Дом
Нет ничего печальнее смерти иллюзии.
Артур Кестлер
Не задавай мне вопросов, и я ни в чем не солгу тебе.
Оливер Голдсмит
Подумайте, если бы Лаура была женой Петрарке, разве он писал бы ей сонеты всю свою жизнь?
Джорж Байрон
Тот кто больше всех знает, меньше всех верит.
Генри Бокль
1.
- Спасибо
- За что?
- Ну, за то что помогла со всеми этими проблемами разобраться. Я бы наверное опять в долги влез или чего похуже.
- Знаешь, я думаю тебе пора кое что понять.
- Что же?
- Давно хотела тебе объяснить, - Элис села на подоконник и облокотилась на запотевшее стекло, по которому с обратной стороны сползали капли. - Так вот. Ты, я вижу, совсем не до конца понимаешь что я такое...
- Ой, ну не начинай снова! Я прекрасно знаю кто ты!
- В этом и проблема - ты знаешь кто я, но не что я такое. Ты уже давно ломаешь себе голову, почему я так странно отношусь к отношениям между носителями душ, почему называю привязанностью дружбу, любовь, уважение и прочее. Почему, в конце-концов, у меня синяки под глазами, если я не имею необходимости спать. - Она проигнорировала удивленный взгляд Шедоу - он никогда не говорил о том, что его интересовало. - Я вот и подумала, что нужно тебе все это, да и не только это, объяснить. Последнее время я пренебрегаю привычкой не читать твои мысли, поскольку сама поняла, откуда такой альтруистизм, почему так устаю, почему не могу нормально работать и прочее. Я все равно собиралась туда в связи с этим пойти, посему - почему бы и тебя с собой не взять? Тебе будет полезно.
- Слушай, что-то я совсем не понимаю...
- Поймешь. Ты послушай пока молча. - Она вздохнула, но продолжила все тем же обычным тоном. - Так вот. Причиной всех моих проблем, как я полагаю есть привязанность. Какая? Пока не знаю, надеюсь, что не любовь. Почему я не знаю какая привязанность, если она моя? И почему она мне мешает? Потому что любая привязанность мешает. Мне мешает. И живым она тоже периодически мешает, притом иногда очень весомо. Хотя, как известно, будь Лаура женой Петрарке, разве посвящал бы он ей сонеты всю свою жизнь? Очевидно, что вряд ли. Вобщем я терпеть не могу привязанность. Почему? - Она произносила вслух вопросы, которые он даже не успед до конца додумать и тут же отвечала на них. - Потому что не привязавшись можно отдавать, но не отдавать, привязавшись - невозможно. А я не собираюсь никому ничего отдавать - у меня и так меньшая часть меня самой осталась, еще и делиться? Нет уж, увольте. А ведь ещё,если, когда привязался, не быть рядом с предметом привязанности некоторое время, то привязанность начинает вообще серьезно мешать. Почему? Потому что разность давлений. У носителей души внутри нет пустоты, а потому им нужно отсутствие её и снаружи. Иначе изнутри давит. А у меня внутри как раз пустота, следовательно, мне и не нужно отсутствие её снаружи. Когда появляется привязанность, она заполняет часть пустоты внури, значит необходимо заполнение пустоты снаружи. Хлопотно очень и энергии многовато тратится. Поэтому все мои привязанности почти не живы. Убить их нельзя никогда, они всегда остаются в душе, но довести их до состояния, когда они не чувствуются можно. Поэтому сейчас мы отправимся. Куда? Правильно, угадал. В мою душу, точнее в то, что от нее осталось. Ага, это возможно. Как? Тут уже могла бы появиться проблема, но не для меня, точнее того, кто внутри меня. Короче, идем! - она спрыгнула с подоконника и окно за ее спиной растворилось в сером тумане, собственно, как и вся комната.
2.
Они стояли на какой-то сероватой тропинке с желто-коричневой опавшей травой на обочине, торчащей из трещин рассохшейся земли. Наверное, тут давно не было дождя. Солнца тоже не было - темные и низкие фиолетово-серые облака сплошным слоем укрывали небо. Было душно и серый туман перетекал в воздухе.
- Видишь? - Элис, которая уже стояла метрах в пяти от оборотня, указала куда-то вперед. Он присмотрелся и разглядел в клубах тумана очертания здания. - Туда мы и идем! Догоняй!
