Другая история Российской империи 11

 11. Разбег невиданых событий

– А если куплю с охотой ли пойдёшь.
– Да уж всю охоту у меня один охотник давно забрал. Теперь уж мне всё одно. Теперь уж ты дочь мою приласкаешь не меня.
– Да при чём здесь приласкаешь! Мне обеды варить надо и дом убирать. Сможешь?
– Смогу, коли надо так и много чего смогу.
 Барский дом на пригорке отличался от крестьянских размерами и кирпичным фундаментом. Марфу Терентьевну Миша живо представил себе широкобедрой старухой с зычным голосом. С такой готовился говорить. Но когда взошел на крыльцо и вошел в горницу через широко открытую дверь, то увидел молодую красивую женщину с распущенными волосами, колдующую над кувшинами с вареньем. Холёное лицо выдавало барское происхождение, хотя кто его знает.
– Простите, могу я увидеть Марфу Терентьевну.
– Глаза раскрой, так и увидишь.
– Деловой разговор у меня к Вам, Марфа Терентьевна.
– Я при деле, а ты разговаривай, – мельком глянув на простецкий наряд Холодова, сказала хозяйка. Ясно, что за барина не приняла. Барин на бричке должен был бы подъехать, а это хлыщ приказчик, или, самое многое, управляющий пешком пришёл. Но может и купец. Вон лицо какое уверенное.
– Хочу у вас вдову Аришку с семьёй купить.
– А купцам крепостных держать не велено.
– Почему же Вы решили, что я купец?
 – С крестьянином не схож и на барина не похож, значит приказчик, или управляющий, или купец или мещанин. А раз именье купил, значит при деньгах, а кто при деньгах? Купец.
– Однако Марфа Терентьевна, вы просто ума палата.
– Ума палата – это за безмужнюю жизнь плата.
– А что ж так, красавица, а без мужа?
– А женись на мне, так и буду с мужем.
 Она быстро оглянулась и, видя растерянность Холодова, сказала:
– Вот и ты испугался. Умной бабы все бояться. Ладно, пошли чай пить, а там дело твоё обтолкуем.
 Потом она крикнула куда-то вглубь дома:
 – Фёкла, ставь чай, гость у нас. И неси печенье, чтоб было развлеченье.
 – Ты, гость не званный, поди, посиди в гостиной, а я приберусь. Нешто в таком виде гостей то принимают.
 Пришлось Мише сесть в просторной гостиной, по стенам которой висели самописные картины. Видно рука ученическая рисовала. Старательно всё, но не умело. В красном углу икона профессионального письма, а в центре стены мужской портрет в красном кафтане с золотыми пуговицами. Стулья простые, сиденья деревянные и стол явно свой столяр как сумел, сделал. Но скатерть шита-вышита вся в красотах неземных. Вроде как над небесными голубыми горами хоровод ангелов одетых в зелень листьев с красными цветами вида неведомого.
 Явилась толстая Фёкла, неся самовар.
– Здоров будь, барин.
– И ты будь здорова, Фёкла.
 Потом она принесла на серебреном подносе фаянсовые чашки с ложками и блюдцами. и печенье на фаянсовой тарелке, потом ещё и варенье.
 Хозяйки всё не было. Миша почувствовал, что проголодался, налил себе чая и взял в руки печенье.
– Вот и молодец, – раздалось за его спиной. – Голодный должен есть, а не кусю-мумусю из себя строить.
 Он обернулся. Хозяйка в белом платье, расшитом золотом и фиалками оказалась потрясающе красива и удивительно соблазнительна.
– Вы просто чудо как красивы.
– Все вы мастера комплимент выговаривать, а понять, что женщине на самом деле нужно так на то вас и нет.
Да ты что покраснел, аки красная девица. Уж то женскую плоть никогда в руках не держал?
 – Смущаюсь я от таких разговоров. Эдак я и вовсе отсюда не уйду, а у меня дела преогромные.
– Ну, раз дела так дела. Погоди чаю выпью и выскажу тебе дела.
Минуты три они молча пили чай.
– Так вот что я тебе про дела скажу. Продать тебе по закону я не смогу. Так я им вольную в твои руки дам. А ты мне подарок по красоте моей подаришь. Подаришь?
– Подарю, – пунцовый ликом сказал Миша.
– Вот и славно.
 Она ещё минуту молча пила чай, а потом встала.
