Охота на сайгаков

НА ФОТО: Охотники Благодарненского района.
ФОТО из архива Н.И. Сидорова.

***

Бригадиром на Чапаевском участке на Черных землях Калмыкии работал Найденов Александр Васильевич, а помощником у него был Иван Щеглов, по должности  объездчик.

    Васильевич руководил чабанскими коллективами и потому постоянно был в разъездах.
    У Ивана задача была попроще: бороться с потравами посевов и досматривать за  домашним хозяйством бригадира.

    Чего тут только не было: коровы, бычки, поросята, индюки,  куры. По нынешним понятиям, образцовое личное подсобное хозяйство.

      А раньше это пресекалось на корню, на хуторах держали худобу строго по норме. Приход инспектора-ревизора  в кожаной комиссарской куртке с офицерским планшетом  на ремне через плечо  расценивался как пожар:

    - Давай,  хозяйка, показывай, что у тебя в сараях? Корова - одна? Телочка – одна?  Овцематок – пять? А приплод… ягнят… теленка скрываешь?

    И тут же инспектор выписывает квитанции на уплату налогов и штрафы на неучтенное  поголовье. А потом, не успокоившись на ревизии живности, идут вместе с хозяйкой и представителем сельсовета в сад и пересчитывают все фруктовые деревья и кусты  крыжовника и малины.

    - Ну вот, теперь порядок, гражданка Щеголькова, - говорит довольный инспектор, вручая  хозяйке пачку квитанций.

    - Предупреждаю! Плати все в срок! Если денег нет,  закрывай налоги и штрафы натуральными продуктами: маслом, яйцами, шерстью и другими сельхозпродуктами. Сдавай все в местную потребкооперацию, то есть в магазин.

     Поэтому колхозники считали удачей поехать на работу на отгонные пастбища Черные  земли. Нет, не из-за высокой зарплаты, а только для того, чтобы завести подсобное хозяйство.

И за счет этого поправить финансовые дела, улучшить жизнь семьи. Будем считать, что нашим героям такая удача улыбнулась.

     Доставали ревизоры и там, но это были свои люди. Раз в месяц на Черные земли приезжали  принимать отчеты зоотехник, бухгалтер-овцевод и член колхозной ревизионной комиссии.

    Их «хорошо принимали», дарили подарки, и   вопросов не возникало.

     Колхозники и те замечали, кто ездил в этом месяце принимать отчеты:
    - Ты погляди! Овцевод отчеты принял – на работу ходит в новой норковой шапке!

    - Ерунда! Председатель ревкомиссии волчью шкуру в зале на пол постелил! Красота!

    Но это только пустые разговоры, без злости, а личное хозяйство бригадира только  плодилось и нагуливало вес.

***

    В суровых буднях Васильевича и Ивана объединяла любимая забава – страсть к охоте.

    Как говорится, хлебом не корми, а дай походить с ружьишком на плече за зайчиком или лисичкой,  посидеть в засаде на пернатую дичь.

    Осенью Васильевич говорит:
    - Иван, собираемся и в ночь выезжаем в плавни, в камыши. Гусь косяками пошел.  На зорьке  постоим.

    А зимой:
    - Старший чабан Байгиреев  жалуется,  волки беспокоят. Обнаглели «серые», к кошаре ночью совсем близко подходят. На собак надежи нет,  боятся, в будки прячутся. Не было  бы беды…  С вечера  засаду сделаем, подежурим.

     Ну, а пока лето, волк ушел в балки и овраги, на многочисленные острова, затаился,  выкармливает и обучает потомство. А вот как метель завьюжит, завоет, тут ей и «серый»  подпоет.

    А сейчас самое время сайгаков погонять! Тем более грех за ними водится: сильно они  досаждают, вытаптывают, губят колхозные посевы.

***

    Часть территории Калмыкии в 1954 – 1960 годах,  во время правления страной Никитой  Хрущевым, попала в разряд целинных земель и была бездумно распахана.

Года два урожаи  были, а затем усилия земледельцев многими факторами сводились к нулю.

Сильные морозы  и пыльные бури губили озимые;  яровые и кукуруза не росли вследствие  недостатка влаги, а что вырастало, вытаптывали отары овец и  многочисленные стада сайгаков.

     В начале семидесятых сеять было уже бесполезно, но план – святое!

   Васильевич  распоряжается:
    - Иван! Заводи трактор, цепляй сеялку, заправляй кукурузой и на пятое поле. Да выстави  половинную норму высева,  все равно толку не будет.

    Иван:
    - А излишки семян куда?
    - Бычков подкормим… Пора уж голов десяток сдать на убой.