Она зашагала по тропинке. Парень прибавил ходу, но догнал ее только у самого забора, огоражевовшего дом. Забор был чугунным и довольно высоким. Кое-где он покосился и с него почти полностью облезла синяя краска. Ближе к дому трава была выше, но все такая же желто-коричневая и засохшая. Местами из нее торчали почерневшие колосья каких-то злаков. Земля была покрыта слоем серой пыли, в которой его подошвы оставляли рифленые отпечатки, а вот Элис следов на тропинке не оставляла. Она шла вдоль забора, шурша травой, и вела рукой по некрасивым прутьям. Наконец они дошли до калитки, которая скрипнув, впустила посетителей.
Еще метров через пятьдесят их встретила дверь дома. Тут Шедоу смог нормально разглядеть все здание. Точнее его половину, поскольку второй не было. Как будто ее оторвали или откусили и теперь обсыпающиеся голые кирпичи торчали, как обрывки гнилого мяса.
Сам дом был когда-то оштукатурен, но сейчас по белому фону расползлись серо-зеленые пятна сырости и местами выглядывала кладка. Двухскатная крыша была покрыта красной черепицей,заросшей плесенью и мхом, кое-где красные чешуйки выпали. Водосточные трубы позеленели от времени, видимо они были медными. Окна первого этажа были более квадратными, второго - вытянуты. Деревянные рамы были когда-то голубыми, но теперь краска свисала струпьями на потрескавшемся сером дереве. Еще было несколько маленьких круглых чердачных окон. В одном из них Шедоу увидел - во всяком случае ему показалось,что увидел - силуэт, напоминавший детский, который через мгновение исчез. Он еще несколько секунд поразглядывал здание, пока не услышал:
- Эй, чего застрял - неужели нашел чем тут любоваться?
- Эл, это что...
- Ага, моя душа. Можно любую душу визуализировать по разному, в том числе - как дом.
- Почему она... такая? - от вида этого здания ему вдруг стало очень грустно
- Не очевидно? Потому что это моя душа. Твоя выглядит намного лучше. Она как минимум целая.
- А что с ней случилось?
Элис хихикнула
- Случилось? Ничего. Тут лучше спросить что с ней сделали. Что я с ней сделала. Я продала её.
- Продала? Души демонам продают, а ты ведь сама демон
- Нет. Разве только наполовину. Хотя тоже нет. Я - половина. Он целый. А вместе - пустота. У меня была красивая человеческая душа. Там было много жильцов: привязанности, уверенность, страх, смелость, отчаяние, надежда, ненависть, похоть, влюбчивость, радость, наивность, обида, альтруизм, зависть, доброта... Да что их всех перечислять, если от большинства уже почти ничего и не осталось. Потому что я большинство из них терпеть не могла. Они меня раздражали и мешали. Теперь там только изредка появляются привязанности - приходится от них избавляться. Вот сегодня мы как раз пришли за одной. Её с одной стороны довольно сложно найти, а с другой - легко. Вобщем сам увидишь.
Она распахнула обе половины высокой двери. Внутри пахло пылью. В обе стороны шел коридор: холодный бетонный пол с пятнами, высокие потолки потрескались и покрылись разводами, на проводах, как на оголенных нервах, свисали запыленные лампочки накаливания. На стенах были не побеленные квадраты, прямоугольники и овалы, видимо, от картин, зеркал и мебели. Слепые глаза мутных стекол за слипшимися седыми ресницами паутины глядели на гостей.
Прямо поднималась довольно широкая лестница на второй этаж. Элис постояла на пороге, как будто прислушиваясь, то ли к дому, то ли к себе, а затем уверенно направилась к лестнице. Шедоу, уже молча, пошел за ней. Последние лет десять он видел слишком много странного, что бы удивляться сейчас. Он думал не о том как они сюда попали.
Он всегда считал, что что бы Эл не говорила, она все же его друг. Но дружбу она ведь тоже называла привязанностью. Значит и от нее избавлялась? Нет, она конечно всегда утверждала что любит носителей душ, потому что с ними можно строить отношения на иллюзии дружбы, но он был уверен, что с ним все не так. А почему собственно он так считал? Ведь наверняка каждый, на ком она отрабатывала эту свою "иллюзию дружбы" думал так же. Хотя даже не это его волновало больше. Что собственно заставило её сделать с собой такое? Ведь наверняка это было ужасно. Да и зачем она так борется с привязанностями?
От мыслей его оторвал скрип двери. Элис открыла одну из одинаковых дверей коридора на втором этаже и внимательно смотрела внутрь. Дверной проем был достаточно широким, а его спутница была достаточно худой и невысокой, что бы парень мог хорошо разглядеть содержимое комнаты. Там царил полумрак и поэтому увидеть что и кто там был Шедоу смог не сразу, а когда разглядел... От этого зрелища он отшатнулся к противоположной стене и на несколько секунд закрыл глаза, что бы не вернуть весь свой обед.
