Аландский меридиан. Сентябрь 1941

Отрывок из романа «Крест Трубора»


                Аландский меридиан. Сентябрь 1941

                ***   
– Великолепная погода! Неправда ли, герр Воронцов? – любуясь густой синевой моря, оттенённой высоким голубым небом и белоснежными облаками, воскликнул капитан 3-го ранга Карл Земан.
– Вы правы, Карл, погода сегодня прекрасная, – охотно согласился с ним капитан медицинской службы Кригсмарине Сергей Воронцов. – Слава богу, возвращаемся в Киль. Хочется обрести под ногами твёрдую землю. – Сегодня настроение у Воронова было не самое худшее. Пожалуй, даже хорошее, если сравнивать с другими днями, которых уже перевалило за третий месяц, с тех пор, как началась война с СССР. Настроение приходилось глубоко прятать, а на лице, практически не меняя, сохранять холодную, равнодушную ко всему маску, а это было ох как непросто…
Воронцову необычайно повезло. На огромном линкоре «Адмирал Шеер»1 служил Карл Земан – единственный человек, которого можно было назвать приятелем, даже другом. Их связывало секретное плавание в Советскую Арктику двухгодичной давности, о котором, а они дали в Управлении имперской безопасности подписку, не следовало никому рассказывать.
Впечатлениями о тех незабываемых днях Воронцов и Земан делились лишь наедине. Приятно было вспомнить трёхмесячное путешествие на край света в страну вечного льда и белых медведей, которое началось за месяц до начала мировой войны, а закончилось в период крупных осенних морских сражений в Северной Атлантике. Именно там, в Арктике, было такое же тёмно-синее море, как и осенняя Балтика, и самый чистый в мире снег, напоминавший своей непорочной белизной высокие облака, резко контрастировавшие со зловеще-серой стальной германской эскадрой, шедшей на юго-запад в сторону фатерлянда под флагом Кригсмарине – кроваво-красным имперским стягом с чёрной свастикой, оттенённой синими линиями.
Воронцов не мог тогда знать, что менее чем через год «адмирал Шеер» оправится в свой знаменитый арктический рейд охотиться на военные караваны союзников, и судьба занесёт самый удачливый германский линкор к архипелагу Новая Земля2, где в сентябре тридцать девятого он побывал вместе с Земаном в научно-разведывательной экспедиции, совершив потрясающее открытие. Он хранил это открытие в глубокой тайне, несмотря на подозрительность руководителя экспедиции штурмбанфюрера СД Гофмана, чувствовавшего, что Воронцов что-то скрывает…
Сейчас пока заканчивался сентябрь сорок первого года и в миле от большого, но всё же «карманного» по британским меркам линкора «Адмирал Шеер» шёл поистине огромный «Тирпиц»3. Правофланговый отряд из двух мощных германских кораблей, уходивших от Аландских островов4 к Пилау5, как шутили моряки «вниз по Аландскому меридиану», сопровождала группа миноносцев и торпедных катеров. Левее линкоров тем же курсом, но двумя днями позже в Германию уйдёт отряд из двух крейсеров «Кёльн» и «Нюрнберг» с тремя эсминцами.
Цель выхода главных сил Кригсмарине в район Аландских островов в непосредственной близости от восточного театра военных действий, не разглашалась, однако среди офицеров ходили слухи, что «Тирпиц» и «Адмирал Шеер» ждали в районе Аландов известий о падении под ударами Вермахта Ленинграда – последней русской крепости на Балтике, и капитуляции советского Балтийского флота6.
«Царь Пётр7 пробил окно в Европу, а мы его забьём! И тогда Остзее8 будет внутренним немецким морем!» – шутили между собой офицеры линкора, охваченные патриотическим угаром от блицкрига и не раз задевавшие русского Воронцова.
