшем по мере  развития эпических жанров эти две тенденции соединятся: в вещем сновидении определённым образом проявит себя и психология сновидца. Однако художественное своеобразие онейротопики первых эпических поэм состояло именно в том, что первое и второе там никогда не соединялось.


Глава 3. СНЫ «АРГОНАВТИКИ»

Отличаются от других снов античного эпоса, и это касается количества снов, типологии описания; функции, связи с сюжетом и образами персонажей.

В гомеровском эпосе одни сны влияли на развитие событий, другие являлись индикатором психологического состояния. В «Аргонавтике» то и другое соединяется: с одной стороны, сон Медеи говорит о том, что с ней происходит, с другой – о том, что с ней произойдёт.

Именно отсутствие словесной риторики и присутствие образов, в том числе и символических, делает сны «Аргонавтики» особенно загадочными. Смысл сновидения нуждается в толковании, которое возможно лишь благодаря тому, что сновидец возвращается к своему сну, вспоминает о нём, то есть вступает с ним в коммуникативную связь. Таким образом, еще один общий мотив, свойственный онейротопике «Аргонавтики», – мотив воспоминания, хотя как место этого мотива в композиции онейротопа, так и способы интерпретации могут отличаться.

Следующий общий компонент поэтики сновидений – чрезвычайная эмоциональная насыщенность, что всякий раз подчеркивается соответствующей лексикой. Крик, плач, кровь, страх – всё это делает онейротопику «Аргонавтики» гораздо более эмоционально окрашенной и экспрессивной в сравнении с гомеровской.

Еще один элемент, внесённый Аполлонием в эпическую онейротопику, – вовлечённость сновидца в события сновидения: Медея во сне сама борется с быками, Кирка  сама  гасит огонь кровью, активность аргонавта проявляется в эротической сфере. С одной стороны,  герои в сновидениях совершают удивительные, необычные действия (женщина сражается с быками, Кирка гасит кровью огонь, мужчина кормит грудным молоком ребёнка), с другой –  они испытывают обычные, человеческие чувства.

Это сочетание противоположных тенденций –  черта, свойственная эпохе эллинизма. Как и то, что всем снам присуща многосюжетность, чрезвычайная насыщенность событиями, все сны содержат определенный элемент загадочности, во всех в той или иной степени реализованы   фантастические ситуации, присутствуют символические образы и действия. Везде имеет место усиление эмоциональной семантики и ослабление божественной.

Аполлоний ещё не драматизирует сновидения в той мере, как это сделает позже Вергилий, но в сравнении с Гомером он существенно меняет их содержание, усложняет композицию, увеличивает событийную насыщенность.

Соединение невероятного, иррационального, необъяснимого, с  одной стороны, и интимного, человеческого, с другой, является одной из основных тенденций эллинистического искусства.

Сновидение не развивает так, как у Гомера, сюжет, не соединяет так явно мир смертных и мир богов, в нем нет реализации воли потусторонних сил, оно не обладает и столь ясным, очевидным  смыслом, как у Гомера, но  оно  необходимо  в поэме об аргонавтах. Почему? Без сомнения, оно больше связано с главным нововведением Аполлония:   более  реалистичным изображением внутреннего мира. Без сновидения недостаточно выразительным выглядели бы любовное чувство Медеи и ее преступление, проницательность Кирки и прозорливость Ясона, кроме того, отсутствовал бы победный аккорд в описании завершения похода аргонавтов.

Основными чертами типологии сновидения  в «Аргонавтике» Аполлония Родосского являются:
.....1. уменьшение роли божественного влияния на сны;
.....2. уменьшение связи сновидения с образами главных персонажей;
.....3. усложнение сюжета сновидения;
.....4. усложнение композиции онейротопа мотивом воспоминания сновидца о своём сне;
.....5. большая активность сновидца в событиях сновидения: из созерцателя происходящего, каким  сновидец был  в гомеровских  снах, он становится его участником.