– Пойду, бумаги напишу.
 Когда она ушла, Миша остался сидеть, лихорадочно размышляя, что ж ей в подарок можно изыскать. В кармане кроме десяти золотых монет и пяти серебреных ничего не было. А захотелось ему и вправду подарок от всей воспламененной души подарить. Ну что ж ей так сразу руку и сердце предложить? Этакое в сетевом графике, увы, не отмечено. Да и что он знает про неё. Такая и ведьмой может оказаться. Отравит в ярости и не моргнёт.
 Но это он так себя отпугивал от неизбежного. Понял, что не устоит, если она поманит, а ведь ясно, что уже поманила.
 А время шло и зашло далеко на запад. С востока поднялись сумерки. Возвращаться уж точно в ночь придётся. Не то чтоб страшно, а неприятно. Разбойники на этой дороге вряд ли водятся, а гадюки наверняка. В темноте и на гадюку наступить фарт может выйти. Время самое для этого подходящее. Фёкла внесла и поставила на стол канделябр с шестью свечами.
 Наконец появилась и хозяйка. Она дала бумагу и повелительно сказала:
– Читай.
 Миша взялся читать, медленно разбирая красивый, но очень витиеватый почерк.
– Послушайте. Марфа Терентьевна, а зачем тут вписан какой-то Энох инвалид солдатский.
– Там где баба, там непременно должен быть и мужик, иначе первый же прохожий на мужика похожий уведёт у тебя бабу. А ты её не вернёшь. Она ж вольная.
 – А может ей не по нраву этот Энох?
– Уж я то знаю, что по нраву. Он хоть и без ноги. а бравый и в хозяйстве полезный. Он и столяр, он и плотник.
 Миша полез в карман и выложил все деньги на стол.
– Это всё, что у меня есть, Марфа Терентьевна.
– Забери. Я ж тебе не продаю.
– Но подарка то у меня с собой нет.
– А вот и есть. Вон как ты меня глазами ешь. Останься Так и так ночь на дворе. А в лесу волки.
– Да я б с тобой и на всю жизнь остался, да боюсь, характерам не сойдёмся. Я ведь тоже крут и дела у меня всё время в дорогу гонят.
– Честно сказал. Видно, что орёл. Тем и люб. От такого и сына родить не стыдно. А про характеры ты верно сказал. Так ведь мне невольники не нужны, да и тебе клуша послушная ни к чему.
 Миша покинул этот дом лишь в полдень следующего дня да и не пешком. На телеге всё семейство вдовы уместилось со всем своим нехитрым скарбом и бравый солдат со странным именем Энох на телегу сел охотно.
 А Миша шел сзади пешком, горя воспоминаниями. Лихая на слова Марфа Аксютина оказалась девственницей, а значит и старой девой. Двадцать пять лет по этим временам это уже девичья старость. А кругом и мужиков то почти нет всех, кто пободрее война шведская унесла. Утратив девственность, она долго плакала, рассказывая ему всю свою неудавшуюся жизнь. А и потом ненасытная телом не давала ему спать до рассвета, благо рассвет ранний даётся в летнюю пору.
 По плану и графику всем им полагалось женится по методике Петра Первого, то есть на самых знатных барышнях империи. Так оно для дела нужно, но для тела уже не осталось выбора. Все места заняла Марфа. Вернувшись домой с домохозяйкой её дочерью и мальчишками восьми и шести лет и бравым Энохом, Миша не раз встряхнул головой, отгоняя мысли о Марфе. Цель важнее прихоти. Его задача настроить нанофабрику по производству алмазов из печного дыма. Поручить это тайное дело нельзя никому. Да и догадываться никому не должно быть возможности. Даже тени шансов не должно быть. Надо всех по делам разослать, благо их по хозяйству прорва. Вот Велев Эноху взять телегу с лошадью и отправится на заготовку дров вместе с женщинами. С Аришой ему пилой пилить, а Стасле сучья рубить. Мальчишкам тоже дело нашёл, но поближе. Принёс им в поле мешок с картошкой и велел лунки делать и картошку сажать. Только потом Холодов взялся строил\ть из кирпичей своеобразный дымоход от одной из имевшихся в доме голландок. В такой же каменный кожух поместил крошечную фабрику и, проверив работоспособность фабрики, замуровал каменный кожух наглухо. Теперь кроме сажи и тепла туда ничего не проникало, а вынуть алмазы можно было, только разрушив эту кладку. Проделав эту нелёгкую работу, он устроил свою спальню в этой отведённой для этих нанодел комнате. Свежее сложенную кирпичную стенку он ни чем и не прикрыл. Понятно же что это дело для тепла, да и против сырости средство. Пока он этим занимался, пришло время и дровам прибыть. Увидев Эноха новоявленный барин сказал:
– Сыро в доме, Энох, протопи печи.