Богатое воображение адмиралов и офицеров Кригсмарине рисовало яркие радужные картины. Германские линкоры со свитой из крейсеров входят в Финский залив и, раскрашенные флагами, торжественно продвигаются от Кронштадта к устью Невы в сторону бывшей имперской столицы России Санкт-Петербурга. Справа и слева от победителей со спущенными красными, «молоткастыми» и «серпастыми» и бело-голубыми Военно-морскими флагами СССР, стоят покорившиеся русские корабли. Многочисленные военные оркестры исполняют военные марши. Выстроившиеся на кораблях русские моряки понуро опустили головы, а торжествующие немцы – новые готы, тевтоны и викинги поют под могучую музыку священный германский гимн… 
– Балтика переменчива, – посмотрев в бинокль на юго-запад, заметил Воронцов. – Взгляни, Карл, мне кажется, что я вижу фронт облаков, – Воронцов передал товарищу морской бинокль, который брал с собой во время прогулок по палубе в свободное от служебных обязанностей время.
Раненых на линкоре не было, больных всего трое: двое матросов простудились на вахтах, у одного офицера обнаружился триппер. Болезнь грязная, скорее всего лейтенант подхватил её от проститутки, которые не перевелись даже с началом войны, несмотря на усердие полицейских, безжалостно отлавливавших путан и отправлявших их в трудовые лагеря на лечение и перевоспитание. Офицера теперь спишут на берег и вероятнее всего уволят из флота и отправят на фронт.
Своей командировкой на «Адмирал Шеер» Воронцов был обязан командиру линкора Капитану 1-го ранга Бокену, которому полгода назад удалял камни из почек. Перед походом на Балтику к берегам России, Бокен просил откомандировать хирурга Военно-морского госпиталя Сергея Воронцова на свой линкор. Не излишне будет иметь под руками хорошего хирурга, который совершит круиз возле берегов своей Родины, понаблюдав при этом за здоровьем командира одного из лучших германских кораблей.
В разговоре с Воронцовым, Бокен искренне жалел потомка именитых дворян, которому пришлось оставить Россию после ужасной русской революции. Германия, в которой революционные события грянули годом позже, лишилась кайзера, но устояла от диктатуры марксистов, пролетариата и евреев, терзавших Россию третье десятилетие, по твёрдому убеждению командира линкора и «добропорядочного немца» образца 1941 года, воспитанного, как и вся Германия в «нетленном духе» национал-социализма. Возразить этим «национальным ценностям» было не возможно, а те, кто попытался, сгорали в лагерных крематориях, и по-немецки аккуратная администрация лагеря присылала родственникам бедняги счёт к оплате за «похоронные услуги».
«Но скоро этому придёт конец», – не имея права сомневаться, полагал капитан 1-го ранга фон Бокен, в жилах которого с восемнадцатого века текла и русская кровь, о чём, впрочем, не следовало распространяться. Словом, Бокен составил Воронцову сильную протекцию и офицеры линкора с явно антирусскими настроениями, которых Сергей старался сторониться, пока не слишком досаждали. 
– Да, на горизонте тёмная полоска. После обеда обязательно взгляну на барометр. Если это движется циклон, то давление должно падать, – возвращая бинокль Воронцову, ответил Земан. 
Воронцов принялся рассматривать в бинокль линкор «Тирпиц», представляя его в возможном бою с русскими кораблями. На Балтике у русских были два старых линкора, построенные ещё до Первой мировой войны и модернизированные в тридцатые годы9. И ходом и вооружением они сильно уступали новым немецким линкорам. Был ещё новый крейсер «Киров», обладавший быстрым ходом. За ним не могли угнаться ни германские линкоры, ни крейсеры. Однако калибр орудий русского крейсера не шёл ни в какое сравнение с калибром орудий «Тирпица». Случись столкнуться германским и русским кораблям в открытом море, результат сражения был бы не в пользу русских…
– О чём задумался, Серж? – спросил Воронцова Земан.
– Об огневой мощи «Тирпица», способного уничтожить русские корабли, ушедшие в Петроград, – ответил Воронцов, называя город своего детства на русский лад.
– Скажу вам, Серж, по секрету, как старому товарищу, – Земан понизил голос, – из штабных документов мне стало известно, что русские линкоры и крейсеры во время неудачного сентябрьского штурма Петербурга сильно осложнили положение наших сухопутных сил огнём своих орудий главного калибра. Выстроившись, как это было принято в старину, в одну линию между островом Котлин и южным побережьем Финского залива в районе Ораниенбаума, которое русские удерживают до сих пор, «Марат», «Октябрьская революция», «Киров» и другие корабли обстреливали наступавшие части Вермахта из тяжёлых орудий. 
