Рассказ Шутка

                ШУТКА

    Удивительное место – Ивановка,  получившая своё название от одноименной речки.
Речка, обильно поросшая смородинником, таволгой, дудником, отличалась исключитель-
ной прозрачностью, чистотой и на редкость была холодна из-за ключей и родников, пи-
тавших её круглый год. Берега речушки болотистые, с большим количеством колдобин,
или как у нас говорили: «мочажин».
    Утром над речкой долго стоит густой туман, напоминающий сказочные «молочные
берега». Обилие хариуса в речке никого не удивляло, но баловаться удочкой в пору моего
детства не любили. Объясняли это просто: «Рыбка да рябки – пропадай деньки».
    Спустя уже 40 лет,я, бывая в родных местах, с тихой затаённой радостью вспоминаю
Ивановку, подарившую мне приятную частицу босоного детства.
    Буквально в двух или трех десятках шагов от речки стоял бревенчатый барак, окружен-
ный со всех сторон молодой березовой рощей,  богатой подберёзовиками и подосинови-
ками,  которые восполняли порой оскудевший харч работников – лесников.
    Барак большую часть года пустовал и оживал только в период сенокоса. Здесь был
своебразный полевой стан работников местного лесничества, заготовлявших сено для
лошадей. В этом урочище они имели небольшие посевы овса и клевера.
    Впрочем, в бараке находили приют все: «малинники» - народ, собирающий замечатель-
ную ягоду на ближайших  лесных  вырубках , «частники», порой проживающие большими
семьями, и заготовлявшие сено для личного подворья.
    Работники лесхоза на правах хозяев занимали лучшие места – нары, расположенные
ближе к русской печи, невесть как сохранившейся от прежних хозяев, а весь пришлый народ располагался обычно прямо на полу, подложив вместо матрацев пахучее свежее
сено.
    Я, семилетний мальчишка, находился здесь в подмогу своему отцу. Обязанности были
несложными: готовить обед и ужин для отца, работающего с конной косилкой. Рабочий
день отца был разбит на две половины: утреннею и вечернею, поэтому обед я готовил к
11 часам утра, а ужин у нас был в 12 часов вечера. Во время нашего обеда барак пустовал, все находились на работе.
    Питалось каждое семейство отдельно. Обычно домой ходили сами работники, но неко-
торым из них продукты доставляли жены. После каждого визита какой – либо женщины
рабочие добродушно посмеивались над «счастливцем». Иногда подобные шутки были
очень горькими.
    В один из ненастных дней, когда все были в бараке и дружно брякали ложками в котел-
ках,  в барак вошла женщина, изрядно вымокшая. В руках у неё была авоська, за плечами
рюкзак. Она выглядела не совсем обычно, не так, как все женщины нашей деревни. На ней
было нежное, потемневшее от дождя, белое платье, кажется, с каким – то замысловытым
рисунком, на ногах туфли – лакированные, а на талии узенький черный лакированный
ремешок. Даже косынка была повязана иначе: не по-старушечьи, как повязывались наши
деревенские женщины.
    «Здравствуйте!» - сказала женщина и устало села на чурбан у самой двери. Она сняла
рюкзак с плеч, достала платочек и вытерла капли пота и дождя с лица.
    Мужчины, сидящие за столом, вразнобой поприветствовали женщину, для приличия
пригласив её за стол.
    «Где иой – то Егор? Наголодался, наверное?»- обратилась она к присутствующим.
    Её муж в это время ушел на ближайшее поле за лошадьми. « Что ему голодать,- ответил
за всех злой на язык Андрей Зеленкин, хитро подмигнув мужчинам.,- У него ещё вчераш-
ние шаньги не успели остыть Вон ему сколько нанесла вчерашняя гостья!». –И он указал
рукой на собственные продукты в углу, привезенные из дому накануне.
    Женщина на какой – то миг растерялась, побледнела. А затем, быстро сунув платочек
В рукав, решительно забросив рюкзак за плечи, схватила авоську и бросилась в обратный
путь, даже не попрощавшись…
    Такой быстрой реакции сидящие за столом не ожидали, они опешили, а затем дружно
разразились хохотом.  « Смотри, какая форсистая!? Ха-ха-ха… Так и фыркнула…О-хо-
хо… Характерная… Егор,- спустился с Уральских гор, а харчу тю-тю…»,- восклицая
и гогоча, вплоть до коликов в животе, покатывались со смеху мужики.
    С одной стороны, мне было жаль женщину, но шутка и мне была по нраву. Я ещё не понимал, что мужчины мстили Егору из простой зависти: его жена была интересней
собственных супруг,  которые не умели и не могли показать себя с городским «форсом
    Через полчаса явился Егор. Он уже день «прихарчивался" у одного из лесников в долг.
Этот же лесник пригласил вновь Егора к столу, совершенно не подавая вида, что здесь
произошло.
    Кажется, ещё дня два Егор "харчевался" около чужого стола, а на третий убежал домой
и больше на покос не возвращался. По этой причине уход за лошадьми был возложен
на «шутника» Андрея Зеленкина, который всегда ругался по этому поводу.
    Я бы забыл этот случай, но через три года, переехав в другую деревню, я неожиданно
встретил эту женщину. Она была моей учительницей в четвертом классе. И жила она
одна со своим сыном Петей, моим ровесником и другом.
    Жаль было Петю, и я наивно думал, что расскажи я тогда дяде Егору про злую шутку,
у моего друга был бы отец.