Два столяра

Рассказ

Алексей Владимирович трудился столяром на небольшом частном мебельном предприятии. Будучи человеком далеко не молодым, как сейчас любят говорить, предпенсионного возраста, он производил двойственное впечатление. С одной стороны вроде человек думающий, со знанием дела, что и должно быть в таком возрасте, а с другой, удивительное порой незнание элементарных столярных законов. Но, тем не менее, Алексей Владимирович старался, и лямку свою тянул. Единственно, что серьезно мешало на этом поприще так это спина, что неумолимо резкой болью постоянно напоминала о бренности этого мира.
Босс, был человеком влюбленным в столярное дело, и как большинство предпринимателей, изрядно экономным, а под час даже жадным. То, что Алексей Владимирович человек пришлый в этом деле, он определил сразу. Интеллигентную рожу тяжело спрятать даже за маской пропойцы, а уж в трудовой, все отписано подлинно. Но босс заметил и другую особенность нового работника, что и определило его решение. Любил Алексей Владимирович дерево, как материал, и почти с художественными способностями занимался делом. К тому же, такой работник никуда не денется даже за небольшую зарплату. Времена знаете сейчас суровые, всем подавай молодых, длинноногих и грамотных.
Так Алексей Владимирович, будучи единственным пенсионером в коллективе, и прижился. Точил на токарном станке болясины, столбы, ноги, клеил шпон, всячески лавирую, и с успехом уходя от физически тяжелых работ.
Все казалось притерлось, и как говорится пошло по своей колее. Но не тут то было. В один из дней в коллектив пришел еще один пенсионер. Не ведомо, по чьей рекомендации, но был взят на работу столяром.
Для небольшого столярного производства два пенсионера явный перебор, а выбрать из двух более подходящего, это любимый прием нынешних предпринимателей. Начинается своего рода гонка, кто лучше, а за тем проигравший вылетает на улицу. Правда, чем-то напоминает сюжет голливудского фильма?
Не подумайте, что Алексей Владимирович испугался за себя. Это абсолютно не так. Его мудреная жизнь, с некоторых пор ставшая сплошной чередой неприятностей, сделало это уже привычкой. Здесь другое. Увидев нового человека он ощутил боль, такую ноющую идущую из груди, и она не оставляла теперь его даже во сне.
Этот человек показался ему до боли знакомым, но вот вспомнить сразу не удавалось. Время вообще жестоко относится к людям, а здесь потрудилось с особым упорством. Да и сам Алексей Владимирович выглядел не многим лучше.
При знакомстве тот представился Петрухой. Так и сказал:
- Петруха! – и протянул руку.
В столярках так уж завелось знакомится с истори. Текучесть большая, люди меняются один за другим, к чему перегружать голову. Если уж задержится, на год два, так жизнь случаем и знакомит по необходимости. А, то бывает, и вотку уже пьют, а все Петруха, да Ванюха, и знать не знают, как по батюшке величают приятеля.
Петруха оказался человеком разговорчивым, особенно когда с похмелья, и уши подходящие имеются. Скоро выяснилось, что человек он бывалый. В местах заключения не один десяток лет провел, и все более, ни как диссидент, а как разбойник удалой, чуть ли не законник. Весь синий от наколок, зубов нет, исхудавший от спиртовых суррогатов, а по всему, лихой воровской человек был. Пребывая в лагерях, и изучал столярное дело. Премудростей нового оборудования хоть и не знал, но шарм был столярный, а уж судя по рассказам, умел вырезать из дерева розу, настолько тонко, что от живой не отличишь, а листья с прожилками даже на ветру колебаться будут.
Алексею Владимировичу в своей жизни такую розу не приходилось видеть, но вот подобные рассказы, уже где то слышал, причем в форме этакой поэтической, воровской были.
Петруха рассказывал о себе все подряд, без конца, с превеликим удовольствием. Эти байки, Алексей Владимирович не терпел. Не любил он слушать о ходках, пересылках, и лагерной жизни. Все это он слышал не один раз. Словно заезженная пластинка, на протяжении последних двух десятилетий, эта тема звучит из литературы, фильмов и блатных песен. Геройским, воровским, жиганским пафосом молодежь чуть ли не воспитывалась. Поэтому, услышав из курилки закатистый хохот Петрухи, Алексей Владимирович уходил к станку. Но на этот раз Петруха рассказывал о своем трудном детстве, и, услышав название поселка «Строительного» Алексей Владимирович даже вернулся обратно.
- В первую ходку я ушел по малолетки. Жил тогда в поселке Строительный. Батя к этому времени уже сидел за кражу, что-то с дружками со стройки по пьяному делу упер. Мать работала моляром, и целыми днями пропадала на работе. В бараках жилось весело. Свобода, делай, что хочешь. Промышляли с дружками по мелочи. Где у новоселов, что ни будь упрешь, иногда и гоп-стопом занимались. На том и жили, пока не попались.