Так что в Петербурге русским кораблям угрожают не орудия наших линкоров, а бомбы Люфтваффе, – дополнил Земан, называя город по-немецки, как называли его до Первой мировой войны. – А мы не смогли даже войти в Финский залив, берега которого контролируем вместе с нашим союзником10. И только два маленьких русских форпоста – мыс Ханко и остров Осмуссар11 на входе в залив делают прохождение наших линкоров весьма опасным. Береговые батареи русских перекрывают всё пространство, и попасть под их огонь нашим главным силам непростительно. К тому же в шхерах12 легко укрыться быстроходным торпедным катерам, которые особенно опасны для больших кораблей, – пояснил Воронцову Земан, служивший в штабе у Бокена и хорошо разбиравшийся в таких вещах.
Рассеянно слушая Земана и не делая никаких комментариев, Воронцов продолжал осматривать горизонт. Ему так и не удалось увидеть кусочек родной русской земли, где родились и жили его предки, где родился он сам. Воронцов вспомнил русского парня Ивана из Эстонии, которого морские волны вынесли на Вустров, и которому помог вернуться на советском судне уже в СССР.
– Где-то он сейчас? Воюет?…
Внезапно хлынули яркие, мучительно-сладкие воспоминания о Русе – славной девушке загадочного происхождения, которая была в него влюблена. Из странного рапорта несостоявшегося мужа Русы Генриха Браухича руководству Абвера, Воронцов знал, что с осени тридцать девятого года Руса находится в России. Браухич, самолично, видел её в зале ресторана Московского вокзала Ленинграда рядом с ним, Сергеем Воронцовым, на котором была форма капитан ВВС СССР!
Непостижимая загадка. И хотя ему очень хотелось оказаться рядом с Русой в том ресторане города своего детства, приходилось признавать, что Браухич был или вне себя, когда составлял свой рапорт, или же ему померещилось, или же...
Подобных чудес в природе не бывает. Он не мог раздвоиться и находиться одновременно на борту субмарины Пауля Шварца, возвращавшейся из Арктики, и в городе, на который безумно хотелось взглянуть хотя бы одним глазом, тем более, будучи рядом с Русой…
Воронцов мог лишь мысленно представить себе, как повзрослела и расцвела за эти пять лет загадочная шестнадцатилетняя девушка, вывезенная Браухичем из затаившегося в среднем течении Нила древнего пещерного храма.
«Но кто же тогда тот капитан ВВС СССР, принятый Генрихом Браухичем за Воронцова? Кого же Браухич видел рядом с Русой за столиком ресторана Московского вокзала города Ленинграда? Кто тот неизвестный русский офицер, если, конечно он не плод больного воображения Генриха? Вопросы, вопросы, вопросы…» – мучился он.
Курт Земан, знакомый с Воронцовым около трёх лет, не мог знать о личных переживаниях товарища, поэтому лишь отчасти понимал его состояние. Германия воевала с его Россией, с его народом. Какими бы не были обиды Воронцова на власть большевиков, он не мог оставаться равнодушным к тому, что происходит на его Родине. Родной страной Земана была Германия. Возможно, она была не права, начиная эту войну, но это была его страна…
– Самолёт! – возвращаясь от грёз к окружающей их реальности, указал Воронцов на маленькую точку к западу от курса линкоров.
– Разреши, Серж, – Земан взял у Воронцова бинокль и принялся рассматривать самолёт.
– Истребитель, русский разведчик. Прилетел с Ханко. Сейчас уточнит наш курс, и обратно. Перехватить его финны вряд ли вряд ли сумеют, их авиация оставляет желать лучшего, а наши зенитки не достанут. День ясный и корабли хорошо видны с большого расстояния.

