Глава 19. Мистер Адуати

Вечером позвонил Гусеву и обрадовал приглашением к Венгеровскому. Одновременно узнал, что нас действительно переселили на Старую площадь в здание РСПП.
Утром, получив пропуска, вошли в здание Госдумы. Я был здесь впервые.
— Пошли сначала в буфет, — предложил Гусев, который уже не раз бывал в этой главной резиденции «думцев», — Посмотрим, чем кормят народных избранников.
— Мне там делать нечего, Георгий Георгич. У меня на буфеты денег нет, — отказался я.
— Угощаю, — обрадовал Георгий, — На думский буфет, Анатолий, у кого угодно хватит. Здесь цены ниже, чем в столовой, а кормят как в ресторане.
— Надо же, — удивился я.
Все, конечно, оказалось не совсем так, но цены действительно приятно удивили.
За одним из столиков неожиданно увидели Сергея Антоновича Шатохина — нашего странноватого, но на редкость активного товарища по партии.
— А ты что здесь делаешь? — спросил его Гусев.
— Я здесь работаю, — ответил Шатохин.
— Кем? — удивился Гусев.
— Помощником депутата.
Мы присели за его столик, и Гусев тут же забросал Шатохина вопросами из серии, как тому удалось пробраться на такую солидную должность. Я же с интересом разглядывал немногочисленную публику, отметив с десяток знакомых лиц, постоянно мелькавших на телевизионных экранах.
Покончив «со вторым завтраком», мы поднялись в кабинет Венгеровского. Я привычно рассказал о проекте и принялся изучать кабинет, в то время как Гусев с Венгеровским затеяли какой-то партийный спор. Чем он закончился, и кто победил, так и не узнал, потому что хозяин кабинета вдруг без всякого перехода обратился ко мне:
— Постараюсь вам помочь, Анатолий Афанасьевич. Ваш проект того стоит, — протянул он руку, вставая из-за стола и давая понять, что аудиенция окончена.
— Ну, хорек, ничем его не проймешь. Заладил свое. А какое оно твое, если я это предлагал еще несколько лет назад, а его шеф тогда сидел рядом со мной и мотал на ус, — делился своими впечатлениями от спора Гусев.
— Какой шеф? — машинально спросил его. Так, для поддержания разговора.
— Как какой? Жириновский. Он же одно время был моим заместителем. Но я быстро сообразил, что нам с ним в одной берлоге не ужиться, и постарался от него избавиться. А он через некоторое время неожиданно возник, причем, именно благодаря моим идеям. Сколько раз Горбачеву говорил, в партии должны быть фракции и фракционная борьба. А он, не морочь голову, Гусев. Сталин уже давно с этим покончил.
— Так и сказал?
— Так и сказал. Я тогда ему другую мысль подбросил. Пора, говорю, нам, Михаил Сергеевич, отказаться от однопартийности в стране. Надо слушать и альтернативные мнения. Ты что, говорит, Гусев, хочешь нам конкуренцию создать? Нет, говорит, мы, коммунисты, добровольно власть не сдадим.
— Ничего себе. А вы не боялись выступать с такими предложениями?
— Сначала боялся. А потом, скажу тебе, Толя, по секрету, там и не такие вопросы обсуждались. Все уже понимали, что страна на грани. И удержать ситуацию можно было только одним способом — распустив вожжи.
— Распускать только надо было с умом, а не как Горбачев, развалив страну.
— Все правильно, Анатолий. Только этот павлин никогда никого не слушал.
— А может быть, слушал, да не тех?
— Может быть. Во всяком случае, нас не слушал. Сколько раз ему говорил, зачем мы побираемся по всему миру, если наши должники готовы вернуть свои долги, и немаленькие. Кто это, спрашивает, готов вернуть? Да Хусейн, к примеру. Это, говорит, ты, Гусев, нас не туда зовешь. Меня он, Толя, не слушал, а вот Жирик вылез с идеей многопартийности, ему тут же разрешили партию сделать. При мне это было, когда Горбачев Крючкову указания давал: этого, говорит, не трогать. А этот огляделся, да к Хусейну махнул, в друзья записался. Что он ему наобещал, не знаю, но материальную поддержку от него получил. Так что стартовый капитал у них уже давно есть. Я и сам хотел было к ним податься, да только знаю, что Жирик мне ходу не даст. Не простит, что знаю, чьими идеями он воспользовался.