Три существа, которые больше всего напоминали людей, сидели на полу, а заметив посетителей, они забились в угол и затряслись мелкой дрожью. Серые свалявшиеся и склеившиеся волосы. Одежда - старая и выцветая. Их кожа была ссохшейся, потрескавшейся и серой, словно скомканная папиросная бумага. У них не было носа и рта, только пустые, глубокие черные глазницы, не покрытые кожей. Он даже не мог заставить себя еще раз мельком глянуть в комнату, но, к его огромному облегчению, Элис закрыла двери.
- Ч-что это было?
- Не уверена, кажется это похоть, влюбчивость и альтруистичность - их основную часть я отделила, а это то что осталось.
- Это же... это же ужасно...
- Наверное, но мне как-то всеравно. Ладно, идем дальше, она здесь была, но успела уйти раньше... Где ж она спряталась?
В этот момент мимо них со смехом прошлепала босыми ногами русая девочка в зелено-оранжевом сарафане и заскочила в ту самую комнату, двери которой Элис только что закрыла.
- А это кто?
- По-моему радость - она одна из немногих целиком осталась тут - мне не мешает. Короче, идем уже.
И она снова зашагала вперед, периодически заглядывая в комнаты. Они были одинаковыми. В каждой было несколько существ, идентичных с первыми. Они все явно безумно боялись Элис и, как только она заглядывала в комнату, старались как можно дальше от нее отдалиться,вжаться в стену, как быдто хотели даже исечзнуть, толь ко бы не находиться рядом с ней. Шедоу не знал, как они узнают, кто зашел, если не имеют ни глаз ни ушей, но об этом ему даже не хотелось думать. Как и о том, почему они так боятся свою "хозяйку". Правда, в нескольких комнатах были вполне живые жильцы. По словам Элис это были чувство юмора, ироничность, логика, любопытство, хитрость. Еще она сказала, что таких "целых" и живых даже больше, но они где-то на первом этаже.
Так они дошли до лестницы на чердак.
- Ну, вариантов нет. Думаю она там. Тем лучше.
Элис уверенно открыла дверь. Чердак был почти пустым, за исключением старого шкафа, люстры и кресла, лежавших у стены. Под низким потолком шел ряд круглых окон. На одном из них не было паутины, а возле него стояла босая рыжеватая девочка лет десяти. У нее были яркие зеленые глаза и веснушки, но не такие яркие, как у Элис(хотя, возможно, они просто не так выделялись,поскольку в отличие от серовато-фарфоровой бледности Элис, девочка имела нормальный цвет кожи). Девочка была немного курносой и носила великоватую фиолетовую футболку и джинсовые шорты. Её косички растрепались - похоже, ей некогда было следить за опрятностью. На коленках была пыль - она явно залазила на лежащий, на боку шкаф и с него смотрела в чердачное окошко. "Значит, не показалось" - промелькнуло у парня в голове.
Девчонка блеснула глазами и уверенно сказала, обращаясь к Элис.
- Я видела как ты пришла и уже давно тебя жду! Я знаю зачем ты пришла. И тебе придется меня выслушать! Ты сделала ужасные вещи с эти домом. И с теми кто был до меня, но ты не понимаешь одного - от скольких бы ты не избавилась, будут еще. И когда-нибудь ты ведь сдашься! Ты же была человеком! Это ведь человеческая душа! Значит, ты можешь все тут исправить, просто прими меня, просто не делай ничего еще хуже и все будет хорошо. Тебе же станет лучше! Почему ты не желаешь этого понять?
Элис смотрела в глаза девочки. Шедоу показалось, что в ее вертикальных зрачках что-то изменилось. Что исчезла эта ледяная пустота, которая там всегда была.
Ему показалось.
- Кто ты, маленькая привязанность? - полившийся расплавлеенным ледяным сивнцом голос - единственное, что говоило отом, что Элис всерьез(что было с ней крайне редко - Шедоу прекрасно это знал) злится - сейчас звучал ещё более жутко.
- Ты знаешь ответ! Я - Любовь! И я не собираюсь сдаваться!
Девочка говорила совсем детским голосом, но в нем звучали уверенность и смелость. Она была готова бороться, готова сражаться и не сомневалась в победе. Наверное, так выглядит самая настоящая любовь. Человеческая любовь. Так она борется за себя. Так она убеждает. Так она заставляет.
- Глупая маленькая Любовь. Зачем ты надеешься? Зачем ты борешься? Зачем ты пытаешься? Зачем ты пришла сюда? Зачем ты пришла сюда... умереть?
Последний вопрос прозвучал тише остальных и даже с сожалением.
