За Советы, но без коммунистов!

               

  Долгие десятилетия об Усть-Медведицком восстании казаков 18 декабря 1920 года говорить было не принято. А если о нём и говорили, то лишь как о подавлении бандитского мятежа. Многие знали, что это не так, но для истории "первого в мире государства рабочих и крестьян" правда нужна была иная - революционная...
                НОВЫЕ  ХОЗЯЕВА
  Казак Кирилл Вакулин - командир Михайловского караульного батальона, свой долг перед Россией и перед социалистической революцией выполнил с честью. Участник империалистической войны, унтер-офицер заслуживший четыре "георгия" (!) незадолго до большевистского переворота был произведён в поручики. Но так уж сложилась жизнь - поддался революционному романтизму, позволил увлечь себя сомнительными лозунгами и, хотя пролил немало крови, сражаясь за рабочее дело на фронтах гражданской войны, так и не понял, почему именно рабочий, а не казак, не землепашец - гегемон? По его наблюдению, всё было наоборот - от земли жив человек, от слияния с природой его сила. Но раз попал в стаю, до поры, до времени приходится принимать правила игры.
  К концу двадцатого года положение трудового народа в Советской России, а потому и в родном Вакулину Усть-Медведицком округе Царицынской губернии, стало поистине невыносимым. С каждым днём вырастала стена отчуждения между новой властью и людьми. Государственная продразвёрстка и преступные действия руководителей хлебных заготовок не на шутку обострили отношения населения и большевистских ставленников на местах. Тем паче, что разразившийся голод и многочисленные преступления в продовольственной сфере сразу же дали отличную почву домовитым казакам для агитации против Советов.
  Вот и теперь прокатилась по округу очередная молва про то, как на хуторе Секачи был уличён местными жителями некий  большевистский руководитель, присвоивший себе 10 пудов хлеба, и как на хуторе Ильменском продовольственная агентура систематически выкачивала из ссыпного пункта пшеницу, гнала из неё самогон и предавалась запойному пьянству. Население же округа, гонимое голодом, вынуждалось ехать в соседний Верхне-Донской округ, где ещё в отдалённых станицах и хуторах имелись запасы зерна, чтобы на последнюю рубашку выменять кусок хлеба для пухнущих детей.

                ЖРЕБИЙ БРОШЕН         
  Произошло то, что и должно было произойти. Из доклада начальника Усть-Медведицкой окружной милиции тов. Петлинского: "18 декабря 1920 г. чёрная и озверелая кучка, заранее тайно сколоченная из войсковых частей местного гарнизона, дезертиров, хулиганов и заключённых в тюрьмы воров, ночью, зверски, с оружием в руках внезапно оцепила все учреждения, напала на Ревтрибунал, где растерзала нескольких ответственных работников, забрала все ценности, разбросала и порвала дела и принялась арестовывать по квартирам ответственных советских работников, разоружать их и частью расстреливать. Многим товарищам удалось бежать и скрываться где попало. Бандиты проникли в станицы и волости, где также произвели аресты и расстрелы ответственных и партийных работников... Во время пребывания восставших банд в Михайловке велась контрреволюционная пропаганда в печатном виде, как, например, издавалась газета "Вольный гражданин", разного рода призывы и лозунги , которые распространялись по окрестным хуторам..." Таково освещение событий со стороны большевиков.
  Действительно, восстание в слободе Михайловка началось с выступления караульного батальона и кавалерийского эскадрона с лозунгами: "Долой коммунистов и комиссаров! Да здравствует настоящая власть Советов!" Их поддержали часть местной милиции и немалое число населения. Во главе восставших встал большевик с 1918 г., командир караульного батальона Кирилл Тимофеевич Вакулин; пост начальника штаба восставших занял большевик с 1918 г. студент Волков; комендантом штаба стал комендант Михайловки, коммунист с 1918 г., бывший офицер Петров, помощником коменданта - Кузнецов.
  Среди восставших выделилась революционная пятёрка - высший орган новой власти, в который вошли Иван Руднев, Берёзкин, Ткачёв, Матцев и Волков. Численность восставших составила около 500 штыков и 80 сабель.
  В считанные часы подверглись разгрому окружной финотдел, милиция, уголовный розыск, Донпотребсоюз, политбюро и другие административные учреждения. Были расстреляны зампредревтрибунала Кекулидзе и военком карательного батальона Ильин с жёнами, а также другие, попавшие под горячую руку михайловские большевики.
