Жить! Сборник предсмертных хрипов

Хрип первый. Некрополь
.......................

Нашим прогулкам по Введенскому кладбищу посвящается.

Несколько лет назад, в период расцвета «готической» субкультуры по здешним аллеям манерно фланировали мрачные фигуры в черном; сегодня все, что осталось от прежней готики – пошатывающийся человек с тросточкой и его миниатюрная спутница…
Сквозь готическую арку, вниз по аллее, вдоль гранитных, мраморных плит, крестов, чугунных оград, мимо оставленных роз и гвоздик – от живых – мертвым и, ответом - от мертвых – живым, распустившихся на могилах ландышей…
Земную жизнь пройдя до половины я очутился на уроке математики в начальной школе: сегодня (и завтра, и на сколько меня хватит еще) на повестке дня одно из простейших арифметических действий; здесь, бродя среди могил, я вычитаю первое из второго числа: кто прожил дольше? Кто смог убежать дальше? Это действительно чем-то напоминает спорт… Где победителей нет. Все проиграли.
Говорят, смерть уравнивает всех… Неправда! Прихотливость резьбы на надгробных камнях действительно не имеет значения, поскольку камни принадлежат мертвым, но созданы руками живых. Но это – лишь полупрозрачный, поверхностный слой проблемы. Не важно сколько ты прожил, важно то, КАК ты жил, не важно где ты ЛЕЖИШЬ, важно то, жил ли ты стоя или лежа на животе, уже при жизни зарыв голову в землю.
На одном из камней я увидел свои имя, отчество и фамилию… Впасть в ужас, уныние, просто задуматься? Что ж… С ним все уже ясно. Он добежал, дошел, дополз до финишной черты. Он каталогизирован и размещен.
Он умер.
А я все еще жив. Я все еще куда-то бегу...



Хрип второй. Крокодилы
......................
 
Несчастье всегда сваливается на голову приблизительно одинаково. Как правило, это напоминает пачку пожелтевших журналов «Крокодил», рухнувших вниз с пыльных антресолей в коридоре. На полке остаются лежать в забытье лишь ржавые коньки, которыми ты так и не успел поцарапать ни одной мерзлой зимней лужи.
О чем говорит тот факт, что все журналы всегда оказываются датированными 1972 годом? Что твое время безвозвратно ушло? Что ему было не суждено даже начаться?
Отдельное спасибо Натали Саррот. Ведь именно ее проза научила меня структурировать свои мысли, а также с ловкостью преодолевать их отсутствие.
Все происходит подозрительно быстро. Слишком быстро.
Мост, что должен был соединить мое несостоявшееся прошлое и уже распавшееся в пыль будущее, завален пыльными «Крокодилами».



Хрип третий. ЭЭГ РВГ КТ МРТ
............................

В человеческом теле лишнего гораздо больше чем нужного,
но, тем не менее, «Алхимики», будто только вчера сошедшие с аудиодисков Коэльо (потому что читать ты уже не можешь), с усталыми водянистыми глазами поверх салатовых халатов, пообедав салатом - (и пусть эта энцефалопатическая дезориентированная и дезориентирующая даже самого гостя «Чертога скорбной тишины» рифма не имеет отношения не только к происходящему плановому инфернальному ужасу, но и к нормальной - да и не-нормальной также – текстуальности...) - делают свое дело страшно, быстро и четко, не делая различия между тем, чему надлежит остаться «внутренним» внутреннего пространства, и чему – с торжествующим хлюпаньем выйти во внешний мир и рвануть по кольцевому маршруту паранойи.
Операция на мозге дает пациенту моральное право путать двери палат, имена соседей и богов, и вообще вести себя странно, однако не дает окружающим возможности понять, что
именно это «страннодействие», помноженное на осознание того, что "все это действительно ненормально", приводит пациента в состояние запредельного, кафкианско-мунковского
ужаса гораздо быстрее ожидания "уже-завтрашней" смерти.

3.38 Бежать?
5.56 Отсюда нужно бежать?
6.02 Куда бежать?
8.32 Зачем?

Начинка – USA, стиль – модерн, но тому, чья экскурсия в этот музей
квотируется Департаментом здравоохранения, никакие
искусствоведческие знания сейчас не способны,
заглушив страх, позволить почувствовать разницу
между ажуром модерных перил парадной лестницы
и кружевом паутины на потолке.

Я ехала домой.
Я ехала домой.
Я ехала домой.
Я ехала домой.
Я ехала

КУДА?




Хрип четвертый. Кукареканье
...........................

Когда смерть, нависшая над тобой, выглядит определённо не как дамоклов меч, а истошно голосит какой-то недоваренной бульонной курицей, становится пусто и тоскливо.
Пусто на душе также и от наконец пришедшего осознания очевидного факта: реализовать себя ты не успел. Диагноз этот вкупе с другими, сухо-непосредственно-медицинскими, за последний месяц мне озвучили более пятидесяти раз.
Действительно, я не умею придумывать сюжеты, не умею прописывать характеры персонажей, выстраивать повествовательные уровни, порождать миры. О чём я мог бы соврать? О том, как мой сосед по палате, заблудившись после операции в собственном сознании, рухнул вниз с балкона восьмого этажа, и в момент приземления коснувшись рукой оставленной каким-то безымянным ребёнком пластмассовой сабельки, в конечном итоге попал в игрушечную Валхаллу?

