Ухожу по-английски

Бокал вина игриво манил к себе, периодически захватывая мой взгляд, но Она не дала нашему роману перерасти в нечто больше, чем эстетическое наслаждение цветом и формой.
-Эй! Вино с годами становится только лучше! Чего ты наврятли скажешь обо мне…- напускная обида была ей к лицу, вызывая детское умиление.
- Прости, засмотрелся – как бы мямля оправдывался я. – И зря ты так про себя. За эти годы ты только расцвела, кто знает, закончился ли процесс или я так смогу застать цветение сакуры? – однако вместо изящного комплимента непроизвольно получилась саркастическая ирония.
Не смотря на то, что я был трезв, меня тянуло поговорить. Видимо так располагала погода… Весна в конце концов! Прошла пора зимнего затворничества и пришло время понежить свою душу в лучах улыбки прекрасной собеседницы.
Ветер шумел, в пока еще голых ветках деревьев над нашими головами, гоняя по небу насупленные тучки.
- Цветение сакуры в такой серости… Это грустно.
- Возможно ты и права.
Меня разрывало изнутри, я готов был говорить, кричать, смеяться и плакать одновременно. Весна – время надежд, расцвета чувств – оказывала на меня противоположное действие. В моей прагматичной натуре просыпается романтик, распускается надежда, вера, желание жить просто так… Просто жить. Жить, дышать, ходить по улицам города, заглядывая в глаза прохожим. Просто. Без цели. Без смысла.
- Раньше у нас лучше получалось разговаривать.
Я ждал подобного обвинения года эдак 2-3 назад, поэтому сейчас оно показалось мне немного запоздавшим. Хотелось ответить «раньше мы хотя бы разговаривали», но это замечание явно не приведет к желаемому. Стена молчания, лишь изредка осыпавшаяся за эти годы, сегодня могла рухнуть. Я верил в это.
Ветер… легкий весенний ветер успокаивал, расслаблял…
Я усмехнулся, за что по мне скользнул хмурый взгляд. Закинув ногу на ногу и перекрестив на груди руки она замерла.
Мы снова погрузились в тишину. Но это уже не те неловкие паузы обиженных друг на друга школьников, вызванные ревностью, нерешительностью и собственной глупостью. Нет, сейчас все по-другому. Старые обиды, не до конца зажившие на сердце раны и непреодолимое желание поговорить. Просто поговорить впервые за долгие пять лет. Сидеть рядом, смотреть на одни и те же вещи и события, дышать в унисон – все это настолько просто и одновременно чертовски сложно. Для нее, но никак не для меня.
- Прости меня – наконец прошептал я.
Краем глаза я уловил, что ее кулачок чуть заметно сжался, перехватило дыхание. Но после секундной заминки рядом со мной снова сидела невозмутимая и обиженная девушка.
Прошло столько времени, а я только недавно понял, что же именно произошло в тот день, когда между нами выросла незримая стена. Это даже не стена, а какое-то негласное соглашение не трогать друг друга, отстраниться, а потому что так проще. Пусть даже больно, пускай толком никто не понимал, что  происходит, что собственно случилось! Мы сами выбрали этот вариант…
Нет! Это я его выбрал. Поэтому она все же пришла сюда, поэтому она сидела, сдерживаясь, как только может, чтобы показать – у нее все хорошо. Попытка убедить меня в этом, или себя? Это занимает, это весьма интересно, почти… да нет, не почти, а это загадка. Маленькая жизненная тайна, нуждающаяся в тщательном разборе и исследовании.
- Кому-то из нас надо было сказать это значительно раньше. Может показаться неправдой, но для меня ты до сих пор родной человек…
-… и ты мне… - одними губами произнесла она.
-… поэтому я и решил поговорить с тобой. Как после долгой разлуки, если бы ты уехала учиться далеко-далеко, а я остался бы здесь, ожидая этого самого дня, когда мы наконец-то сможем поговорить как раньше.
Она отвернулась, спрятав свое лицо за густыми русыми волосами. Диалог плавно превращался в исповедь.
- Просто болтать без определенной темы… о жизни, музыке, кино, увлечениях, да даже посплетничать об окружающих. Без намеков и обязательств.
Ее спина выпрямилась как струнка, бросая вызов.
- Если начинать рассказывать все подряд, то, скорее всего я или испугаю или утомлю тебя. Я постараюсь стать хорошим рассказчиком на ближайший час, если ты позволишь? – в голосе появилось волнение, а в голове путались мысли. Ставка была максимальная, но будет ли она принята.
- Попробуй – сухо ответила она.
Облегченно выдохнув и обуздав расшалившиеся эмоции я начал.
- Ты же помнишь, что помогало мне в учебе?
Пауза. Надежда на ответ, да и на диалог в целом начала пропадать.
- У тебя была хорошая память – безучастно констатировала она.
- Да, память это одновременно и дар, и проклятье. Не нужно иметь уникальных способностей, чтоб не забыть причиненные обиды, а в моем случае события прошедших дней встают перед глазами как кинохроника. Достаточно лишь одной мысли, даже простого побуждения, чтобы запустить проектор воспоминаний. А пьяный кино-механик явно не хочет менять ленту, уже понравившегося ему фильма, матерно ругаясь на единственного посетителя.
