Глава 4. Школа жизни. 5

Предыдущая глава http://www.proza.ru/2011/03/26/1226

 ПЕРВАЯ ПРЕДДИПЛОМНАЯ ПОЛЕВАЯ ПРАКТИКА.
Это было первое деловое путешествие, в которое я пустился, получив стипендию за всё лето, и проездные деньги с направлением в город Цимлянск. Это был тогда новый город на Волго-Донской гидросистеме, недавно открытой после сооружения Волгодонского канала.
Городу перешло наименование бывшей станицы Цимлянской, оставшейся на дне Цимлянского водохранилища. В Цимлянске должна была находиться гравиметрическая партия Московской геофизической экспедиции, в которую я был направлен для прохождения полевой преддипломной практики.

Дома решили, что я поеду по недавно открытому автобусному маршруту Киев  – Ростов. На этом направлении пустили новейшие скоростные автобусы ЗИС. Корпус этой машины был выполнен из цельного алюминия, что было тогда в новинку. Лёгкий авиационный сплав значительно облегчил вес машины и дал возможность, в дополнение к мощному мотору, поднять крейсерскую скорость новому автобусу.
Помню, в день отъезда мама провела меня до калитки на улицу и прощаясь со мной,всплакнула. Объяснила свои слёзы тем, что ощутила свои «лета» и прощалась со мной и с молодостью.
 Подхватив чемодан полный снеди и нужных вещей, я вышел на тропу «новой взрослой» жизни…

Маршрут автобуса Киев – Ростов на Дону проходил по новой автомагистрали Киев – Харьков – Ростов, построенной в 1953 году. Конечный пункт моего путешествия был Цимлянск, который последние годы не сходил со страниц газет и журналов.
В Цимлянске была построена знаменитая в те годы Цимлянская ГЭС и дамба, закрывающая выход Цимлянского водохранилища, площадью около трёх тысяч кв. км, которое венчает рукотворный водный путь – Волго-Донской судоходный канал им. Ленина длиной в 101 км.
 Открытие канала состоялось в 1952 году. Этим строительством были объединены в единую водную транспортную систему Белое, Балтийское, Каспийское, Азовское и Чёрное моря.

В автобусе у меня было отдельное кресло по левому борту,  «на переднем колесе», что сокращало пространство для моих длинных ног. Сначала это не вызывало неудобств, но потом…
Автобус  шел со скоростью 90-100 км в час, что было необычно для того времени, когда транспорт «ползал» со скоростью максимум до 70 км/час. Вечером мы въезжали в Харьков. Проехали через центр города, и я впервые увидел город, с которым были связаны годы службы отца и работа мамы в тридцатые годы.Здесь они встретились и создали нашу семью.

На автобусной стоянке размял ноги. Они уже начали чувствовать неудобство моего «насеста».
На сон грядущий мы выехали в ночной этап своего пути. Под утро я проснулся от боли в ногах, которые затекли окончательно от скрюченного положения, т.к. протянуть их было некуда.
Дорога до Ростова заняла всю первую половину дня. Запомнились живописные Святогорские белые скалы, в районе монастыря, проезд через  Шахты и Новочеркасск, в котором была последняя остановка перед Ростовом. Наконец, после 18 часов езды, мы прибыли в славный город Ростов на Дону.

С автобусной станции, которая располагалась недалеко от порта, я благополучно добрался до пассажирской пристани чтобы уплыть по знаменитой реке Дон в Цимлянск. Помня «криминальную» поговорку: «Одесса – мама,  Ростов – папа» я настороженно «опекал» свой чемодан вещей, необходимых для 2-х месячной полевой жизни.

 По Дону и новому каналу курсировали четырёх палубные новенькие немецкие суда. Я приобрёл недорогой билет на самую нижнюю палубу, где места были оборудованы по аналогии с плацкартными вагонами ж.д. В блоке, котором был я, собралось достаточно публики. Шефство надо мной взяла одна солидная тётя, которая, наблюдая мою настороженность от пребывания в «бандитском городе», постаралась меня успокоить. Как только наш «корабль» отчалил от пристани, все принялись за ужино-обед. Раскрыл свой чемодан и я.
Увы! Меня постигло разочарование: яички протухли за 18 часов езды в автобусе. Они пошли на корм донской рыбной фауне, вылетая одно за другим в иллюминатор нашего «купе».