Динамичность и экспрессивность сюжета, свойственная раннему эллинизму, в полной мере отразились и в поэтике сновидения. Многосюжетность снов, активность сновидца, усиление эмоциональной семантики и ослабление божественной – черты онейротопики «Аргонавтики».


Глава 4. ПОЭТИКА СНОВИДЕНИЙ В "ЭНЕИДЕ" ВЕРГИЛИЯ

Анализ поэтики онейротопа показывает, что  в шести из семи снов  представлены не  символические образы  и действия, а речи, при этом структура онейротопа может быть как монологической, так и диалогической. Как и у Гомера, образ сновидения связан с: 1) миром божественным (immortales), 2) смертных (mortales) и 3) мёртвых (mortui).

При этом  форма поведения персонажей, как во  сне, так и после него, существенно различается. Так, Эней никогда не вступает в диалог с божеством, хотя может вступить в диалог с умершим. Другая отличительная черта Энея заключается в том, что он всегда стремится к исполнению постсновиденческого ритуала. Турн же, напротив, надменно отвечает жрице Юноны, не выполняя после своего сна никаких ритуальных действий.

Связь между формой поведения во сне и завершением онейротопической ситуации несомненна, и структурой онейротопа в каждом случае акцентируются те или иные черты эпического характера. Диалог Турна с фурией показывает, что он способен находить возражения даже там, где данный ему совет (активнее вступать в боевые действия с троянцами) соответствует его желаниям. Эней же никогда не возражает, даже там, где данное ему во сне указание вступает в противоречие  с его намерениями. Таким образом, диалогическая   или монологическая структура онейротопа – элемент не только формальный, но и содержательный, подчёркивающий  определённые  черты   эпической  личности, глубинный антагонизм двух героев: одного, склонного к поиску компромиссов, и другого, устремлённого к конфликтам и полного противоречий.

Вергилий, структура онейротопа:
.....a) рассказчик,
.....b) сновидец,
.....c) «фигура» и образы сновидения (божества, смертные, мертвые)
.....d) форма онейротопа (диалог или монолог).

Форма проявления божественного участия, описание ситуации, связанной с возникновением сновидения, изображение фигуры сновидения, завершение онейротопа, реакция героев – всё это сильно изменилось у Вергилия в сравнении с Гомером.

У Гомера божество никогда не появляется в сновидении под своим истинным обликом, у Вергилия, наоборот, оно никогда не меняет его, У Гомера божество появляется под видом близкого сновидцу человека, его друга, родственника, или же просто наиболее авторитетной и опытной личности, у Вергилия – одно божество появляется под видом   жрицы   другого   божества.   

Это соответствует общей тенденции гомеровского эпоса – изображать чудесное и удивительное в формах, близких и понятных современной реальности, и противоположной тенденции «Энеиды» – находить в реальном проявление божественного и чудесного.   

У Гомера «божественные» сны скорее  «показываются», чем «рассказываются»: о божественном сне от первого лица сообщается только в повторениях, то есть, рассказ от первого лица появляется лишь после того, как о сновидении уже было рассказано   автором.   Вергилий   использует   технику   «показа»   сновидения значительно реже, сочетая с ней и технику рассказа-воспоминания, и технику описания внутреннего пространства снов, а не только внешнего, как у Гомера.

Таким образом, основными чертами типологии сновидения   в «Энеиде» являются:
.....1. сохранение божественного влияния на сны;
.....2. связь сновидения с главными персонажами произведения;
.....3. увеличение сюжетной функции снов;
.....4. детализирующее изображение как основной стилевой принцип описания «фигуры сновидения»;
.....5. восприятие сновидцем своего сна, его поведение, как в сновидении, так и после него, становится одним из важных способов характеристики персонажа.

Содержание  снов  усложнено  и  драматизировано, восприятие сновидцем своего сна, форма поведения во сне, исполнение или неисполнение им постсновиденческого ритуала – детали, семантически более насыщенные, чем это имело место в гомеровской и эллинистической   типологии  изображения.

