Пути Господни

                ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА.

  ЕЛЕНА, красивая женщина, любящая мать, 44 года.
  АНТОН, муж ЕЛЕНЫ, профессор мединститута, хирург, 50 лет.
  ВЛАДИСЛАВ, сын ЕЛЕНЫ и РОНАЛЬДА, выпускник вуза, 22 года.
  РОНАЛЬД, отец ВЛАДИСЛАВА, предприниматель, 48 лет.
  ВАЛДА, массажистка, 45 лет.
  ЛЕНА, ЕЛЕНА двадцать два года назад.
  ТОНЧА, АНТОН двадцать два года назад.
  РОНИ, РОНАЛЬД двадцать два года назад.
  ТАНЯ, невеста ТОНЧИ, медсестра, двадцать три года.
  ВАЛДИНЯ, ВАЛДА двадцать два года назад.



                ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.

        Сцена первая.

        Москва.
   Квартира ЕЛЕНЫ и АНТОНА.
   Посередине комнаты у окна стоит диван, сбоку платяной шкаф.
   Слышны звуки современной музыки, шум голосов, смех.
   ЕЛЕНА стоит у открытого шкафа и перебирает вещи.
   АНТОН с бокалом вина сидит на диване.

ГОЛОС. «О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!» (Св. апостол Павел, Рим.11:33).

ЕЛЕНА. Как ты думаешь, дети с нами будут жить или отдельно?
АНТОН. Никак не думаю…
ЕЛЕНА. А как бы ты хотел?
АНТОН (равнодушно). Никак.
ЕЛЕНА (с упрёком). Антон!
АНТОН (взглянув на свои часы). Ну,  что ты пристаёшь ко мне с глупыми вопросами, Лена?! Откуда мне знать, где им захочется жить?
ЕЛЕНА. Я спрашиваю, как бы ты хотел?
АНТОН. Да какая мне разница…
ЕЛЕНА. Значит, ты не будешь возражать, если я предложу им  остаться  у нас?
АНТОН (раздражённо).   Да мне... (Смотрит на часы.)  Как хочешь…
ЕЛЕНА. Спасибо… (Вздыхает.)  Знать бы ещё, как лучше…
АНТОН. Кому лучше?
ЕЛЕНА. Всем.

   Звонит мобильный телефон.
   АНТОН, вздрогнув, лихорадочно быстро достаёт из кармана аппарат.

АНТОН (в трубку). Слушаю вас…  Так… Так… (Морщится.) Ну, я же отменил!..  Потому что у меня сегодня семейное торжество… (Вздыхает.) Семейное, семейное… Именно поэтому и отменил… Именно по этой причине… Свадьба сына! (Тихо.)  Но это глупо…  (С досадой.) Да я же заранее предупредил… Я же… Хорошо… Ну, хорошо, хорошо!..  (Заглядывает в шкаф, достаёт из внутреннего кармана висящего в шкафу пиджака деньги, кладёт себе в карман).  Ну, сказал же, приеду… Сейчас приеду…  (ЕЛЕНЕ.) Меня… вызывают. В район… (Кладёт телефон в карман.) Там… серьёзный случай… Наверное, буду оперировать… В общем, скоро не жди.
ЕЛЕНА. А зачем столько денег?
АНТОН (недовольно). Сколько: столько? Мне некогда ждать машину, поеду на такси…
ЕЛЕНА. Это всё на такси?
АНТОН (взрывается). Это, что,  допрос?! Я твои деньги взял?
ЕЛЕНА.  Но скорая всё равно быстрее бы доехала, чем такси…
АНТОН (резко перебивает). Так, в чём дело?!
ЕЛЕНА. В том, что сегодня не обычный день, Антон… Свадьба всё-таки…
АНТОН. Свадьба? Ну и что? Не у меня же…
ЕЛЕНА.  Но ведь Владик расстроится…
АНТОН (рассмеявшись, перебивает). Владик расстроится? Да он даже не заметит!  Не до этого ему сейчас.

   Входит ВЛАДИСЛАВ.