Я услышал как она хихикнула. Или мне показалось?
- Десятки, сотни раз я смотрел эту историю. И с каждым следующим разом становится все тяжелее. Глядя в зеркало, я вижу человека, разрушившего маленький мир, в котором находили покой двое. Я вижу эгоиста, глупого самовлюбленного мальчишку с растрепанными волосами. Второй я, что прячется по ту сторону зеркала, не считает себя виноватым, он делал все, чтобы защитить твои чувства, не причинять тебе боль. Кривое зеркало. Этот альтруизм очередная ширма, за которой прячется неуверенный, жалеющий  себя трус – нагнетал я.
- Хм… ага.
Сейчас даже такое участие маленькая победа.
- «Раз она так решила, то я не смею этому противостоять». Детская наивность, делящая мир на простые числа, раскладывая двойку на единицы.
- Куда уж проще. – она прижала подбородок к груди.
- Да, ты права, – покорно соглашался я, - но кто же мог предположить, что все обернется именно так. Пусть все хорошее осталось так далеко в прошлом, но оно было! И я помню если не все, то многое.
- Например?
- Помню, как ты поцеловала меня – наигранно выпалил я, но все же слегка покраснел.
- Глупая была…
- И я был глуп… глуп, что не поцеловал в ответ. Только сейчас я понимаю, что это значило для тебя. Тогда я думал только о себе, я был счастлив, опьянен тобой. Сложно было представить, что надо бы начать действовать. Дурак. Столько времени, столько сожалений. И каждый раз, проезжая или проходя по твоей улице, я вспоминал нашу многочасовую телефонную болтовню, переписки на уроках. Я даже помню твою любимую музыку. Вся моя память дышит только тобой.
- Правда? – она, наконец, повернулась ко мне, на ее глазах блестели слезы. Активность начала приносить свои плоды.
- Правда. Но нужно было жить дальше. Ты была так далеко и одновременно так близко, что долгое время сердце пылало, а разум леденел. Должно было остаться что-то одно…
- И что же осталось?
- Ни-че-го – я делал ударение на каждом слоге. – Просто так ребенку тяжело отказаться от чего-то или кого-то близкого, поэтому сердце горело все ярче и ярче. Но боль становилась сильнее, чего никак не могла позволить голова. Инстинкт самосохранения. В некотором роде я жертва биологии.
- Не понимаю.
- Сколько раз я прокручивал этот диалог в мыслях, но все равно не знаю, как рассказать тебе все целиком – медленно подбирая слова подходил я к главному. – Сначала все выгорело, а потом замерзло. Внутри не осталось ничего, лишь белый лист. Нет уже наивности, блеска в глазах, жажды жизни. Я просто приспособился или может, эволюционировал. Все из-за той слабости: я больше не мог терпеть обиды, открываться людям, просто верить.
Она всхлипнула.
- Как много бы не было написано о первой любви, но каждый отдельный случай особенный. Тут не может быть совпадений или похожих сценариев.
- О первой любви? – она смотрела прямо в глаза.
- Да, – ответ на удивление был спокойным и ровным – сейчас я могу без опаски ответить тебе...
- …но почему же…
- … тогда я боялся боли, ну об этом я собственно уже говорил. Эта история многому научила меня, по-сути она сделала меня тем, кто я есть. Я свободен от эмоций, от обид, предрассудков в общении с людьми. Я полностью открыт, правда некому открываться, так как перед тобой сейчас.
- Прекрати, пожалуйста, прекрати… - кажется, она начинала улавливать ход моих мыслей. – Давай просто поговорим. Просто поговорим о погоде, о работе, учебе, просто посплетничаем. Ты же сам хотел этого.
- Прости, но ты не знаешь чего я хотел… – холодно отвечал я. – Когда из жизни пропадают эмоции и проблемы повседневности - нужно искать новый стимул. Я ищу загадки, головоломки. Там не требуются понимание, сострадание, вера или надежда. Там довлеет разум, расчет, логика, математическая точность. Даже общение между людьми просчитывается.
- Чего же ты хотел? – она обмякла.
- Я хотел успокоить совесть. Может и ошибочно было полагать, что наши отношения как-то повлияли на тебя негативно, но я не мог не проверить. Уж такое воспитание.
- Значит, из-за твоего воспитания я снова должна страдать?!
- Выходит так.
Мне прилетела пощечина. В чем-то это даже приятно – ненадолго чувства захлестнули меня, но так же быстро погасли, как и вспыхнули.
- Еще раз прости. Я обещаю, что больше мы не встретимся. Мне предложили направить мои способности на нечто большее, чем саморазрушение. Так что можно сказать, что я буду служить на благо общества. Чтобы не случилось, забыть тебя я не смогу.
После этих слов я встал, тоскливо посмотрел на бокал вина, потерявший былой азарт, развернулся и пошел прочь. С каждым шагом всхлипывания за спиной становилось все тише, пока его отголоски не остались у меня в голове, как дополнение к уже заезженному фильму на радости старому механику-пьянице.