*
Незаметно к ним подошёл капитан-лейтенант Гредзен, подкашливавший и кутавшийся в шинель. Гредзен был простужен, но из принципа не желал обращаться к корабельным эскулапам. По классификации Воронцова, которой он естественно не афишировал, Гредзен был крайне «неприятным типом» и русофобом до «мозга костей» родом из баронов и прибалтийских немцев. Судьба Гредзена напоминала его, Воронцова, собственную судьбу. Родители Гредзена покинули Эстонию в начале двадцатых годов, и он вырос и получил военное образование уже в Германии.
– Что, герр Воронцов, не удалось принять капитуляцию русского флота? Никак не пойму, радуетесь ли вы этому или нет? 
– Герр Гредзен, не задавайте, Воронцову провокационных вопросов. Советую вам это, как старший в звании офицер, – вежливо заметил Земан.
– Во-первых, фон Гредзен! – вспыхнул барон, требовавший называть себя именно так, и вынужденный прощать упрощённое к себе обращение старших в звании. – Во-вторых, почему это провокационных? – капитан-лейтенант постарался сделать удивлённое лицо, не дождался ответа, разозлился и его понесло:
– В то время как Вермахт напрягает все силы на Восточном фронте и несёт большие потери, немцы и прочие граждане Рейха не могут быть равнодушными к нашей борьбе и не желать скорой победы! – восклицал раскрасневшийся, чрезмерно возбуждённый фон Грезен, от которого попахивало шнапсом.
– Недавно я разговаривал с одним матросом. Крестьянский парень из Баварии. У него брат служит в Вермахте и воюет на Восточном фронте. Так вот, брат пишет, что на фронте очень тяжело, большие потери, но они на пути к Москве и конец войне близок. Солдат полон веры в нашу победу и надеется выжить.
Среди солдат Вермахта ходят слухи, что после войны все герои, заслужившие награды или пролившие кровь, получат от фюрера в качестве дара на вечные времена с правом наследования по одной русской деревне со всеми её жителями и землёй.
Мой матрос сожалеет, что не воюет в Вермахте и не получит русской деревни. Представляете, о чём сейчас думают наши солдаты и матросы!
– И что же вы сказали своему матросу? – поинтересовался Земан, презиравший Гредзена.
– Я сказал матросу, что Россия – огромная страна, в сорок раз больше Германии и всем героям найдётся в ней по небольшой деревеньке с землёй, батраками и полнотелыми бабами, которые будут исправно рожать немецкому хозяину новое поколение арийцев!
Земан рассмеялся, заявленной глупости и съязвил:
– Всем деревень не хватит, но вам, герр Гредзен, обязательно дадут. Без наград и кровопролития. 
Гредзен начал наливаться яростью.
– Не смейте смеяться над патриотическими чувствами немецких солдат, проливающих кровь в беспощадной борьбе с большевиками! Этот Воронцов оказывает на вас дурное влияние! – закипел отпрыск ливонских баронов.
Воронцов с гневом посмотрел на Гредзена, который уже не раз задевал его. Голос его дрожал:
– Вас никто не звал в нашу компанию, герр Гредзен! Прогуляйтесь по палубе пока хорошая погода, остыньте, протрезвейте, а потом идите и выполняйте свои служебные обязанности!
– Не вам учить меня, «russisch Schwein»13! – желая как можно больнее уколоть Воронцова, грубо выразился ярый русоненавистник капитан-лейтенант Гредзен.
Воронцов не сдержался и в присутствии Земана, не успевшего перехватить его руку, отхлестал капитан-лейтенанта Гредзена белыми перчатками по отвратительной, красной физиономии.

********************************  СНОСКИ  ****************************
1. Тяжёлый крейсер или «карманный линкор», спущенный на воду в 1936 г. Согласно международным ограничениям в военном строительстве для побеждённой в Первой мировой войне Германии, «Адмирал Шеер» имел недостаточное водоизмещение для линкора (16.200 тонн), но мощное вооружение – 6 орудий калибра 288 мм, соответствовавшее мощи линкора. Экипаж 1150 чел. Скорость хода 28,5 узлов.