- Вон оно как! – удивился Алексей Владимирович, - Да это же Крендель из поселка! Изменился старый «приятель» даже не признал.
Долее он Петруху не слышал. На память пришли те далекие и забытые годы, когда он с родителями заселился в квартиру нового дома построенного на месте поселка Строительный. Тот сносился во всю, но более половины бараков еще густо чернели за новостройками.
Алешеньке посчастливилось родиться в благополучной семье, и не о каком столярном ремесле в те годы даже не помышлял. Родители прочили ему небывалую карьеру авиатора, конструктора, физика, столь необходимые для строительства коммунизма, тем более что в год его рождения Никита Сергеевич Хрущев, став Генеральным секретарем Коммунистической партии, отмерил до его победы не более двух десятков лет, заявив народу, что уже наши дети будут жить при коммунизме. Эти обстоятельства видимо и определили, жизненный путь Алексея.
Надо сразу отметить, что мальчик оказался достаточно способный, и неплохо учился, да и вообще был послушным, общительным ребенком. Уже тогда он проявлял тягу к столярному ремеслу, но она вполне удовлетворялась на уроках труда, и в многочисленных кружках авиамоделистов.
Когда весь дом сотрясался от веселых плясок и песен новоселов, Алешеньку отправили в магазин за хлебом, видимо не рассчитали родители аппетита многочисленных гостей.
Подходя к магазину, он сразу заметил ватагу поселковых мальчишек. То, что встреча с ними не сулит ничего хорошего, он знал в точности. Среди них разглядел и знаменитого на весь район Кренделя, предводителя поселковых хулиганов. В тот момент можно еще было вернуться обратно, но Алеша, стиснув зубы, пошел на встречу своей судьбе.
Через час он уже был дома, избитый в кровь, без хлеба и денег. На все бесчисленные вопросы взрослых, мальчик молчал утирая слезы, за что, в результате, был еще и наказан.
Вскоре Крендель исчез. Поговаривали, что отправлен в детскую колонию, а без вожака его ватага развалилась. Да и сверстники Алексея из новостроек уже неплохо сдружились, и, объединившись, с успехом давали отпор поселковым, а заодно и всем соседям.
Спустя лет пять Крендель объявился вновь. Как-то поставив машину в гараж, Алексей вместе с отцом, глубокой ночью возвращались домой. Впереди них, слегка пошатываясь, шел летчик. В форменной одежде с белым шарфом, он хоть и был весь этакий, на распашку, но выглядел очень даже солидно. На него и налетел Крендель с двумя дружками. Отец и сын молча кинулись на выручку баловню судьбы. На этот раз Алексей от души расквитался за старую обиду. Неудачливым разбойничкам пришлось с позором бежать с места сражения, под счастливые маты летуна. Тот видимо всю славу победы приписав себе, и даже не поблагодарив, гордо отправился по своему маршруту. Согласитесь, повезло хлопцу изрядно. Вместо того чтобы явится к семейному очагу пьяным, избитым, ограбленным, униженным, он совершенно случайно оказался победителем и при своих интересах. Ну да бог с ним, не благодарность человеческая бывает значительно страшнее!
Многие годы, после окончания института, Алексей Владимирович проработал на оборонных предприятиях. Добился не малых должностей, уважения большого количества друзей и знакомых. Нашел свою любимую, завел детей. Все казалось радостным, надежным и вечным. Но Никита Сергеевич Хрущев оказался плохим прорицателем. Ни какого коммунизма построить не удалось, а развал страны и Российская демократическая жуть, не заставили себя долго ждать. Все происшедшее можно назвать душевным апокалипсисом. Люди были лишены государства, гордости и всякой защиты. Началась схватка за собственность. Такой грязной драки Русь еще не видывала. Девяностые годы прошедшего века прошли в полном беспределе и подлости.
Платить на промышленных гигантах перестали, и, как большинство сверстников, Алексей Владимирович со всей активность ушел в бизнес. Придумывал невероятные сделки, перебрал множество областей бизнеса. Порой в обороте крутились огромные деньги. Но все оканчивалось налоговой неразберихой, безумными штрафами, и бандитскими счетчиками, что на нет пожирали всю прибыль.
Крендель крутился, где-то поблизости. Будучи уже авторитетным вором, имея свою бригаду, крышевал бизнесменов, разводил при спорах, а упавших обирал до нога, а то и провожал на тот свет. Можно сказать замещал одновременно милицию, арбитражный суд, судебных приставов, и похоронное бюро.