  Этой же ночью на площади возник полустихийный митинг. Кирилла Тимофеевича попросили подняться на тачанку, чтобы было слышно каждое слово во всей разгорячённой боем четырёхтысячной толпе собравшихся людей. Увлекаясь, Вакулин говорил всё громче и горячей:
  - Товарищи! Сегодня небольшой группой смельчаков-революционеров при поддержке и героическом участии красноармейцев Михайловского гарнизона в центре округа - слободе Михайловка свергнута кровавая власть коммунистов-большевиков. То, чего с таким жгучим нетерпением долго ждал трудовой казацкий, крестьянский и рабочий люд - свершилось и старая было задушенная кровавыми комиссарами истина, что человек создан для счастья и свободы как птица для полёта, снова возродилась во всём своём красивом величии...
  Горячо и пламенно говорил Вакулин. Многие плакали от радости. Поэтому на вопрос оратора: "Хотите ли вы снова власти тиранов?", вся четырёхтысячная толпа, собравшаяся на площади, крикнула, как один человек: "Нет!"
  Следующим вечером в клубе на устроенном организаторами восстания митинге приступили к избранию новой власти. Все организаторы, а также делегации с мест сошлись на одном - новая власть должна быть только народной без какой бы то ни было диктатуры, как справа, так и слева.
  Из  статьи "Жребий брошен", газета "Вольный гражданин", № 1: "...Придушенная, глухо, робко стонущая Россия, в частности, наш Усть-Медведицкий округ, ещё раз показал насильникам справа и слева, что их сила страшна только тогда, когда народ её терпеливо сносит и лишь стоит ему сильно захотеть, как все ухищрения насильников, всё их будущее величие разлетится в пух и прах. Свободный, гордый, красивый и измученный в своей смелости народ, находит в себе силу творить жизнь по своему, а не так, как ему навязывают т. Деникин и Ленин.
  Русский народ не единожды переживал кровавые эксперименты различной формации самодержцев и, терпя их гнёт,  до поры, до времени - наивный по своей доверчивости, уже когда восставал против обманувших его людей, так не останавливался на полдороги, а доводил начатое им дело до завершения...
  К великому сожалению он поверил в слово политических проходимцев, уставший от политической войны, растерявшийся во всей сложной партийной махинации - бросился доверчиво в объятия коммунизму. Потом пошли его шатания справа налево, чёрная деникинщина, старавшаяся обмануть чуткую бдительность русского народа "Единой Неделимой России" и прочими помещичьими благостями, за закрытой сущностью которой, открывалась злая сила поработителей, сменилась Красным Интернационалом глубоко чуждым русскому народу. Казалось, что народ русский так и не найдёт своего места - бросаясь то в одну сторону, то в другую. Да так казалось даже самым отчаянным оптимистам-народникам, вся жизнь которых прошла в борьбе за светлые идеалы свободы, равенства и братства...  Предусмотрительное начальство, как "красное", так и "чёрное" чуяло большую правду, хранимую в душах и сердцах лучшей части русского народа и старалось задавить всякую живую мысль, расстреливая, высылая, загоняя в рудники всех тех, кто имел мужество протестовать и звать на борьбу за счастье русского народа. Три кошмарных года диктатуры пролетариата унесли много дорогих, честных борцов-народников и, казалось, что этот кровавый синодик будет пополняться ещё и ещё. Но "чем чернее ночь, тем ярче звёзды". Вспыхнувшее восстание 18 декабря ярко осветило всю грязную подкладку обманщиков коммунистов...
  Хочется верить, что мы не остынем, не "размагнитимся", как это было с нами в прошлом, а организовавшись, дадим отпор коммунистическим заправилам, которые постараются, конечно, попытаться задавить вспыхнувшее восстание, не дав ему, разрастись до нежелательных размеров. И мы этот отпор дадим. Пусть помнит каждый гражданин, что новая власть несёт с собой настоящую свободу трудовому народу, что она не позволит бандитам-коммунистам забрать у него последний пуд хлеба, последнюю скотину, за отказ дать которые, хозяина  таскали по трибуналам, да по тюрьмам.
  Наша новая власть категорически отказалась от всякого рода принудительных реквизиций, конфискаций и мобилизаций и поставила себе целью добиться свободы через свободную волю самого народа.