Перед заходом солнца я вышел на палубу и с интересом рассматривал проплывающие берега со станицами, вспомнил шолоховские описания Тихого Дона, и к удивлению увидел на берегу настоящего донского казака, одетого в традиционные казацкие галифе с лампасами и гимнастёрку, ведущего под уздцы скакуна под седлом. Всё как описывал Шолохов…

Утро встретили на подходе к Цимлянску. Причалили к пристани. Я покинул гостеприимный теплоход и на автобусе, проехав бетонную набережную Цимлянского моря, въехал в  новый Цимлянск.
Остановился я в местной колхозной гостинице, а затем вышел на поиски расположения гравиметрической партии Московской геофизической экспедиции. Мне удалось обнаружить только местную гидрогеологическую партию. Там я узнал, что геофизики свернули работы, и вернулись в Москву. Предложили работу у себя. Я сказал, что мне необходима геофизическая практика, поблагодарил и пошёл на ближайшую почту - телеграф.
На имя Урванцева Геннадия Владимировича дал "телеграмму с уведомлением в получении" о сложившейся ситуации. Прождав ответ до второй половины следующего дня, и не получив его, решил не терять времени и возвращаться в Киев. Накануне вечером провёл небольшую экскурсию на берег «моря» и окунул руки в донскую водицу.

Свой обратный путь я обставил в традициях «золотой молодёжи». Билет на пароход, который отплывал от Цимлянской пристани ближе к вечеру второго дня моего пребывания на Дону, я купил в каюте первого класса. Торжественное отплытие состоялось под бравурную корабельную музыку, пока я размещался в  своей отдельной каюте, предвкушая «вкушение» в ресторане, соответствующего класса, обеда с бокалом знаменитого цимлянского «напитка», вечерней прогулки на верхней палубе,  любования красотами донских берегов и вечернего заката.

Приведя себя в порядок, приняв душ и одев свой «лучший костюм»: бобочку (куртка) и брюки-клёш, я прошествовал в ресторан и заказал себе солянку (полагая, что это тушеная капуста с мясом – так это блюдо называется в Украине, а в Польше – бигус), салат бокал цимлянского вина.
С удивлением я увидел, что вместо моей «солянки» принесли настоящую солянку рыбную – первое блюдо. С любопытством, отведав не знакомое блюдо, я отказался его есть. Сообщил с умным видом официанту, что это не солянка, а борщ и не очень вкусный. Затем принялся за второе блюдо, принесенное взамен «солянки», запивая его вином.
Посетив ресторан, я с видом завсегдатая и опытного путешественника по водным просторам страны (а ведь с мамой мы проплавали много по Волге во время войны) вышел на палубу и с настоящим удовольствием смотрел на меняющиеся со скоростью движения судна, пейзажи донских просторов.

Утро я встретил с прекрасным настроением. Побрился, помылся, позавтракал, приготовился к скорому прибытию в Ростов. Отдохнувший, бодрый с "остатками" денег  от стипендии и командировочных я вышел на набережную ростовского порта с уже готовым планом возвращения в Киев. Я сел на такси и уехал в …аэропорт. http://www.proza.ru/2011/03/31/1252

Рейсовых самолётов не было и мне предложили лететь на грузовом борту через час без посадок и… комфорта. Это был грузовой Ли-2, середина которого была заставлена ящиками, а у кабины пилотов располагались по правому и левому борту по жёсткому металлическому сидению. Одно из сидений занимал крепкого спортивного вида, в хорошем модном костюме мужчина средних лет, с неприступным видом и взглядом серых глаз, которые смотрят «через тебя». Маршрут полёта проходил через Донбасс. Я внимательно наблюдал за землёй. Когда мы пролетали над большим городом, на мой вопрос, что это за "городишко", получил короткий ответ: «Сталино».

Благополучно приземлились в Жулянах. Это было первое моё прибытие в Киев на самолёте. Взяв свой облегчённый чемодан, сел на такси и неожиданно появился дома через четыре дня  путешествий с пустым карманом и «безработным». За «всё это» по поведению я получил от домашних оценку «два».

На следующий день утром я отправился в техникум к Геннадию Владимировичу. Он сказал, что послали ответ на мою телеграмму с указанием ехать в Приазовье в геофизическую партию треста «Киевгеология». Она находилась в посёлке Володарское недалеко от  Жданова. На мою просьбу пополнить мой бюджет, получил ответ, что я свой лимит уже исчерпал…

Добираться на Приазовье пришлось за счёт семейного бюджета, который держался на папиной  пенсии. Во искупление «грехов» я через день был «водружен» на 40 место на верхней боковой полке плацкартного вагона, что возле туалета поезда Киев – Сталино.