Стуча деревянной ногой, Энох, даже не пожав плечами, отправился исполнять приказ хозяина. Летом кто же печь топит. Но на то он и барин, чтоб чудить. А там и ночь наступила. Потом Миша кинулся в Тверь. Надо ж найти людей на строительство пристани и моста. Купцов найти торгующих полотном и пряжей. Прощупать, кто на что гож и как торгует. Домой он возвращался не каждый день. Но когда вернулся на неделю дворовые женщины взялись так плотно обхаживать Мишу, что он почувствовав зуд определенного сорта, сбежал от них к Марфе и пробыл у неё три дня, то есть до полного изнеможения.
 А на завтра уже другие дела навалились.
 В это время уже готовилось первое «купеческое морское путешествие» на Аляску в единственную колонию России, если, конечно, не считать колониями территории ханств покорённых ранее. По историческим данным оно будет всего через год, от времени уже происходящего вмешательства команда Пети Романова в дела 18 века. До продажи Аляски ещё больше ста лет, но начинать работу нужно уже. Зачем с кем-то воевать за землю, когда много дешевле использовать ту, которая уже есть. А всё, что нужно это хорошая дорога между континентами. Но это всё потом, а пока надо создать наилучшую одежду для ударной группы строителей. А текстильные проблемы это же его Миши Холодова проблемы.
Существовали и внешнеполитические проблемы Европа жила не спокойно. Король Пруссии начал движение по объединению всех стран германского языка. Очень воинственное кстати, движение.
Фридрих II захватил Силезию, вступив тем самым в войну с германской же страной Австрией. Увы, тогда Франция была соперницей Австрии. Тоже делили не свои земли, поэтому Франция была на стороне Пруссии, Англия была на стороне Австрии, потому что боролась с Францией за обладание колониями. А Россия дружила с Австрией и Англией, но в эту войну вмешивалась лишь на дипломатическом уровне, пытаясь быть примиряющей посредницей. А впереди был ещё 1748 год, когда Москва, Калуга, Воронеж, Ярославль, Орёл и Тула оказались в тисках террора подосланных из Польши «зажигателей». Деревянным городам предстояло гореть. Вот этого нельзя было допустить. Время подготовится, конечно, есть, но для этого нужно много, очень много сделать. А дел в сетевом графике и без того прорва. Послать в Польшу пока некого. А в будущей столице российской промышленности кроме лихорадки строительства домов и плотин в зиму 1743 году случилось появиться новому градоначальнику. Для князя Тоболенского такое назначение выглядело почетной ссылкой. Всего то и грех, что сказал, что думал об очередном любовнике императрицы. Сказал и из Петербурга убыл, а в Екатеринбург прибыл и не в одиночестве, а на трех возках. В одном, самом просторном, ехал он сам с женой и двумя шустрыми дочерями-близнецами. Девчонки, в свои четырнадцати с небольшим лет, выглядели невестами на выданье. На щеках горел румянец в глазах блеск ожидания любви. Да их мать МаксимА Леонтьевна в этом возрасте уже и была замужем. У всех троих в головах сплошное вольтерьянство. За ними во втором возке грубоватом., но вместительном, двигались в холодную Сибирь семеро главнейших слуг, в том числе повар француз и лекарь англичанин. А в третьем тащился четверкой скарб и пропитание. Город встретил их слухами и толпой встречающих больше по долгу службы, а иные по долгу любопытства. Иван со Степаном узнали о том лишь на третий день. Их носило по речкам удаленным на день другой санного пути, но слухи о красоте и уме княжон кипятили кровь. Крепкие мужики и год без женщин, будто моряки какого-нибудь Магеллана. С мечтами. Они в пустили в себя эти мечты тем более легко, что оно и по замыслу жениться им нужно на знатных девицах. Раньше или позже придется править страной. Но это потом. И на это нужны огромные деньги. С огромным богатством и любая знатность обвенчается. Это и грело их больше иных причин, это и носило их по всем местам, где на их картах в мобикомпе значилось золото. Муравьи опустошат Мельковку и Основинку за два лета.