  Надо приложить максимум усилий и помочь ей в этом большом начинании, и мы верим, что граждане на этот призыв власти откликнутся. Ведь если мы не удержим... то впереди рисуется дикая картина расправы, как с восставшими, так и с жителями. Пойдут те же насильнические развёрстки, те же тюрьмы. Побольше веры в правоту нашего дела, побольше энергии и мы победим." Л. Шкуратов.
  А вот выдержки из статьи "Пора проснуться" второго номера газеты "Вольный гражданин". Поскольку всё это публикуется впервые, постараемся процитировать написанное как можно в большем объёме. (Сам оригинал газеты  сохранился лишь в виде копии сделанной чекистами).
  "Хитрая механика коммунистической власти была построена так, что она жала в тисках все классы русского народа. Досталось и буржую, который разорён до основания.
  Казак, мелкий буржуй, и к тому же не склонный чаще других к протесту, разорён и обездолен.
  У крестьянина усердные защитники рабоче-крестьянской власти - агента по продразвёрстке - сумели выкачать до последнего зерна хлеба и отобрать последнюю коровёнку.
  Рабочий-пролетарий, который, казалось бы, должен быть доволен своей ролью диктатора, сидит без куска хлеба.
  Это "равнение налево", эта нивелировка блестяще выполнена ретивыми насадителями "коммунистического рая".
  Всё-таки в более тяжёлом положении оказалась интеллигенция, которую коммунисты обезличили, довели с особенным смаком, с садистским сладострастием упиваясь её моральным унижением.
  Мало того, что им хотелось поставить её в самые тяжёлые экономические условия - это ещё полбеды, им важно было убить в ней душу, живую и, нужно сказать, что эту задачу коммунисты выполнили мастерски.  Склонная к податливости, не привыкшая к упорной борьбе, наша русская интеллигенция фактически была выведена из строя в самом начале проклятой памяти октябрьской революции и оказалась "ручной", послушной, засела писать входящие и исходящие журналы под руководством сапожных дел мастеров и ведерников...
  ... Теперь, когда это бытовое явление стало прошлым и когда этих запуганных интеллигентов видишь с сияющими физиономиями, рукоплещущих восставшим войскам, то как-то само собой возникает сомнение в справедливости вчерашнего каторжного времени...
  Мы не верим, что три года безобразнейшего издевательства, которое предатели России окрестили "диктатурой пролетариата", могли растлить душу интеллигенции, заглушить в ней всё живое-доброе...
  Думается, что наша усть-медведицкая интеллигенция опамятовавшись от недавнего кошмара, не погрузится снова в спячку и не станет обособляться от народа, не станет выжидать, чья возьмёт, а энергично примется за дело и поможет новой власти в самую критическую минуту её работы по организации правительственного аппарата и обороне в случае нападения со стороны коммунистов.
  Нужно лучше устроить детские приюты, школы и, самое главное, нужно облагородить, обинтеллигентить народную массу, очистить от коммунистической нечисти наши старые и в то же время вечно живые лозунги: свободы, равенства и братства..."
  Вот вам и "озверелая чёрная банда"!
  Новая власть праздновала победу. С помощью корреспондентов "Вольного гражданина" перенесёмся же ближе к центру действий. Трибуна пролетарского клуба. Те же лица в зале, что посещали собрания при владычестве насильников-коммунистов, даже не сорваны портреты вождей Троцкого и его компании.
  За первой же речью начштаба Волкова, обстоятельно выяснившего отношение новой революционной власти к сотрудникам советских учреждений, которым предложено остаться на местах, по залу ползёт что-то гнусно-предательское, сыплются записки с придирками, а вопросы с мест ставятся в плоскости шкурных интересов - о жаловании и тому подобном.
  Поднимается вопрос о самоохране граждан Михайловки от "хорьков" (мелкие бандитские шайки) - зевающая и хлопающая глазами аудитория оживает. С мест говорят, что хорьки кому-то грозились побить окна, что их видели пьяными, отдающими визиты своим родственникам - самим собой напрашивается вывод о благополучии граждан и необходимости принятия самых решительных мер против хорьковских налётов. Выносится предложение - организовать отряд самообороны. Записалось три человека.
  Президиум в недоумении. Высокого мнения о гражданах организаторы и не были и на особый энтузиазм не рассчитывали, но... на трибуну поступает записка, в которой сказано, что президиум - те же хорьки.
