Рассказ Ленинградки

1992 год
Весна в этом году в Питере была особенно тёплой. Я пришла на свидание с молодым человеком, который назначил мне его в 12 часов в Летнем саду у памятника баснописцу Крылову.
В ожидании друга, я села на скамейку, любуясь на детей, играющих на зелёном бархате газона. Так было приятно наблюдать, как два карапуза, пыхтя и показывая ручками друг на друга, беседовали на понятном лишь им языке детства.

- Какие у вас красивые серьги, - услышала я женский голос.

Я повернула голову. Рядом со мной на скамейку присела пожилая женщина. Внешне она выглядела как школьная учительница из детства: старенькое серенькое пальто, белая шаль, один уголок которой был кокетливо закинут на плечо. Ботиночки старенькие, но очень ухоженные.
Повернувшись, я переспросила, что эта женщина сказала. Она, улыбнувшись, повторила:
- У вас очень красивые серьги, сразу видно, что старинные.

- Да, - подтвердила я - их мне подарила моя бабушка.

Женщина, как-то очень стеснительно-нежно улыбнулась и продолжила: "У меня были тоже красивые старинные серёжки, только  камушки были другого цвета, мне их подарила моя мама на день рождения в восемнадцать лет. Я ведь всю войну провела здесь, в блокадном городе. Голодали. Продали абсолютно всё и только этот подарок мамы остался не продан, и то лишь потому, что серёжки завалились за край ящика стола, и мы обнаружили их там уже после войны. Но теперь их у меня нет," - вздохнула она, продолжая, смущаясь, улыбаться, разглаживая ладонью край шали, спускающийся ей на колени.

- Вы их подарили дочери? - вырвалось у меня.

- Нет, - выдохнула женщина - меня ограбил на прошлой неделе в парадной нашего дома высокий мужчина, когда я возвращалась из булочной.

- Он сорвал ваши серёжки? - с ужасом воскликнула я.

- Нет-нет! - чуть повысив голос и подняв ладонь вверх, как бы останавливая меня, - он сделал это очень аккуратно, не поранив мои уши.

Я не могла ничего сказать, слёзы навернулись мне на глаза.
Женщина, извинившись, встала и, попрощавшись, пошла по аллее к выходу из сада.
Я так и сидела, и глядя ей вслед, плакала.

Ах, эти наши милые старушки - ленинградские интеллигентки, они даже в таком кошмаре находят положительные моменты.