Именно в «Энеиде»  сновидения теснее всего соотнесены и с образами персонажей,  и  с   развивающимся  сюжетом,  и   с  архитектоникой  всего  произведения. обладая   большим драматизмом, подчеркнуто детализированным изображением, более сложным комплексом сюжетов и мотивов.

Вместе с тем, Вергилий не  изменил гомеровскую пропорцию в соотношении реального, чудесного и божественного в снах. 


Глава 5.  ПОЭТИКА СНОВИДЕНИЯ В "ФАРСАЛИИ" ЛУКАНА

Новация Лукана состоит не просто в вербализации реакции сновидца на сон, его восприятие становится, по существу, интерпретацией, показывая, как следует его понимать (как пустую угрозу). Кроме того, авторский комментарий к сну, в «Фарсалии» же в финале онейротопа обозначены   даже  три  его   возможных   понимания: сон-воспоминание, сон-предсказание, сон-утешение. Такое понимание неоднозначной семантики сновидения в античном эпосе встречается впервые. Автор, если и комментировал сон персонажа, то лишь в косвенной форме (как сон Дидоны в «Энеиде»). В сновидении Помпея авторский комментарий онейротоп завершал, Цезаря – начинает. Комментарий к сновидению Помпея являлся одной из форм авторского присутствия в тексте.

Однако типология описания данных сновидений иная. Основными её чертами являются:
.....1.  изменение божественного влияния на сновидения (смена олимпийских божеств манами и Фортуной);
.....2.  связь сновидения с главными персонажами «Фарсалии» и появление новых тенденций – онейротопика коллективного;
.....3.  восприятие сновидцем своего сновидения, его поведение, как во сне, так и после него – способ характеристики персонажа;
.....4.  усложнение композиции онейротопа авторским комментарием к сновидению, который   становится формой авторского присутствия в тексте;
.....5.  усложнение образной структуры сновидения. Если большинство сновидений в произведениях Гомера и Вергилия связаны с будущим, то в «Фарсалии» в соответствии с основной тенденцией исторического эпоса, прежде всего, актуализировано прошлое, но прошлое не только как часть жизни, но и как часть судьбы, сон-воспоминание о ярком   и  блестящем прошлом. Именно в этом, наряду с авторским присутствием в онейротопике поэмы, состоит одна из особенностей лукановских сновидений.

Лукан, устранивший из снов божественную семантику, сохранил сами сновидения  в качестве   художественного   приема,   позволяющего   одновременно   решить несколько художественных задач: показать смысл и значение прошлых событий, качества личности и характер героев, истинную сущность военных действий и, наконец, роль бессознательного в понимании прошлого.


Глава 6.   ОСНОВНЫЕ МОТИВЫ ЭПИЧЕСКОЙ ОНЕЙРОТОПИКИ

Основные   мотивы   эпической онейротопики – мотив  божественного,  мотив  смерти, и мотив  эротический, рассматриваются соответственно трём мирам, представленным в сновидениях: мир божественный (immortalium), мертвых (mortuum) и людей (mortalium).

Общими   чертами онейротопики божественного у Гомера являются:
.....1.  изменение божественного облика «персоны» сновидения,
.....2.  ясность содержащихся в сновидении речей 
.....3.  сюжетная функция.

В отличие от снов в гомеровских поэмах, которые описывались в момент их возникновения, и, тем самым, не рассказывались, а показывались, божественные сны «Аргонавтики» описываются после  их появления, что меняет композицию онейротопа. Она становится более сложной, а сами сновидения связаны уже не с основными богами, участвующими в событиях.

Вергилий, в целом следуя за Гомером, вносит в онейротопику божественного новые черты:
.....1.  божество не меняет своего облика;
.....2.  изображение «персоны» сновидения становится более красочным и подробным;
.....3.  связь с общим сюжетом произведения выражена более ярко.
 