В Сталино я поступал под кураторство дяди Степана. Он меня встретил не на городском вокзале, а в Ясиноватой, откуда мы на автобусе (так оказалось ближе) прибыли в «поместье» Степана Яковлевича на улице Великоновосёловской. Это был район частных застроек на окраине города.

В маленьком, но уютном доме возле сада-огорода мы перекусили и в этот, же день посетили дорогих мне Гариончиков, с которыми я не виделся с 1945г., когда мы жили в Юстинграде. В Сталино Гариончики жили в отдельном доме на территории хладокомбината, где работал глава семьи дядюшка Степан Гариончик. Дома были все: Антонина Яковлевна – моя тётя, сестра отца; Толя, Нина и Валюша («сіра білочка»)  – мои двоюродные брат и сёстры. Встреча была тёплой и праздничной… http://www.proza.ru/2011/03/31/1370

Утром второго дня  Толя и Валя проводили меня на автовокзал, откуда  я уехал на автобусе Сталино – Жданов (теперь Мариуполь) на Приазовье. Путешествие прошло интересно и с небольшим приключением.
 Я впервые увидел настоящее море. Автобус поднялся на очередную и последнюю возвышенность перед спуском к Жданову. Открылось бескрайнее стально-серого цвета пространство, на котором виднелись какие-то движущиеся «механизмы». «Такое огромное поле? Трактора с комбайнами по нему движутся?» – подумал  я. И вдруг меня осенило: «Море? Да! Это море! И там плывут корабли, а не трактора!».
Это было наше море: «Чистое лучистое, солнцем залитое, море, ты Азовское, море золотое». Это слова из песни, которую я услышал через несколько лет в Бердянске, но уже на другой преддипломной практике  ...

Володарское.

В Володарское – районный центр в 21 км от Жданова, где дислоцировалась приазовская партия, я поехал на частной машине. Уже на трассе на полном ходу у нас лопнуло колесо. Машино сильно занесло. Но водителю удалось её выровнять.
«Хорошо, что лопнул задний скат», – сказал потом он, меняя колесо. «Могли перевернуться, если бы это произошло с передним» – говорил шофёр. Благополучно мы добрались до места. Вот таким было "небольшое приключение".

Я, по своему небольшому опыту, сразу же нашёл колхозную гостиницу. Только потом отправился на СЗ окраину посёлка Володарское в поисках своей первой полевой партии, в которой началась моя геологическая жизнь. Скоро нашёл двор без забора, дом и сарай, во дворе – древняя «полуторка» двоенного производства. Как потом я узнал, эту «драгоценность» называли «Чита, Чилита». Она был у нас в партии единственным видом транспорта для перевозки полевых отрядов и аппаратуры на рабочие участки.

 Под большим шелковичным деревом сидела группа мужчин вокруг шахматной доски (а не бутылки, как теперь). Был обеденный перерыв. Я со значительным видом подошёл, представился и спросил, могу ли видеть я некого Сергея Сергеевича Слонимского – начальника партии. Симпатичный, моложавого вида человек, весьма интеллигентной внешности, в очках, подняв голову от шахмат, и с улыбкой ответил, что это он «некий Сергей Сергеевич» и готов со мной пообщаться.
Меня познакомили с присутствовавшими болельщиками и подошедшими потом женщинами. Партнёром по игре был главный геофизик партии Протопопов. Болельщиками были мой будущий начальник отряда Владимир, студент КПИ Александр – практикант, и  водитель «Чилиты - Читы ». Подошла жена С.С. – начальник камералки, а так же и главный геолог партии – мама Саши.

Мне посоветовали, где можно стать на постой. Владимир проводил меня, так как жил недалеко с супругой, тоже работником партии, на той же улице, где я снял угол.
Сейчас читаю в своей старенькой книжке-блокноте, которая принадлежала отцу во время войны (на обложке карандашная запись почерком папы «1942 год 1 апреля»), адрес моих хозяек: «Володарское, Сталинской области, ул. Ворошилова 50, Злывко Н.С.»

Главной хозяйкой была старшая – мама, колхозница местного колхоза, а младшей – дочь Нина  Сергеевна, работник Володарской почты. Н.С. во время войны была увезена немцами в Германию на невольничные сельскохозяйственные работы под надзором хозяев. Она рассказывала о своих мытарствах «у Нимеччини».
Я у них получил спальное место в большой комнате и здоровое сельское питание за небольшую сумму.

