Мистер Гольдсмит и его друзья

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ



1.

Аллея в тенистом парке. Утро. Гольдсмит идет, играя на флейте. Навстречу ему попадаются разносчики, какой-то босой оборванец, две-три дамы, к которым пристает с предложением «погадать» цыганка.

ГОЛОС ГОЛЬДСМИТА (за кадром)
Безумно-красочный — и все же,
Такой знакомый день земной.
Как это все похоже, Боже,
На сон цветной, на дождь грибной!

Всю нашу жизнь — в частях и в целом —
Нарисовал ребенок мелом
На солнцем з;литой стене.
И на рисунок, между делом,
Упало несколько теней...

Мимо проезжает карета, из нее высовывается женская рука и бросает уличному флейтисту (Гольдсмиту) букетик цветов. Гольдсмит наклоняется поднять его. Цыганка подбегает посмотреть, что ему «подали».

ГОЛЬДСМИТ (вертя букетик)
Да, если бы это оказался шиллинг, то моя гордость ничуть бы не пострадала!

ЦЫГАНКА (сочувственно)
Кто ж такому подаст! Ведь вы одеты, как настоящий джентльмен! (Поглаживает свои лохмотья.) У меня вот тоже есть приличное платье, но если его надеть — считай, что день пропал!

ГОЛЬДСМИТ
Вы что же — не всегда были цыганкой?

ЦЫГАНКА (тоном дамы из хорошего общества)
Мои отец, сэр, был приходским священником в Ирландии! (Прежним тоном) Слышали, небось, какая там распрекрасная жизнь?

ГОЛЬДСМИТ
Я сам оттуда родом.

ЦЫГАНКА
Ну, тогда вам все должно быть нипочем! Я и сейчас частенько голодаю, но мне это — тьфу, после того, что было на родине!

В продолжение этой реплики Гольдсмит нашаривает в кармане несколько медяков и сует ей в руку. Она пытается увернуться.

ГОЛЬДСМИТ
Держите, держите! В честь знакомства! (Идет прочь.)

ЦЫГАНКА (ему вдогонку)
Не пройдет и полугода, сэр, как вы разбогатеете! Ждет вас великая слава и всеобщий почет!

ГОЛЬДСМИТ (оборачиваясь)
Это за два-то пенса?

ЦЫГАНКА
А у меня весь товар такой! От доброго слова никто еще не разорился!

Гольдсмит идет дальше. Босой, издали наблюдавший сцену с цыганкой, подходит к нему и хочет что-то сказать, но от смущения только заикается. Гольдсмит лезет в карман, но там, увы, ничего уже нет.

БОСОЙ
Нет-нет, сэр! Вы меня не поняли! Вы так добры, сэр! (Показывает на свои ноги.) Понимаете, куда ни придешь наниматься, всюду гонят, даже слушать не хотят! У такого доброго джентльмена, как вы, сэр, наверное, найдется пара лишних башмаков?

ГОЛЬДСМИТ (смотрит на собственные башмаки, после некоторого замешательства говорит с невеселым смехом)
Наверное, ты прав! Должно быть, они и в самом деле лишние! Пошли!

————————————————

Внутренняя лестница дома, в котором живет Гольдсмит. В воздухе плавают, как снег, пушинки. Хозяйка, миссис Браун, врывается в комнату и обнаруживает на кровати вспоротую перину. За нею следует другой постоялец, маленький старичок.

М-С БРАУН (кричит изо всех сил)
Ну, всё! Мое терпение лопнуло! Это последняя капля! Сегодня же выгоню его с квартиры! Писатель!..

————————————————

Улица перед домом. Подходят Гольдсмит и Босой.

ГОЛЬДСМИТ (величественно к Босому)
Подожди под этим окном, друг мой!

————————————————

В комнате.

СТАРИЧОК (хозяйке)
А, может быть, он — того? — спятил? Зачем ему понадобилось вспарывать перину?

М-С БРАУН
Да он же спал там внутри! Он же отдал всю остальную постель этой грязной попрошайке Люси Джонс! У нее, видите ли, слишком много детей.

В этот миг в комнату вбегает Гольдсмит, снимает с себя ботинки и выбрасывает их в окно. Хозяйка бросается к окну, видит нищего и, всплеснув руками, падает на стул.

ГОЛЬДСМИТ (изысканно)
Миссис Браун, дорогая, я вас не заметил! Доброе утро! (К старичку) Добрый день! (Старичок испуганно кивает и ретируется.)

М-С БРАУН (слабым голосом)
Да что же это, мистер Гольдсмит! Всякий раз, как я подумаю, что дальше уже некуда, вы что-нибудь новое придумаете!

ГОЛЬДСМИТ (невозмутимо)
А у меня богатое воображение, как и подобает всякому порядочному писателю!

М-С БРАУН (указывает на его ноги)
Что же теперь будет?

ГОЛЬДСМИТ (таинственно)
Миссис Браун! Вы знаете, сколько в Лондоне книгоиздателей? Так вот, в скором времени каждый из них принесет сюда миллион фунтов стерлингов!

М-С БРАУН (взбешенно)
Приглашение в долговую тюрьму — вот что вам принесут, миллионер! Да вам и дай миллион, в тот же миг налетит целая свора попрошаек, не то что из Лондона — со всего королевства, и вы останетесь точь-в-точь, как сейчас!

ГОЛЬДСМИТ (мечтательно)
Зато, представляете, сколько счастливых лиц мы с вами увидим! Тот, кто умеет радоваться чужому счастью, богаче любого богача. (Помедлив) Вот только и за чужое горе приходится расплачиваться!

М-С БРАУН
Оно вам не по карману, чужое горе! По одежке протягивай ножки! Когда ты нищий, нечего из себя короля разыгрывать!

ГОЛЬДСМИТ (напевает)
Я вовсе не играю эту роль:
Ведь я поэт, поймите, и по сути
Владею всем на свете. Я — король!
Король душой — уж вы не обессудьте!

Поэт — среди веселья и невзгод,
Властитель и над светом и над тенью!
И люди всей вселенной — мой народ,
Земля — мое наследное владенье!

Последним пенсом и сухим куском
Готов я с бедняками поделиться!
Да, я — король! Моя награда — в том,
Что у моих друзей светлеют лица!

При этих словах он напарывается босой ногой на что-то острое и, сморщившись, скачет на одной ноге к кровати.

М-С БРАУН (торжествует, уходя)
Вот и сидите здесь, безвылазно, босяцкий король!

ГОЛЬДСМИТ (Один. Лежит, закинув руки за голову, и смотрит на пустую стену перед собой.)
Тем лучше! Теперь меня ничто не будет отвлекать от моего романа!




2.

Стена превращается в экран. Перед Гольдсмитом — красивый старинный дом, утопающий в цветущих деревьях, — дом священника Примроза. Из-за ветвей появляется прелестное улыбающееся лицо Оливии, старшей дочери. Она прижимает палец к губам и на цыпочках крадется к окну. За ней, повторяя ее жесты, крадутся Софья, Мозес и двое малышей, Дик и Билл. Первый этаж расположен очень высоко. Мозес взбирается на приступочку и несколько мгновений прижимается ухом к окну, затем прыгает вниз.

ОЛИВИЯ и СОФЬЯ (наперебой)
Ну что там, Мозес, что? Говори скорей!

МОЗЕС (тоном проповедника, потрясая указательным пальцем)
Одно я вам могу сказать: подслушивать — безнравственное занятие! А когда окно так плотно закрыто, то еще и бесполезное! (Смеется.)

СОФЬЯ (с отчаяньем)
Опять мы ничего не узнали! Отец с матерью уже третий день о чем-то шепчутся, а нам ничего не говорят! Я уверена, что они получили плохие новости!

ОЛИВИЯ (мечтательно)
Ну почему же плохие? Может быть, просто очень важные. Например... Например, папа получил назначение в Лондон! (Торжествующе) Что тут такого невероятного?..

МОЗЕС (очень солидным тоном)
Ничего! Это было бы вполне заслуженно! В наше время не часто встречаются такие образованные, такие красноречивые проповедники! (Глубокомысленно) Чем выше ставят таких людей, тем больше пользы обществу и делу просвещения!

СОФЬЯ
Ну, значит, я бесполезный член общества! И предпочла бы оставаться на старом месте!

ОЛИВИЯ
Ну нет! От Лондона я бы не отказалась! Подумать только! (От радостных мыслей она начинает кружиться.) Театры! Балы! Сент-Джемский парк! Вот мы идем с тобой, а навстречу — такие нарядные дамы! Такие офицеры!

ДИК (ему семь лет)
И все верхом! И все с саблями! Ура! (Билл с криком «Ура!» бежит за ним.) Вперед! Вперед!

Оливия делает ему реверанс. Софья, невольно улыбаясь, подражает ей. Дик скачет на палке-лошадке и натыкается на входящих родителей. Примроз, с видом спокойным и торжественным, проходит к садовому столу, окруженному скамейками. Миссис Примроз очень удручена. Она с опаской поглядывает то на детей, то на мужа.

ПРИМРОЗ
Друзья мои! Всю вашу жизнь я внушал вам, по мере сил, что Всевышний предназначил мир сей единственно для испытания наших грешных душ! Мир сей преходящ и блага его тленны! Корыстолюбие есть корень всех зол, а богатство порождает праздность и тщеславие! Истинная верность познается только тогда… (ловит взгляд жены, она отворачивается.) В общем, детки, что тут долго говорить, — мы разорены, и даже этот дом придется продать!

Дети стоят ошарашенные, в полной растерянности.

МОЗЕС (испуганно)
Папа! А где же мы тогда будем жить?

М-С ПРИМРОЗ (сердито и решительно)
Не болтай глупости, Мозес! Уж, наверное, не под открытым небом! Отец получил приход в соседнем графстве! Там будет и дом, и немного земли! И чем стоять тут, разинув рты, вы бы лучше помогали мне складываться!

ПРИМРОЗ (дрожащим голосом)
А вы ничего больше не хотите сказать, детки?

СОФЬЯ (бросается ему на шею)
Папочка, дорогой, ты только не расстраивайся! Мы прекрасно проживем на твое жалованье! А переезд — это замечательно! Это же целое путешествие! Мы увидим новые места, новых людей!

МОЗЕС (спешит ей на помощь)
Ну конечно! Конечно! Пусть даже мы заедем совсем в глухую дыру — это же еще лучше! Там должна быть такая потребность в просвещении!

М-С ПРИМРОЗ (раздраженно)
Идите в дом, милорд просветитель, и вытаскивайте сундуки!

ПРИМРОЗ
А ты что скажешь, Оливия, моя красавица? Как? Ты плачешь?

ОЛИВИЯ (улыбаясь сквозь слезы)
Нет, папочка, ничего! Просто я упала с неба на землю, и… немного ушиблась!.. Это быстро пройдет!

Примроз обнимает Оливию, рука Софьи соскальзывает с его плеча. Примроз и Оливия направляются к дому. Софья остается на месте, затем медленно бредет в глубь сада. Из дома слышится голос матери.

М-С ПРИМРОЗ
Нечего время терять на болтовню! В дороге успеете наговориться! Господи, ума не приложу, что с вами будет без меня! Все как один пропадете!

ПЕСНЯ СОФЬИ
Живешь — тебе и невдомек,
Как дорого все то, что рядом!
И вдруг подходит грустный срок —
Прощанье с садом!

Мой сад любимый, ты во сне
Вздыхаешь тихо, шевелишься,
Ты наяву еще — но мне
Как будто снишься!

Уже стемнело. Из глубины сада к ней навстречу движется женская фигура с горящей свечой в руках —
Бух! — Голова Гольдсмита падает на письменный стол. Он заснул за работой. Фигура со свечой оказывается м-с Браун. В другой руке она держит тарелку с едой. Ставит тарелку перед Гольдсмитом.

М-С БРАУН
Поешьте, герой, и ложитесь-ка спать! От ваших подвигов ноги протянуть недолго! (Идет к окну, закрывает его.) Ливень такой, а вы сидите с открытым окном! И так здесь сыро, как в погребе!

Гольдсмит подымает руку с гусиным пером и делает ей знак, чтоб она ему не мешала. Губы его слегка движутся, он прислушивается — и в шуме дождя начинает различать стук копыт, шум колес —
— Это семейство Примроза под сильным дождем подъехало в крытой повозке к постоялому двору.

