Записки из Триполи

-Это убийство. – сказала хладнокровно рядом стоящая девушка.
С ней было трое парней, в руках у одного из них был пистолет. На багряном от крови снегу лежал толстый мужчина в дорогом пальто и с дипломатом, прикованным наручниками к левой руке. Его глаза закатились, язык был небрежно высунут, а из дырки во лбу всё ещё лилась кровь.
-Ч…ччччто теперь бббб будет? – сказал один из парней. Его смуглое худощавое лицо затряслось, когда он пытался выговорить фразу, непрерывно заикаясь.
-Заткнись! Закрой свой поганый рот! – крикнул второй парень, ударив массивной рукой худого по затылку. –Ты помнишь, что они сделали с Андреем? Помнишь, я тебя спрашиваю?!
-Хватит,Толстый. – скомандовала девушка. –Мы всё-таки на набережной в центре города, и даже у ночи есть глаза и уши, мы должны помнить об этом.
Её холодный взгляд пал на скуластого парня среднего телосложения.
-Гукин, чего встал, твою мать? Берите с Толстым труп и отправляйте его на дно. Видишь Мишеньку как истерит?
Гукин молчал. Из дула его пистолета всё ещё шёл едкий дым. «Это убийство» - повторял он про себя.
Тем временем худощавый парень засмеялся. Его глаза сделались дикими, а лицо скорчилось в дурацкой улыбающейся гримасе.
-Мы все умрём! – кричал он, истерично смеясь. – Вы слышите, суки?! Вы все подохните сегодня ночью! Полицаи не дадут вам спуску.
Девушка подошла к нему, и вцепилась железной хваткой, сжав его челюсть.
-Что ты орёшь? Что ты орёшь, придурок?
Изо рта шли только слюни, а губы, сжатые крепкими женскими пальцами, стали отдалённо напоминать рыбу. Он всё-таки пытался смеяться и что-то говорить. Кто-то коснулся Гукина, после чего парень резко, и даже с испугом, обернулся.
-Ну что, понесли, брат? – спросил Толстый.
-А, ты про тело? – опомнился молодой человек.
Спустя минуту парни поволокли труп к реке. В последний момент девушка обратила внимание на кейс, который по-прежнему болтался на руке у убитого.
-Эй, вы, оба. Заберите кейс. Возможно там что-то есть важное для нас.
-Слушай, Галя, как мы его заберём? У нас же нет ключей от наручников.
-Толстый, ты что, помимо своего лишнего веса был изрядно награждён тупостью?
Толстый посмотрел на девушку в ступоре.
-Отруби ему руку блять! Что ты смотришь?
Парень покраснел, потупил взгляд и сказал:
-Ну знаешь… Это уже слишком.
Галя посмотрела вопросительным взглядом на Гукина, но тот тоже отвёл глаза. Тогда девушка достала свой большой рюкзак и начала что-то там искать. Нашла. Это была сапёрная лопатка, довольно небольшого размера, но острая, как бритва. Она вертела этим холодным оружием в руках, после чего подошла к мёртвому телу и начала с явным «оттягом» бить по руке. Спустя минуту запсястье с кейсом лежало отдельно от предплечья.
-Выкидывайте. Только быстро. Чую что-то неладное.
Худощавый парень, лежавший на снегу, наблюдал всю эту картину в каком-то ожидании. И когда раздался шум воды и исчезла самая главная улика, он вновь заулыбался и сказал: « Мы все умрём». На этот раз он был тихим, но по его штанам бежала струя. Парень обделался.
-Ладно, поехали. Этого засуньте в багажник, а то он весь салон испортит. Обделался же, зассанец.
Толстый был за рулём, девушка на переднем, а Гукин на заднем. Курили. Все. Особенно много курил Гукин, выкуривая сигарету за сигаретой подряд и иногда покашиваясь на отрубленную руку с кейсом, лежавшим по соседству.
-Кого это мы? – наконец спросил он.
-Это крупная шишка, связанная с федералами. Он отвечал за своевременное предоставление информации высшим чинам о готовящихся терактах. Продажная сука. – фыркнула Галя. Её худое и немного бледное лицо немного покраснело от злости. –Но, -продолжила она, - убив его, мы убили двух зайцев.
-Каких?
-Мы убили информатора и у нас на руках кейс.
-А что в кейсе? – спросил Толстый.
-Не знаю, но думаю что-то очень интересное.
В это время все дороги были перекрыты. Кругом стояли баррикады со вчерашних выступлений, догорали витрины, на улицах был полный хаос и неразбериха.
-Сколько время? – спросила она.
-Почти десять.