Нет. Моим соседом был милейший человек Сергей, и ничего подобного я о нём (да и не только о нём, но и вообще о ком бы то ни было… да и зачем…) писать не буду.
Впрочем, наверное, вместо этого можно было бы разродиться басней о посещении меня тенями Кеведо, Онетти и Кафки, чья тень, простёршаяся над Прагой, прежде этого сама была раздавлена, расплющена тенью города.
Итак, я не написал романа, а если бы написал, он не был бы издан, а и был бы – не был бы никем прочтён, а и был бы прочтён – что с того?
Таким образом, снова подошли к тошнотворному, беспомощному самооправданию «что это пред вечностью?». Самоутешение муравья. Лето. Лета.
Увы, мир устроен так, что зачастую всё сводится к банальному дисбалансу в организме калия, натрия и магния, и европеец, будь то собравшийся покончить с собой тихий финн, буйный ирландец, либо неизвестно какой (лично мне) румын, вскочив в электричку существования и вылетев на ней на кольцевую паранойи, уже не в силах остановить процесс.
Так всё-таки что произошло со мной?
Что это: результат хирургического вмешательства в головной мозг, результат смещения мозговых структур, маниакально-депрессивный психоз, паранойя, слабоумие, эмоциональная тупость, гиперрефлексия?

Личная трагедия всегда меркнет пред статистикой...




Хрип пятый. Бог живет в яблочном пироге
........................................

Мы сидели за столом вдвоем и ели яблочный пирог. Нам было хорошо. В нас не было СТРАХА. Мы любили друг друга, наш вечер, наш дом, наш Мир... и нашего Бога. Но вскоре что-то начало происходить... Во мне поселилась БОЛЕЗНЬ, в нашем доме – СТРАХ. Мы больше не печем яблочных пирогов...
Очевидно, в тот вечер мы СЪЕЛИ НАШЕГО БОГА.
И вот сейчас, медленно опускаясь в фонящую Небытием бездну, ты робко надеешься, что, в конечном итоге, ты все-таки Гигер, а не Гитлер...
Хочется видеть себя Сигурни Уивер, бросившейся в озеро расплавленного олова и избавившей Мир от Чужого...  Но в действительности все, от чего сейчас ты избавляешь Мир, это лишь ты сам, - Чужой, брошенный этим Миром на колени и одним страшным, НЕБРЕЖНЫМ движением распоротый пополам, до пупа... При этом от Альфы до Омеги остающийся продуктом жизнедеятельности этого самого мира...
Однако винить в происходящем некого: у Колесницы Бога, этой БЕССМЫСЛЕННОЙ ГУЛАГовской ТАЧКИ, нет целей, задач и ГЛАЗ - она просто носится по краю пропасти, отправляя вниз все новые порции гниющей человеческой плоти.



Хрип шестой. Сходи, проверь
............................

Ваши сорок. Попробуете пирожок? Кетчуп? Что-нибудь еще? Здесь будете кушать? Приходите к нам еще.Будете уходить - проверьте, выключен ли газ.
Предупреждение на участке "Дорохово-Можайск";
Ход-тормоз;
Закрытые жалюзи малого контура;
Детройт дизель;
Лимузин молодоженов, протараненный товарняком на станции "Шаликово";
Станция закрыта;
Высоковольтная – разума;
Низковольтная – интуиции;
Сгоревшее сопротивление нервов;
Четвертая ступень знаний;
Манерный разговор дежурного;
Некорректное поведение диспетчера;
Бланк с зеленой полосой по диагонали;
Сервис-параллель размышлений об этом веселом осеннем карнавале.

Текст скользит по бумаге, будто та пропитана маслом из-под шпрот. В этом скольжении есть что-то анатомическое, точнее, паталого-анатомическое, что-то от эксгумации…
Финал. Все погрязло в единоитожии. В вену все еще капает осенний вечер, но все показатели – ноль, и в зрительном зале больше нет мест.
Время не лечит, – оно убивает.
День закончился, не успев начаться. Из магазинов будут выходить люди с пакетами. Это - невозмутимые и рассудительные среднестатистические жители.
Они отдают себе в этом отчет.

Кажется, там, наверху, кто-то есть...
Сходи, проверь.



Хрип седьмой. Бог слеп!
.........................

Больничные коридоры: кафель, цемент, каталки в подвале. Пустые. Уже пустые. Дальше – инфекционная, но туда - только по пропускам.
Заблуждение относительно коммуникаций? Заблуждение относительно имитирующей формы? Что дальше по списку? Мой финальный монолог? Нет ничего проще.
В одиночестве пройти к выходу, вернуться обратно на тех же основаниях. Тогда, когда имелась возможность не запоминать этого,  мы стелили постель и пили экстракт тишины, в ускользании «здесь и сейчас», но теперь все постели пусты, и кто-то уедет домой на последнем трамвае. Постели пусты, как слова «я, пожалуй, останусь». И лишь удивленные взгляды, как выстрелы в спину. Далее – завтрашний день, что внесет изменения в репертуар, но наш Бог - слепо-глухо-немой - ничего не узнает об этом.




Хрип восьмой. Умягчение злых сердец
.....................................

Писать не для того, ЧТОБЫ, а для того, чтобы НЕ.
Ночь, темно, из пяти фонарей работает только один. Чья-то сигнализация. Елки, тополя, рябина. Стоит мне подойти к окну – начинают орать вороны.
Каждую ночь в моем доме начинается шестое стихотворение трилогии.
Каждую ночь с моих стен осыпается штукатурка.
Идентифицирую себя в зеркале, дергаю рычаги, перечитываю отцовские письма…
Со свистом прокачивают кровь мою тринадцать топливных насосов, всасывают воздух через фильтры тонкой очистки…
Образ многогранен, ячеист, но все его ячейки сейчас пустуют. Я лижу эту пустоту, как лед.
«Считать себя за ничто, считать себя землей и пеплом»…
Жить - страшно. Умирать - еще страшнее.
И я не уверен, что ВСЕ ЭТО есть Твоя любовь.
Прости, я не чувствую Твоей благодати.
Верую, Господи! Помоги неверию моему!

Аминь.