Мало кто прошел через это становление свободного рынка и отечественного бизнеса. Одни, сдернули за бугор, сумев выхватить капиталы, другие сгинули.
У Алексея Владимировича тоже не сложилось. Продал его компаньон и приятель вместо долгов, с большой для себя пользой. Так и сказал
- Извиняй брат! Попал я прилично на бабки, и вынужден, свою долю в нашем совместном бизнесе отдать браткам, теперь они твои подельники.
Ну, а братки потребовали все вперед и сразу, включили счетчик, пять процентов в сутки, и понеслось все под откос. Многое потерял тогда Алексей Владимирович, можно сказать все, а главное, пропала вера в людей, и даже в собственные силы и способности. Запил горькую тогда крепко, и надолго.
Ближе к лету произошел с ним один достаточно незаметный, но судьбоносный случай. Супруга Алексея Владимировича избравшая против его недуга самое верное женское средство, меняя темы, пилила его с утра до вечера. На этот раз в центре внимания были горшочные цветы, к которым она периодически относилась с повышенным интересом.
Вот и сейчас, пытаясь создать в пустой квартире подобие уюта, высадила еще несколько цветов и начала.
- Ты обещал сделать для цветов полки, а то горшки некуда уже ставить. Посмотри на себя, на кого ты похож, все мозги уже пропил. Вон дерево под окном разрослось, солнечный лучик в квартиру не попадает. Ступай и сруби его, а заодно продышись, в квартире от твоего перегара, дышать не чем.
Взяв топор и ножовку, Алексей Владимирович вышел во двор. Лето входило в свою пору. Еще мягкое солнечное тепло, приятно не нагружая, согревало измученное алкоголем тело. Обливаясь потом, с великими трудами он завалил дерево, и потащил его к оврагу, где еще с весны лежала куча не вывезенного коммунальщиками мусора.
Всю дорогу он без конца оборачивался, и посматривал на ветвистый ствол дерева. Голова видимо, все-таки прояснилась трудами тяжкими, и в ней явно происходил мыслительный процесс. Готовое решение появилась неожиданно, поразив Алексея Владимировича своей простотой и изяществом. Из этого дерева выходила изумительная по своей красоте стойка для цветов.
Отпилив лишнее, и очистив дерево от коры, Алексей Владимирович потащил его обратно домой.
Такого оборота событий супруга ни как не ожидала. Она даже стала всерьез беспокоится за его умственные способности. Не внятные разъяснения мужа, о цветочной стойке из этого уродливого дерева, только окончательно сбили ее с толку. Ей представлялись, деревянные покрытые лаком полки, а тут корявый ствол дерева с кривыми ответвлениями. Окончательно испугавшись, она прекратила экстрим-терапию, в надежде, что муж успокоится и все образуется.
На следующий день, вернувшись со службы, она застала супруга трезвым и за работой. Превратив комнату в столярную мастерскую, он с немалым интересом пилил, строгал, долбил свое творение. На следующий день комната уже более напоминала малярку, а в центре стояла крытая лаком цветочная полка. Только сейчас она поняла замысел мужа. На устойчивом основании стояло дерево. Сохраняя свои природные формы, она отшлифованная и покрытая глянцевым лаком, светилась своим изяществом. На горизонтальных срезах толстых ветвей расположились круглые площадки, что выглядело весьма законченно и складно, а с цветочными горшками стойка становилась единой композицией не менее гармоничной, чем сама природа.
Так Алексей Владимирович стал столяром, в том виде, как мы его повстречали.
В одном из своих героических повествований, Петруха стал перечислять, те богатства, что он заимел в лихие девяностые годы. Там были и дачи и машины и деньги. Как говориться, что бог послал.
- И где же все эти богатства? – Не скрывая интереса, задал вопрос Алексей Владимирович.
На что тот скис, и сквозь зубы ответил:
- Записывал, как и другие, на родственников, а ходка последняя оказалась долгой. Сейчас говорят, что потратили все на адвокатов, и мою безбедную, сытую жизнь в лагерях, кое-что дружки прибрали, ничего ни осталось. Жена и та бросила. Прижился у одной воровской вдовой женки, на том и живу.
Было о чем поразмыслить Алексею Владимировичу. Ведь выходило, что они друзья по несчастью, и даже судьба свела их в одной солярке не спроста. Всем в этом мире стали заправлять совершенно другие люди, молодые грамотные и беспринципные. Откуда они взялись ему не ведомо, и судить их не ему, на то господу сподручнее будет. Хотя порой кажется, что господь бог давно махнул рукой на все, что деется в этом мире.
Не долго проработал Петруха в столярке. Уволил его босс, мотивируя низким качеством в работе. И то ладно, хоть осталось какое то утешение в том, что из него получился столяр получше Кренделя.