-Мы можем не успеть. Чёрт, чёрт, чёрт!
Девушка в истерике сделала несколько ударов по бордочку, затем глубоко вдохнула и попыталась успокоиться.
-Нам ****ец? – спросил Толстый.
-Думаю да.- ответила Галя, подкуривая новую сигарету от своей предыдущей. Она явно нервничала.
Гукин тоже закурил и о чём-то задумался. Из багажника послышалось уродливое пение Мишеньки:
«Помню,помню, помню я как меня мать любиииила
И не раз, и не два она мне так говорииила…»
Все о чём-то задумались. Толстый достал иконку из внутреннего кармана пуховика, прижал к губам и начал что-то нашёптывать. Дорога, тем временем, становилась всё темнее и темнее.
-Единственное, что обидно, - вновь начала девушка, - что мы не доставим кейс нашим. В кейсе может быть что-то важное.
-Галя, ты дура, ты поняла меня?! – закричал Гукин. –Ты долбанная дура! Ты умрёшь меньше, чем через несколько минут, а ты думаешь о каком-то сраном кейсе!
Галя, не оборачиваясь к своему оппоненту, спокойным и безысходным голосом ответила:
-Не переживай, Гукин, мы умрём во имя революции. Наши поколения будут помнить о нас.
-Какие нахуй поколения?! – только крикнул Гукин, как Толстый тут же побледнел. А вслед за бледнотой Толстого раздались звуки рации. Это были полицейские.
-Автомобиль «ВАЗ 2109» немедленно остановитесь, иначе мы откроем огонь на поражение. Повторяем, автомобиль «ВАЗ 2109»…
-Толстый, сворачивай! – закричал Гукин. –Поехали к Тане, она живёт на южном берегу, там мы сможем укрыться!
-К Тане? – переспросила Галя. – Гукин, ты не только трусливая сука, ты ещё и дезертир! Встреть свою смерть достойно.
Девушка направила ствол на парня и выстрелила, но парень вовремя увернулся. Из багажника раздались истошные крики.
-Толстый! – крикнула Галя.
Гукин, тем временем, схватил кейс и ударил девушку по лицу.  Он тут же открыл дверь и на полном ходу выпрыгнул из машины, как из полицейской машины раздалась команда: «Огонь!»
Пули засвистели над головой юноши. Он, весь в холодном поту, то ли от страха, то ли от того, что упал на январский снег, побежал в сторону заброшенных домов, где горел небольшой костёр. Возле костра грелось десять человек, но увидев на одежде Гукина нашивку, сразу закричали:
-Повстанец! Повстанец! Вызывайте полицию, а то нас тут всех поубивают!
Маленький чумазый мальчик в рванной шапке ушанке добежал до красной кнопки и нажал её. Гукин встал. По всей округи «закричала» серена.
«Повстанецы.Повстанцы.Повстанцы.»- повторял монотонный голос диктора.
На глазах у Гукина выступили слёзы от обиды. Он не понимал, почему народ, за который он сражался, так легко его предавал. Но думать было некогда: полицейская машина была очень близко. Тогда он прыгнул в сугроб и наткнулся на старую подземную траншею. Спрятался. А тем временем, над его головой «застучали» солдатские сапоги, и вот спустя короткий срок вся площадь была заполонена чёрно-синими военными.
Пытается успокоиться. Он тешит себя надеждой, что Галя, уже, по всей видимости, бывший командир отряда, была на том свете. И что даже её марксистские воззрения не спасли её душу. «Хотя, неё же нет души. У коммунистов нет бога.» - усмехнулся про себя Гукин и нечаянно что-то задел. Звук был пустым. Ему показалось, что он нашёл выход, и тогда парень начал изо всех сил бить правой ногой по этому месту. Что-то сломалось. Там. Неизвестно где. Немного разобравшись в ситуации, Гукин понял, что это водосточная труба, которая ведёт на южный берег.
- Я спасён. – сказал Гукин вслух.
Парень прополз через дыру в траншее и вскоре оказался в грязной сточной воде. Было холодно. Жутко холодно. И от того, что он промок насквозь, ему вряд ли стало теплее. Шлёпая по воде мокрыми ботинками, он добирался до Южного берега. Нигде не было ни конца, ни края. Периодически Гукин поднимал голову вверх и смотрел сквозь канализационные люки на улицу, но там было только две картины: 1. Полная луна этой страшной чёрной ночью и 2 – многочисленные подошвы военных. Ни то, ни ,тем более, другое не могло подсказать правильное направление пути.
-Вроде пришёл.