— Это точно. А как вы думаете, Венгеровский сможет помочь?
— Думаю, сможет. Он мужик серьезный. Только вот трудно таким людям с Жириком ладить. Если через него пойдет, может и не получиться. Но, думаю, Венгеровский к нему с такими пустяками не сунется, сам решит, — заключил Гусев.

А вскоре мы услышали, что на Венегеровского было совершено покушение, после чего он ушел от Жириновского. Ни мне, ни Гусеву он так и не позвонил.
— Слушай, Анатолий, я тут напомнил Вольскому о наших делах, — сказал мне как-то Гусев, — Он так удивился. Я, говорит, думал, вы уже давно работаете. В общем, завтра он нас ждет после президиума.
И началась очередная эпопея. По просьбе Вольского нам пытались помочь другие вице-президенты РСПП. Мне показалось, что серьезно к его поручению отнеслись только Сахарнов и Чилингаров. Сахарнов даже выделил специалиста, который занимался нашими делами. А Чилингаров оформил нам с Гусевым постоянные пропуска в Госдуму, чтобы мы в любой момент могли общаться с ним и его помощниками.
Остальные деятели РСПП, к которым направлял Вольский, встречали нас кислыми минами и без всякого энтузиазма. Разумеется, выслушивали для приличия, но тут же находили веские причины для решительного отказа.
С рекомендательными письмами Вольского или его вице-президентов мы отправлялись к президентам самых солидных московских и зарубежных банков. Мы обошли их не менее пяти десятков. В каждом из них нас встречали на самом высоком уровне. Мой короткий доклад всегда выслушивали с большим интересом, задавая множество вопросов. Иногда даже листали бизнес-план, а чаще сразу передавали его своим специалистам с поручением разобраться и доложить. И недели две специалисты разбирались, иногда своими силами, а нередко, прибегая к услугам независимой экспертизы. Но всякий раз их заключение лишь подтверждало высокие экономические показатели проекта, о чем они и докладывали.
А потом наступала вторая фаза деятельности. Уже другие специалисты проводили какие-то проверки и изыскивали какие-то возможности банка.
Но месяц бурной активности очередной инстанции всегда заканчивался удивительно одинаково — извинениями, что понапрасну отняли у нас столько времени, ибо их банк пока не располагает необходимыми для реализации проекта средствами.
Увы, куда бы нас не направлял Аркадий Иванович, помочь нам никто там не смог или не захотел. Потратив полгода, бросил эту затею, и к Вольскому больше не обращался ни с какими просьбами.

А параллельно, не информируя об этом Гусева, вел работу в другом направлении. Здесь основной фигурой стал сосед Пискунова по его дачному домику в Порохово — некто Ясько, гендиректор акционерного общества «Зарубежуголь».
Мы встретились с ним в его офисе, в высотном здании-книжке на Новом Арбате, и вскоре этот офис надолго стал и моей штаб-квартирой, где с разрешения Ясько я мог назначать деловые свидания кому угодно.
Ясько быстро оценил проект и тут же принялся энергично помогать нам в поиске инвесторов. Уже через неделю он позвонил мне домой:
— Анатолий, завтра у нас будет итальянец. Он по нашим делам, но думаю, твой проект ему понравится. Захвати свои материалы и подъезжай к десяти, — пригласил он.
— Доктор Адуати, — представился итальянец, вручая невнятную визитку, из которой было неясно, кого же он все-таки представляет и даже откуда он.
Он бегло говорил по-английски, а поскольку у Ясько не было итальянского переводчика, все переговоры проходили на английском.
Моя тема его действительно заинтересовала.
— Эта тема мне хорошо знакома, — объявил Адуати, — Я многих знаю в этом бизнесе, и я вам помогу, Анатолий. О деньгах забудьте. Это моя проблема. Я буду вашим мозгом, мозгом вашего предприятия, — неожиданно заявил он.
— Спасибо, конечно, синьор Адуати. Но мозг надо питать, — ответил ему.
— Вы правильно поняли, господин Зарецкий. Вы нанимаете меня, и я буду работать на вас, — удивил он неожиданным предложением.
— Извините, синьор Адуати. Но мое финансовое положение не позволяет мне использовать наемных работников. Мне нечем вам платить.