Утором я, надев свои «наряды» и белый чехол от морской фуражки на голову, который подарил мне Толя Алексеев (его отец был капитан первого ранга в отставке), появился на работу в камералке, которой руководила супруга С.С..
Она в поле не ездила, т.к. с ними был их 3-х летний первенец. Через много лет, в 70-е годы, я с ними встретился вновь, когда работал в Киевской опытно-методической экспедиции. Сын С.С. работал у нас в экспедиции геофизиком. В геологических фондах, тогда же встречался с С.С. – сотрудником геофизического треста. Но это было через 20 лет.

А в тот день, я пижон-воображала предстал перед женским коллективом камеральной группы и получил задание проверить расчеты по полевым журналам с результатами магнитометрической съёмки, что я, с тоской от нудной, скучной (женской) работы, и начал делать.
Вообще то, меня определили на работу в отряд гравиметрической съёмки, но в этот день на полевые работы выезда не было. Начальником отряда, как я уже отмечал, руководил Владимир – молодой человек, недавно демобилизованный из армии, молодой папа, «обладатель» миловидной супруги. Она работала у нас в партии в камеральной группе, которой я тут же «состроил глазки», не зная ещё её «статуса».

 Володя был очень-очень ревнивым мужем, поэтому после этой выходки я находился под его надзором и только на полевых работах «при любой погоде». В отряде работали рабочими две девушки-женщины на выполнении гравиметрической съёмки с использованием «Z» -градиометра немецкой фирмы «Норгард». Думаю, что это был трофейный прибор. http://www.proza.ru/2011/03/31/1273

Мой первый полевой сезон.

Работа была круглосуточной. Прибор работал по сокращённой программе ведения замеров, поэтому его нужно было демонтировать, переносить с точки на точку  и устанавливать через каждые  сорок минут днём и ночью. Для выполнения этой работы наш отряд на «Чилите», оборудованной сидениями на открытом кузове, заводимой с помощью рукоятки с верёвочной системой управления газом, выдвигался на участок работы. При условии если «Чита-чилита» заводилась. Не раз мы её выталкивали из луж и грязевых ловушек. Однажды из-за её «капризов» наша команда прождала этот «транспорт» целый день под дождём и ветром в промокшей насквозь палатке.

В поле меня снаряжали таким количеством пропитания, чтобы «хлопчик не схуд», домашней сметаной, курятиной, яичками и другой снедью.
Ночевали одетыми в палатке на раскладушках с соломенной подстилкой. Спальник был только у Володи. Маршруты строгой линейной направленности «в крест простирания пород» Владимир вёл по буссоли. И мы шли «как танк», не сворачивая ни на йоту, через все препятствия, включая, например, птицеферму, где куры вели себя как собаки, прибегая к нам, чтобы вырвать во время нашей трапезы (которую мы совершали, невзирая на «фермерские ароматы»), кусок еды изо рта.

 Здесь меня отучили от брезгливости, стеснения, научили терпению, работать и днём и ночью, недосыпая в течение суток, жизни без комфорта, включая пребывание в старой рваной палатке во время грозовых ливней «в чистом поле», перетаскивать тяжёлый прибор, который в собранном виде был в рост человека.
 Мне доверяли переносить станину прибора. А самую драгоценную – верхнюю измерительную систему, переносил и устанавливал Владимир. Прибор работал под управлением часового механизма, который  переводил измерительный маятниковый механизм зетобразной формы из азимута в азимут. Проводилось измерение полной составляющей ускорения силы тяжести в точке стояния (наблюдения).

 Такой режим и условия, которые можно сравнить с армейскими, в конце второго месяца практики привели меня в гриппозное состояние с высокой температурой и недельного лежания носом к стенке. От скуки меня спасали книги, которые я мог получать в Володарской библиотеке.  На память я даже привёз небольшую брошюру по метеорологии, в которой популярно изложены основы метеорологии и прогнозирования погоды. Книга сохранилась до сих пор.

Из-за болезни мне пришлось раньше времени закончить практику и ехать на излечение домой в родной Киев, за которым я очень скучал. На заработанные деньги в Володарском кооперативном магазине я купил фотоаппарат ФЕД, барометр. Оба предмета долго были в нашем доме. ФЕД заменил кассетный «Фотокор» и широкоплёночный аппарат «Москва». А в шестидесятые годы ему на смену пришёл «Зенит – Е», который «жив» и работоспособный до сих пор.
 
 Фото из Интернет. Утро на Азовском море: «Чистое лучистое, солнцем залитое, море, ты Азовское, море золотое».

Продолжение следует http://www.proza.ru/2011/03/29/1451