  Из наблюдений одного из присутствующих на собрании: " Встречаю знакомого, который всё собирался "бить хари большевикам". Предлагаю записаться охранять себя от хорьков. Подёргивает плечами, за гадкой усмешкой чувствуется ехидная мысль: "Расхлёбывай кашу, кто заварил, а мне до этого нет дела". Подаётся записка, в которой прямо предлагается мобилизовать, а не толочь воду в ступе. Запахло кнутом, испытанным учителем русского народа.
  На душе гадко, невольно зарождается злобная мысль, что вправду прав был Пушкин, когда говорил: "К чему рабам дары свободы, их надо резать или стричь". Пугаюсь собственной мысли, ведь она недавно - только три дня назад восстала и, казалось, так искренне кричала на площади о нежелании подчиняться власти насильников коммунистов. По какой-то ассоциации является на память уничтожающий афоризм Горького: "Рождённый ползать - летать не может".
  Опасливо всматриваюсь в лица смельчаков-организаторов, не поддались бы этому разлагающему состоянию публики, не погас бы хороший порыв. Да и на их лицах отражается то, что творится в моей душе".
  Начштаба Волков низко опустил голову и задумался - быть может, в первый раз усомнился в народе, для блага которого он пошёл на такую жертву, отдав жизнь в его распоряжение. Должно быть, очень больно усомниться в народе первый раз.
  Командующий повстанцами Вакулин кладёт на стол оперативную сводку: "Нашим отрядом заняты станицы: Арчединская, Скуришенская и Глазуновская. Коммунисты бегут на Усть-Медведицу. Посланная разведка по направлению к ст. Кумылжа выяснила, что подошедшие к Кумылже коммунистические полки разобрали линии железной дороги. Приехавшие из Царицына красноармейцы передают, что в Царицын прибыли квартирьеры-матросы, при появлении которых коммунисты и евреи разбегаются."
  Надо бы сообщить эту новость гражданам, но Вакулин, бросив презрительный взгляд на ожидающую роспуска публику, решительно направляется к выходу. Митинг заканчивается "Марсельезой". Звучание красивой, бодрой мелодии накладывает на серые лица революционный отпечаток, помимо воли появляются улыбки через которые просвечивает живая душа серенького обывателя, загнанная в глубокое подполье трёхлетним владычеством коммунистов. "На душе горький осадок, - сообщает репортёр, - хочется верить, что скоро должно найтись магическое слово, которое сдвинет граждан с мёртвой точки и заставит их так пламенно поверить в победу над коммунизмом, как верят в это восставшие храбрецы-революционеры."
  Проталкиваясь к выходу, вакулинцы видят невесёлые взгляды расходящихся по домам граждан. Что-то виноватое и тревожное читается в глазах почти каждого, как-будто сейчас они сделали непростительную мерзость.
                В ПОГОНЮ ЗА ВАКУЛИНЫМ
  Увы, не довелось Михайловке стать колыбелью четвёртой русской революции. 22 декабря подошедшими частями красных восставшие были выбиты из Михайловки и рассеяны по окрестным лесам. Однако уже через несколько дней они вновь сгруппировались. И только ближайший помощник Вакулина, начштаба Волков был схвачен и предан суду Ревтрибунала.
  Отряд Вакулина продолжил борьбу на севере округа, совершая внезапные и успешные налёты на небольшие отряды красноармейцев и милиционеров и производя многочисленные расстрелы ответственных большевистских работников.
  Поначалу отряд отошёл к Глазуновской, где попытался произвести мобилизацию казаков с тем, чтобы вновь повести наступление на Михайловку. ведь после михайловского разгрома под командой Вакулина осталось лишь 300 штыков и 30 сабель при двух "максимах", в том числе, красноармейцы и курсанты, посланные на усмирение мятежа, но перешедшие на сторону восставших, а также 70 казаков-добровольцев из Арчединской.
  Но озверевшие комиссарские банды продолжали преследование. Уводя свои войска всё дальше и дальше, Вакулин то здесь, то там устраивал митинги с целью набора добровольцев, заявляя, что против коммунистов действуют отряды Маруси Никифоровой, Сапожкова и Антонова, а также Красная Армия во главе с Мироновым и Будённым. Но всё было тщетно. Уставшее от бесконечной войны и голода население в большинстве своем относилось к подобным призывам безучастно, ведь вакулинцам приходилось забирать на хуторах коней, фураж, упряжь и продовольствие.