— И не надо. Я же сказал, что сам найду деньги. Моя плата — десять процентов от тех денег, — объявил он цену своей услуги.
«Десять процентов от пяти миллионов долларов. Неслабо», — подумал я, а вслух сказал:
— Во что же тогда мне обойдется заем, если придется еще и платить банковские проценты?
— Вам не придется платить проценты, — снова удивил Адуати, — Деньги мы найдем здесь, в России. У вас очень много свободных денег. Просто вы не можете их найти. Я их найду для вас. Моя услуга стоит десять процентов. Вы согласны?
— Согласен, — не раздумывая, ответил ему, потому что не очень поверил в его фантастические планы.
— Тогда я немедленно приступаю к работе, — «обрадовал» Адуати и попросил предоставить ему бизнес-план на английском языке.
К счастью, такой вариант уже давным-давно сделал, когда с подобной просьбой ко мне обратились в одном из иностранных банков, куда нас направил Вольский.
Мы договорились с Адуати, что передам ему все необходимые документы завтра. Конечно же, хотелось проверить, кто такой Адуати, через Коренкова, но его телефоны не отвечали.
— Буон джорно, синьор Адуати, — приветствовал я «доктора» утром у входа в здание-книжку.
— Гуд дэи, мистер Зарецкий, — ответил он английским приветствием, — Спик инглиш, плиз, — раздраженным тоном попросил итальянский любитель английского языка.
— Ол райт, мистер Адуати, — поддержал его, тем более что кроме приветствий и технической терминологии по-итальянски не знал ничего.
Так синьор Адуати в одно мгновение превратился в мистера Адуати. Но именно с того момента интуитивно почувствовал в нем мошенника.
В следующий раз мистер Адуати появился у Ясько недели через две.
— По вашей вине, господин Зарецкий, я едва не погиб, — неожиданно заявил он.
Я ошалело смотрел на этого крупного импозантного мужчину и не мог понять, в чем моя вина, и что именно могло ему угрожать настолько, что он мог даже погибнуть.
— Да-да. Не удивляйтесь, господин Зарецкий. Я непременно впишу в наш контракт страховку на случай моей внезапной гибели по вашей вине, — продолжил нагнетать обстановку Адуати.
«Этого мне только не хватало», — подумал я, а вслух сказал:
— Мистер Адуати, если вы погибнете по моей вине и это будет доказано в суде, меня ждут галеры, или тюрьма по-нашему. Да и вам страховка не поможет воскреснуть. Что же все-таки случилось? — попросил хотя бы развеять туман вокруг его несостоявшейся гибели.
— Ваши бандиты из «Симека» пытались меня убить, — заявил «доктор».
— «Симек» ваша итальянская компания, мистер Адуати. Никого, кроме синьора Чендерелли, я там не знаю. Но он, по моим сведениям, к мафии отношения не имеет.
— А вы знаете, господин Зарецкий, что такое промышленный шпионаж?
— Читал, мистер Адуати.
— А я вот с этим столкнулся, посетив из-за вас «Симек».
— Я вас туда не направлял, мистер Адуати.
— Я выполнял ваше поручение. Вел переговоры с поставщиком оборудования.
— Это ваша инициатива. Я вам ничего подобного не поручал.
— Да, это моя инициатива, но по вашему проекту.
— Не понимаю, но слушаю вас очень внимательно. Причем здесь промышленный шпионаж?
— Так вот, ваш Чендерелли пытался выведать секрет, кому я буду поставлять их оборудование.
— Какой же это секрет? — рассмеялся я.
— А как же! Это конфиденциальная информация. Ее знаю только я. Вот они и пытались выведать ее у меня.
— Так в чем проблема? Ваше дело, сообщить ее или молчать, — по-прежнему не понимал я.
— Они загипнотизировали меня и сделали укол. Я без памяти пролежал у них до утра. Только утром меня выпустили. В общем, господин Зарецкий, с этой фирмой я больше не буду иметь никаких дел. Я чуть не погиб, — продолжил Адуати нести какую-то чушь, которую с интересом слушали только Ясько и переводчик. Меня она уже раздражала. Я чувствовал себя полным идиотом, именно таким, каким, видимо, и представлял меня этот фальшивый итальянский «доктор».
— Что вы предлагаете, мистер Адуати? — спросил его в лоб, чтобы прекратить бездоказательные измышления в отношении ведущей итальянской фирмы с мировым именем и человека, которого знал лично.
