Единство противоположностей

  Где я? День? Ночь? Чувствую только острую боль в правом боку. Трудно раскрыть глаза. С большим трудом начинаю соображать…Вчера был приступ аппендицита и судя по всему его удалили. Аппендикс.
 Рядом кто-то копошится, ну конечно это он – муж. Всегда рядом, всегда готов помочь подставить свое плечо. Умеет сочувствовать, способен сострадать. Но вот понять меня не в состоянии, то есть хочет, но не может. Мы как восток и запад, не договориться никогда.
 Нужно открыть глаза. Не с первой попытки, но все-таки удалось. Лучше бы не открывать. Убогая больничная обстановка, холодно. Ну да, это же ноябрь.
Так Тоня приходила в себя после наркоза. Все уже позади. Хотя ничего серьезного и не было, кроме заботливого медицинского персонала. Тоня повернула голову к мужу. Он очень оживился и искренне обрадовался. Даже глаза стали мокрыми от переполнявших его чувств.
 «Ты Ирке звонил?» - слабым голосом спросила Тося. Ирка – это ее подруга. Вот уже двадцать лет они вместе. Срослись в единое целое, и теперь не ясно как так получилось, что с ней, с Иркой они и думают, и говорят, и живут на одной волне. Вот бы с ним, Вовой так! Наверное, с мужьями так бывает только в сериалах, и то, в тех, которые еще не экранизировали.
«Позвонил, все рассказал. Она уже едет» - успокоил Вовик, бережно взяв жену за руку – «Отдыхай».
Тоська закрыла глаза. Ей так легче. Она пыталась уснуть, но получалось как в полудреме - то ли сниться, то ли думается. Очень стало себя жалко. Даже обидно, что все так быстро закончилось. Ведь могли быть осложнения, перитонит. Вот пусть бы они все побегали, испугались, что потеряют, а потом бы все хорошо закончилось, и все бы очень были счастливы. Все-таки разнообразие ощущений.
Тоське казалось, что прошло много времени, а Ирки все нет, а прошло всего несколько минут. Ирка, Ирка….как давно это было.
Ее мать, Тоськина, всегда была занята. Работа, дом, пьющий муж и ребенок - Тоська. Всегда очень серьезная, сосредоточенная девочка. В школе очень хорошо училась, даже отлично. Вела комсомольскую работу. Тогда, двадцать лет назад это было очень похвально. Однако, мама не разглядела в ней многих качеств, присущих сильным людям. Скорей всего ей было не до того. Выжить бы, дать девочке профессию, а потом и замуж. Выбор мамы пал на медицинское училище. Вот это то, что надо: и среднее образование, и специальность, и всего за три года. Всегда серьезную, не по годам взрослую Тоську, никто и не спрашивал. Мать после восьмого класса взяла ее отличный аттестат и отнесла в училище, где с такими оценками брали без экзаменов. Тоська плакала, просила, но - увы. Первого сентября она пошла в учебное заведение, которое  возненавидела еще до того как увидела. До сих пор не ясно, почему там была такая зверская дисциплина. Было похоже на режимное заведение. Все в форме – белый халат и белая шапочка, и чтобы волосы из-под шапочки не выглядывали. Такое впечатление, что вместо программы за девятый и десятый класс плюс анатомия, всех девочек сразу поведут в операционную. Группа тридцать человек таких же девчонок с перепуганными глазами и шапочками, натянутыми на лоб. Девчонки даже не могли приглядеться толком друг к другу, так боялись нарушить дисциплину. Тоська, поглядев на это «безобразие», решила – оскорбление человеческого достоинства! Пошла в приемную директора - с целью забрать документы и уйти прочь от   врагов свободы. К ее изумлению в приемной его уже ждала худенькая девчонка в таком же халате и шапочке и с тем же выражением в глазах, что и у Тоськи. Прямо как в зеркале, только цвет глаз у девчонки был зеленый, а у Тоськи - карий. Встретившись глазами, они поняли – цель визита одна на двоих. Им стало смешно: из всех учащихся, только им не подошел режим, а если и не только им, то только они проявили дух противоречия. Видимо это обстоятельство их смягчило, девочки разговорились, нашли общий язык тогда и навсегда. По окончании училища ни Ирка, ни Тоська не работали по специальности «медсестра», которую получили насильно. Но на всю жизнь остались благодарны родителям, которые вопреки воле заперли их туда, где по их мнению и по справедливости этим девочкам было не место.