Более радикальным изменениям подверглась семантика тех снов, где ведущим мотивом является мотив смерти (танатологический). Первая вариация данного мотива – явление умерших в сновидениях: сны  Ахилла в  «Илиаде»,  Энея в  «Энеиде». Вторая – сны, которые снятся героям накануне их собственной смерти (второй сон Помпея в «Фарсалии», сон Дидоны в «Энеиде»). Между снами этого типа сходства меньше, и проявляется оно, главным образом, в типологии изображения. Прежде всего, это символизм и экспрессивность образов. Танатологическая онейротопика, кроме того, не только изменяется качественно, но и увеличивается количественно. Если у Гомера и Аполлония со смертью связано лишь по одному сну, то у Вергилия и Лукана эта пропорция уже иная: в «Энеиде» мотив смерти реализован в четырех снах (из семи), в «Фарсалии» – так или иначе уже во всех. И если герои греческого эпоса накануне своей смерти снов не видят, то в римском эпосе между сном и смертью героев всегда существует связь. В итоге сны с мотивом смерти в большей степени окажутся связанными с психологией эпического персонажа, чем  с развитием эпического действия.

Ещё меньше на развитие событий влияют сны с эротической семантикой. Главным  образом,  это  сны  женских  персонажей,  и представлен в  них  мир mortalium: героини в своих снах видят не богов и не мёртвых, а главных героев.

Главная тенденция развития эпической онейротопики состояла в постепенном переплетении мотивов, проникновении одного в другой. Например, первый сон Помпея. С одной стороны, это сон с танатологической семантикой, поскольку Помпею снится его умершая жена, с другой, сказано, что сон всё-таки послан богами, следовательно, это сон божественный. Но в этом же сне говорится и о любви: и о любви самой Юлии к Помпею, и о любви Помпея к его новой жене – Корнелии. Следовательно, здесь есть и эротический смысл. То же можно сказать и о сне Дидоны, где в наиболее ярком виде сочетаются два мотива – эротический и танатологический. Но в отличие от божественной и танатологической проблематики,  эротическая семантика снов эпоса всегда  прочно соединена с психологическим смыслом, и если не все психологические сны эротичны, то все эротичные сны психологичны.

Рассматривая онейротопику  с точки зрения пространственно-временных координат, также можно сделать вывод о её постепенном усложнении: если в снах греческого эпоса показано своё  для сновидца пространство (у Гомера – более интимное, домашнее, у Аполлония – менее), то в римском эпосе оно становится для сновидца «чужим» (символическим  у Вергилия, историческим или мифологическим у Лукана).

Интертекстуальность - ещё один из аспектов эпической онейротопики. Так, сон Энея (ему снится умерший Гектор) является аллюзией на сон Ахилла, а сон Дидоны, где ей снится Эней, –  аллюзия на сон Пенелопы, где она видит Одиссея, и т.д. О характере интертекстуальных связей свидетельствуют не только содержание снов, но и сентенции, высказанные в связи с ними (например, сентенция о двух воротах сновидений, слоновых и роговых, в «Энеиде», воспроизводящая соответствующий пассаж  из «Одиссеи»). Интертекстом  становятся не только  сентенции, что понятно, но и сравнения. Они связаны с мотивом сновидений еще более тесно, не только композиционно, но и содержательно.

В итоге онейротопические мотивы переплетаются так тесно,  что становится сложным выделить основной из них. Это соединение мотивов – не механический отказ от более простой поэтики, но одно из тех явлений, в которых и проявляются реалистические тенденции в изображении снов.


ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Изображение снов  в эпосе представляет  собой сочетание двух  главных  тенденций (одной, где «языком сновидения» является речь, и другой, где «языком сновидения» становятся образы), причём доминанта   речи  в   сновидениях   сменяется доминантой  образов, что   в  итоге  делает  изображение  снов  более реалистичным.

Сновидение влияет на развитие действия, выполняя сюжетную функцию; обладая психологической семантикой, оно свидетельствует о восприятии эпическим персонажем окружающей реальности; сновидение является проводником божественной воли; оно соединяет мир живых с потусторонним  миром; оно может свидетельствовать об отношении автора к героям и т.д.

В итоге сновидение становится одной из тех констант жанра, художественный смысл которых наиболее многообразен, а содержание – все более вариативное, все более символическое, все менее предсказуемое.