  Из Саратова и Царицына тем временем подтягивались всё новые подкрепления регулярных войск и милиции. Кольцо вокруг Вакулина продолжало сжиматься, и лишь во многом благодаря разрозненным  и нерешительным действиям красных военачальников покончить с повстанцами так и не удавалось.
  6 января 1921 года восставшие силами до 600 человек заняли Даниловку. Два дня по колокольному звону Вакулин собирал митинги. Сход так и гудел на площади перед церковью. При большом скоплении народа Вакулин произносил зажигательные речи, которые заканчивал одним и тем же призывом: "Долой коммунистов! Долой продагентов! Да здравствуют вольные Советы и вольная торговля!"
  Распахнулись ворота продовольственных складов, и продукты тут же стали раздавать голодному люду. Детворе восставшие вручали серебряные монеты с тем, чтобы дети показали жилища коммунистов и милиционеров. Уловка сработала, и вот за околицу вывели группу прислужников сатанинской власти. Вакулин покрутил револьвер:
  - Объявляю вам приговор: именем революции - расстрел! За грабежи, агитацию, сопротивление.
  Застрочил пулемёт и шестеро "комиссаров" рухнули в снег.
  - А вы, - обратился главком к ошалевшим от страха членам комсомольской ячейки, - Пшли вон отсюда. Домой!
  Радостные комсомольцы со всех ног бросились наутёк...
  31 января восставшие заняли Островскую. Разгорелись кровопролитные бои под Красным Яром, запылали восстанием станицы в районе Рудни и вдоль всей границы с Саратовской губернией.
  2 февраля освобождено от красных Котово. Большевиков вылавливали по окрестным хуторам и пускали в расход. В отличие от Усть-Медведицы, здешнее население поголовно поддержало Вакулина. Изо дня в день отряд пополнялся новыми добровольцами. Из Котово уже полторы тысячи повстанцев двинулись на Палласовку, где вновь обратили красных в бегство, захватив богатые трофеи и ещё больше пополнившись частью тамошних красноармейцев.         
  Наконец-то восставшие привели себя в надлежащий для армии вид. Вакулин разделил своё войско следующим образом: пехота под командованием Кузнецова была разделена на три полка - 1-й Медведицкий, 2-й Самарский и 3-й Астраханский. Кавалерия же (командир - комендант Михайловки Попов) стала представлять собой дивизион двухэскадронного состава, набранный частью из бывшего карательного эскадрона красных и хорьков, а частью из немцев и астраханских калмыков. Настроение у восставших было боевое, особенно у конницы.
  Население теперь относилось к повстанцам с большим сочувствием и, отчасти потому, что вакулинцы раздавали хлеб и семена.
  6 февраля восставшие нанесли удар по Камышину. В ожесточённых боях с обеих сторон были введены артиллерия и пулемёты. Камышин был взят. Жители принялись громить магазины.
  9 февраля повстанцы численностью в 3000 штыков, 300 сабель при двух орудиях и 20 пулемётах заняли слободу Николаевку. Население встретило освободителей хлебом и солью. Местными были разграблены три продовольственных магазина. Расстреляно семь видных коммунистов. Здесь же к восставшим примкнуло ещё большее число добровольцев. Нижняя Добринка была обстреляна из орудий.
  При освобождении Камышина и Николаевска были выпущены арестованные четырёх тюрем, которых немедленно вооружили. Однако успех оказался недолговременным и под натиском красных, по численности в несколько раз превосходивших повстанцев, Вакулину пришлось откатиться к границам Саратовской губернии.
  И только теперь о восстании впервые заговорила молчавшая до сего времени большевистская пресса. В газете "Борьба" за 11 февраля под заголовком "Ликвидация банд Вакулина" впервые помещается оперативная сводка следующего содержания: "Под натиском наших частей банды Вакулина, пройдя Николаевск и произведя повальные грабежи и насилия, отступили в северо-восточном направлении. Жители Николаевска радостно встретили красных бойцов."
 
                МИРОНОВ  В УСТЬ-МЕДВЕДИЦКОЙ
  Филипп Кузьмич Миронов, прославленный командарм 2-й Конной армии, после победы над Врангелем следовал в Москву. На несколько дней он заехал в родную станицу Усть-Медведицкую. Всюду его встречали как заслуженного полководца. О дальнейшем рассказывает сохранившееся в Волгоградском областном архиве донесение тайного осведомителя в политбюро Усть-Медведицкого округа.
