Баллада о чистилище

"Мы когда-то умрем.
Мы когда-то всегда умираем…"
В. Высоцкий.


I. Уход

Мне закрыли глаза,
На дорожку чтоб чуть отоспался.
Кто пришел, как в кино,
Кто рыдал – сердобольный народ…
Мне уже все равно.
Я тихонько во сне улыбался.
Свет свечи изгибался,
И гримаса похабила рот.

И отправился в путь;
На руках уже все документы –
Двадцать справок и метрик,
Заключений и прочих бумаг.
Там важна твоя суть –
Аргументы, а вовсе не ленты
С тривиальным «Родному…
От скорбящих…» и далее так.

Стихнул траурный марш –
Тишина, как бальзам перепонкам –
Да стенания тех,
Кто понес невозвратный урон.
У вонючей реки
Колыхалась в грязи плоскодонка,
А на лодке кривлялся,
Матерился поддатый Харон.

Переплыли. Сошел.
Глядь – ворота гниют у болота.
Никого не видать.
Нынче явно не ждали гостей.
Я стою неживой,
Я – не я, бестелесное что-то.
Непривычно, небось, неуютно –
Душа без костей.

Я – в нетопленый сруб.
Из окошка мне выдали робу.
Буквы три на спине,
Но отнюдь, уверяю, не «рай».
Три двери да скамья,
Да Цербер – порождение злобы –
У одной из дверей.
Не блистал интерьером сарай.

Что ж, скучать не резон –
Слышу хохот за дверью «13».
«Песик, Шарик», –  зову;
Я при жизни был другом зверей.
Но нечистая тварь
Стала трупною гнилью плеваться,
Змеи лезли сквозь шерсть…
Я очнулся у райских дверей.

Там с десяток старух
Преблагих по садочку гуляло,
Пило райский кефир
И учило псалтырь наизусть.
Никаких им прорух.
Благовоние благовоняло.
Пруд, нектар да сортир –
Благодать! Но я к ней не стремлюсь.

Вот где их организм
Отгребет свою долю оргазма!
За не жизнь на земле –
Ублажение чрева в саду.
Никого из друзей!
Лишь гуляют седые маразмы –
Те, кто весело жил,
Продолжают веселье в аду.

II. Суд

Слышу шум за спиной –
Обсуждают мое поведение
Трое членов суда,
При волосьях, в брадах и в летах.
Я к ним – с кипой бумаг,
За нескромность принес извиненья.
«Убери, – говорят, –
Нам все это известно и так».

И пошел разговор.
Перво-наперво все умилялся,
Описуя меня,
Как с иконы сошедший мудрец.
Не скупился на лесть
И от собственных слов вдохновлялся.
А закончил паскудно.
Он сказал: «Некрещеный, подлец!

Так что ты, Вельзевул,
Забирай его, я разрешаю».
Но мотал головой
Козлоногий хромой персонаж:
«У меня есть реестр –
Его доля грехов небольшая;
Мне ж мерзавцы нужны.
Миль пардон, извините, он Ваш».

Я метался всю жизнь.
Свою душу больную до нитки
Я отдал в равной мере
И библейским грехам и добру.
Вот и думай теперь…
Знать, чистилище вроде химчистки:
Пропесочат до слез,
Только денег потом не берут.

Ничего не решив,
Три судьи по-английски убрались.
Те, кто весело жил,
Продолжают веселье в аду.
Я стою у ворот.
От меня там и там отказались.
Хрон нетрезвый уснул.
Ну, куда же теперь я пойду?