————————————————

Внутри постоялого двора. Хозяин моет посуду за стойкой. Все столы, кроме одного, пусты. За столом в углу пятеро вооруженных полицейских. Чуть поодаль — старик со связанными руками.

ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Напрасно мы связались с этим парнем! Если  бы не он — давно бы уже были в городе!

ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Тебе лишь бы ворчать! Ведь дождь как из ведра!

ТРЕТИЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ (глядя в окно)
Вроде, поменьше стал.

ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Как только кончится, мы и пойдем! Ждать никого не будем! (Старик со связанными руками беспокойно ерзает.)

ЧЕТВЕРТЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ (подмигивает старику)
Ну ничего! Там пока еще воды хватает! А здесь и кой-чего получше! Хозяин! Еще пива!

Дверь отворяется. Входит Примроз в длинном плаще. За ним в таких же плащах все члены его семьи. Малыши выглядывают из-под плаща м-с Примроз.

ПРИМРОЗ (обращается к хозяину, который уже вернулся за стойку)
Друг мой! Нам нужны лошади и какой-нибудь человек, который хорошо знает местность. Речка разлилась и, боюсь, мы сами не сможем найти брод!

ХОЗЯИН
Лошадей-то сколько угодно! А вот провожатого я вам дать не смогу! У меня работник уехал в город, мать у него заболела. А самому с вами идти — так здесь оставить некого!

Примроз вопросительно смотрит на жену. Она отрицательно качает головой.

М-С ПРИМРОЗ
Нет-нет! Мы не можем задерживаться!

Примроз печально оглядывает комнату. Его лицо делается удивленным.

ПРИМРОЗ (к хозяину)
Простите, ч;м этот джентльмен заслужил такой почетный эскорт? Он что — французский шпион?

ХОЗЯИН (смеется)
Как вы его здорово! (С огорчением) Нет! Французские шпионы в нашей глуши не водятся! Это так, нищий проходимец! Он украл собаку, и теперь его должны бить плетьми!

ПРИМРОЗ
Боже мой! Какая жестокость! Неужели нельзя чем-нибудь заменить это наказание?!

ХОЗЯИН (кивает в сторону полицейских)
Они говорят, что можно заплатить штраф! Да чем ему платить? Будь у него деньги, стал бы он красть собак? Нашел бы что получше!

ПРИМРОЗ (понижая голос)
А сколько надо заплатить?

ХОЗЯИН
Десять гиней! (Примроз качает головой.) Мне бы такие деньги! Тут один малый обещался внести за него, но куда-то пропал! Видно, не придет уже, — так, наболтал для красоты!

Примроз лезет было в карман, но м-с Примроз кидается к нему и вцепляется в его руку.

М-С ПРИМРОЗ (громким шепотом)
Ты понимаешь, что ты делаешь? Ты понимаешь, что после этого у нас не останется ничего — вообще ничего!

ПРИМРОЗ (также шепотом)
Я ставлю себя на его место!

М-С ПРИМРОЗ
_Себя_, но не своих детей! Понимаешь — _не детей_!

Дверь с шумом распахивается. Вбегает Берчелл — внешностью, одеждой и манерами он полностью совпадает с самим Гольдсмитом.

БЕРЧЕЛЛ
Господа! Прошу меня извинить! Я бежал наперегонки с дождем, но только он мне мешал, а я ему — нет!

Берчелл отдает полицейским деньги. Слышится ворчанье: «Если б не дождь, стали бы мы вас дожидаться!», «Очень нам нужно!» Первый полицейский развязывает старику руки и дает ему легкий подзатыльник, второй полицейский подсовывает Берчеллу какую-то бумагу для расписки. Старик протягивает руки к Берчеллу и рыдает.

БЕРЧЕЛЛ
Ну-ну! Теперь-то уж плакать незачем!

ПРИМРОЗ (подходит к нему)
Сэр, разрешите засвидетельствовать вам мое почтение! Моя фамилия Примроз! Я восхищен вашим поступком!

БЕРЧЕЛЛ (кланяется ему и всем остальным)
Томас Берчелл, к вашим услугам.

ХОЗЯИН (грубовато к Берчеллу)
Послушайте, сэр! Вы, помнится, говорили, что знаете наши места! Этим господам нужен кто-нибудь, кто помог бы им перейти реку вброд. А вам не по пути?

БЕРЧЕЛЛ
Да, мне как раз нужно на тот берег! С удовольствием буду вашим провожатым, господа!

МОЗЕС (наконец, дает волю своему восторгу)
Это будет прекрасно, сэр! Это будет замечательно! (Все уходят.)

ХОЗЯИН (подозрительно смотрит вслед Берчеллу)
Интересно, где это он раздобыл такую сумму?

————————————————



3.

Дорога. Примроз правит повозкой, в которой едут м-с Примроз и малыши. Берчелл шагает рядом. Оливия, Софья и Мозес едут верхом. Они то заезжают далеко вперед, то, там где позволяет дорога, возвращаются и кружат вокруг Берчелла и повозки.

ПРИМРОЗ
Разрешите узнать, сэр, вы — здешний житель? Или же прибыли сюда по каким-то делам?

БЕРЧЕЛЛ
Когда-то я здесь жил, но с тех пор прошло уже много лет! (Он задумчиво озирается и говорит как бы нехотя) А сейчас я собираюсь присмотреть за своим родственником — мне стало известно, что у него появились признаки тяжелой болезни!

М-С ПРИМРОЗ
Ах, как это печально! Я надеюсь, болезнь — не заразная?

БЕРЧЕЛЛ
Как сказать! Мне-то она вряд ли грозит чем-нибудь, кроме огорчения, — а вот другим! Вы знаете, мэм, существует мнение, что болезни, как и пороки, опасны только для тех, кто имеет к ним внутреннее расположение!

ПРИМРОЗ
О, я вижу, мы имеем дело с врачом!

БЕРЧЕЛЛ (с грустной иронией)
О нет, сэр, я недостоин такого звания. Но если бы профессия или род занятий могли бы выражать внутреннюю сущность, то я предпочел бы называться бродячим поэтом!

ПРИМРОЗ
Так вы поэт! Простите за нескромный вопрос, а ваши произведения пользуются спросом у публики?

БЕРЧЕЛЛ (поморщившись)
С переменным успехом!

ПРИМРОЗ
Дело в том, что однажды я взял на себя смелость опубликовать одно произведение — и весь тираж остался в книжных лавках!

БЕРЧЕЛЛ (пряча улыбку)
Какого рода произведение, если не секрет?

ПРИМРОЗ (с достоинством)
Это был этический трактат под названием «Аморальность разводов».

БЕРЧЕЛЛ (весело)
Ах, сэр, вас подвел наборщик! Если бы он напечатал слово «АМОРАЛЬНОСТЬ» гигантскими буквами, а «разводов» — микроскопическими, то разошлось бы в один день, уверяю вас!

В это время «всадники», ускакавшие далеко вперед, поворачиваются, машут отцу и Берчеллу, посылают воздушные поцелуи.
Дорога идет мимо холма, на котором виден большой помещичий дом.

БЕРЧЕЛЛ (указывает на дом)
А вот сюда вы будете вносить арендную плату — это дом местного помещика мистера Торнхилла!

ПРИМРОЗ
Что вы говорите! Его фамилия Торнхилл? Неужели это родственник знаменитого благотворителя лорда Торнхилла?

БЕРЧЕЛЛ (быстро и недовольно)
Не знаю, ничего не знаю ни о каком лорде!

ПРИМРОЗ
Неужели вы никогда не слышали о нем? Так я вам с удовольствием расскажу! Это же благороднейший человек во всей Англии! Не было случая, чтобы кто-нибудь обратился к нему за помощью, и он ему отказал. Правда, ходят слухи, что от его состояния в конце концов остались одни крохи, но знаете…

БЕРЧЕЛЛ (быстро перебивает его)
Нет-нет, не знаю! Я уже имел честь сообщить вам, что _ничего не знаю_ о его лордстве! Что же касается вашего землевладельца, местного Торнхилла, то вот о нем я слышал очень много и, к сожалению, не могу вас поздравить с таким соседом!

ПРИМРОЗ
Что же о нем говорят, сэр? Вы нас пугаете!

БЕРЧЕЛЛ
Говорят, что это самый безнравственный, самый прожженный ловелас, какого только видели в этих краях! На вашем месте, имея таких дочерей, (он кивает в сторону «всадников») я бы держался от него подальше!

М-С ПРИМРОЗ (высовываясь из повозки)
Сэр! Вы слишком много на себя берете, делая такие предположения! Мы не привыкли к тому, чтобы случайные знакомые учили нас правилам морали! И я надеюсь, что честь моих дочерей в _вашей_ защите не нуждается!

К этому моменту «всадники» уже начали переходить неширокую, но бурную речку. Лошадь Софьи спотыкается и выбрасывает ее из седла. Софья падает посреди потока. Всеобщая паника. Все кричат «Софья! Софья!» Мозес пытается спешиться, но запутывается в стременах. Все это длится несколько секунд. Берчелл с разбегу кидается в реку и вытаскивает Софью на берег.

————————————————

Вот уже Примрозы прощаются с Берчеллом у развилки двух дорог. Вдалеке виднеется их новый домик.

ПРИМРОЗ (пожимая руку Берчеллу)
Надеюсь, как можно скорее, видеть вас в нашем доме, сэр!

Берчелл машет отъезжающим Примрозам и уходит по дороге,

————————————————



4.

которая скоро превращается в лондонскую улицу-аллею. Берчелл/Гольдсмит, уже не персонаж романа, а сам его автор, направляющийся в контору книготорговца. Навстречу ему — мальчишка-разносчик.

МАЛЬЧИК (поет на тот же мотив, который насвистывал Гольдсмит)
Когда опасность с трех сторон,
А порученье тайное —
Не забывайте, храбрый Джон,
За вами вся Британия!

(Обращаясь к Гольдсмиту) Сэр! Купите баллады Оливера Гольдсмита — нового великого поэта!

ГОЛЬДСМИТ (треплет его по затылку)
Непременно! На обратном пути! Я куплю всё, что у тебя останется!

————————————————

В конторе книготорговца. Гольдсмит и хозяин м-р Уильямс сидят друг против друга у стола, заваленного книгами и бумагами.

УИЛЬЯМС
Дорогой мой! Я так рад за вас! Успех превзошел все наши ожидания. И я надеюсь, что второй тираж разойдется так же быстро! Прошу вас! (Передает ему деньги.)

ГОЛЬДСМИТ
Больше всего, мистер Уильямс, я боялся подвести вас! Сам-то я привык к любым пакостям со стороны Фортуны!

УИЛЬЯМС
Что ж, самое время отвыкать! Смотрите-ка сюда! Этим письмом мистер Джонсон предлагает вам начать издание нового журнала. (Гольдсмит подпрыгивает в кресле от радости.) А вот здесь кое-что получше. (Гольдсмит недоверчиво улыбается. Уильямс разрывает конверт.) Приглашение на прием к герцогу Нортемберленду!

ГОЛЬДСМИТ
А что я там буду делать? В детстве я хорошо плясал на руках, но как вырос — разучился!

УИЛЬЯМС (строго, но отечески)
Хорошо бы вам повзрослеть и во всем остальном, мистер Гольдсмит! Выслушайте меня! Герцог, как и вы, уроженец Ирландии, и он любит оказывать покровительство своим талантливым соотечественникам.

ГОЛЬДСМИТ
То есть таким, которые могут обойтись и без его помощи?

УИЛЬЯМС (саркастически)
О, да! Вы первый, кто проживет своим талантом и без посторонней помощи попадет в долговую тюрьму! (Он вскакивает и начинает ходить по комнате.) Я еще помню времена, друг мой, когда поэтов было немного, но все они помогали друг другу, как родные братья! Но все это было давно! Нынешняя литература — это в лучшем случае биржа, а в худшем — болото, где каждый старается утопить другого, чтобы выплыть на его спине. (Останавливается.) Герцог, по всей видимости, собирается предложить вам государственное пособие — _пожизненное_!  Понимаете, что это такое? Это самая надежная защита от любых превратностей судьбы! (Он ужасно волнуется.) Любой успех может быть недолговечным! Любой журнал может прогореть!

ГОЛЬДСМИТ (страшно смущен тем, что огорчил его)
Ну, конечно же, конечно, я воспользуюсь этим приглашением! Давайте его сюда! (Сует в карман.) Нет! Вот так! (Перекладывает в нагрудный карман. Обнимает его.) Просто я никак не могу опомниться от радости! Сегодня я сам герцог!

