25. 03. 11

А наш некогда ослабевший, озябший на морозе и подобранный нами овчаренок заметно окреп и уже вовсю шалит. Бывает, ютится ночью и невдомек ей, почем мы о ней позабыли да спать отчалили. «К-к-к-к», - раздается учащенно-утробное дыхание из отдаленных уголков - значит жарко ей в своей шубке, но любопытство берет верх. Так и слоняется она, плутает по комнатам, высунув язык и принюхиваясь. А если вдруг обнаружит бодрствующим лишь одного меня, работающим либо склонившимся над книжицей, то осторожно подходит, поджимая ушки и виляя хвостом, и приветливо бьет лапой, стараясь хоть на минутку отвлечь своим лучезарно-невинным взглядом. Я оборачиваюсь, смотрю на ее трогательную лисью мордочку и думаю: а ведь и я когда-то не находил своим силушкам применения да также выматывал как себя, так и окружающих. Лишь с возрастом попривык утомляться к назначенному часу, толком и не подзадорив свою тушку своевременными нагрузками. Ко всему приспосабливается чело, так и к вынужденной размеренности. А если и «стреляет», то раз в год, да и то – только «холостыми».