***

    Прикомандированный на стрижку Санька  вечера проводил в гостях  у  хлебосольного  бригадира, в кругу веселой компании.

    После рабочего дня к бригадному стану подъезжали  заготовители и автолавки.  Заготовители скупали ворованную шерсть, а продавцы автолавок тут же отоваривали работников стрижки, чабанов дефицитными товарами, «горячительными напитками».

   Так что «гай – гуй» шел  далеко за полночь.

Народ  «попроще»  пил вино и водку,  а вот  у бригадира  выпивали коньяк и шампанское,  кушали горячий,  вонючий суп  из требухи и  субпродуктов молодого ягненка.  Дома такой супец не ел бы  ни за какие деньги!

    Объездчик Иван готовил блюдо по очень простому рецепту: вспарывал овечью требуху, выбрасывал из нее непереваренную траву, затем  слегка прополаскивал в длинном  деревянном корыте, из которого пьют воду скот и овцы.

   Субпродукты: сердце, легкие,  печенку, почки, хвост -  резал на куски, варил в большом казане  со специями.

От варева  шел жуткий запах, сверху плавал зеленый мусор от непромытой требухи, но Иван  нахваливал  суп:
    - Санек! Ты что  «морду»  воротишь? Тут же  все  самое полезное, от  всех  болячек!

***

    Ну, а после третьей стопки Санька с удовольствием выхватывал из обжигающего супа  куски печенки  и  с интересом слушал байки бывалых охотников.

    - Молодой человек! Ты не знаешь, что такое сайгак? Совсем дилетант?  По-научному сайга - парнокопытное животное, семейства полорогих, – просвещал его бригадир.

    - В царское время сайгаков почти полностью истребили, и с 1919 по 1950 год  охота на них была запрещена.

Численность поголовья восстановили,  сейчас в стадах  от двухсот до тысячи голов. Идет такое стадо по степи, как саранча.

    - Да сейчас без лицензии тоже не развернешься! Но мы  их  иногда «по-тихому»,  - смеется Иван. – Ведем отстрел,  так сказать,   в «научных целях», проверить, нагуляли жир  или нет? Да собак натаскиваем, готовим к осенней выставке. Не поверишь, самцы – рогали в длину достигают до 1,4 метра, а весят с хорошего теленка.

    - А сайгачьи рога видел? Смотри, прошлогодний трофей  на стене  висит. Обрати  внимание на форму рогов,  лировидные. Музыкальный инструмент, только без струн!  А длина – сорок сантиметров! Феномен, длиннее  рогов не бывает. Кобель по кличке Цезарь взял рогаля, причем один на один! -  хвастался Васильевич. 

И тема беседы плавно  переходила на охотничьих собак.

***

     - Для охоты на сайгака хороша порода борзых, ее более двадцати видов. Я тебе скажу: борзая,  собака древнейшего происхождения, но люди не ценят данное от Бога, постепенно исчезает  хороший завод. Мы вот  с Иваном разводим борзую – хортую, у нас уже  шесть голов.

    - Да, разводим! Ха – ха – ха! – громко засмеялся объездчик. - Цезаря и сучку Зельду    выменяли у Николая Подорожного из совхоза «Владимировский»  на двух дойных коров.

    -  Тише ты, Иван! Не лязгай! Жена узнает,  век воли не видать, отохотимся…

    - Не узнает! Я ж ей две  версии про пропавших коров выдвинул: волки задрали, или  чеченцы угнали. Пускай проверяет!

    - Ну, на этом «посиделки» закончим, – подвел итоги беседы Васильевич. – Всем спать! На рассвете, как только пойдет сайгак, проверим собак в деле.

***

     Утро, заалел восток, солнце еще не взошло.  Охотники, работники стригального пункта,  желающие поглазеть на сайгачью охоту, собаки – все были на ногах. Васильевич и Иван верхом на лошадях; на поводках у бригадира Цезарь и Пульсар, у объездчика  четыре борзых: Зельда,  Беркут, Тигренок и Дружок.

Остальная публика  пешком,  выдвинулись на север от бригадного стана метров на триста.

    А вот и сайгаки! Стадо, голов двести, на большой скорости шло справа от охотников,  с востока на запад.

    Всадники спешились.
    - Пускаю, – тихо сказал Васильевич и отпустил Цезаря и Пульсара. – Вперед!

   Радостно взвизгнув, Цезарь рванул в сторону  стада, а за ним вслед понесся Пульсар.

   - А теперь отпускаем всех! – скомандовал бригадир.

   Но произошла заминка, Зельда  загрызлась с Тигренком, запутались поводки. Пока собак успокоили и отцепили,  время уже было упущено, они далеко отстали от первых двух.