Рядом была лестница, по которой парень аккуратно забрался наверх. Приподнял люк: вроде никого. Тут он внезапно увидел сожжённый дотла магазинчик, который был ему до боли знакомый.
-Я пришёл!! – шепотом закричал от радости.
Оглянулся ещё раз: никого. Быстро скинул крышку люка, поднялся наверх и побежал в сторону магазина. От магазина было рукой подать до Тани, девушки Гукина. Но только он добежал до желаемой цели, как услышал топот солдат. Спратялся за углом. Солдаты, шагая нога в ногу, напевали гимн страны. Гукин усмехнулся. «О какой свободе эти сукины дети поют? Разве они знают, что такое свобода.» Достал пистолет и уже даже прицелился в одного из военных. Гукин,этот юноша, который несколько часов назад был шокрирован тем, что продырявил крупную шишку на набережной, готов был хладнокровно убивать. Но только одно сдерживало его от этого опрометчивого поступка: Таня.
«Я ещё вернусь.» - шёпотом сказал Гукин солдатам, которые явно его не слышали. После того, как последние скрылись, парень семимильными шагами добежал до дома через дорогу, и, сотрясаясь от холода, зашёл в первый подъезд. В его руках по-прежнему был кейс с рукой дипломата.
-Седьмой этаж, квартира пятьдесят шесть, седьмой этаж, квартира пятьдесят шесть… -повторял, как молитву, про себя парень.
Наконец, раздался тихий стук в дверь. Через дверной глазок было видно, как в квартире загорелся свет. Кто-то подошёл к двери, потом куда-то ушёл, и вновь вернулся. Старый дверной замок заскрипел знакомый мотив.
На пороге стояла девушка с большими, зелёными глазами. Она смотрела, открыв рот. Никто и нигде не учит тому, что нужно говорить в подобных ситуациях.
-Гу..Гукин? – переспросила она.
Парень был окоченевший и весь дрожал. Девушка посмотрела на отрубленную руку с кейсом и пришла в ещё больший ужас.
-Что это за рука, Гукин? Ты почему весь дрожишь? Что случилось? Где ты был? Я не слышала о тебе ничего четыре месяца.
-Тише, тише, тише. – громко зашептал Гукин, прижав грязный указательный палец к нежным губам девушки. – У нас совсем мало времени.
-Паша, во что ты играешь? Ты знаешь, что творится сейчас в стране? Тебя убьют, Паша!
Он хотел ей так много рассказать, но времени было слишком мало. Вытерев пыль с кейса, он протянул его ей.
-Вот…
-Что это?
-Это кейс одного федерала…
-А это что? – спросила девушка, указывая на руку, прикованную к кейсу наручниками.
-Это…Да это неважно, Таня. Важно то, что этим кейсом ты купишь свободу. Вы сможете бежать. Ты, твой брат, твой папа…
-Паша, куда бежать? – спросила девушка, со слезами на глазах. – Куда? Здесь мой дом.
-Таня, ты не понимаешь…Тебя могут вычислить, тебя могут найти…
Внезапно «завопила» серена. И вновь противный дикторский голос сообщал, что на данном участке территории находятся повстанцы.
-Гукин, они сейчас будут все квартиры смотреть, все подъезды, все этажи, Гукин!
Не успела она это сказать, как топот сапог уже начал раздаваться на первых этажах.
Паша страстно поцеловал девушку. Солдаты были уже очень близко.
-Возьми кейс, прошу тебя, умоляю, возьми кейс. – шептал он ей на ухо.
Они уже на шестом.
-Гу-кин. – протяжно прошептала она в ответ, вытирая свои слезы его грязной щекой.
Он бросает кейс ей в квартиру и толкает девушку на пол. Подпирает дверь.
-Сдохни, сука, сдохни! – крикнул парень, изрешетив первого полицейского.
Красная лампа загорелась на седьмом этаже. Почувствовав спиной, что Таня закрыла дверь на замок, парень побежал выше. За ним раздавались выстрелы. Солдаты неумолимо приближались и их было намного больше, чем ему казалось.
Гукин бежал вверх, что было сил. Внезапно подлетел вертолёт и стал ослеплять ярким светом этаж за этажом, проход за проходом, пытаясь найти парня. Голос по громкоговорителю начал своё привычное вещание:
-Повстанцы, сдавайтесь! Справедливый военный суд Федерации вынесет вам оправдательный приговор, если вы сложите оружие и сдадите своих сообщников. Сдавайтесь.
Последний этаж и закрытая дверь. «Закрытая дверь. Это тупик. Это ****ец.» - проговорил про себя Гукин. Он встал на колени, закрыл глаза и начал молиться, но свет прожекторов и топот солдат мешали ему сосредоточиться и вспомнить хотя бы одну, самую незначительную, молитву.