  Проезд командира 2-й Конной Миронова, который по некоторым станицам делал собрания и даже на партконференции указывал на преступную работу тыла, которая порождала восстания, во главе которых встали честные революционеры, говорил, что Вакулина он знает как старого сослуживца по своей 23-й дивизии и что он восстал, видя неправильную работу тыловиков и для того, чтобы вывести из рядов партии весь примазавшийся элемент. Кроме того, Мироновым бросались фразы по адресу заградительных отрядов и вообще против государственной развёрстки, которая проводится насильственно с помощью вооружённой силы, чего не должно быть. На основании вышеизложенного можно предположить, что и Миронов мог учинить восстание. Население, слыша от вождя Красной армии слова, брошенные против Советской власти, явно было подготовлено и ожидало только первого клика Миронова, чтобы пойти за ним.
  Когда войска Миронова прибыли на ст. Арчеду и открыто заговорили о том, что они приехали чистить тыл и сменить власть, в этот момент и выявилась процентность контрреволюционных элементов среди населения: 60% - антисоветских, остальные подпадаюти под определение "какая бы власть ни была, лишь бы хлеба было вдоволь". На секретном заседании Окрпарткома, заслушав доклад о подготовке Мироновым восстания, было решено Миронова арестовать и отправить вместе с имеющимися материалами в ВЧК, что и было исполнено.
  Получается, что большое число высших советских военачальников к 1920 году, видя, что  идеалов "свободы, равенства и братства" провозглашённых социалистической революцией достичь не удалось, было готово к новому перевороту. И, если бы готовящийся мятеж Миронова пресечь в корне не получилось, то против Советов выступил бы со своими войсками и Семён Будённый! А последних, несомненно, поддержал бы тоже разуверившийся в справедливости новой власти Михаил Фрунзе!
  Миронову же было предъявлено обвинение в организации восстания на Дону против Советской власти. Одним из оснований для этого, в частности, послужило и то, что восставший Вакулин в своих воззваниях ссылался и на Миронова. "Нет, - заявил позднее на допросе Миронов, - Ссылки бандита Вакулина на мою поддержку - провокационная ложь". Впрочем, уже никакие уверения не могли спасти командарма 2-й Конной в ликвидации которого был крайне заинтересован сам Троцкий. В апреле 1921 года Миронов был злодейски убит в Бутырской тюрьме.

                В ЛЕСУ ОСТАЛСЯ АТАМАН
  Советские власти встревожились не на шутку. Из телеграммы предгубчека Степного в ЦК РКП(б): "...Необходимо сделать распоряжение о принятии решительных мер со стороны Саратова и Царицына в ликвидации Вакулина". Резолюция на телеграмме: "Секретно. Склянскому для доклада. Ленин."
  9 февраля повстанцы оставили Николаевск и двинулись на Кайсацкую. Одновременно в районе Баскунчака появился отряд некоего Казачкова численностью в 40 конных и 30 пеших. "Степи кишат бандитами. Наблюдается тяга по направлению к Николаевску"- сообщала чекистская разведка.
  17 февраля у села Водянка войска Вакулина настигли бойцы 33 дивизии войск внутренней службы. В бой были посланы  230 полк и оренбургские части. В результате жаркого боя повстанцы потерпели поражение и откатились к селу Савинка северо-восточнее Палласовки. Вакулин был убит.
  Документальных свидетельств обстоятельств гибели главкома восставших казаков нам найти не удалось. По одним сведениям он был убит в рукопашном бою, по другим - в заурядной перестрелке.  Поэтому мы решили обратиться к нетрадиционному для историков методу, связавшись с одной женщиной из Архангельской области, утверждавшей, что она якобы общается с самим Иисусом Христом и может получить от него ответ на любой вопрос. На вопрос: куда делся Вакулин, был получен странный ответ: "Почил в бозе". А когда попросили расшифровать, было сказано: "В лесу остался атаман (офицер)".
  Между тем, восстание не затихло и 19 февраля отряд покинул пределы Царицынской губернии, оказавшись 27 февраля в деревне Кузьмичёвка. Повстанческие войска возглавил преемник Вакулина - Попов. В намерение последнего входило соединение с "армией Учредительного собрания" во главе с Овчинниковым, действовавшим в районе Николаевска (ныне г. Пугачёв Саратовской обл.). Несмотря на серьёзное поражение в Водянке, восставшие не рассеялись, представляя собой три пехотных полка в 500 штыков, кавалерийский дивизион в 200 сабель, одно орудие и до 30 пулемётов.