————————————————

Уже на улице, стоя на крыльце, он делает царственный жест правой рукой.

ГОЛЬДСМИТ
Сегодня у меня самого прием для моих вельмож!

Идет по направлению к таверне, увлекая за собой пеструю толпу разносчиков, мастеровых, попрошаек, цветочниц. Все это шествие ликует, хлопает в ладоши, …

————————————————



5.

…Вот уже одна Оливия, как бы зараженная весельем «друзей» автора, кружится и поет перед новым домиком Примроза. Софья сидит на ступеньках крыльца.

ОЛИВИЯ
Внезапная для нас самих,
Как неожиданная гостья,
Придет любовь — и в тот же миг
Все станет радостно и просто.

Душа с надеждой счастья ждет —
Любовь близка, любовь придет…

Софья поднимается со ступенек и, как бы вспомнив о чем-то, вторит ей.

СОФЬЯ
Без спросу отворяя дверь,
Любовь к нам входит в сердце,
Как возмещенье всех потерь,
Как возвратившееся детство…

ОЛИВИЯ
Душа с надеждой счастья ждет —
Любовь близка, любовь придет…

Вдруг незнакомый мужской голос включается в их пение:

ГОЛОС М-РА ТОРНХИЛЛА
Душа с надеждой счастья ждет —
Любовь близка, любовь придет!

Сестры в страшном замешательстве — перед ними возникает великолепный красавец — помещик мистер Торнхилл.

ТОРНХИЛЛ (сама любезность и очарование)
Прошу извинить меня — я невольно подслушал такой очаровательный концерт, что мне самому захотелось принять в нем участие!

Оливия и Софья делают реверанс. На пороге появляется Примроз и вопросительно смотрит на гостя. М-с Примроз выглядывает из-за его плеча.

ТОРНХИЛЛ (с необычайной любезностью обращается к Примрозу)
Если не ошибаюсь, мистер Примроз, наш новый священник? Моя фамилия Торнхилл, надеюсь, она вам что-нибудь говорит!

Примроз вежливо кланяется, дамы приседают.

————————————————

Все общество находится уже внутри дома — в скромной комнате, которая служит Примрозам чем-то вроде гостиной. Посреди нее лестница, ведущая наверх.

ТОРНХИЛЛ
Я так много слышал о вашем блестящем красноречии, мистер Примроз! Какая жалость, что в нашей глуши мало кто может оценить его! Подлинному таланту необходимо понимание, восхищение! В этом он подобен красоте! (Бросает выразительный взгляд в сторону девиц. Оливия расцветает, Софья делает каменное лицо.) Да, лондонская кафедра подошла бы вам гораздо больше!

ПРИМРОЗ (вежливо и сухо)
Не слишком ли много похвал, сэр, тому, о чем вы знаете только понаслышке?

ТОРНХИЛЛ (с очаровательным простодушием)
Неужели вы подозреваете меня в неискренности?! Право, я не знаю, что на это возразить. (Смотрит со «смущенной» улыбкой на Оливию, как бы ища у нее поддержки.) Я привык всегда говорить то, что думаю! У меня душа нараспашку! Меня даже ругают за это! Но что поделаешь! Фамильная черта! Может быть, вам приходилось слышать о моем дяде, милорде Торнхилле?

ПРИМРОЗ (живо)
Так это ваш дядя?! (Про себя) Видно, Берчелл все перепутал!

М-С ПРИМРОЗ (в восторге)
О, лучшей рекомендации нельзя и желать!

ТОРНХИЛЛ (потупив глазки)
Он всегда относился ко мне, как к родному сыну! Даже сейчас он требует от меня отчета во всех моих делах!

ПРИМРОЗ
Сэр, вы должны быть только благодарны!

ТОРНХИЛЛ (смущенно-доверительно)
Я надеюсь, вы позволите мне переговорить с ним о вас. Ваше затруднительное положение…

ПРИМРОЗ (перебивает)
Нет-нет, сэр, не вздумайте беспокоить кого бы то ни было. Я настаиваю…

ТОРНХИЛЛ (само великодушие)
Не будем спорить, сэр, даст Бог, мы еще вернемся к этому разговору!.. (Меняет тему для того, чтобы не смущать их.) А пока я хотел бы просить вас быть моими гостями недели через три. По старой доброй традиции в наших краях в честь окончания сенокоса устраивают деревенский праздник, но мы из тщеславия называем его — бал!

————————————————



6.

Бал.
Таверна. Гольдсмит угощает своих друзей-бедняков.

ГОСТИ
Сегодня мы, как люди,
За праздничным столом
Напьемся — и забудем
О будущем и о былом!

Напьемся — и забудем
О будущем и о былом!

Судьбу бранить не будем —
Все в жизни поделом.
Напьемся — и забудем
О будущем и о былом!

В дверях появляется нищий на костылях и в синих очках — Дженкинс.

ДЖЕНКИНС
Благородные господа! Не откажите в глотке пива бедному калеке!

Сосед Гольдсмита по столу толкает его локтем и говорит доверительно:

СОСЕД
А! Это Дженкинс! Такой занятный малый! Он вам обязательно понравится. (Приподымается со своего места и кричит через весь стол) Эй, Дженк! Бросай костыли! Рабочий день окончен! Проходи сюда, мистер Гольдсмит нас всех угощает!

ДЖЕНКИНС (снимает очки, берет костыли под мышку)
Благодарю вас, сэр! (Продирается через всех.) Ничего не имею против! «Оциум пост негоциум», как говорили древние.

ГОЛЬДСМИТ
Вы знаете латынь? Вот как!

Перед Дженкинсом ставят тарелку с едой и кружку пива.

ДЖЕНКИНС
О, не только латынь, сэр. Все, чему меня учили в университете, я с успехом применяю на жизненном пути!

ГОЛЬДСМИТ (ему очень весело, но он считает своим долгом сделать ему «внушение»)
Это было бы весьма похвально, если бы путь ваш не был таким… своеобразным!.. Вы что же, намерены и впредь шагать на этих костылях?

ДЖЕНКИНС (дурачась)
Ах, сэр! Ведь мы с вами не пророки! Как можно заранее знать будущее? (Вгрызается в кусок мяса.)

ГОЛЬДСМИТ (насмешливо)
Его можно предположить, зная прошлое и настоящее. Я надеюсь, вы хоть отчасти изучали логику в ваши… (усмехается) студенческие годы!

ДЖЕНКИНС
Сэр! В ваших словах я слышу незаслуженный упрек! Разрешите мне дожевать этот дар богов, а потом сказать несколько слов в свою защиту!

ГОЛЬДСМИТ (благосклонно)
И то и другое — ваше неотъемлемое право.

ДЖЕНКИНС (вытирает рот тряпкой, служащей ему платком)
Я вполне понимаю вас, сэр! Вы смущены моими жалкими орудиями труда. (Прижимает к груди свои костыли.) Но согласитесь, что в жизни часто приходится хватать первое, что подвернется под руки! Мне, увы, судьба не подсунула ничего лучше этих костылей! А кому-нибудь она вручает маршальский жезл. Он идет — и губит целую армию! Что вы о нем скажете?

ГОЛЬДСМИТ (развлекаясь ситуацией)
Что он бездарный полководец!

ДЖЕНКИНС
Нет, сэр! Он мошенник! Но его мошенничество таких размеров, что его не увидишь невооруженным глазом! Нужен телескоп!.. (Гольдсмит в восторге. Дженкинс продолжает тоном оратора) Таков всякий, кто берется за дело, на которое он заведомо неспособен. В глубине души он прекрасно знает себе цену, весь расчет он делает на то, чтобы обмануть как можно больше народу. Оправдывается он только тем, что так поступают все вокруг. (Бросает на Гольдсмита многозначительный взгляд.) Почти все, сэр.

ОДИН ИЗ ГОСТЕЙ (кричит с другого конца стола)
Эй, Дженкинс! Ты что это так разошелся? Не смей спорить с мистером Гольдсмитом! Он ведь писатель, а мы кто такие?!

ДЖЕНКИНС (не лезет за словом в карман)
А мы его герои! Поэтому, сэр, мы обязательно должны договориться!

ГОЛЬДСМИТ (его несколько утомила фамильярность этого жулика)
Так, значит, вы занимаетесь откровенным мошенничеством не только ради хлеба насущного, но и для того, чтобы не утратить уважения к самому себе?

ДЖЕНКИНС (прочувствованно)
Ах, сэр! Как правильно вы меня поняли! Я расцениваю ваши слова как моральную поддержку! (Гольдсмит не знает, куда деваться. Он даже привстал со своего места. Перед Дженкинсом ставят кружку пива: он подымает ее.) Клянусь вам, сэр, я сделаю все для того, чтобы не свернуть с избранного пути! Если вам случится когда-нибудь встретить меня в роли порядочного человека, можете плюнуть мне в лицо!

ГОЛЬДСМИТ (он собирается пересесть на другой конец стола и принять участие в веселье менее назойливых гостей)
Нет, сэр, я заранее отказываюсь от этой чести! Чем черт не шутит! В этом мире столько разных дорог! Вдруг вас случайно занесет на иное поприще! (Последние слова он произносит уже уходя, легким кивком прощаясь с Дженкинсом.)

Дженкинс разочарован тем, что собеседник его покинул. Он меланхолически смотрит в пустую кружку.

ДЖЕНКИНС
Дороги-то разные, конец у всех один. Никто не хочет об этом помнить, ни писатели, ни забулдыги…

ГОСТИ
Сегодня мы, как люди,
За праздничным столом
Напьемся — и забудем
О будущем и о былом…

Напьемся — и забудем
О будущем и о былом…

Гольдсмит стоит между пирующими и, опершись левой рукой на плечо одного из своих гостей, правой дирижирует их пением и их весельем.

————————————————



7.

Берчелл как бы повторяет движение своего автора. Но он не машет рукой в такт поющим в мрачноватой таверне, а косит сено на залитом солнцем лугу. Только что Гольдсмит веселился от всей души, но его двойник выглядит гораздо более счастливым. То и дело его глаза встречаются с глазами Софьи. Она смотрит на него с нескрываемой нежностью.

М-С ПРИМРОЗ (подходит к ним с охапкой сена в руках)
Спасибо вам, мистер Берчелл, не знаю, как бы мы без вас управились. Правда, лошадь у нас теперь будет только одна…

СОФЬЯ (удивленно)
Почему, мама?..

М-С ПРИМРОЗ (понижая голос, чтобы не слышал Берчелл)
А в чем ты собираешься идти на бал к мистеру Торнхиллу? Если Мозесу удастся сегодня продать лошадь, то мы едва-едва успеем сделать вам с Оливией новые платья. И так уж время потеряли.

СОФЬЯ (раздраженно)
Я вообще не понимаю, что нам делать на этом балу! И сам мистер Торнхилл мне совсем не нравится!

В продолжение этого разговора Берчелл сосредоточенно рассматривает косу.

М-С ПРИМРОЗ
Конечно, тебе не нравится приличный человек, который искренне хочет помочь семье. Вот какая-нибудь рвань!.. (Кидает взгляд в сторону Берчелла.)

СОФЬЯ (спешно меняет разговор и уводит ее по направлению к дому)
Но стоит ли продавать последнее, что у нас есть? Ради одного вечера? Мы и в старых платьях могли бы пойти!

М-С ПРИМРОЗ (на ходу)
Да, чтоб выглядеть последними нищенками, как некоторые!

СОФЬЯ
Мамочка, но мы же никого этим не обманем. Все знают, что у нашего отца нет ни гроша, и наше приданое нетрудно вычислить.

М-С ПРИМРОЗ (ей больно это слышать, но она не сдается)
Тем более! Раз вам не на что больше рассчитывать, вы должны выглядеть как можно красивее!

Они подходят к дому. Мозес в последний раз осматривает лошадь перед тем, как на нее взобраться. Примроз похлопывает лошадь по бокам. Оливия продевает ей в сбрую цветок.

ОЛИВИЯ
Так она будет еще лучше!

М-С ПРИМРОЗ (придирчиво осматривает «всадника». Строго)
Помни! Просить надо сразу шесть фунтов, и меньше чем на четыре не соглашаться!

МОЗЕС (тоном делового человека)
Мы свое дело знаем!

————————————————

Ярмарка. Мозес водит свою лошадь, продираясь сквозь густую толпу, от одного барышника к другому. Его толкают, и вообще ему здесь очень не по себе.
Мозес подходит к одной группе торговцев.