    Сайгаки, почуяв опасность, плотнее сбились к середине,  прикрывая молодняк, шли  клином во главе с крупными рогалями.

    У слабонервных зрителей создавалось впечатление: эту огромную массу тел  животных ничто не может остановить.

    Цезарь, идя наперерез, слишком сильно взял влево и оказался впереди стада метров  на тридцать. Почуяв свою оплошность, кобель, не теряя скорости, начал заворачивать вправо,  навстречу стаду, при этом по инерции его корпус заваливало влево.

    Для стада сайгаков появившееся впереди препятствие в виде какой-то борзой собачки  не представило никакой опасности.

Так ничего и не поняв, не успев подать голос, Цезарь был сбит мощной массой животных, перевернут несколько раз, изломан и втоптан сотнями острых копыт в пашню.

    Молодому Пульсару первая охота запомнится на всю собачью жизнь: сайгачий клин встретил его своим левым боком, что равносильно удару о бетонную стену.

Неопытный  кобель крутнулся  два раза через голову, лязгнул зубами, поджал хвост и рванул наутек.  Отбежав метров сто,  остановился, заскулил и стал зализывать ушибленную переднюю  лапу.

    Остальные собаки попали в облако пыли, поднятое сайгаками, еще долго неслись вперед,  ничего не видя.

    - Е – мое! Мать – перемать! – орал Иван, безжалостно бил жеребца кнутовищем по бокам,  пуская его галопом вдогонку стада.

     Васильевич поскакал за ним, но он оказался более сдержанным в своих чувствах:  не кричал, не матерился, а только подумал:
    - Гавкнулась  корова! Да и большего позора перед людьми за «показательную» охоту и врагу своему не пожелаешь.

     Когда все собрались у трупа погибшей собаки, распорядился:
     - Иван! Цезаря оттащи в скотомогильник, собак закрой в сарай! А сейчас всем ко мне под навес, жена  накроет стол, помянем Цезаря, завтра же  испытаем собак еще раз.

***

    На следующее утро зевак оказалось вполовину меньше; лошадей не стали брать, да  и борзых зацепили на поводки только трех.

    Выдвинулись на исходную позицию,  первое стадо пропустили: маловато, не более   ста голов. На второе стадо сначала пустили  мать – Зельду,  а затем ее потомство:  Тигренка и Дружка.

Они контрастно отличались  по масти, что выглядело очень красиво. У Тигренка  окрас:  серое  с черным, а Дружок  был светло - желтым.

    Опытная Зельда,  не добежав до сайгаков метров десять, пошла параллельным курсом.  Не снижая скорости, она медленно, но уверенно приблизилась к ближайшей самке,  схватила  зубами ее за заднюю ногу, рванула вверх, подсекая, делая подножку,  и тут же, разжала пасть.

Сайгачка по инерции кубарем полетела вперед, ломая шейные позвонки  и ноги. Не обращая внимания на жертву, борзая рванулась дальше, хватая за  ногу  следующую  самку.

    Тигренок, следуя звериному инстинкту и примеру матери, подцепил большого сайгака за  ногу, завалил его на спину, сам при этом получил копытами по морде и, обиженно  повизгивая,  остановился.

Сайгак мгновение полежал, затем высоко подпрыгнул и понесся догонять стадо.

      Ухватить за ногу  третью самку Зельде не позволили обстоятельства. От стада отделился  огромный самец, сделал полукруг и, выставив  вперед мощные рога, пошел в наступление на борзую.

Самец выполнял свой долг: жертвуя собой, вступить в  единоборство  с врагом, дать возможность самкам и молодняку уйти в отрыв.

    Но сегодня в жертву себя  приносить не потребовалось, Зельда спасовала, испугалась  острых рогов  и побежала под защиту охотников.

    Дружок бежал последним, настиг отставшего от стада совсем маленького детеныша, сбил его на землю, прокусил мякоть задней ноги, рычал и держал добычу до прихода  людей.

***

    Иван перехватил охотничьим ножом горло покалеченным сайгам, выпустил кровь.

    Когда очередь дошла до малыша, бригадир сказал:
    - А его отдай собакам, они заслужили!

    У сентиментального Саньки закапали слезы из глаз, он  выдавил из себя возмущенно:
    - Душегубы! Живодеры! И вам не жалко дитя? Я его заберу себе, попробую выходить,  вылечить…

    Никто не возразил, а Санька поднял с земли  измазанного в крови и пыли подранка,  бережно  прижал к груди и понес в сторону бригады.


    ПРИМЕЧАНИЕ: Подранка сайгачонка назвали Люськой, выпаивали коровьим молоком; когда рана зажила,  выпустили в степь к сородичам.