Это ещё в двадцатом веке заметили особенность рыжих муравьев собирать все блестящее. Спасибо наблюдениям томского энтомолога пpофессоpа Павла Иустиновича Маpиковского. Это он первым описал потребность рыжих лесных муравьев опознавать, находить, переносить и накапливать в муравейниках блестящие частицы самого различного состава. Осталось чуть подкорректировать гены и немного подрессировать. Команда Петра Романова привезла маток трёх видов муравьев. В запасе были еще любители серебра и любители платины. Но не все сразу. Сегодня нужно золото и его много прямо под боком. Так гласят карты, но карты картами, а местность за четыре столетия могла заметно измениться. Значит надо убедится, что карта не врёт и золото там есть, а потом показать Дормидонту где плотины ставить и мельницы. Двенадцать толковых мужиков в его команде. Они должны видеть то, что на далеком от них языке называется перспектива. А на их языке работа и заработок на все времена.
Только не это главное. Золотоносные муравьи глубже десяти сантиметров не влезали, а золото там еще было. Времена, когда этот слой можно стало снимать бульдозером, еще не наступили. Лопаты с носилками и дюжими молодцами.
 – Чистый песочек собирайте, – командовал Иван, зорко наблюдая, чтоб никто сам под верхним слоем золота не заметил. Дело на самом деле нехитрое, четыре пары и носили песок на стройку настоящего барского дома. В иные моменты даже и одной пары не было перед его глазами. Тогда он высматривал самородки. На второй день один попался грамм на пять. Степан наверху командовал невиданным для здешних мест строительством. В огромном котле варилось ароматное варево и две старухи похожие на бабу-ягу его размешивали и наливали готовое в лохань. А два дюжих молодца несли лохань к дому и выливали ещё горячее варево в песок насыпанный между досками опалубки. Получался органобетон. Для тепла и будущих труб и проводов стенку ставили двойную с просветом в вершок. Потом все покроют мраморными плитами и будет настоящий дворец, куда княжнам будет в охоту перебраться из простого дома градоначальника. Славу Богу девчонки молоды ещё и никто не перехватит. Демидов младший женат уже, а других женихов достойных в этих лесах и волки не найдут. Тем они жили. А пока лесопильная мельница целыми днями пилила доски для опалубки и навесов где эти же доски будут зиму сушиться, а народ учиться. Для нехитрой учебы нашелся отставной солдат Федулов Савелий Семенович грамотой владеющий и почерк отменный наживший на писарской службе.
Слова и слава это хорошо, но через месяц они сами явились на прием к градоначальнику и поднесли ему подарок ценой в его годовое жалование.
– Ой, боюсь не я такой подарок заслужил, а красота моих дочерей. Хотите, чтоб я вас им представил.
– Мечтаем, – выдохнули оба.
– Ладно, им тоже развлечься надобно. Скука здесь, а вы молодцами глядитесь. Устрою бал. Не чета петербургским, но мы и не в Петербурге.
– Так мы здесь и трудимся, чтоб Екатеринбург тоже великим городом стал.
– Весьма похвально. Город возвеличивать и моё дело. А мне придворными интригами возвеличиваться и неохота и не придется.
 Молва не обманула. Девчонки светились ангельским светом несмотря на то, что обе как и их мать черноволосы с искрой рыжей в волосах. И тут сработала давнишняя песенная заповедь: «Если двое краше всех в округе как же им не думать друг о друге.
– Ой, – вскрикнула Светлана, увидев Ивана. – Какие ангелы спустились к нам с неба.
– Да, – подтвердила Людмила, не из кокетства, а чувствуя ведьминым чутьем, что это не люди этого мира. Такое они получили в наследство от матери, чудом спасшейся от костра инквизиции за свой подлинно необычайный дар жадно манящую красоту. Князь вывез её из Италии пол видом греческой рабыни.
– Да не ангелы мы, люди, разве что не совсем обыкновенные, –ответил за двоих Иван.
– Значит, ангелы подбросили вас как младенца Иисуса земным женщинам, вот вы и выросли, ничего о небесах не зная, – непререкаемым тоном заявила Людмила.
– Пусть так, но вы тогда тоже ангелы и непременно должны выйти за нас замуж.