— Я связался с другой итальянской фирмой. Она очень солидная. Я ее давно знаю. Будем работать с ней.
— Что за фирма? — спросил его.
— Этого я вам не скажу, пока мы не заключим с вами контракт. А пока я сам буду вести переговоры. Для начала мне надо посетить ваши цеха и убедиться, что они существуют. А заодно выяснить, пригодны ли они для размещения оборудования, — выдвинул свои требования Адуати.
— Знаете, мистер Адуати, мне все это не нравится. Я подумаю, следует ли мне работать в полном неведении, как вы предлагаете, или лучше сразу отказаться от ваших услуг. Тем более, это угрожает вашей драгоценной жизни.
— Вы все узнаете, когда заключите со мной контракт. А пока я хотел бы посетить ваш завод. Если можно, завтра.
— А вы не боитесь, мистер Адуати, что мы тоже будем вас пытать, чтобы выяснить имя нового поставщика оборудования? — в шутку спросил странного «доктора», пристально глядя ему прямо в глаза.
— Не боюсь, — выдавил он, вдруг как-то съежившись под моим взглядом и опустив глаза, — Вам это не выгодно.
Я не стал узнавать, почему мне это не выгодно. Тем более, наш нелепый разговор все больше напоминал беседу трезвого с пьяным, хотя и велся через переводчика, который по неписанному правилу этой профессии, конечно же, сглаживал особо острые углы.
«Типичный пациент клиники для умалишенных», — подумал я, а вслух сказал:
— Хорошо, мистер Адуати. Завтра в девять утра я заеду за вами в гостиницу и отвезу на завод. Это в восьмидесяти километрах от Москвы. Там мы вас будем пытать только водкой и красной икрой.

Вечером неожиданно позвонил Паоло Прелец:
— Анатолий, я в Москве. Очень надо встретиться. Желательно завтра, потому что послезавтра улетаю в Санкт-Петербург.
— Паоло, сожалею, но завтра прямо с утра уезжаю в Подмосковье.
— А нельзя твою поездку перенести? — предложил Паоло.
— К сожалению, нет. Везу на наш завод одного итальянца, — ответил ему.
Немного помолчав, Паоло спросил:
— Анатолий, скажи, а фамилия того итальянца не Адуати?
— Адуати. А откуда ты знаешь? — удивился я.
— Догадался, Анатолий. Представляешь, этот человек приехал к нам заказывать оборудование в Россию. Спрашиваем, для кого? Отвечает, скажу, только когда заплатите. И представляешь, потребовал десять процентов от суммы контракта.
— Ничего себе. Ну и Адуати. Договорились?
— Нет, Анатолий. Три процента, куда ни шло. Это нормально, но десять. Вот меня послали выяснить, кто его клиент. А это ты клиент. Почему с нами не связался, Анатолий? Мы же вам дали хорошие предложения.
— Паоло, я не просил Адуати заказывать ваше оборудование. Он сказал, что может достать нам деньги за те же десять процентов от суммы займа. А к вам он пошел по своей инициативе.
— Так он за эту инициативу деньги просит. Вам это зачем, Анатолий? Мы же его проценты с вас получим. Зачем нам и тебе делать оборудование дороже?
— Конечно, незачем, Паоло. Слушай, а ты не хочешь завтра с нами съездить? Посмотришь наш завод, а заодно разоблачим этого мошенника Адуати.
— Я согласен, — обрадовался моему предложению Прелец.

Утром мы с Гарбузовым на гарберовской «Волге», заехали за мистером Адуати.
— Знакомьтесь, Сергей, — представил ему Гарбузова.
— Мне незачем знакомиться с шофером, — с презрением посмотрел на Гарбузова Адуати, и демонстративно не заметив его протянутой руки, пошел усаживаться на заднее сидение.
— Что он сказал? — удивленно спросил обескураженный откровенным непочтением Сергей.
— Он мой партнер, а вовсе не шофер, — не ответив Гарбузову, сказал я Адуати.
— Скузи. Адуати, — с вежливой улыбкой тут же бросился тот к Сергею, опешившему от его неожиданной трансформации.
— Что ты ему сказал? — спросил Гарбузов, удивленный преувеличенно вежливыми рукопожатиями нашего странного гостя.