Да, Влад? Не заметишь потери бойца?
ВЛАДИСЛАВ. Какого бойца?
АНТОН. Меня… У меня вызов. Надо ехать.
ВЛАДИСЛАВ (пожав плечами). Надо – так надо…
АНТОН. Вот именно… (ЕЛЕНЕ.) Да, только убедительная просьба: не звонить мне – я сам позвоню. Когда освобожусь… А если уж не удержишься… А телефон мой будет отключён… Не начинай расследований…
ЕЛЕНА. О чём ты?
АНТОН. Ты знаешь, о чём!.. Скоро весь институт будет смеяться надо мной!
ЕЛЕНА. Да о чём ты?!
АНТОН (криво усмехнувшись).  Всё о том же… Откуда ты только все  телефоны знаешь?  Всех  кафедр! (Сквозь зубы.) Даже в анатомичку звонит!
ЕЛЕНА (возмущённо). Да ты что, в какую анатомичку?! Я никогда никуда не звоню! 
АНТОН (иронично). Конечно, «не звонишь». Конечно…  Это наши преподаватели придумывают, что меня  постоянно разыскивает жена!..  Ладно, некогда мне тут… Пока. (Уходит.)
ЕЛЕНА (растерянно). О чём это он, сынок?! Я вообще никогда не звоню в институт! Какая анатомичка?!
ВЛАДИСЛАВ (почесав затылок). Я думаю… это он, скорее всего,  для профилактики. Решил упредить…
ЕЛЕНА. Зачем?
ВЛАДИСЛАВ. Наверное, ему кажется, что так надо… Ма, меня прислали за вашей свадебной фотографией. Такая есть? Что-то не могу ничего подобного вспомнить...
ЕЛЕНА (внезапно растерявшись). Нет. Такой нет. Понимаешь… Э-э-э… Мы… У нас…
ВЛАДИСЛАВ. Всё ясно: не запечатлелись… А жаль: мы б сейчас полюбовались… Ладно, закрывай шкаф, пошли праздновать. (ВЛАДИСЛАВ уходит.)

    ЕЛЕНА заглядывает в угол шкафа, вынимает плечики, осторожно снимает
    чехол, бережно расправляет складки, прикладывает к себе свадебное платье
    из дорогих кружев, с грустью смотрит в зеркало. По всему видно, что это
    антиквариат. ЕЛЕНА, прижав платье к груди,  подходит к дивану, садится,
    закрывает глаза, вспоминает.
               

                Сцена вторая.

        Та же комната.
        ЕЛЕНА  всё так же сидит на диване, прижав к груди платье, вспоминает.
        Воспоминания ЕЛЕНЫ:
        ЛЕНА, стремительно вбежав в комнату, подхватывает платье, быстро надевает
        его, подходит к зеркалу.
        Неожиданно входит  РОНИ.
        Увидев ЛЕНУ в свадебном платье, испуганно замирает.

ЛЕНА (радостно).  Рони, смотри: тютелька в тютельку!
РОНИ (с сильно выраженным  прибалтийским акцентом). Тютелька в тютельку?
ЛЕНА (рассмеявшись). Да! Не понимаешь?
РОНИ. Нет.
ЛЕНА. А «точь-в-точь» понимаешь? (Смеётся.)
РОНИ (неуверенно). Не знаю…
ЛЕНА. А «как раз»? (Весело подпрыгивает, пытаясь поцеловать его в щёку.)  Или «впору»?.. Не понимаешь? Но хоть догадываешься?.. Нет?.. Я говорю о том, что это платье как на меня шито! Понимаешь?
РОНИ. Это не твоё?
ЛЕНА. Моё! Мне подарила его мама. Давно.
РОНИ. Почему?
ЛЕНА. Почему или для чего?
РОНИ. Для чего?
ЛЕНА. А ты не догадываешься? Это же свадебное…
РОНИ (потрясённо). Ты в этом платье хочешь идти со мной замуж?!
ЛЕНА (рассмеявшись). Не с тобой замуж, а за тебя!.. Конечно! Неужели оно тебе не нравится?!
РОНИ. Очень красивое. Очень богатое. Старое?
ЛЕНА. Рон, о таких вещах не говорят «старое», говорят «антикварное».
РОНИ (рассматривая кружево).  Это очень дорого…
ЛЕНА (радостно). Да! Вот видишь, какая богатая невеста тебе досталась!
РОНИ (вздохнув). Это очень красивое платье, Лена. И очень тебе идёт. И очень замечательно, что тебе его подарила мама.
ЛЕНА. Не говори «очень замечательно» - это звучит, как и «очень прекрасно»… Помнишь, я объясняла тебе превосходную степень…
РОНИ. Лена, это замечательное платье, но пожениться мы пойдём…
ЛЕНА (перебивает). Не «пожениться», а «жениться».
РОНИ (упрямо). Это я - «жениться», а мы вместе – «пожениться».
ЛЕНА. Ну, хорошо, хорошо…
РОНИ. Ты наденешь это платье на второй день.
ЛЕНА (обомлев). Почему?!
РОНИ. Потому что это очень плохая примета!
ЛЕНА. Какая примета?
РОНИ. Когда жених увидит платье невесты до свадьбы… (Уходит.)