МОЗЕС (очень вежливым голосом)
Сэр, я прошу прощения, вам, случайно, не нужна лошадь? (Торговец не смотрит в его сторону.) Извините пожалуйста, вы, наверное, не расслышали?! Прекрасная лошадь!

ТОРГОВЕЦ (рявкает)
Проваливай отсюда!

У Мозеса дрожит нижняя губа, но он предпочитает воспользоваться этим «советом» и продирается в другой конец ряда.

МОЗЕС (так же вежливо)
Сэр, простите, вас, или кого-нибудь из ваших друзей, не заинтересует ли эта прекрасная лошадь?

II ТОРГОВЕЦ
Эта кляча? Ха-ха-ха! Да она же сдохнет, прежде чем я ее до дому доведу!

III ТОРГОВЕЦ
Мои собаки падалью не питаются.

МОЗЕС (очень расстроено)
А вы уверены, господа, что вы не ошибаетесь? Вы, конечно, лучше моего разбираетесь, но, по-моему, здесь продают ничуть не лучше!

II ТОРГОВЕЦ
Слушай, проваливай отсюда! У меня от одного вида этой падали живот разболелся!

ТОРГОВЦЫ
И у меня! И у меня!

Мозес, едва сдерживая слезы, направляется дальше. За ним следит глазами прилично одетый джентльмен, в котором легко узнать Дженкинса, которого мы видели в таверне на пиру у Гольдсмита. Рядом с ним человек, одетый попроще.

ДЖЕНКИНС (обращаясь к этому второму)
Сэм! Ты видишь этого паршивого интеллигента? Ты знаешь, в чем он нуждается?

СЭМ
Думаю, что в деньгах, Джек, только вряд ли он их здесь получит!

ДЖЕНКИНС (величественно)
Ты ошибаешься! Он нуждается в хорошем уроке, и он получит его наверняка!

Помахивая тросточкой, он подходит к Мозесу и говорит с самыми изысканными интонациями.

ДЖЕНКИНС
Эта прекрасная лошадь продается?

МОЗЕС
Ах, сэр, боюсь, что вы ошибаетесь! Я тоже считал ее хорошей, но вполне компетентные господа только что ее забраковали!

ДЖЕНКИНС
Эти компетентные господа, сэр, — рыночное жульё, и занимались они тем, что сбивали цену вашей лошади! Вам часто приходилось заниматься торговыми сделками?

МОЗЕС
О, сэр!

ДЖЕНКИНС
Так пусть этот случай будет последним! Это не ваша стихия, дитя мое! Займитесь умозрительными науками! (Мозес тает в благодарной улыбке.) На ваше счастье, я как раз присматривал себе спокойную лошадку и думаю, что эта мне как раз и подойдет! Ее цена пять фунтов — и ни пенсом больше, ни пенсом меньше!

МОЗЕС
Сэр, она ваша!

Дженкинс лезет за бумажником, делает вид, что не может найти его и всплескивает руками.

ДЖЕНКИНС
Подумать только! Пока я вас тут учу уму-разуму, эти господа успели обработать меня самого!

МОЗЕС
Боже мой, сэр, там была серьезная сумма?

ДЖЕНКИНС
Нет, только пять фунтов и было! Дело не в деньгах, черт побери! Нервная энергия — вот что мы теряем в подобных местах! она дороже всяких денег! (Достает синие очки, надевает.) Молодой человек, если вы не раздумали иметь дело с таким простофилей, как я, то проводите меня до гостиницы! Я расплачусь с вами там!

К Дженкинсу бросается его подручный Сэм.

СЭМ
Сэр, прошу прощения! Эти очки! Вы привезли их из Лондона или купили где-то здесь?

ДЖЕНКИНС
Простите, я не ожидал!.. Я думал, я буду первым, кто познакомит местных жителей с этим достижением науки!

СЭМ (орет, обращаясь к Мозесу)
Это такая штука!! Они улавливают солнечные лучи и распределяют их через глазную сетку!..

ДЖЕНКИНС
Сетчатку, сэр!

СЭМ
То есть да! Через сетчатку по всему организму, так что проходят неизлечимые болезни!!!

ДЖЕНКИНС (скромно, но с достоинством)
Сэр, мне тем более приятно это слышать, что я имею отношение не только к распространению, но и к изобретению этого чуда оптики!

СЭМ
Ближе к делу, сэр! Сколько вы просите за дюжину?

ДЖЕНКИНС (брезгливо)
Я не торгую, сэр, а _распространяю_ эти очки по шесть шиллингов за пару…

СЭМ (шепчет на ухо Мозесу)
Ххи! У нас за них по полтора фунта дают!

ДЖЕНКИНС
Но главное — не продать, а снабдить покупателя научной инструкцией!

МОЗЕС (зачарованно)
Ах, сэр, мне так стыдно, что я пренебрегал естественными науками!

СЭМ (шипит ему в ухо)
Его надо уломать, надо уломать! Такие денежки на дороге не валяются!

Мозес, оба жулика и лошадь под музыку устремляются с рынка. Мозес вертит головой то в сторону бескорыстного ученого, то в сторону откровенного бизнесмена. Его учат жить.

————————————————

В доме Примрозов. на столе лежит груда синих очков. По одну сторону стола стоит Мозес с низко опущенной головой, по другую — Примроз. В стороне — м-с Примроз, Оливия, Софья и Берчелл. Все напряженно молчат. Наконец, Мозес не выдерживает.

МОЗЕС (отчаянно)
Папа, прости меня! Этот джентльмен… то есть, этот негодяй был единственный, кто со мной по-человечески обошелся!..

Примроз ничего не отвечает, только покачивает головой.

ОЛИВИЯ (проглотив слезы, говорит спокойно и со злостью)
Так, значит платьев нам не видать!

СОФЬЯ (вызывающе)
Я могу на бал не ехать!

М-С ПРИМРОЗ
Софья! Я, кажется, запретила тебе рассуждать на эту тему!

БЕРЧЕЛЛ (испытующе смотрит на всех присутствующих. Медленно)
Мистер Примроз! Не кажется ли вам, что было бы разумно усмотреть в этом происшествии перст судьбы?!

М-С ПРИМРОЗ
Ах вот оно что! Мистер Берчелл пользуется случаем дать очередной совет! Мудрый совет, ничего не скажешь! Только очень уж похож на издевательство! Красиво, сэр, издеваться над людьми, когда у них стряслась беда! А еще лучше воспользоваться этим в своих целях! (К мужу) Теперь-то ты видишь, с чьего голоса она поет? (Указывает на Софью.) Но я положу этому предел! Я еще здесь хозяйка! (Выходит на середину комнаты.) Мистер Берчелл! С этой минуты наш дом для вас закрыт! И если я уличу вас в каких-либо сношениях с моими детьми…

ПРИМРОЗ (спохватившись)
Друзья мои! Мы все слишком взволнованы и поэтому все неправы!

М-С ПРИМРОЗ
Я настаиваю на своих словах! Займитесь лучше здоровьем вашего родственника, сэр!

БЕРЧЕЛЛ
Мисс Софья! В любую минуту…

М-С ПРИМРОЗ
Я запрещаю вам! Она несовершеннолетняя! Я могу в суд на вас подать!

Софья стоит, прижав руки к губам. По щекам ее текут слезы. Берчелл уходит.

М-С ПРИМРОЗ (к мужу)
Собирайся!

ОЛИВИЯ
Мама, куда ты его гонишь?

М-С ПРИМРОЗ
На ярмарку! Продавать вторую лошадь!

Софья вскидывает голову, секунду остолбенело смотрит на мать и выбегает из дому. Оливия направляется за ней.

Софья и Оливия сидят на бугорке там, где еще вчера косили сено. Софья плачет. Оливия ее утешает.

ОЛИВИЯ
Подожди, еще найдется кто-нибудь и получше этого Берчелла!.. Он же некрасивый… и старый какой-то!.. Ну, не плачь! Ой, смотри, смотри, кто идет!..

По дороге ковыляет в пестрых лохмотьях цыганка, та самая, что в первой сцене разговаривала с Гольдсмитом.

ЦЫГАНКА (подходя к девушкам)
Что, красавицы, такие грустные? Надо вам обязательно погадать!

ОЛИВИЯ (смотрит на нее заворожено, как маленькая)
А у нас денег нет!

ЦЫГАНКА
Ну, по одному-то пенсу найдется! Иначе нельзя, иначе гаданье силу потеряет!

Порывшись в карманах, они протягивают ей руки с монетками. Цыганка смотрит сначала на одну, потом на другую ладонь.

ЦЫГАНКА
Ну, на такие ручки надо класть не медные монеты, а золотые! Такое там написано! (К Оливии) Вот ты выйдешь замуж за помещика! (К Софье) А ты — за лорда!

СОФЬЯ (со слезами)
Я не хочу замуж за лорда!

ЦЫГАНКА (возмущенно)
Что значит, хочу — не хочу. А если судьба такая? (Примирительно) Но если тебе нравится кто-нибудь попроще, ты не огорчайся — лордом не обязательно родиться! Им можно стать — за большие заслуги!

Цыганка смотрит Софье в лицо…

————————————————



8.

…И вот уже не Софья, а роскошная знатная дама, в точности похожая на Софью, спрашивает, покачивая веером:

«СОФЬЯ»
А за какие именно заслуги?

Две дамы и два джентльмена беседуют на приеме у герцога Нортемберленда, куда приглашен и Гольдсмит.

I ДЖЕНТЛЬМЕН (отвечает «Софье» томно и ехидно)
Это так и осталось невыясненным! Вообще, в биографии этого новоиспеченного лорда есть только один достойный факт — он в свое время торговал неграми в Америке! (Все смеются.)

В толпе гостей можно увидеть и самого Гольдсмита, которому страшно неловко и в новом платье, и в новом качестве. II джентльмен наводит на него лорнет.

II ДЖЕНТЛЬМЕН
Скоро шагу нельзя будет ступить, чтобы не наткнуться на что-нибудь подобное! Вот, кстати, что за птица?

I ДЖЕНТЛЬМЕН
Эта? Ворона в павлиньих перьях — новомодный писатель Оливер Гольдсмит!

«СОФЬЯ»
Если бы вы потрудились ознакомиться с его произведениями, сэр Джон, вы бы не были к нему так жестоки! Мне никогда не встречалась такая широта ума, такое благородство души! И уж, конечно же, не _здесь_! (Окидывает зал горьким взглядом.)

II ДЖЕНТЛЬМЕН
Что я вижу? Моя прелестная кузина влюбилась в этого новоявленного Мильтона! Нет — Гомера! Поэт на этот раз вполне зрячий, но слепа ваша любовь — ведь такую некрасивую физиономию не каждый день встретишь.

«СОФЬЯ»
Я вовсе не нахожу его некрасивым! (Все смеются.)

II ДАМА (язвительно)
Какая горячность! Душа моя, а ведь вы могли бы его осчастливить! Вы богаты, свободны — предложите ему руку и сердце!

«СОФЬЯ» (захлопывает свой веер)
Идет! Я принимаю ваш вызов!

В этот момент Гольдсмит проходит мимо этой группы, направляясь в кабинет герцога. «Софья» провожает его взглядом и говорит медленно, как бы гипнотизируя.

«СОФЬЯ»
Вот если сейчас он дойдет до дверей в кабинет его светлости и оглянется в нашу сторону, я непременно так и поступлю.

Четыре пары глаз следят за Гольдсмитом. Перед самой дверью он на мгновение останавливается — его нога запнулась о загнувшийся угол ковра. Гольдсмит открывает дверь и входит, не оборачиваясь.

II ДАМА (нервно обмахиваясь веером)
Боже мой. Я так перепугалась. С вашим безрассудством, дорогая моя, можно было ждать, чего угодно.

В глазах Софьи бесконечная тоска…

————————————————

…Перед нами опять «настоящая» Софья. Они с Оливией стоят, забившись в уголок, на балу у мистера Торнхилла.

ОЛИВИЯ
Стоило стараться! И одеты мы хуже всех, и никому не нужны! Бедная мама!

СОФЬЯ
Хочешь, уйдем отсюда? Чего еще ждать?

ОЛИВИЯ (с неохотой)
Ну… мы ведь ничего не теряем…

В этот момент раздается голос мистера Торнхилла. Он стоит в центре зала.