2. В июле-августе 1942 г. линкор «Адмирал Шеер» совершил рейд в Советскую Арктику с целью унич-тожения судов из англо-американского конвоя PQ-17 с военными грузами для СССР. В поисках целей лин-кор добрался до северной оконечности архипелага Новая Земля и 25 августа обстрелял советскую полярную метеостанцию на мысе Желания. В тот же день «Адмирал Шеер» потопил ледокол «Александр Сибиряков», успевший передать на советские полярные станции координаты рейдера. Возле порта Диксон «адмирал Ше-ер» вступил в бой с советской артиллерийской батареей и получил повреждения, после которых покинул Арктику и вернулся на свою базу в Вильгельмсхафен. Линкор «Адмирал Шеер» пережил все крупные ко-рабли Германии и был уничтожен во время ремонта в доке Военно-Морской базы Киль британскими бом-бардировщиками в ночь на 10 апреля 1945 г. Как шутили моряки: «умер в постели».   
3. Линкор «Тирпиц» и однотипный с ним «Бисмарк», спущенные на воду в 1939 г. в нарушение меж-дународного договора об ограничении вооружений для Германии имел водоизмещение в 53.500 тонн и 8 орудий главного калибра в 380 мм. Длина линкора 253 м., а ширина 36 м. Экипаж до 2600 чел. Скорость хо-да 30 узлов. После гибели «Бисмарка» 27 мая 1941 г. в Северной Атлантике в бою с британским флотом, морское командование всячески оберегало «Тирпиц», фактически не участвовавший в боевых действиях в течение всей войны и скрывавшийся на базах у берегов Норвегии, оттягивая на себя значительные силы со-юзников. Норвежцы называли «Тирпиц» «Одинокой королевой севера». 12 ноября 1944 г. «Тирпиц» под-вергся бомбардировке британскими самолётами и затонул возле Тромсё.
4. Группа островов между Финляндией и Швецией, прикрывающих вход в Ботнический залив. При-надлежат Финляндии.
5. Германская военно-морская база на Балтике (Восточная Пруссия). В настоящее время российская военно-морская база Балтийск (Калининградская область).
6. В сентябре 1941 г. германская эскадра во главе с линкорами «Тирпиц» и «Адмирал Шеер» вошла в Балтийское море. Германские корабли несколько дней находились в районе Аландских островов, ожидая обещанного А. Гитлером захвата Ленинграда. Эскадре отводилась почётная роль принять капитуляцию ко-раблей КБФ, терявших свою последнюю базу после сдачи Ленинграда, о которой в период т.н. «перестрой-ки», случившейся в нашей стране на рубеже 80-ых и 90-ых годов ХХ века, «демократы первой волны» гово-рили как об «акте гуманизма». Но в 1941 г. несмотря на тяжёлое положение на фронтах у советских руково-дителей не было подобных упаднических настроений. СССР продолжал войну, сохранил город и флот и одержал победу.
7. Имеется в виду основатель Петербурга, регулярной армии и военно-морского флота России импера-тор Петр I.
8. Балтийское море.
9. Имеются в виду линкоры «Марат» (прежнее название «Петропавловск») и «Октябрьская революция» (прежнее название «Гангут»). Наши линкоры практически не участвовали в боевых действиях на море и всю войну простояли в районе Ленинграда, помогая огнём своих орудий оборонять город. Их бомбила немецкая авиация, но, несмотря на сильные разрушения, линкоры оставались в строю. После войны в течение не-скольких лет «Марат» и «Октябрьская революция» использовались в качестве учебных кораблей. Линкор «Петропавловск» был построен в 1911 г. на Балтийском заводе. В 1921 г. был переименован в «Марат». Во-доизмещение – 23.288 тонн, вооружение – 12 орудий калибра 305 мм, скорость хода – 24 узла.
Линкор «Гангут» был построен на Адмиралтейском заводе в 1911 г. В 1925 г. был переименован в лин-кор «Октябрьская революция». По водоизмещению, вооружению и ходу аналогичен линкору «Марат».
10. Имеется в виду Финляндия.
11. Советские моряки удерживали базы у входа в Финский залив на полуострове Ханко и острове Ос-муссар до 2 декабря 1941 г. В ночь на 3 декабря, согласно приказу командования КБФ, были взорваны бере-говые батареи и эвакуированы в Ленинград последние защитники военно-морской базы Ханко и острова Осмуссар.
12. Множество мелких островов возле побережья.
13. «Русская свинья». (немецк.).