— Сказал, что ты хозяин, а не слуга, — слегка польстил Гарбузову.
— Вот сволочь. Натуральный капиталист, — взорвался Сергей, до которого вдруг дошел смысл загадочных эволюций его важного пассажира.
— Капиталист, капиталист, — услышав знакомое слово, неожиданно подтвердил свой статус Адуати. Мы с Гарбузовым, переглянувшись, рассмеялись.
— Прошу, мистер Адуати, — предложил ему место рядом с реабилитированным Гарбузовым, — С нами поедет ваш земляк, представитель поставщика оборудования, — проинформировал я нашего гостя.
— Синьор Чендерелли? — внезапно побледнев, испуганно спросил Адуати.
— Нет, Паоло Прелец. Вы его должны знать, — успокоил его.
— Знаю, — хмуро подтвердил Адуати, тяжело плюхнулся на сидение и раздраженно хлопнул дверцей.
Мы доехали до Киевского вокзала, где в условленном месте нас уже поджидал Паоло Прелец.
— И вы уже здесь, синьор Адуати? — с инквизиторской улыбочкой обратился Паоло к нашему единственному пассажиру, не вышедшему из машины его поприветствовать.
Побагровев, Адуати мгновенно выскочил на тротуар, и перед нами во всей красе развернулась картина темпераментного объяснения двух итальянцев.
Противники стояли друг перед другом и жестикулировали так, что казалось еще мгновение, и они сцепятся в благородном поединке. Оба полыхали праведным гневом и обрушивали друг на друга потоки слов, выстреливаемых ими в темпе скорострельных пулеметов на одной высокой ноте.
Расстреляв за минуту весь боекомплект, противники внезапно одновременно смолкли и, отвернувшись, друг от друга, стремительно направились к машине. Хлопнув дверцами, удовлетворенно заняли свои места. Можно было ехать.
— Это нечто, — восторженно произнес Гарбузов, запуская двигатель, — Ну и итальяшки, — начал он, еще не зная, что Паоло понимает по-русски.
— Этот итальяшка мошенник, — резко перебил его Паоло, — Разве я должен был молчать?
— Нет, разумеется, не должен, — согласился удивленный Сергей, — Разве вы говорите по-русски?
— И по-английски тоже, — сердито ответил Паоло, все еще не отошедший от бурной схватки.
— Паоло, это мой партнер, Сергей, — разряжая обстановку, представил ему Гарбузова.
— Паоло, — мгновенно заулыбался Прелец, протягивая руку Гарбузову под носом у испуганно отшатнувшегося Адуати.
Они обменялись рукопожатием, и машина тут же настолько стремительно сорвалась с места, что рука Паоло невольно съездила по физиономии Адуати.
— Скузи, — буркнул свои извинения Паоло.
— Прэго, — буркнул в ответ Адуати.
Минут через пятнадцать оба пассажира задремали, утомленные ранним подъемом и изматывающей словесной дуэлью.
— Уснули, — подтвердил мои наблюдения Сергей.
— Ничего удивительного. Из другого часового пояса, — прокомментировал я.
— Мы же не спали, попадая в Казахстан, — возразил он.
— Итальяшки, — пошутил я.
— Ну, Толик. Что же ты не предупредил, что этот говорит по-русски. Хорошо, он меня перебил, а то бы такого наговорил.
— Привыкай к международной дипломатии, Сережа. И тот, другой, между прочим, может нас понимать, но при этом делать вид, что не знает языка.
— Вот гады, — не удержался все же Сергей, — Впрочем, пусть понимают. А то ему, видите ли, зазорно руку шоферу подать. Вози их после этого, — тихо ворчал он, стремительно, подобно опытному слаломисту, рассекая попутные потоки машин.

У входа на завод нас встретили братья Пискуновы в своих богатых выходных костюмах.
— Генеральный директор Пороховского опытно-механического завода, — представил Володю итальянцам.
Оба поочередно пожали ему руку.
— Нон капито, — заискивающе посмотрел Адуати на Паоло, при этом, снова как-то съежившись и оттого, казалось, даже уменьшившись в размерах.
Паоло измерил его презрительным взглядом, но мои слова все же перевел.
— Директор и владелец ресторана, — представил им Юрия. Паоло перевел и это. Адуати благодарно кивнул.