– Ну, это уж как папенька решит, и маменька дозволит.
Сидевшие тут же за столом, князь и княгиня с улыбкой переглянулись.
– Ну это мы ещё посмотрим, – потупив вспыхнувший взгляд, сказал князь. При его разорении очень богатые бароны очень подходящие женихи, но чин свой над держать высоко. Он же по-прежнему князь, а здесь к тому градоначальник.
Светлана и Людмила перекинулись друг с другом латинскими фразами.
– Я уже хочу замуж за Йоханана, а ты? – спросила Светлана.
– А я совсем не против Штефана, – ответила Людмила.
– А может, наоборот? – со смехом спросила Светлана.– Они э амии не решили, кто чья мадонна будет.
– Решили, – ответил по-итальянски Иван и вы угадали наше решение с первого раза.
Девчонки вспыхнули и, засмущавшись, удалились, видимо на женскую половину дома.
Князь строго глянул на гостей.
– Смотрите у меня, зачнете шалить до свадьбы..
Он не закончил фразу да и без того ясно.
– Да если кто посмеет обидеть ангелов таких в муках помрет, –хором сказали оба. Совсем не ангельским голосами.
– Вот и это ваш приговор.
Дальше последовал наилегчайший флирт. Только вот даже самый легчайший флирт почти разорил компанию Ivan and Stepan. Вот и вышло у них неуклюжее состояние. К зиме уходящего 1743 года острым колом встал вопрос, чем платить ватаге Дормидонта Кругликова. Золота полно, но как его в деньги превратить и тайны не открыть. Колец уже три пуда с фунтами, но продавать их в небольшом поселке Екатеринбурге опасно, да особо и некому.
Так и сели они в своем обрастающем красотой доме в некоторой неизбежной задумчивости. Но чтоб свободней думать отправились к своим возлюбленным. На этот раз князь и княгиня решились оставить их вчетвером. В горнице увешанной золотым шитьём подаренным женихами они сели вроде как чай пить. На счастье четверых Светлана и Людмила тайн друг от друга не имели. Вот они и смогли обо все поговорить вчетвером и, налюбовавшись друг на друга. дали клятву верности. Светлана Ивану, а Людмила Степану. А чтоб никто не догадался про что речь разговор вели по-французски.
– Ужасно хочется поцеловаться. Да слуги донесут и маменька рассердится.
– И танцев нет, чтобы обнять друг друга.
– Быть завтра сговору, – решительно сказал Степан.
– Маменька не позволит, она все мечтает нас за графов выдать.
– Мы тоже не простой люд. Мы баронского звания. У нас и грамота на то есть от императора римского.
– Отец таких шуток не поймёт.
Так он болтали, потом явилась мать и они чинно пили чай, развлекая занимательными истриями МаксИму Леонтьевну.
 Назавтра наступило время действовать так как неизбежно надо.
– Одному ехать в Европу опасно, но и взять с собой охрану ненадежно. От охраны и охраняться придется. Дормидонт набрал лихих мужиков. Из сорока пяти его молодцов сорок восемь беглецов от закона.
– Это как? – буркнул Степан.
– Может, кто и ни разу не бегал, а иные может и по три раза.
– А если серьёзно?
– Надо такой товар придумать, чтобы и красть не стоило и золото лихо вместилось промеж прочего.
– Кедровые орехи?
– Можно, но мало. Товар подороже нужен, иначе кто поверит.
– Меха, если уж подороже.
– Уворуют
– И пусть. Но не сразу же. Нам же надо причину поездки придумать, а меха это ж мягкое золото.
– Слушай, надо бочонки с китайским лекарством. а на дне бурды и золото упрячется.
– И чтоб пахло противно.
– Умно, а где возьмём?
– А сами и сварим. Жидкость Фрумкина что льём в песок.
– Слушай. А ведь органобетон по здешним временам чудо бесценное. Не надо ничего придумывать. В такой ипостаси и повезём. Так сказать образцы на продажу. А Иван? Лучше бы вдвоём поехать, но муравьев без присмотра не оставишь. А они …
– Дороже всего нашего золота. Возьму с собой Дормидонта. Он стал слишком богат, чтобы в бега пускаться и умен.