- Ты не сможешь меня победить! Ты не сможешь меня заставить сдаться! Тебе придется меня принять! Это твоя душа и тут ты...!
Элис медленно шагнула к девочке. В тот момент, когда она сдвинулась с места, девочка замолчала побледнев настолько, что её веснушки стали видны почти так же ярко,как и у Элис. Её глаза расширились, из них мгновенно покатились крупные слезы, и она стала отступать к стене. Она выглядела совсем ребенком. Маленьким ребенком, до которого добралась жестокость и несправедливость мира взрослых. Который верил в правду и победу добра, а сейчас вся его уверенность вывернулась наизнанку, одним только мимоходом брошенным словом кого-то из старших.
Девочка уперлась спиной в стенку и сползла по ней, подобрала коленки и обхватила их ручками. Она дрожала и всхлипывала, и, казалось, не могла заставить себя поднять глаза навстречу приближающейся Элис. Когда та подошла вплотную она немного наклонилась и положила руку на плечо девочки, от чего та вздрогнула.
- И где же наша "Жанна д'Арк"? Куда делась твоя уверенность и жажда бороться? Я же говорила тебе, маленькая глупая Любовь, что ты пришла умереть, а ты мне не верила. Мне даже жаль тебя. Зачем ты пришла ко мне? Зачем? Неужели ты думаешь что таких тут не было? Что что-то остановит меня? Что если я взяла с собой кого-то, я передумаю? Я взяла его с собой, что бы показать что я такое и что я с тобой сделаю. Потому что иначе он мне не поверит.
Девочка наконец заставила себя поднять голову и посмотреть в глаза Элис.
- Я все равно буду бороться!
Ее голос стал чуть хриплым. Она все еще вздрагивала от непроизвольных всхлипываний, но слезы уже не катились из глаз. Она смогла совладать с собой.
-Не волнуйся, бороться я тебе не запрещаю... Ну же встань, встречай смерть достойно, маленькая Любовь.
Элис отошла от девочки на шаг. Любовь встала на ноги и со вновь появившейся смелостью посмотрела на Эл немного опухшими и покрасневшими изумрудными глазами.
"Хозяйка" дома вновь подошла к девочке и положила ей руку на голову жестом, почти материнским и одновременно леденяще неотвратимо жутким, похожим на ту нежность, с которой паук заворачивает в паутину бабочку, ломая её яркие крылья и осыпая с них пыльцу, а удав охватывает кольцами тела птицу, не давая ей вдохнуть. Глаза девочки через секунду потеряли живой блеск. Они вновь расширились, зрачки заняли почти всю радужную оболочку и тишину дома разодрал крик.
Наверное, ничего хуже Шедоу в своей жизни не слышал. Детский крик. Он врывался в мысли отчаянием, дикой болью, страхом, крахом надежд и иллюзий, и просто невыносимой обреченностью. Ему очень хотелось помочь маленькой девочке, заставить Элис прекратить!
Он не мог. Не мог сдвинуться с места, не мог заставить себя что-то крикнуть, как-то помочь. Он просто стоял и слушал, ненавидя себя за бессилие.
Казалось, это продолжалось целую вечность, хотя не продлилось и полминуты. Маленькое тело рухнуло на пол.
Нет она не была мертва. Это было намного хуже - она теперь тоже не имела рта и носа, только пустые глазницы из которых все еще катились слезы. Серая потрескавшаяся, ссохшаяся, морщинистая кожа,похожая на папиросную бумагу, серые сухие волосы, старая выцветшая футболка и шорты.
- Пойдем, маленькая Любовь, я покажу тебе, где ты будешь теперь жить.
Элис протянула руку девочке. Та поднялась и послушно пошла за "хозяйкой" держа её за руку.
Дом утонул в сером дыме.
3.
Он разлепил глаза. Солнце ярко било в окно. Дождь наконец прекратился. Шея немилосердно болела - кажется он уснул на диване. Он глянул на часы. Одиннадцать двадцать семь. Последний раз когда он смотрел на них было около пяти вечера...
Ленивые сонные мысли прервались воспоминаниями.
Дом. Маленькая Любовь. Детский крик. Обреченность. Черные пустые глазницы. Серый туман...
- Э-эл!
- Ась?
Она, как нивчем не бывало, сидела на подоконнике, читая очередную мангу.
- Что случилось с ней?
- Хм... скажем так: в Доме теперь появился еще один жилец, который мне не будет докучать. Никогда.
Дождь снова забарабанил по стеклу.
Свидетельство о публикации №211032900112
Впечатлило описание. Очень реалистично, интересно. Ну ты итак всё знаешь.
Тези Белл 12.04.2011 14:26 Заявить о нарушении