Время тянулось очень долго. Вовик все еще держал жену за руку и видимо очень был доволен собой, своим поведением и, прежде всего тем, что с любимой все хорошо. Все  в том же полудреме Тоська вспоминала, как она выходила замуж в семнадцать лет. Без любви, без страсти, без желания, без всего того, без чего нельзя выходить замуж. И благодарить за это «счастье» она должна была опять свою маму, которая в Вовике разглядела массу достоинств: порядочность, трудолюбие, любовь к ее дочери, умение заботиться о ближнем. Главное не увидела – Тоська его не любила, и вообще не успела еще никого полюбить. Мам в Вовике не ошиблась, все так и было. Но Тоська особо долго не сопротивлялась. Она хотела уйти из родительского дома, быть свободной и независимой. В ее ситуации Вовик был спасением, тем более, что парень он действительно хороший. «Стерпится – слюбится» - подумала совсем юная по годам и наивная по своей сути девочка. Она не успела оглянуться, как оказалась в положении с токсикозом, а там и с ребенком на руках. Вовик всегда был рядом, он опекал, заботился, принимал участие во всем. Мама оказалась права – хороший парень. Но любви он у Тоськи по-прежнему не вызывал.
Ирка всегда была рядом. Веселая, жизнерадостная, из благополучной семьи с материальным достатком, с хорошими, любящими родителями. Правда, они тоже не разглядели свободолюбивую и своенравную девочку – поэтому  и отправили учиться туда, куда отправили. Но в результате Тоська с Иркой остались им благодарны. Ведь встретить  друга непросто. Порядочность и надежность – редкие качества, встречающиеся одновременно в двух людях. Ирка, правда, замуж не спешила, скорее, наоборот, дома ей жилось комфортно и в воздыхателях недостатка не было. Тоська обожала свою маленькую дочь Аленку, она была мать по предназначению. Всю свою любовь направила на дочь. Этим и жила.
Тоська почувствовала в воздухе родные флюида – Ирка. Ира стояла с перепуганным лицом, на котором пыталась изобразить спокойствие, радость, улыбку и желание не видеть Вовика одновременно. Тоська это увидела закрытыми глазами: «Вовик, ты бы поехал домой, отдохнул. Ира побудет со мной» - с трудом сказала Тося. Ирка радостно кивнула Вовику, которого знала уже восемнадцать лет и уважала за то, что он так и не сумел разлюбить Тосю, несмотря на все ее старания. Вовик понимал, что он не из их мира, что эти девчонки так и живут в своем измерении, куда ему, да и многим другим дверь закрыта – места есть – билетов нет.
Он сделал довольное лицо, поцеловал жену, улыбнулся Ирке, которую любил за то, что она Человек и ненавидел за то, что ее, а не его любит Тоська.
«Странно, даже шов стал болеть меньше» - подумала послеоперационная Тося. Пришла медсестра с лицом доброго эсесовца, так как Вовик уже заплатил за сочувствие больной. Она сделала обезболивающее и ушла. Становилось легче, утихала боль в боку и на душе становилось теплее от тихо сидевшей Ирки. Все в том же полудреме Тоська вспоминала эпизоды из своей жизни. О чем бы она ни думала – везде присутствовал Вовик. Такое чувство, что с ним родилась. До него ничего не помнила. Наверно за эти годы она полюбила его, по-своему, только он об этом скорей всего не знает. Уж очень они разные. Во всем. В ощущении мира, в восприятии окружающей среды и того, как в ней жить. Не могут их взгляды пересечься, так же, как кредит и дебет в малоимущей семье. Они даже не параллельны, просто идут в разном направлении. Странно,  когда Вовик сидел рядом, она о нем не думала, а стоило ему уйти, как все мысли крутятся вокруг него. Все-таки, восемнадцать лет много, даже если в разном направлении. У Тоси перед глазами проплывали все годы ее жизни: Ирка, ее муж Славик, Вовик. Как ни странно, дети отошли в сторону, хотя для этих женщин именно дети были смыслом жизни.
     Ира сидела у постели подруги, боясь сделать лишнее движение, чтобы не потревожить. Она не сводила с нее глаз, стараясь не уловить какого-то желания, просьбы о помощи. Ира внимательно разглядывала лицо Тоси. Оно было бледным, безжизненным, хотя дышала ровно и довольно шумно. Вдруг Ирке показалось, что у подруги меняется выражение лица. Ей показалось, что Тося даже улыбнулась. Зная больную уже не первый год и проживая с ней все радости и горести и простые будни, Ирка поняла, что подруга не спит, поняла, что в ее положении, она, Ирка, думала бы о прошлом, пыталась мечтать о будущем. О чем же именно думает, что вспоминает Тося? Ира мысленно живо улеглась в больничную койку и прикрыла глаза…Она увидела Тосю в белом халате и шапочке с гордо поднятой головой и курносым носиком. Слеза потекла по щеке Иры вместе с тушью, пудрой и румянами. Это было вчера, но на другой планете.