Декабрьским утром воза с домодельной жидкостью вместе с возами иных купцов двинулись на запад по зимней дороге. Дормидонт уговорил взять с собой ещё и Митяя Голодранца. Верзила не велик мастер и к науке не приспособлен. Но трехпудовые бочонки с застывшей оргамассой один ворочает. Иван закутался в медвежью шубу и уселся в крытый возок. С тем возком мороженые ягоды, хлеба и оленина сухая. Во втором возке тем же способом пристроились спать соратники с ружьями. Охранять главное богатство бочонки. Иван на теле вез самодельные якобы английские гинеи. Немного, всего десять фунтов стерлингов. Так на случай крайний. Добро бы поспеть в Москву к Рождеству. Если ничего не случалось, то 80 километров в сутки одолеть можно, а их этих километров где-то меньше двух тысяч. Так он двигался, в ночной полудреме размышляя. Не строго размышляя, а так с фантазией. Знать московская полсотни колец авось да купит. Виктор Рыжов Москвой занимается. Он уже не только барон немецкий, но ещё и купец первой гильдии российский. Атласы да бархаты ткут его работницы на дубовых станках. Станки хоть и дубовые, но деньги с них не малые для технологического рывка. А рывок почти весь в Екатеринбурге. Там не только железо, золото и серебро, но и сера, марганец, уголь, титан и прочие штуки для сотворения инструментальной стали. Увы, спокойные дремотные размышления прервал волчий вой. Иван высунулся из возка и держа пистолет наготове вгляделся в темноту леса, окружавшего застывший по зиме приток реки Уфы. Огромная волчья стая набегала с пологого берега неширокой речки. Обидно тратить драгоценные пули. Иван ждал, что выстрелы раздадутся из других возков. Волк из темноты прыгнул на шею коня, и тут уж пришлось выстрелить. Волк упал у самых ног. Испуганный конь едва не уронил возок. Иван вывалился в снег и больно ударился о скрытый под снегом торчащий кусок льда. Два волка бросились на него как на легкую добычу и тут же легли рядом. Только потом выстрелы послышались и из других возков. Иван поднялся и стуча зубами толи от страха толи от голода влез в возок, представив остальным справляться со стаей. Впрочем, выстрелы стихли, раздались голоса.
– Волки не мясисты, да шкура хороша.
– Убыток пороха надо прибытком от шкур возместить.
Под этот разговор Иван уснул, несмотря на всю относительность тепла в возке. А его никто и не тревожил. Потревожь, так делиться надо. Он один уложил трех волков, а это по охотничьим понятиям значило, что три шкуры его добыча. Но с другой то стороны – ружья то при нем нет, значит кто другой их подстрелил, пока он в возке прятался. Дормидонт заявил, что это он подстрелил, защищая хозяина, но ему такая пустяковина ни к чему. Пусть из следующего возка заберут себе.
В Москву возки прибыли много позже рождества. Виктор Рыжов с радостью их встретил.
– Будем говорить, что эти кольца из Индии. Про неё никто толком ничегог не знает, кроме баек,что там обезьяны золото вытаскивают из гор и сами ткут золотую пряжу. Ваши кольца очень похожи на золотую пряжу.
 Как раз удачно оказалось– золото в мире подорожало из-за некоторой почти мировой войны по имени Вторая Силезская. Австрии, Англии, Сардинии, Саксонии, Голландии и России взялись воевать против Франции, Баварии и Пруссии. Армии кормились где придется и платили местным жителям за провиант совсем не дешево, не говоря уж о расходах на вооружение и обмундирование. Кои имеют привычку тратиться в бою очень быстро. Впрочем Россия не сильно трудилась участвовать в этой войне, возможно потому в Москве о ней даже говорили немного. Однако купец Тарнькин выложил сто тысяч серебром взяв оптом все золото, что Иван привез. Получив эти деньги в марте Иван закметил:
– Оно конечно. Прибыль его будет больше ста процентов. Но нам время дорого, миллионерами мы еще успеем стать. Виктор, нам нужен большой полк. Нынче норма 5 рублей на солдата в год. Мы дадим десять, если соберется настоящий полк тысячи две рабочих рук. Кстати башкиры ещё не смирно глядят и казаки готовы в разбойники играть. Дела Демидова драгунский полк из местных защищает. Да ведь не очень то справляется.
– Надо будет взятку дать не мене тысячи рублей, чтобы всемилостивейший генерал-аншеф князь Светлогорский решился, без ведома императрицы, вам полк отдать.