dessiner

Солнце восходит. Солнце слишком маленькое для нас, незаметно так выходит оно из своих потаённых глубин недоразумения дня и ночи, и всего противоположного, что есть на земле. Солнце слишком маленькое, маленькое, но у него есть корни – и оно прекрасно. Оно впивается в землю деревянными стержнями жизни, корявыми и сухими, как будто бы оно мёртвое и давно охладело ко всему, что бы ни происходило. Восхитительными были движения, руки, были руки и руки – ах, эти корни, что стремятся в иную от рук сторону! Руки тянутся туда, за границу листа, где свет – не солнечный, а тот, что был сначала, настоящий. Руки тянутся в ту сторону, где весна и спасение – простое человеческое спасение, которое сидит уже на этой стороне и дышит теплом. Глупые, глупые корни, затерянные в пустоте небесных глубин. Самое глубокое небо находится над самой поверхностью земли.

Я хочу на поверхность неба, туда, куда тянутся тонкие руки пирамид, похожие на лёгкий дымок, похожие на неумелую наскальную живопись, я хочу на поверхность неба, вынырнуть и задышать, как неумелый ныряльщик, что, потеряв дно и поверхность, вдруг совершенно случайно вдыхает живительный кислород и видит луну снова – он дурак и нырял ночью, не умея этого делать, поэтому он перепутал всё на свете, но он так счастлив, что вдохнул ночное дно, пора назад, пора назад.

Картина, превратившись в картину, неизбежно изменится. Покидая один мир ради другого, необходимо перемениться, но суть остаётся та же. Мы не будем подвергать чудесные грани жестоким и насильным трансформациям, мы оставим как есть – в области запаха. Текст – это картина другого мира. Когда текст попадёт в другой мир, он, безусловно, переменится и затмит собой все туманности и горы, все радости и горести, все белости и чёрности, всё небо и всю землю. Неизбежно.