И все-таки, о чем думает Тося? Эта мысль все больше занимала Иркино воображение. Она даже села ближе к подруге, как будто пыталась прислушаться к ее мыслям. Может быть о том, как Ирка пришла поздравлять ее с Днем Рождения десять лет назад….они любят поздравлять друг друга и своих дочек с утра пораньше, то есть с самого утра, ну к восьми уже с букетом плюс подарок. Можно и раньше, но дома еще не все умылись. Хотя Вовик и Славик знают эту особенность своих жен, привыкли к этому, но не умом, не сердцем не поняли. Ну зачем идти в восемь утра, когда в восемь вечера все равно идти опять?! Подружки перестали это объяснять уже давно. Не имеет смысла. Если человек чувствует по-другому, он и живет по-другому.
      Ира приоткрыла глаза и внимательно посмотрела на подругу. Нет, таких дней рождений было много. О чем же она думает? Лицо больной на миг расплылось в улыбке. Ира насторожилась. Такую радость может вызывать у ее единственной подруги только муж. Вернее, его поступки, его образ мысли, юмор. Его чувство юмора. Ведь оно тоже у всех разное. Ирка очень хотела угадать мысли подруги, подтвердить себе, что сможет ее понять, даже если та никогда не заговорит. Ведь тогда и она, Ирка, может не волноваться, если у нее вдруг, будет инсульт, ее увезут в больницу, и она не сможет ни говорить, ни двигаться. Тогда Тоська будет знать все о ней,  все, что ей надо и что не надо. Ирке стало себя жалко больше чем Тосю, у которой только аппендицит, и то этого отростка уже нет, а у нее целый инсульт. Ира положила свою руку  на холодную руку подруги. Обычно вспоминаю о том, что было сто лет назад или о том, что было совсем недавно. Ира пыталась думать и сопоставлять. Она была уверена, что это должно быть что-то совсем не имеющее жизненной важности, что-то легкое и живое. И обязательно о Вовике. Ира в этом была уверена. «Сейчас ноябрь, позади лето. Думай….» - она вспоминала как они проводили лето. Всегда с любимыми девчонками у моря – с Аленкой и Женькой. Но это не та улыбка, это не улыбка счастья. Это скорей сатира. Значит Вовик. 
Вовик любил иногда быть галантным кавалером в меру своих способностей. Пригласить Тоську в ресторан, погулять у моря, покататься на катере. Тося делала вид, что довольна. Нельзя убивать желание быть мужчиной. Так она считала. Сентябрь на юге очень теплый и красивый. В этом году осень была длинной и теплой. Ирка вспомнила, как после очередного приступа Вовиной галантности, Тося позвонила ей и заливаясь звонким смехом рассказывала как они с Вовиком погуляли по осеннему городу. Это было днем. После долгого гуляния по Приморскому бульвару супруги зашли в ресторан перекусить. Они поели, не спеша, вышли на улицу и встретили давнего знакомого Вовы. Остановились для приличия пообщаться. Когда нет определенной темы, в Одессе принято рассказывать анекдоты. Знакомый для поддержания разговора поступил традиционно – рассказал анекдот: «Гуляют муж с женой по городу, муж вертит головой по сторонам, разглядывая мимо проходящих девушек. Жена, улыбаясь, говорит мужу: «Нагуливай аппетит дорогой, ужинать все равно будешь дома». Вдруг Вовик гордо сообщает: « А мы уже пообедали!». Знакомый, покраснев: « Я за вас рад….» - попрощался и ушел. Тося, смеясь и ругаясь одновременно, всю дорогу домой объясняла мужу смысл анекдота и полное его непонимание Вовиком.
        Ирка еще раз взглянула на Тосю. Она лежала очень тихо. Можно было подумать, что она спит. Но Ирка знала, она ждет от нее знака, движения, жеста, в общем, чего-то того, что могло бы подтвердить: слов – не надо.
Ирка нагнулась к уху подруги и прошептала: «Аппетит нагуляла»? Ира почувствовала, как холодная рука Тоси дрогнула под ее рукой. «Мы уже пообедали» – прошептала подруга.
       Им вдруг стало легко и свободно, радостно и спокойно. Они всегда поймут и почувствуют друг друга. Спасибо училищу, которое их соединило, спасибо отростку, который удалили Тосе, и тебе Вовик  наше спасибо!
       Ведь самое большое счастье – это когда тебя понимают во всем. Не только в глобальном, мировом масштабе, но и в простой человеческой жизни, в мелочах, их которых она состоит.



Веденеева Н.