Внезапно раздалась вспышка. Всё затянуло дымом. Гукин потерял сознание и упал.
Яркий, солнечный день. Молодая пара гуляет по набережной. Он среднего роста, светлые волосы. Она чуть пониже, с прекрасными зелёными глазами.
-Кстати, Таня, ты не слышала, что недавно в Ливии произошло? – начал молодой человек.-Эта кровавая бойня в высшей степени неправомерна.
Девушка вздохнула.
-Знаешь, нас это не касается. Ливия – это Ливия, мы-то ведь живём совсем в другой стране.
-Но, Тань, - разгорячено продолжал парень, - это не только Ливия, это ещё и Египет, Тунис, Бахрейн! Самое интересное, что они собрались все благодаря социальной сети! Все списались, организовали флэш-моб и пошли на баррикады. Представляешь? Здорово, да? Ты бы пошла?
Девушка сконфузилась.
-Нет, что ты? Я – миролюбивое существо, не приемлю ни войн, ни насилий. Это всё не для меня, Паш.
Паша нагнулся поближе к девушке, и сделал выразительное выражение лица, как будто хотел поведать какой-то страшный секрет:
-Тань, дело в том, что у нас планируется то же самое. Очень скоро.
-Откуда ты знаешь?
-У меня есть знакомый, который нашёл сайт этих людей и вступил к ним.
-Это кто? Тот Миша-ботаник что ли?
-Да! Миша отличный человек, храбрый, мужественный…
Не успел парень договорить фразу, как услышал какой-то рёв толпы, как на футбольном стадионе. Молодые люди разных возрастов толпами шли куда-то по направлению в центр.
-Боже мой, - сказала она.
Парень схватил её за плечи, и посмотрел на неё:
-Тань, я должен быть там. Ты слышишь? Это мой долг. Всё будет хорошо.
-Что будет хорошо?! Что? Что ты такое несёшь, Паша?
Паша потной, от волнения, ладонью, достал всю мелочь и несколько крупных купюр из своего кармана.
-Держи, это на такси. – сказал он, протягивая ей мелочь.
-Таня, езжай домой. С тобой должно быть всё хорошо! Мы придём с победой! Viva la revolution! – закричал парень на кубинский манер.
Внезапно открыл глаза. «Это всего лишь сон?» - спросил Паша себя. Он оглянулся и был прав, как никогда : его окружали сырые каменные стены, а сам он лежал на мокром матрасе, почти голый, постеленном на холодном полу. «Я бы всё отдал, чтобы вернуть то время» - прошептал парень вслух.
Человек в чёрно-синей форме постучал дубиной по решётке. Затем отворил дверь и вошёл в камеру. За ним вошло ещё двое: один был в такой же форме, только с какой-то книгой в руках, а другой был вообще священник.
Полицейский, открывший камеру, начал:
-Военный суд Федерации объявляет открытым заседание по поводу вынесения приговора Гукину Павлу Игоревичу по статьям бандитизм, убийство, разжигания межнациональной розни уголовного кодекса Федерации.
-С нами были и кавказцы… - холодно подметил Гукин.
Офицер ударил его дубинкой по зубам. Тот упал.
-Тебе, сука, слово не давали. Стой и слушай как творится правосудие.
-По указу президента Федерации каждый преступник имеет право на священника перед свершением приговора. Готовы ли Вы, подсудимый Гукин Павел Игоревич воспользоваться этим правом?
Паша плюнул священнику в лицо. Тот возмущённо вытер с себя слюну и злобным взглядом посмотрел на офицера.
-Тогда приговор вступает в силу немедленно.
Офицер мгновенно достал пистолет ТТ из кобуры и сделал несколько выстрелов, оставив пару дырок в голове подсудимого. Тело истошно скатилось на пол, залив всю камеру кровью.
Все, включая священника, закурили.
-Петрович, -обратился солдат к офицеру, - ты опять забыл про «Обжалованию не подлежит». Ну ты чего, тебя же просил Валерий Саныч.
-Да ладно тебе, Вовка, эта падаль всё равно не пойдёт в вышестоящие инстанции писать аппеляцию приговору.
Все засмеялись и вскоре вышли из камеры. Лишь священник остался на мгновение дольше, подождал, пока военные выйдут, плюнул на Гукина и прорычал : «паскуда». Затем не спеша вышел из камеры, и пошёл по бесконечно длинным тюремным коридорам, насвистывая революционную французскую Марсельезу.