ТОРНХИЛЛ
Господа! Нам предстоит очень важная вещь. По старой традиции, на нашем летнем балу до наступления полуночи должна быть избрана королева фей. (К Торнхиллу подходит слуга, держащий на подушке серебряную корону.) Господа. Я предлагаю увенчать этой короной мисс Оливию Примроз — самую прекрасную леди нашего графства. (Он подходит к Оливии, берет ее за руку, выводит на середину зала и, взяв у слуги корону, опускается перед Оливией на одно колено.)

Софья, воспользовавшись тем, что ее оставили одну, совсем оставляет зал и уходит на застекленный балкон, грустно смотрит в ночную тьму.

————————————————

Кабинет герцога. Гольдсмит сидит на краешке роскошного кресла. Перед ним, в другом  кресле — величественный и доброжелательный премьер-министр герцог Нортемберленд. Поодаль, за столом с бумагами, секретарь.

ГЕРЦОГ (растягивая слова)
Да, поистине, наша Ирландия — во всех отношениях плодороднейшая страна. Знатоки утверждают, что трава на ее пастбищах не имеет равных во всем мире! А такой гений, как старик Свифт! Это же гордость целой нации! Мы очень рады, что поэтическая нива не скудеет, а э-э-э зеленеет… подобно ирландским пастбищам! (усмехается своей метафоре.)

ГОЛЬДСМИТ (в большом смущении)
Ваша светлость, я… я вполне разделяю ваш патриотизм, но к величайшему сожалению, Ирландия пользуется и печальной славой — ее крайняя бедность известна всей Великобритании! (Герцог удивленно поднимает брови. Гольдсмит продолжает, осмелев) Однако тот, кто воочию не видел той нищеты, в которой живут ирландские крестьяне, даже не может вообразить ее!

ГЕРЦОГ (с подчеркнутым удивлением)
Мистер Гольдсмит! Вы что же, всерьез считаете, что правительство не осведомлено об… э-э… экономическом положении ирландского крестьянства?

ГОЛЬДСМИТ (растерянно)
О, конечно же нет! Но тогда, почему же… (Он, недоговорив, разводит руками.)

ГЕРЦОГ (его удивление возросло в десять раз)
То есть, вы хотите сказать, что правительство не принимает мер для улучшения?

ГОЛЬДСМИТ
Может быть, они недостаточно эффективны, милорд?

Молодой секретарь герцога, слушающий этот разговор, крайне раздосадован.

ГЕРЦОГ (откидывается в кресле, пряча улыбку)
Дорогой сэр! Уверяю вас, что если глава правительства его Величества приглашает вас к себе, то _не_ для того, чтобы получить, э-э, консультации по вопросам экономики!

ГОЛЬДСМИТ (видя, что терять нечего, он говорит почтительно, но смело)
Ваша светлость! Такому человеку, как я, редко выпадает честь беседовать со столь высокопоставленными особами! Может быть, один раз в жизни! Поэтому я счел своим долгом затронуть вопрос, важнее которого, мне кажется…

ГЕРЦОГ (очень сухо)
Советую вам запомнить, сэр, на будущее, что в подобных беседах важнейшим является тот вопрос, который желает обсудить в данный момент пригласившее вас лицо… Я слышал, вы собираетесь редактировать журнал! Как он будет называться?

ГОЛЬДСМИТ
«Пчела», милорд!

ГЕРЦОГ
Что ж, она будет приносить мед или только жалить?

ГОЛЬДСМИТ
Только жалят осы, милорд!

СЕКРЕТАРЬ (подходит с папкой)
Милорд, смею напомнить!

ГЕРЦОГ
Ах да, мистер Хэмфри, мы ушли куда-то в сторону! Вы справедливо заметили, мистер Гольдсмит, что уроженцы Ирландии сильно уступают остальным нашим соотечественникам по части… э-э… финансов! У нас есть возможность предложить вам регулярное денежное вспомоществование! (Смотрит на него лукаво и вопросительно.)

ГОЛЬДСМИТ
Глубоко тронут вашей заботой, милорд, но я далеко не самый бедный из ирландцев и в своих финансовых делах всецело полагаюсь на господ издателей!

Секретарь, стоящий за спиной у герцога, делает Гольдсмиту «страшное» лицо и стучит пальцем по лбу — «Идиот!»

ГЕРЦОГ (удовлетворенно откидывается в кресле)
Благодарю вас, мистер Гольдсмит, мне было очень интересно с вами познакомиться!

————————————————

Гольдсмит идет сквозь толпу блестящих гостей. Их лица неуловимы, они расплываются, когда он хочет вглядеться в них. Мгновеньями ему кажется, что он видит «Софью» — то ли реальную женщину, то ли образ, вызванный его воображением и перенесенный из мира его романа в мир реальности.

————————————————

Улица. Одинокая фигура Гольдсмита удаляется от дворца, в котором еще идет прием. В окне-фонаре второго этажа появляется женский силуэт.

ГОЛОС СОФЬИ
Лишь на миг наши встретились лица,
Я гляжу на тебя, как во сне.
Знаю я, что тебе тоже снится
Тот же сон, тот же сон обо мне.

Мы не зная любили друг друга,
Мы увиделись только сейчас.
Но жестокая белая вьюга
Всю окрестность скрывает из глаз…

————————————————

Несколько «немых» кадров, показывающих смену времен года: зимняя метель, затем весна, лето, — между первой и второй частью проходит год.
Наступает осень.
 



ЧАСТЬ ВТОРАЯ



9.

Осень. Та же аллея, которой проходил Гольдсмит в самом начале фильма.
В облике Гольдсмита нет уже былой жизнерадостности. Времени прошло немного, но он сильно изменился.

ГОЛОС ГОЛЬДСМИТА
Я живой, но и осень — живая:
Кто кого из нас переживет.
Дни все новые в круг зазывая,
водит прошлое свой хоровод.

Ни листа, ни зеленого неба…
А на тучах — глухая печать.
Завершается день. И не мне бы
За скудеющий день отвечать.

Он подходит к дому м-с Браун, задумчиво оглядывает его и, повернув за угол, оказывается во дворе. М-с Браун вешает белье. Он подходит и ждет, чтобы она его заметила.

М-С БРАУН
Боже мой! Мистер Гольдсмит! Давно же я вас не видела! Что это, на старые места потянуло?

ГОЛЬДСМИТ
Да вот, проходил мимо, решил зайти!

М-С БРАУН
Вы вроде бы и не изменились! А ведь важный человек теперь! Говорят, журнал издаете!

ГОЛЬДСМИТ
Уже не издаю!

М-С БРАУН (прежним ворчливым тоном)
Не вышло, значит! Все правильно! Вот если бы наоборот, тогда б я удивилась. (Помолчав) И на китайской императрице не женились?

ГОЛЬДСМИТ (покорно улыбаясь)
Не получилось!

М-С БРАУН
И миллионером с помощью издателей не стали?

ГОЛЬДСМИТ
Кажется, это они разорились с моей помощью!

М-С БРАУН (с горячностью)
Вот в это уж, сэр, я ни за что не поверю! Чтоб к кому-нибудь беда пришла через вас? Никогда!

Устыдившись своего порыва, она хватает таз с бельем и переходит на другой конец двора. Гольдсмит следует за ней.

ГОЛЬДСМИТ
Миссис Браун! А комната, которую я занимал, она сейчас свободна?

М-С БРАУН
Кому она нужна, эта дыра! (Подозрительно) А что это вы о ней вспомнили?

ГОЛЬДСМИТ
Да так! Работалось мне в ней хорошо! Роман мой быстро двигался!

М-С БРАУН
Главное, почти ничего не стоила! Понятно! Опять ни гроша в кармане!

ГОЛЬДСМИТ
Ну, это сильно преувеличено!

М-с Браун, схватив пустой таз, направляется к дому и мрачным кивком приглашает Гольдсмита следовать за ней.
Вот уже они поднимаются по лестнице. Гольдсмит останавливается у дверей своей комнаты, м-с Браун спрашивает его снизу.

М-С БРАУН
Что же вы роман-то свой не дописываете?

ГОЛЬДСМИТ (задумчиво)
Вы знаете, мои друзья, то есть, мои герои!.. Их словно жизнь покинула, и они никак не могут сдвинуться с места!..

М-С БРАУН (смеясь)
Значит, не так плохо им живется! Вот посыплются шишки на голову — сразу зашевелятся!

————————————————

Гольдсмит сидит за столом с пером в руке. Перед ним чистый лист. Внезапно на листе возникает лицо Софьи, оно очень печально.

ГОЛОС СОФЬИ
Без спросу открывая дверь,
Любовь к нам входит в сердце,
Как возмещенье всех потерь,
Как возвратившееся детство…

В ее глазах появляются слезы.

————————————————



10.

Софья сидит у окна в доме Примрозов и с отсутствующим выражением лица смотрит на улицу. Мать подходит к ней и щупает ей лоб.

М-С ПРИМРОЗ
У тебя нет жара?

СОФЬЯ
Мамочка, я ничем не больна!

М-С ПРИМРОЗ (бодрым голосом)
Конечно, я тоже так думаю! Но на всякий случай неплохо было бы показать тебя врачу! Мистер Торнхилл говорил как-то раз, что знает хорошего врача!

СОФЬЯ (резко поворачивается к ней и говорит почти с ненавистью)
Да? А что еще говорил мистер Торнхилл?

М-С ПРИМРОЗ (делает вид, что не слышит)
В твоем возрасте надо иметь хороший аппетит, надо много двигаться, а не сидеть, уставившись в одну точку!

В этот момент с улицы вбегают малыши — Дик и Билл.

ДИК
Мама!! Почему она нас не взяла? Сама поехала кататься, а нас не взяла!

М-С ПРИМРОЗ (встревоженно)
Что? Кто? Кто поехал кататься?!

БИЛЛ (тоном ябедника)
Оливия! мы ее звали, звали, а она даже не оглянулась! А мистер Торнхилл взял и опустил занавеску! А раньше он нас всегда катал!

Софья и м-с Примроз вскрикивают в один голос. На их крик выходит Примроз.

ПРИМРОЗ
Что случилось?

Софья бросается к нему и хватает его за руки.

СОФЬЯ (срывающимся голосом)
Папа! папа, кажется, Оливия уехала от нас!

ДИК (он уже напуган ужасом взрослых)
С мистером Торнхиллом! Мы играли возле дома, а потом совершенно случайно (он делает честные глаза) вышли на проезжую дорогу! И едет карета…

СОФЬЯ (кричит)
А кто вам разрешил выходить на проезжую дорогу?! Марш наверх! И чтобы вас слышно не было!

Притихшие и испуганные, малыши подымаются по лестнице. Софья захлопывает за ними дверь. Отец и мать стоят, как в столбняке.

М-С ПРИМРОЗ (выйдя из оцепенения)
Погубила нас! Дрянь! И себя и нас погубила! Что делать?! Господи, что делать?! Что мы людям скажем, куда она девалась?

ПРИМРОЗ (казалось, что погруженный в свои мысли, он и не слышит ее, как вдруг он отвечает с каким-то странным спокойствием)
Говори все, что хочешь! Например, что она поехала погостить к родственникам.

М-С ПРИМРОЗ
И сколько же она там пробудет? Всю жизнь?!

ПРИМРОЗ (содрогнувшись от такого предположения)
До тех пор, пока я не разыщу ее и не верну домой.

М-С ПРИМРОЗ
Ты сошел с ума! Да она этого никогда не захочет! Не для того она сбежала с помещиком, чтоб возвращаться в эту жалкую дыру!

ПРИМРОЗ (говорит, как бы превозмогая сильную боль, но спокойно)
Мы не можем ждать, пока она надоест… этому человеку, и он выгонит ее на улицу.

М-С ПРИМРОЗ
Там ей и место! Она и сейчас ничем не лучше уличной девки!

ПРИМРОЗ (так же)
Значит, по-твоему, мы будем жить, зная, что наша дочь неизвестно где и такая, как ты говоришь?

М-С ПРИМРОЗ
Она нам больше не дочь!

ПРИМРОЗ (из глаз его текут слезы)
Нет-нет! Что ты! А кто же она тогда? Чья она? Кому она нужна? (Он озирается, и видит, что на лестнице стоит совершенно растерянный Мозес.) Ты пойми, мы и на Страшном суде не сможем отказаться от своих детей, а сейчас и вовсе не время для этого!

————————————————



11.