— Сейчас мы вам покажем заводские цеха, а потом пообедаем в ресторане, — объявил им нашу программу, и мы пошли к проходной.
Пискунов, пропустив вперед Адуати, прошел вслед за ним. Я же, замыкая шествие, вошел за Паоло.
Володя начал экскурсию с главного цеха. Он, не торопясь, рассказывал, а Паоло, уже без всякой просьбы, просто по инерции, переводил сказанное Адуати. Выслушав перевод, тот глубокомысленно кивал головой. Вопросов не задавал. Да и какие вопросы.
Почувствовав себя в центре внимания, Адуати вновь обрел самомнение важной персоны. Постепенно он выпрямился во весь рост, картинно сложил руки на груди, а богатая мимика его лица вдруг стала удивительно напоминать каскад гримас великого Дуче, так знакомый по кадрам кинохроники. А как иначе! Ведь теперь сам директор завода Пискунов давал пояснения исключительно ему, великому финансисту, лишь вскользь бросая какому-то ничтожному Паоло: «Переводи».
— За кого меня тут принимают, Анатолий? — еле сдерживаясь, спросил меня глубоко оскорбленный Прелец, — Я в переводчики к Адуати не нанимался.
— Прервись на минутку, — попросил Володю и, отведя его в сторонку, объяснил ситуацию.
— Надо же! Неужели? — удивился он, — Сейчас исправлюсь.
И ситуация резко изменилась: теперь Пискунов общался только с Паоло, не обращая внимания на Адуати. Почувствовав перемену, тот мгновенно потерял всякий интерес к заводу. Да, собственно, его, похоже, и вовсе не было. Так. Отчего бы не послушать, если тебя случайно приняли за VIP-персону и очень стараются угодить. А разобрались, наконец, ну и ладно. Что зазря притворяться.

Осмотр главного цеха, в котором, собственно, и предполагалось разместить камнеобрабатывающее производство, занял минут пятнадцать. Столько же ушло на беглое знакомство с остальными сооружениями завода.
Завершив «деловую» часть визита, направились в кафе, громко названное рестораном. Здесь явно ждали высоких гостей. Простых посетителей не пускали. А в центре зала был накрыт шикарный стол.
Место хозяина стола занял Пискунов. По правую руку от него сели итальянцы, по левую — я с Гарбузовым и главным инженером.
Едва сели за стол, оба итальянца тут же наполнили свои тарелки и, не дожидаясь никого, приступили к трапезе, а все, включая ресторанный персонал, с удивлением, смотрели на них.
— Анатолий, их разве не кормят? Навалились, как с голодухи, — улыбался хлебосольный хозяин стола.
Ситуацию разрядил Пискунов младший. Он предложил всем пройти в бар и выбрать напитки.
— Вот прекрасное итальянское вино, — предложил Юра итальянцам.
— Нет. В России надо пить водку, — заявил Прелец и что-то сказал Адуати. Тот тут же закивал головой в знак согласия с соотечественником.
Но, едва вернулись за стол, оба итальянца одновременно откупорили свои бутылки, налили каждый в свою рюмку, выпили и продолжили трапезу.
— Ну, дают! — изумился Пискунов, — А тост?
— Поспеши, Володя, а то они поедят, а мы, глядя на них, так и не приступим, — посоветовал ему.
Тост Пискунов все же произнес, но он оказался первым и последним. Выпив с нами, итальянцы продолжили насыщаться, подливая себе спиртного по мере надобности. К тому же оба оказались большими любителями поесть. Ели они быстро и красиво.
— Хочу поблагодарить повара, — сказал Паоло в заключение нашей ресторанной эпопеи.
Это было чем-то новым в Порохово. Доставили смущенного повара. Как же ему было приятно услышать похвалы от наших иностранных гостей!

Едва тронулись в обратный путь, Адуати вновь погрузился в сон. Прелец тоже клевал носом, но минут пятнадцать все же продержался.
— С этим человеком у вас ничего не получится, Анатолий, — заявил Паоло, жестом показывая на Адуати, — Его цель получить деньги с нас. Для вас он ничего делать не будет, — разъяснил он, прежде чем тоже уснул.
Я и сам изначально не ждал чуда от Адуати, а потому не удивился словам Паоло. Доставив итальянцев в их гостиницы, расстались. Больше мы с Адуати не встречались. Почувствовав, что разоблачен, не появился он и у Ясько.