Так начинается день

            Каждое утро, когда я выхожу из автобуса, в лучах прожекторов меня встречает Ленин. Свободно и величественно он чуть ли не парит над высоким постаментом, указующе выбросив вперёд левую руку. На этом гранитном сооружении волей скульптора с левой и правой сторон установлены барельефы, где в дорогом камне высечены изображения рабочих, колхозников и солдат, призванных символизировать наши народные массы. Вождь зовёт их в светлое будущее, и они идут за ним, прокладывая путь крылатой мечте   созидательным трудом, воинской службой.

            Вчера была метель, пуржило, толкала в спину мельхиоровая позёмка – и я шёл навстречу Ильичу легко и уверенно, и, гонимый ветром, чуть ли не летел. А сегодня – тихо и почти тепло. По чистому утреннему небу белыми лебяжьими перьями рассыпались над ГОСПРОМом обрывки облаков. Огромная луна, словно багряная тарелка, вздрагивает на шпиле высокой телебашни, норовя спрыгнуть на крылья застывшего рядом облака, но ей, пока не расплескаются по небу солнечные лучи, суждено ещё попривлекать к себе внимание всего, что проснулось и движется.

            Я приехал на площадь заблаговременно и на занятия пока не тороплюсь. Настроение превосходное – как у любознательного ребёнка. С радостью и восторгом созерцаю просыпающийся мир, обострённым слухом ловлю напряжённое дыхание индустриального города. Непривычно несу в руке массивный тяжёлый портфель.

           Ещё недавно в такие минуты, убрав станки после ночной смены, уходил в душевую омывать то горячими, то прохладными струями натруженные телеса, довольный, что вот-вот отправлюсь в своё общежитие, завалюсь на панцирную кровать, а спустя мгновение забудусь во сне. И, может быть, как часто бывает, в нахлынувшем видении широко расправлю крылатые руки, пружиня, поднимусь над деревьями, а там уже с опаской полечу над электрическими проводами.

           А ещё раньше в эту же сонную пору прохаживался с заиндевелым автоматом вокруг мрачно застывших под брезентом бронетранспортёров и, завидев разводящего командира, грозно орал сквозь предрассветную мглу: «Стой! Кто идёт?!». Как будто не знал, что свой же сержант ведёт мне долгожданного сменщика.

          Ну а сегодня я шагаю по самой крупной в Европе городской площади, носящей имя знаменитого «железного Феликса». Её проезжая часть чернеет гранеными суставами промёрзшей брусчатки. Зелёными, голубыми, чёрными челноками снуют по ней недрёманные такси; высадив на остановке у гостиницы одних пассажиров и подобрав других, уходят назначенным маршрутом переполненные автобусы. Одно за другим вспыхивают оранжевыми квадратами окна монументальных зданий, окруживших царственно раскинувшуюся площадь, и она стремительно пробуждается. В лучах электрических прожекторов приветствует торопящихся по делам вездесущий товарищ Ленин.
          Так начинается утро.

          Круто задрав голову, я ещё и ещё раз изучающе вглядываюсь в художественную композицию памятника. Каждый день, как писал маститый пролетарский поэт, «под ним проходят тысячи»… Многие останавливаются и долго глядят на бронзового Ильича. Я с ними не знаком и достоверно не ведаю, о чём они думают. Но я ведь не иностранец. Знаю, что среди них нет ни эксплуататоров, ни рабов, ни безумно богатых, ни откровенно нищих; нет, как до социалистической революции, бездомных и безработных. Как и они, я воспитывался в советской школе, работал на государственном предприятии, служил в советской армии. На пионерских торжественных линейках, как и они, стоял в красном галстуке, с пионерским отрядом грелся у походного костра, в составе комсомольской группы путешествовал по местам боевой и трудовой славы советского народа. Поэтому мне понятны их ощущения и, как бы от их имени, я могу даже заявить:

          - Ленин хотел увидеть родную страну «в бушующем разливе» -  и она на подъёме к творчеству и созиданию;      
          - Ленин мечтал о её полной электрификации – и космонавт, пролетающий над бескрайними просторами Отчизны, любуется ночными морями электрического света наших селений;
          - Мечтал Ильич о ста тысячах тракторов для коллективного сельского хозяйства, а у нас их только один ХТЗ выпустил около двух миллионов;
          - Ленин говорил: «Отечество в опасности!» -  и мы создали танки, боевые корабли и самолёты, подводные лодки и баллистические ракеты, способные поразить противника даже в самой отдалённой точке планеты;
          - Ещё Ленин призывал нас учиться, учиться и учиться. И я, полноправный представитель рабочего класса, иду на рабфак – подготовительное отделение вуза.

          В кабине университетского лифта я могу подняться на свой четвёртый этаж, но, подгоняемый энергией молодости и перескакивая через ступеньки, взбегаю туда лестничным маршем. Вхожу в студенческую аудиторию, сажусь за парту – и тут же звенит звонок. Вижу: за большими светлыми окнами раскинулась воспетая выше площадь. На её середине, возле памятника Ильичу, останавливается заводской автобус. Из него выходят люди, поднимают флаги и транспаранты, колонной идут к постаменту и к его подножию кладут живые цветы и венки…

          Так начинается день… Совпавший сегодня с Днём памяти Владимира Ильича.

                17 мая 1970 г.