Гольдсмит звонит в дверь дома, в котором живет его бывший издатель Уильямс. Женщина лет тридцати пяти впускает его.

ГОЛЬДСМИТ (вполголоса)
Как он?

ЖЕНЩИНА (тяжело вздыхая)
Доктор говорит, что если бы он не переживал так, то мог бы поправиться. Попробуй тут не переживать.

Комнаты, через которые они идут, почти пусты и носят следы разгрома.

————————————————

Гольдсмит сидит у постели больного Уильямса.

УИЛЬЯМС
Когда-то я жалел вас, Гольдсмит, а теперь я вам завидую. Вы свободный человек! _Свободный_. (Он произносит это слово как магическое.) Вы можете как вам угодно распоряжаться и своей жизнью, и своей смертью, а ведь другой неотъемлемой собственности у людей нет, все остальное — мираж! (Видно, что напряжение, с которым он произнес эту фразу, дорого ему стоило.)

ГОЛЬДСМИТ (пытается развеселить его)
Очень жаль, сэр, что мои кредиторы не придерживаются этой философии! Они считают, что даже _моя_ жизнь принадлежит _им_!

УИЛЬЯМС (отвечая на собственные мысли)
Ну что же мне долговая тюрьма, если бы не _они_! (Указывает в сторону двери.) Все равно рано или поздно надо где-то умирать. Но им-то еще жить! А как? Девочки никому не нужны без приданого! Билл говорит, что наймется в солдаты! (По его щеке сползает слеза.) А ведь ради чего я пускался в биржевые аферы? Разве меня не кормила книжная лавка? Всё для них, для них! Жена, дети! Я хотел _их_ видеть богатыми, счастливыми! Они мне были дороже меня самого. (Отворачивается.) А теперь мы враги! Я сделал их нищими, а они не дают мне спокойно умереть!

ГОЛЬДСМИТ (оглядывает комнату, видит на стенах гвозди, с которых сняты картины и другие следы «ликвидации имущества»)
Неужели даже после аукциона у вас остались непогашенные долги? Ведь самое главное для вас — остаться на свободе! Дела потом как-нибудь наладятся!

УИЛЬЯМС
Остается почти тысяча фунтов! (С горечью) Я играл по-крупной.

Гольдсмит подавлен. Такой суммы ему нигде не найти. Но все же…

ГОЛЬДСМИТ (нерешительно)
Мистер Уильямс! Только не смейтесь надо мной! Если бы вы уговорили ваших кредиторов подождать… ну хотя бы неделю, я бы обязательно что-нибудь придумал…

УИЛЬЯМС (смеется, хотя ему это трудно)
Ну милый мой! Ну что _вы_ можете придумать? Разве что поторопить ваших собственных кредиторов! И тогда мы с вами вместе сядем за решетку! Будем издавать там журнал «Голос из преисподней»!

ГОЛЬДСМИТ (вскакивает, как если бы у него появилась какая-то идея. На самом деле ничего этого нет)
Если у меня ничего не получится, мы так и сделаем! В компании всё же веселее!

————————————————

Гольдсмит идет по улице. Он лихорадочно смотрит вокруг, как бы надеясь найти какой-нибудь знак, который подскажет ему, что делать, но видит перед собой только плотно закрытые тяжелые, дубовые двери богатых домов. Они смотрят на него — одни, другие, третьи — оскаленными львиными мордами, украшающими замки. Ему здесь не откроют и не ответят.

————————————————



12.

Но вот какая-то рука все же берется за бронзовое кольцо, которое держит в пасти роскошный лев. Берется и тут же опять выпускает. потом берется снова. Это рука Примроза, который приехал в Лондон и разыскал дом мистера Торнхилла. Он медленно и с усилием открывает эту дверь.
Примроз стоит в вестибюле. Перед ним сидит, развалясь, роскошный швейцар, рядом со швейцаром — плутоватый мальчишка-лакей.

ШВЕЙЦАР
Я, кажется, уже сказал вам, сэр! Попрошу освободить помещение, сэр!

ПРИМРОЗ (делая над собой невероятное усилие)
Но неужели мистер Торнхилл не оставил своего адреса? Ему, наверное, приходит корреспонденция, ее надо куда-то пересылать!

ШВЕЙЦАР (с издевкой)
Вот-вот, попробуйте ему написать! Там будет видно! А пока что — прошу! (Указывает на дверь) Вы мешаете нам работать!

В это время из внутренних дверей выходит джентльмен, похожий как две капли воды на Дженкинса, каким он был во время продажи лошади, и проходит между Примрозом и швейцаром, направляясь к выходу. Швейцар и лакей почтительно подымаются. Швейцар подает ему трость, он дает в ответ какую-то мелочь и выходит. Примроз бросается за ним.

Улица перед домом мистера Торнхилла. Примроз догоняет Дженкинса.

ПРИМРОЗ
Прошу прощения, сэр! Вы, вероятно, родственник или знакомый мистера Торнхилла! Мне необходимо знать, куда он уехал!

ДЖЕНКИНС (холодно и высокомерно)
Простите, с кем имею честь?

ПРИМРОЗ
Моя фамилия Примроз, сэр! Я священник, мой приход находится там же, где…

При его имени Дженкинс отшатывается, затем сразу же переходит в наступление и перебивает Примроза.

ДЖЕНКИНС
Ах вот как! Тот самый приходской священник! Пастырь заблудших душ! Хорошо же вы наставляете их на путь истинный! С помощью своих хорошеньких дочек! Что ж, нравственность прихожан вряд ли можно исправить таким образом, а вот свои денежные дела — пожалуй!

Примроз подавленно молчит. Он сгорает со стыда, но возразить ему нечего.

ДЖЕНКИНС (продолжает тоном прокурора, читающего обвинительный акт)
Должен вас предупредить, что его милость милорд Торнхилл давно уже наблюдает за неблаговидным поведением своего племянника и ваша роль в его моральном падении ему хорошо известна!

ПРИМРОЗ (в совершенном отчаянии)
Сударь, умоляю вас, скажите мне только, где моя девочка! Мне кажется, вы должны это знать!

ДЖЕНКИНС (отчеканивает)
Я не имею ни малейшего отношения ко всем этим грязным делам. Я пришел сюда от имени лорда Торнхилла сделать строгое внушение его племяннику, но, как и вы, не застал его дома!

Во время этого разговора Примроз стоит лицом к стене дома, а Дженкинс, напротив, смотрит на проезжую часть улицы. Внезапно в его глазах появляется удивление и испуг.

ДЖЕНКИНС
Э! Да вы только посмотрите!

Он хватает Примроза за плечо и как бы поворачивает лицом к улице. Дженкинс пускается наутек. В противоположном конце улицы останавливается экипаж. Из него выскакивает Оливия с криком «Папа! Папа!» Извозчик спрыгивает с козел и бросается за ней.

ИЗВОЗЧИК (хватая Оливию)
Ах ты, мерзавка! Хочешь сбежать, не заплатив! Папу она увидела! Много вас таких! (Примроз бросается к Оливии.)

Вот уже экипаж с умиротворенным извозчиком отъезжает прочь. Оливия, припав к плечу Примроза, захлебывается от рыданий. В руке у нее какой-то жалкий узелок с тряпьем.

ОЛИВИЯ (плача)
Папочка! папочка, это правда ты?! Я думала уже, что схожу с ума и это мне мерещится!

ПРИМРОЗ
Господи, благодарю Тебя! Ты прощаешь меня, несчастного! (К Оливии) Ведь я уже не знал, где тебя искать! У меня голова кругом шла! (Целует ее.) Бедная моя, родная моя! Ну успокойся! Ну не плачь! Все будет хорошо! Я отвезу тебя домой! У нас как раз хватит денег доехать!

ОЛИВИЯ
Папочка, не надо домой! Я там умру, я вам всем не дам житья! Отправь меня в какой-нибудь приют, чтоб меня никто не знал, не видел! Или в больницу, или в тюрьму!

ПРИМРОЗ
Ну что ты, моя бедняжка, за что тебя отправлять в тюрьму? Кто из нас не ошибается! Мы все, как слепые котята!

ОЛИВИЯ
Ах, папочка, я ведь с самого начала знала, что он меня обманывает… Все эти разговоры о таинственных обстоятельствах, в его родне… Но мне так хотелось верить… И когда явился этот негодяй с брачным контрактом…

ПРИМРОЗ
Какой негодяй?

ОЛИВИЯ
Вот тот… с которым ты только что разговаривал!..

ПРИМРОЗ
Как? Этот джентльмен?

ОЛИВИЯ
Это его подручный! Он уже много раз помогал ему жениться таким образом! Некоторые жены до сих пор так и живут в его доме. Ведь им же некуда деваться!.. Мистер Торнхилл добрый, он никого не прогоняет… Вот этого я уже вынести не могла!.. А что он тебе тут наговорил?

ПРИМРОЗ (рассеянно, думая о чем-то своем)
Мне? Правду, дитя мое, правду, ничего, кроме правды!..

————————————————



13.

Король и вор, судья и плут —
Все так или иначе —
Весь свой недолгий век живут
В расчете на удачу!

Но жизнь — коварная игра,
Она не стоит свечки!
На свете только шулера
На свете только шулера
Играют без осечки…

Гольдсмит нерешительно переступает порог игорного дома. Он отчаялся найти иной способ спасти своего друга.
Он топчется в слабо освещенной передней, куда доносятся шум и крики из соседнего зала. Из-за дверей, ведущих в зал, выглядывает наглого вида джентльмен, как бы учуявший новенького. С секунду он разглядывает его, затем исчезает. Снова отворяется дверь, из-за нее появляется Дженкинс, на этот раз «настоящий», а не перенесенный воображением Гольдсмита в его роман. Дженкинс оглядывает Гольдсмита с головы до ног, обходит его кругом, заглядывает ему в лицо.

ДЖЕНКИНС (обалдело)
Мистер Гольдсмит! Могу ли я верить своим глазам! Туда ли вы попали, сэр? Может быть, вы ошиблись дверью?

ГОЛЬДСМИТ
Нет, я шел именно сюда! Но вас я тоже никак не ожидал встретить! (Оглядывает его элегантный наряд) Что, не выдержали роли? Решили сменить амплуа?

ДЖЕНКИНС (дурачась)
Сэр! Я оскорблен вашим недоверием! Как по-вашему, чем я здесь занимаюсь? Или вы думаете, что это такое место, где легче всего встретить порядочного человека?

ГОЛЬДСМИТ (мрачно)
Ничего такого я не думаю, но мне позарез нужны деньги, а больше взять неоткуда!

ДЖЕНКИНС (совершенно серьезно)
Мистер Гольдсмит, вы не унесете отсюда ни гроша, но зато оставите тут все, что у вас есть и даже то, чего нету. Можете мне поверить, сэр, я говорю с полным знанием дела!

ГОЛЬДСМИТ
Ничего не поделаешь! Эти деньги нужны не для меня, и я не уйду отсюда, не попытав удачи!

ДЖЕНКИНС
Черт возьми! А сколько там нужно, _не для вас_?

ГОЛЬДСМИТ
Тысячу фунтов!

ДЖЕНКИНС (присвистнув)
Фью! Ну и аппетиты у порядочных людей! (Гольдсмит направляется к двери в игорный зал. Дженкинс перехватывает его.) Нет-нет! Я вас туда не пущу! Эти господа потеряют уважение к себе, если вы уйдете от них хотя бы в одной рубашке! (Смотрит на него в раздумье.) Да, остается только одно — я сяду играть вместо вас!

Гольдсмит поражен. Он не знает, что сказать. Наконец, вынимает припасенные для игры деньги и отдает их Дженкинсу.

ДЖЕНКИНС (кривляясь)
Премного благодарен, сэр. Небывалая честь, сэр. Не обману вашего доверия, сэр.

————————————————



14.

Возвращение Примроза и Оливии домой.
Лужайка за домом Примрозов. Мозес бежит в сторону дома.

МОЗЕС
Софья! Скорей, скорей! Они приехали!

————————————————

Софья и Мозес, запыхавшись, вбегают в дом, но в дверях останавливаются. Их словно останавливает напряжение, царящее между м-с Примроз с одной стороны и Оливией и отцом — с другой.

М-С ПРИМРОЗ
Вам придется извинить нас, миледи, — наш дом слишком убог для вашей особы! И принять вас, как подобает, мы не сможем, при всем желании! Наши материальные дела отнюдь не улучшились в связи с вашим стремительным отъездом, скорее наоборот!