   Оставим на этом дальнейшую судьбу вакулинцев для исследований саратовским краеведам и вернёмся в пределы Царицынской губернии.

                ЭХО СОПРОТИВЛЕНИЯ
  Вооружённое сопротивление власти антихристов-большевиков на территории нашей губернии продолжалось.
  1 марта 1921 г. на станицу Степана Разина Николаевского уезда совершил налёт отряд атамана Маслова численностью до 60 сабель и нескольких пулемётов. Отряды Носаева, Еркина и Солохина числом от 20 до 60 сабель каждый оперировали в степях Ленинского и Николаевского уездов, группируясь возле озера Горько-Солёного. Мелкие отряды в 5-10 человек орудовали в Красноармейском уезде близ Цацы, Каменного Яра и Тундутова. Мелкие отряды не спешили объединяться в крупные единицы, ограничиваясь разорением совхозов и расстрелами агентов Советской власти, а при появлении большевистских войск, рассеивались не вступая в бой. (Абсолютно верная партизанская тактика - авт.). Борьба с повстанцами была крайне затруднена из-за отсутствия достаточного количества кавалерийский частей у красных и активной поддержкой восставших большей частью хуторян. Поэтому чекисты предлагали даже такие радикальные меры, как ликвидация хуторов путём сведения их в крупные посёлки.
  15 мая под хутором Секачёвым в 60 верстах от  ст. Себряково карательная экспедиция красных столкнулась с равным по силе отрядом атамана Макарова при пяти пулемётах. Бой длился три часа. Макаров был зарублен шашкой, а его люди рассеялись. С доставшимся красным обозом были освобождены 12 пленных красноармейцев, а также 13 лошадей, 10 000 папирос, 6 пудов мяса и 7 пудов пшена.
  Власть лютовала. В апреле 1921 г. в застенках царицынской губчека томились: 41 контрреволюционер, 5 белогвардейцев, 10 священников обвинённых в "чуде обновления икон", 129 заложников, 84 агитатора, 2 шпиона, 4 саботажника, 16 дезертиров, 64 противника продразвёрстки, 20 спекулянтов, 7 подозрительных лиц и т.д. С февраля по апрель расстреляно 37 человек.
  В Царицынском уезде в это же время ликвидирован повстанческий отряд атамана Колесова. Одновременно на головы комиссаров сваливается новая "напасть" - в уезде десятками начали обновляться иконы. Духовенство принялось устраивать крестные ходы, призывая народ к борьбе против антихристов-большевиков. Комиссия губчека, обследовавшая 200 икон, разъяснила тёмному народу, что, мол, никакого чуда не было, а под покровительством попов работала человеческая рука с помощью тряпок, разных лекарств и химических составов. Вследствие чего среди духовенства начался разлад и некоторые священники, отрёкшись от сана стали переходить на работу в советские учреждения.
  В июне разоблачён контрреволюционный эсеровский заговор с участием членов РКП(б) в Хопёрском округе. Окружная организация большевиков была распущена.
  В августе в Николаевском и Ленинском уездах появляется отряд Пятакова именуемый Штабом восставших крестьян Поволжья. В Донском и Хопёрском округах оперируют партизаны из Донской области, Воронежской и Тамбовской губерний. В Красноармейском уезде отряд повстанцев собирает бывший красный командир Маслаков. Общее количество повстанцев с оружием в руках выступивших против Советов в нашей губернии в этот период доходило до 3000 человек. Если одни мелкие "банды" худо-бедно уничтожались карательными отрядами большевиков, то другие стали вливаться в более крупные объединения атаманов Сычова, Пятакова, Фокина и Носаева. "Банде" Сычова удалось уйти за Маныч, разрушив мост у Владимировки и устроив крушение поезда. В Хопёрском округе махновцы, антоновцы и члены отряда Моторыгина насчитывающие в целом 1200 человек, делясь на группы по 50-60 штыков, громили совхозы. В октябре губчека удалось изловить атамана Ивана Ягунова - бывшего офицера царской гвардии, впоследствии - командира роты в отряде врангелевского атамана Попова. Ягунов собрал в Ленинском уезде отряд из дезертиров Красной Армии и объявил войну Советам. По постановлению ГЧК Ягунов был расстрелян.