ОЛИВИЯ (к отцу)
Я же говорила тебе! Боже мой, не надо мне было сюда приезжать! Я лучше уйду, еще не поздно! (Направляется к двери.)

СОФЬЯ (бросается к ней, обнимает ее)
Оливия! Милая моя, дорогая! Я тебя не оставлю, я тоже пойду с тобой. У меня сил больше нет!..

ПРИМРОЗ (загораживает собой дверь)
Вот что, девочки, я слишком устал, чтобы выслушивать подобный концерт! А ты, Софья, лучше бы уложила свою сестру в постель — она еле стоит на ногах! Это будет полезнее, чем изображать чудовищ из собственных родителей!

Оливия и Софья поднимаются по лестнице.

ПРИМРОЗ (обращаясь к жене, очень мягко)
Ложись-ка спать! Тебе завтра весь день работать! Надо набраться сил!

М-С ПРИМРОЗ
Зачем? Чтобы жить и не видеть ничего впереди? Ни на что не надеяться ни для себя, ни для своих детей! Я знаю, что так _можно_ жить! (Примроз отворачивается и греет руки у огня. Он не собирается вступать ни в какие споры.) Чего еще нам ждать? Только того, что все станет еще хуже! Пускай! Мне уже все равно! Если сегодня ночью этот дом сгорит…

ПРИМРОЗ (перебивает ее очень мягко, беря за руку)
Тогда нам придется жить в сарае. А пока дом цел, лучше всего тебе лечь в постель! (Она уходит.)

Примроз возвращается к огню. К нему подходит Мозес и не сразу решается заговорить.

МОЗЕС
Папа! У меня к тебе очень серьезный разговор!

ПРИМРОЗ
У тебя? Мой бедный мальчик! (Тяжко вздыхает.) Мне в твоем возрасте не приходилось вести с родителями «серьезные разговоры»! Я готовился в университет! Но ничего, милый, доживем до осени — я тебе обещаю, я вылезу из кожи вон — ты будешь в университете! я уже написал кое-кому из старых друзей!..

МОЗЕС
Папа! Сейчас не надо об этом говорить! Скажи мне лучше, у тебя остались хоть какие-нибудь деньги?

ПРИМРОЗ (отрицательно качает головой)
…Но… в доме есть какая-то еда! мы дотянем до моего жалованья!.. С голоду не умрем!

МОЗЕС (машет рукой от нетерпения, чтобы отец замолчал, но говорит, так же запинаясь)
Дело в том, что весь этот год мы были с мистером Торнхиллом в такой дружбе, что не платили ему аренду за дом и участок… Мама даже говорила, что это было бы неудобно! А теперь… если он захочет нам отомстить, то _это_ будет удобней всего…

ПРИМРОЗ
Ты боишься, что он упрячет меня в тюрьму? Нет, друг мой, это уж слишком! Зачем подозревать его в такой низости?

МОЗЕС
Папа! Я был готов никого на свете не подозревать ни в какой низости, но, как выяснилось, меня никто не спрашивает!

ПРИМРОЗ (совершенно огорошен этой идеей)
Ну хорошо, а что же ты предлагаешь? Продавать нам нечего! Делать новые долги — это грозит тем же самым!

МОЗЕС
Есть только один выход — я пойду работать!

ПРИМРОЗ
Дитя мое дорогое! Но ты же ровным счетом ничего не умеешь! Помилуй Бог! Я тебя не упрекаю! Тебе семнадцать лет, тебя прочили в университет! Тебе ли заниматься такими проблемами?

МОЗЕС
Папочка! Я обо всем этом уже думал! Я прекрасно знаю, на что гожусь! (Видно, что это заявление не доставляет ему никакой радости, он чуть не плачет, но говорит очень твердо.) Здесь вокруг очень много фермеров. Скоро весна, и я к любому из них могу пойти в батраки!

ПРИМРОЗ (в ужасе)
Ты сошел с ума! Ты никогда не занимался физической работой! Это так тяжело!

МОЗЕС
Привыкну! Умным стать гораздо труднее!

ПРИМРОЗ
Нет-нет! Пока я на ногах, пока я на свободе — я никогда на это не соглашусь! А там… (он разводит руками) …если ты не бросишь сестер и братьев умирать с голоду — пусть тебе за это воздастся!

————————————————



15.

Гольдсмит бредет вечерней улицей.

Темно. И печаль клубится…
И так фонари зажгли,
Как может самоубийца
В последний момент влюбиться —
И выскользнуть из петли!..

Они протянули свет свой
Соломинкой над волной…
Забытых друзей приветствуй!
С обеих сторон, как в детстве, —
Влюбленность и страх сквозной…

————————————————

Миссис Браун поит чаем судебного пристава, который пришел забирать Гольдсмита в долговую тюрьму.

ПРИСТАВ (недовольно смотрит в окно, за которым зажигают фонари)
Это он что же, часто так поздно шляется, ваш постоялец?

М-С БРАУН
Почему это шляется? Откуда я знаю, может он давно уже спит где-нибудь! Если он снимает у меня комнату, это не значит, что он обязан каждый день сюда являться! У меня квартира, а не тюрьма!

————————————————

Гольдсмит продолжает свою прогулку.

А что впереди? Быть может,
И ты! ведь прошло по коже
Предчувствие, как во сне…
Заря… Но бледнее мела,
И трепетно, и несмело
Взошла она… Что же с ней?


————————————————

В доме.

М-С БРАУН
И вообще, если б мне кто-нибудь задолжал… хоть пять тысяч, я все равно бы не стала его в тюрьму тащить! Живого человека сажать за решетку! Только за то, что он бедный!

ПРИСТАВ (нравоучительно)
Это для того делается, чтобы другим неповадно было залезать в долги, когда отдавать нечем! А иначе приличные люди никому одолжить не смогут! А чтоб они не боялись, значит, вот мы их права и защищаем!

М-С БРАУН
От чего же вы их защищаете? От того, чтоб они людьми были? Чтоб никто никому не помогал просто так, а только под расписку, под страхом тюрьмы!

ПРИСТАВ
Что вы на меня орете? Я никому не одалживал! У меня лишних денег не водится! Я потому по ночам за всякими пьяницами таскаюсь, что мне семью кормить нужно! Я уж забыл, когда я дома у себя так сидел, все караулить где-то должен!.. (Он встает.)

М-С БРАУН
Так вы идите, идите домой! Он, может, еще целый месяц не появится, что ждать-то без толку?

Захлопнув дверь за приставом, она бежит по лестнице в комнату Гольдсмита, распахивает окно и ставит на него зажженную свечу — это условный знак, Гольдсмит может возвращаться домой.

————————————————



16.

Торнхилл явился за Оливией.
Примроз сидит в кресле перед камином и старается не смотреть на стоящего перед ним мистера Торнхилла.

ТОРНХИЛЛ
Поверьте, мистер Примроз, внезапный отъезд мисс Оливии был для меня таким ударом, что я до сих пор от него не оправился! (Примроз бросает на него взгляд и тотчас снова отворачивается.) До этого момента я считал, что нас связывает взаимное чувство…

ПРИМРОЗ (перебивает его, сохраняя внешнее спокойствие)
Мистер Торнхилл, я не желаю ничего слушать о ваших чувствах или о том, что вы этим словом называете! Я уже сообщил вам, что я думаю о вашем поведении — оно омерзительно! Больше ни о чем я с вами говорить не желаю, даже если вы станете просить руки моей дочери!

ТОРНХИЛЛ
Боже мой! Каждое ваше слово дышит ненавистью! Теперь я понимаю, почему Оливия не хочет меня видеть! Вы ее так настроили! Ах, а ведь она так меня любила!.. (Торнхилл отходит к окну, как бы не вынеся «наплыва чувств».)

Во время их разговора м-с Примроз и Софья стоят наверху, у входа в комнату Оливии.

М-С ПРИМРОЗ (шепчет Софье)
В самом деле, а почему она не выйдет и не скажет ему сама?

СОФЬЯ (со злостью)
А ты посмотри, на кого она стала похожа! Она не хочет показываться ему в таком виде!

ТОРНХИЛЛ (как бы взяв себя в руки, тоном оскорбленной добродетели)
Да, теперь я вижу, против меня здесь целый заговор!

ПРИМРОЗ (взрываясь)
И вы еще смеете говорить о заговорах! Вы! Человек, который подделывает брачные контракты! Немедленно оставьте мой дом, сэр!

ТОРНХИЛЛ (с ядовитой улыбкой)
На вашем месте, сэр, я бы не стал с такой уверенностью называть этот дом своим!

ПРИМРОЗ
Мистер Торнхилл! Видит Бог, что я не хотел выставлять свой позор на всеобщее обозрение, но вы доводите меня до крайности! Я буду искать на вас управу! Я дойду до короля! Таких людей, как вы, опасно оставлять на свободе!

ТОРНХИЛЛ (в дверях)
Как бы эти слова, сэр, не стали вашим собственным приговором!

————————————————



17.

Гольдсмит лежит в постели, держа перед собой пюпитр с приколотым к нему листом бумаги. Он болен, но продолжает работать над своим романом. М-с Браун осторожно просовывает голову в дверь, смотрит на него с беспокойством, потом проходит к окну и смотрит на улицу. Перед домом прохаживаются уже два пристава. М-с Браун садится на край постели.

М-С БРАУН (тоном заговорщицы, хотя никто чужой ее не слышит)
А может, я им скажу, что вы больны?

ГОЛЬДСМИТ (он очень изможден болезнью, но старается шутить)
Ни в коем случае! Болен! Тоже еще — причина! Тогда все умники-неплательщики объявят себя больными! Ничего! Тюремный воздух быстро их вылечит — или в ту, или в другую сторону!

М-С БРАУН (удрученно)
Так мы даже врача не сможем позвать!

ГОЛЬДСМИТ
Бог с вами, зачем мне врач? Чтобы иметь лишние неоплаченные счета? Но так я и через триста лет не выйду из долговой тюрьмы! Я ведь вам еще сколько должен!

М-С БРАУН (с грустной улыбкой)
Я это помню! (Кивает в сторону окна.) Я им об этом каждый день говорю! Поэтому они и верят, хоть и с трудом, что вы в отъезде!

ГОЛЬДСМИТ
Можете им передать, что я скоро возвращаюсь! Им недолго ждать осталось! Мой роман идет к победному концу — мне нужно всего несколько дней, а там будь, что будет!

М-С БРАУН (чуть не плача)
И я вас, такого больного, отпущу в эту проклятую тюрьму?

ГОЛЬДСМИТ (таинственно)
Может быть, мне еще удастся от нее ускользнуть! У меня остался последний шанс!

————————————————



18.

Сильный дождь со снегом. Двое полицейских препровождают Примроза в местную тюрьму. Остальные члены его семейства тащатся следом, неся какие-то пожитки.

ПРИМРОЗ (полицейским)
Да, друзья мои, подходящую погоду вы выбрали, чтобы лишить крова несчастных людей!

I ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Ох! Это моя вина, сэр! Вы ж видели, какой там срок указан, в бумаге в этой! Я все надеялся, что вы найдете, чем расплатиться, сэр! Но больше уже ждать нельзя! Нам завтра здорово влетит!

II ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Нам еще сегодня влетит, сэр!

Они подходят к двухэтажному зданию, которое служит здесь тюрьмой.

ПРИМРОЗ (обращаясь к своим)
Ну что ж, давайте прощаться.

II ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Значит так! Супруга и те, которые несовершеннолетние дети, могут жить здесь с вами! А остальные…

I ПОЛИЦЕЙСКИЙ
Мы уже обо всем договорились! Они пока побудут у меня!

МОЗЕС (к полицейскому)
Ровно через неделю, сэр, я отдам вам деньги!

Примроз, М-с Примроз и малыши уже ушли. Софья с Оливией стоят на улице. Оливия еле держится на ногах. Софья ее поддерживает.

II ПОЛИЦЕЙСКИЙ (обращается к ним)
Заходите к нам почаще! К неплательщикам вход свободный, не то что к этим уголовникам!

————————————————

Раздается взрыв хохота «этих самых» уголовников. Примроз стоит посреди огромной камеры, набитой разнообразным сбродом. Веселье вызвано внезапным появлением священника.

I ЗАКЛЮЧЕННЫЙ (хохочет)
Поздравляю, ребята, наши грешные души дождались утешения!

II ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
Эй, пастор, а у нас с каждого новенького на выпивку причитается!

III ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
Он вместо этого нам проповедь прочтет, знаю их братию!

Заключенные толпятся вокруг Примроза. Они, как бы нечаянно, толкают его и тут же с поклонами просят прощения. Какой-то оборванец плюет ему на ботинок, тут же вытирает плевок, бормоча «Извините, промазал!» Другой пытается поцеловать ему руку.

I ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
Эй, пастор, а как ты здесь очутился? Неужели грабеж на больших дорогах?

II ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
Нет-нет, я уже все знаю! Он несостоятельный должник!

III ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
Ай-яй-яй! Значит, жил не по средствам! Поклонялся Маммоне!

I ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
Рай на земле хотел обрести!

В это время из-за одной из дверей появляется изможденный человек, с трудом держащийся на ногах, — все тот же Дженкинс.

ДЖЕНКИНС
Что здесь за шум? Взбесились вы, что ли? (Вдруг он узнает Примроза и, свистнув, делает шаг назад.) Вот это встреча! Авэ, доктор Примроз, моритури тэ салютант! (Заключенные хохочут еще громче.)

I ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
А, как он его здорово!

II ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
Это значит «привет от умирающих»! Я тоже когда-то латынь учил!

В этот миг Дженкинс сильно закашливается, хватается одной рукой за грудь, а другой — за стену. Примроз подхватывает его.

ПРИМРОЗ (кричит)
Давайте скорее стул!

Кто-то из уголовников сажает Дженкинса на табурет.

ПРИМРОЗ
Друг мой, да вы серьезно больны!

ДЖЕНКИНС (смеется сквозь свой кашель)
Друг? Да я вам не то что друг, а, можно сказать, молочный брат! Ведь нас обоих сюда засунула одна и та же любящая рука!

ПРИМРОЗ (горько)
А вы-то что не поделили… (Он неопределенно качает головой, намекая на Торнхилла.)

ДЖЕНКИНС
С нашим общим другом, да? Во всем виновата мисс Оливия! Раньше наши козочки все были тихие, смирные! А она бунтовать вздумала! Сбежала! Если бы вы после этого захотели в суд на него подать, то наш липовый брачный контракт пришелся бы очень кстати! Вот я и решил слегка пошантажировать дорогого мистера Торнхилла! Но не тут-то было! Этот дамский угодник в таких делах изворотливей любого жулика! А меня зацепить нетрудно! Я, знаете ли, проявил себя во многих жанрах! Вот он меня и опередил!

ПРИМРОЗ
Да, видно, у него железная хватка! Боюсь, что мне придется просидеть здесь до конца моих дней!

I ЗАКЛЮЧЕННЫЙ (до этого он прислушивался к их разговору. Обращается к остальным)
Ребята! Произошла трогательная встреча двух друзей! Старина Дженкинс когда-то подтибрил кошелек у его преподобия!

Дженкинс снова закашливается и чуть не падает на пол. Примроз подхватывает его.

ПРИМРОЗ (к I заключенному)
Вы бы лучше помогли мне уложить его в постель, если она тут имеется!

Они берут Дженкинса под руки и с трудом ведут его в соседнюю камеру — каморку, в каждом углу которой навалена солома. Дженкинса укладывают.

ПРИМРОЗ
Здесь такой воздух, что и здоровому долго не выдержать! Нельзя ли перевести его куда-нибудь? Здесь нет больницы?

I ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
В этом городишке вообще нет больницы! (Подмигивает Примрозу.) Ну ничего, главное, что тюрьма уже есть!

ДЖЕНКИНС (слабым голосом)
Цивилизация сюда припозднилась! Но у нее еще все впереди!

Примроз возвращается в общую камеру и, держась за сердце, опускается на стул.

ПРИМРОЗ
Боже мой! Боже мой!

Заключенные, с которых уже слетела вся веселость, сочувственно смотрят на него.

III ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
Ну ничего, пастор, привыкнешь, никуда не денешься!

II ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
Будешь нам перед сном рассказывать, как устроен ад и кто из нас в какое отделение попадет!

ПРИМРОЗ
Ад? Вы еще рассчитываете попасть в ад? Неужели вам недостаточно того, что вы здесь? Нет, нет! Не беспокойтесь! Нам с вами вполне хватит этой тюрьмы, чтобы расплатиться со всеми долгами! Уж мне-то вы можете поверить!

————————————————



19.

Рассвет. Гольдсмит, припав головой к подоконнику, ловит глазами первые лучи солнца. Начинается утренний птичий гомон.

ГОЛОС ГОЛЬДСМИТА
Этим кончалось
Течение дней навсегда,
В этом качалось
Уплывшее вдаль без следа

Ночи безумье…
И не было места стопе
В грусти и в шуме,
В родной безразличной толпе…

————————————————



20.

Тюрьма. Примроз и Мозес склонились над постелью Дженкинса. Мозес вытирает платком кровь, запекшуюся в уголках рта Дженкинса.

ДЖЕНКИНС (открывает глаза и видит Мозеса)
Опять вы здесь! Несостоявшийся жрец науки! Ничего, скоро сможете упиться черной местью! Разрешаю вам поставить ногу на мой хладный труп!

МОЗЕС (отвечает ему в тон)
Я вам очень признателен, сэр, но мне бы хотелось отсрочить это удовольствие! И я уже кое-что предпринял для этого!

ДЖЕНКИНС (усмехаясь, к Примрозу)
Могу себе представить!

МОЗЕС (невозмутимо)
Здешний воздух может убить и здорового! Я договорился с одним фермером, что вы поживете у него до тех пор… (он запинается) … пока не поправитесь! Мне осталось только пойти к начальнику тюрьмы…

ДЖЕНКИНС (перебивает его)
И выложить ему пятьсот фунтов!

МОЗЕС
То есть как?

ДЖЕНКИНС (к Примрозу)
Когда я уводил у него лошадку, он понимал меня с полуслова, а теперь все разъясняй да разъясняй! (Сильно закашливается. Говорит с трудом) Пятьсот фунтов!.. Залог!.. Ведь вы уголовника хотите из тюрьмы забрать! Понятно теперь?

МОЗЕС (страшно растерян)
А иначе никак нельзя?

ДЖЕНКИНС
Чтобы я надышался свежим воздухом и сбежал? От королевского правосудия?

МОЗЕС
Где же мне их достать?..

ДЖЕНКИНС (издеваясь)
А вы займите! Под ваше честное слово! А после сядете рядом с папашей на всю оставшуюся жизнь!

МОЗЕС (с отчаянием смотрит на отца, тот отворачивается)
Мне кажется… мне кажется, что скоро люди будут готовы творить все, что угодно, лишь бы не добро! Это стало самым рискованным делом!

ДЖЕНКИНС (с усмешкой)
Главное, самым неприбыльным! Вот к примеру, дядюшка нашего друга, лорд Торнхилл! Он ведь… (Внезапно останавливаясь) Черт побери. Как же я раньше не сообразил?! С вами тут последние мозги растеряешь! (Он закашливается.)

ПРИМРОЗ
Вам нельзя столько говорить! Мозес! Выйди сейчас же из этой… из этого…

ДЖЕНКИНС
Да подождите вы! Я же придумал, как вам отсюда выбраться! Только обещайте за это, что он (указывает на Мозеса) от меня отвяжется и даст спокойно умереть! Итак, слушайте! Милорд Торнхилл!..

Мозес и Примроз наклоняются к нему и следующая часть его «монолога» идет неслышно для зрителей. Затем Примроз и Мозес возвращаются на прежние места.

ДЖЕНКИНС
Денег у него, как я догадываюсь, не осталось вовсе, разве что сам пойдет для вас занимать! А вот племянничка вывести на чистую воду он будет рад! Он давно за нами охотился, только мы и не таких вокруг пальца обводили!

ПРИМРОЗ
Я очень тронут, сэр, и вашей заботой, и всем, что вы рассказали о его милости! Но боюсь, что сидя здесь я не скоро смогу его разыскать! Если милорд разъезжает инкогнито!..

ДЖЕНКИНС
Да мы всегда всё про него знали — и под каким именем он выступает, и в каких лохмотьях! Последнее время он все больше именовался Томас Берчелл!

ПРИМРОЗ и МОЗЕС
Как?!

ДЖЕНКИНС
Томас Берчелл, говорю! А когда возвращался в Лондон…

ПРИМРОЗ
Благодарю вас, сэр, мне этого достаточно! (Быстро выходит в другую комнату. Мозес бежит за ним.)

МОЗЕС (останавливает отца)
Папа! Но если Софья!..

ПРИМРОЗ (гневно)
Никакой Софьи, слышишь! Я больше не торгую своими дочерьми! Буду сидеть здесь, сколько заслужил!

I ЗАКЛЮЧЕННЫЙ (вбегает)
Эй пастор! Где ты? Тебя освобождают, слышишь!

Входит мистер Торнхилл. Бросается к Примрозу.

ТОРНХИЛЛ
Мистер Примроз! Я даже не смею просить у вас прощения! Я сошел с ума! Я никак не думал, что до этого дойдет! Умоляю вас, уйдемте скорее отсюда! за каждую минуту, что вы здесь провели, я согласен год гореть в аду!

ПРИМРОЗ (отстраняется и отнимает у него свою руку)
Сэр! Я не могу понять, чем вызвано ваше запоздалое раскаяние! Скажите, а на остальных уголовников, сидящих здесь, оно тоже распространяется?

ТОРНХИЛЛ
Сэр! Как вы можете! Как вы может думать, что я ставлю вас на одну доску с этим грязным сбродом!

ПРИМРОЗ
Мистер Торнхилл! Я уже около двух месяцев и стою, и сижу, и лежу на одной доске с этими людьми, и я не заметил, чтобы за это время у меня возникли какие-нибудь преимущества перед ними! Если мои родные и друзья смогут собрать нужную сумму для уплаты долга, я выйду отсюда, согласно существующим законам! А до тех пор…

ТОРНХИЛЛ
Сэр! Но вы уже свободны! Вашего долга больше не существует! Пойдемте отсюда скорей!

Слышен сильный шум за дверьми. Голос: «Откройте немедленно! Кто посмел!»

ТОРНХИЛЛ
Дядя Вильям! Я пропал!

Входят Берчелл, Софья, Оливия, м-с Примроз с детьми, оба пристава, комендант тюрьмы, Судья.

БЕРЧЕЛЛ
Мистер Примроз! Во всем, что произошло, я виноват больше всех! Я должен был с самого начала быть с вами откровенным, а не играть в прятки! Но оказалось, что на этот раз (он смотрит на Софью) я заботился только о себе самом!

СУДЬЯ (к Торнхиллу)
Мистер Торнхилл! Вас обвиняют в похищении девицы и подделке брачного контракта. Жду вас завтра к себе в восемь утра! Если вы вздумаете уклониться, мы сочтем это признанием вины.

I ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
Ну, ребята, теперь-то я пожалею, что сижу за решеткой! Такой красавчик будет болтаться на виселице, а я и не посмотрю!

II ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
Не будет, не будет! Родственники за него похлопочут, и ему отрубят голову!

III ЗАКЛЮЧЕННЫЙ
Для спасения семейной чести!

Оливия, слыша это, бросается на колени перед Берчеллом.

ОЛИВИЯ
Нет-нет, милорд! Вы не можете!.. (Внезапно она вскакивает и говорит, обращаясь к судье. Указывает на Торнхилла.) Я не знакома с этим человеком! Я вижу его первый раз в жизни!

————————————————



21.

Гольдсмит кладет поверх рукописи чистый лист. В его руке перо, оно дрожит.

ГОЛЬДСМИТ (вполголоса)
Священник… Деревенский священник… Нет, «Векфилдский священник»!

М-С Браун (просовывает голову в дверь)
Что? Что вы говорите? Позвать священника?

ГОЛЬДСМИТ
Да, пожалуй, пора! Пора священнику приступить к своим обязанностям!

Появляется Примроз в облачении. Он обращается к Торнхиллу с Оливией и Берчеллу с Софьей, которых собирается обвенчать.

ПРИМРОЗ
Друзья мои! В этот высокоторжественный час я хочу немногими словами напутствовать вас к новой жизни!
Подобно моряку, который, претерпев все бедствия долгого и многотрудного плавания, радуется, завидев, наконец, желанную землю, так радуется душа, вступая…

Его голос тонет в звуках органа… Гольдсмит роняет перо. Он умирает.
Берчелл и Софья смотрят друг на друга под венцом.