  Здесь не лишне будет сделать лирическое отступление, немного рассказав о командире белопартизанского отряда (были и такие отряды) Попове. Последний фигурировал в оперативных сводках красных с неизменной приставкой "кровавый палач". В газете "Голос Руси" от 5 (18) сентября 1919 г., издававшейся врангелевцами в Царицыне был помещён следующий некролог: "Офицеры и солдаты отряда "Степных партизан" с великой скорбью сообщают о смерти своего атамана сотника Попова, павшего смертью героя 1 сентября в бою под селом Солодники. Покойный ещё под Житкуром был ранен в ногу с раздроблением кости и, отказавшись от эвакуации в тыл, пренебрегая страданиями, остался на своём славном посту. Любимицей покойного была кавалерия отряда; не имея сил сесть на коня, сотник Попов, перевозимый в двуколке, неоднократно ходил с нею в атаку, пока снаряд, попавший в двуколку, не прервал жизнь героя и его адъютанта прапорщика Аверьянова". Сотник Попов был похоронен с воинскими почестями и музыкой недалеко от Александро-Невского кафедрального собора (впоследствии взорванного коммунистами). А офицерской казачьей шашкой с надписью: "Сотнику Попову за взятие Царицына от генерала Врангеля. 17 июня 1919 г." владеет сегодня один из руководителей казачьего движения на Дону.
  Одним из крупнейших сражений осени 1921 года в Царицынской губернии стал октябрьский налёт отряда повстанцев Волкова-Волчанского численностью в 340 человек на город Царёв. Бой длился пять часов. Нападавшие ринулись в атаку восемью отрядами при поддержке пулемётов, засыпав улицы городка градом пуль. Им противостояло около 37 человек красных. Царёвский отряд ЧОН состоящий из 20 бойцов, разделившись на две группы, бросился на противника в контратаку с двух сторон, после чего на улицах завязалась жестокая борьба, несколько раз доходившая до рукопашной схватки. Лежащий в горячке командир ЧОНа Мурыгин, с трудом передвигаясь по стенке, присоединился к своим товарищам и первыми же выстрелами уложил  главаря отряда и двух его конвоиров. Потеряв обоз, лошадей и более 20 человек убитыми, противник отступил.
  В декабре часть села Житкур захватывает отряд партизан под командой Дубовченко в 60 сабель при трёх пулемётах. Им противостоит ЧОН из 12 человек. Красные отбиваются до последней пули и только подошедшее подкрепление спасает чудом оставшихся в живых последних коммунаров.
  К концу 1922 года на территории губернии ещё действовали до 20 повстанческих отрядов общей численностью более 1500 сабель при 10 пулемётах. Под лозунгами "ликвидации коммунизма" сражались отряды Пятакова (500 сабель и 6 пулемётов), Фомина (150 сабель и 1 пулемёт), Шувалова (70 сабель и 2 пулемёта), Дубовченко и Рогачёва, имевших дислокацию в Ленинском и Николаевском уездах.
  В последних числах января 1922 года на  активизируется уже нашумевшая своими налётами группа есаула Фомина. На территории Царицынского уезда ее встречают чоновцы. В результате пяти вооружённых схваток в течение шести дней, повстанцы теряют две трети своего состава и рассеиваются, оставив оружие, боеприпасы, продовольствие и обоз из десяти лошадей. Чоновцы теряют трёх убитых и одного раненого. Однако в марте отряд Фомина вновь появляется в Хопёрском округе. У хутора Кругловского отряд настигают красные и разбивают начисто. Среди убитых - сам Фомин и его начальник штаба, бывший офицер.
  Последние всплески сопротивления коммунизму относятся к июню 1922 года, когда за связь со "степными бандитами" были арестованы член ленинского политбюро А. Вольский и его сослуживец из Средне-Погромного В. Шебаев. Оба преданы суду. В дальнейшем протест населения новой власти выражался в единичных нападениях на активистов и партийных работников на местах.
  - В настоящее время бандитизма на территории Царицынской губернии нет, - заявлял в декабре 1922 года комчонгуб Ершов на страницах газеты "Борьба", - и это я отношу к одной из важнейших боевых заслуг наших славных ЧОН.
                *              *                *
   История уже расставила и красных, и белых на свои места. Даже праздник придумали - День согласия и примирения. Так почему же, если я не ошибаюсь, до сих пор нет в славном городе Михайловке улицы имени полного георгиевского кавалера главкома повстанческой армии Кирилла Вакулина?.