    ЛЕНА, проводив РОНИ   растерянным взглядом, снимает платье,
        возвращает его ЕЛЕНЕ и  уходит.


                Сцена третья.

   Та же комната.
   ЕЛЕНА, тяжело поднимается с дивана, идёт к шкафу.
   В комнату возвращается  ВЛАДИСЛАВ.

ВЛАДИСЛАВ.  Мамуль, ну, ты чего? Я же сказал – пошли!.. Что случилось?
ЕЛЕНА (быстро прячет платье в шкаф). Ничего не случилось… Почему ты так решил?..
ВЛАДИСЛАВ. А почему не идёшь? Из-за отца расстроилась?
ЕЛЕНА. Да что ты! При чём тут отец?..
ВЛАДИСЛАВ (подходит к матери).  Ну я же вижу… Подумаешь, уехал… Ну и что? Ничего нового: обыкновенный вызов. Всё, как всегда…
ЕЛЕНА. Да, как всегда… Только вот свадьба у тебя не каждый день...
ВЛАДИСЛАВ. Ма, свадьба закончилась два часа назад в ресторане, а здесь так… друзья… Да и те уже скоро уходят… (Обнимает мать.) Пойдём…
ЕЛЕНА (желая закрыть шкаф, легонько отталкивает от себя сына).  Да не пойду уже - собираться надо.  Мы же можем не успеть… (Неуверенно прикрывает дверцу шкафа, задумывается.)
ВЛАДИСЛАВ (внимательно наблюдает за её действиями). Брось, что там собираться? На зимовку едем, что ли? К тому же, поезд вечером, так что, считай, завтра у нас целый день свободен. (Вдруг решительно подходит к  шкафу.)
ЕЛЕНА (прижимает дверцы спиной). Да какой там день?! Пока отоспимся, пока…
ВЛАДИСЛАВ. В поезде отоспимся…  (Мягко, но решительно отодвигает мать, открывает шкаф). Ой, мам, что это? (Достаёт платье.) Какая красота!..  Это твоё?!
ЕЛЕНА (слегка растерявшись). Ну, а чьё же, раз висит в моём шкафу? Моё…
ВЛАДИСЛАВ (восторженно). Супер! Вот это да!.. Я такое только в кино видел… Сколько же ему лет?
ЕЛЕНА. Много. Очень много. Хотя… всей истории этого платья я не знаю…  Знаю только, что во время войны твоя бабушка,  в ту пору юная девица,  обменяла его на последний мешок картошки.
ВЛАДИСЛАВ (потрясённо). Мешок картошки?! Всего-то?! За такую роскошь?!
ЕЛЕНА (грустно).  Всего-то? Во время войны мешок картошки – это спасение от голодной смерти…  Из-за этого платья  твоя бабушка со своей мамой жили на крапиве с лебедой да на одуванчиках с солодкой…
ВЛАДИСЛАВ.  На одуванчиках? Жуть! Меня б не заставили…
ЕЛЕНА (с укором). Не заставили бы… Есть нечего было, понимаешь?  Вообще, нечего… (Махнув рукой.) Э-э-э, да разве ты поймёшь? Я не могу себе такое  представить, а куда тебе…
ВЛАДИСЛАВ. А зачем же она тогда… раз нечего было…
ЕЛЕНА. А это, сынок, называется Жизнь!.. Любимого с фронта ждала, замуж за него собиралась… Мечтала, чтобы всё красиво было… И по-настоящему! Раньше ведь один раз замуж выходили – и до смерти… И показалось ей тогда, что до конца войны уже совсем ничего - наши ведь уже по Германии шагали… Посчитала, что и до лета рукой подать - не пропадут, выживут…
ВЛАДИСЛАВ. Могли бы и не выжить?! Жуть…  Так ведь и дед мог бы не вернуться… Сколько наших полегло уже даже после Победы!..
ЕЛЕНА. Да, могли бы и не выжить, но она верила, что выживут! Верила, что и любимый её вернётся! Надеялась. Потому что любила. Потому что это и есть жизнь!
ВЛАДИСЛАВ (задумчиво). Потому что верила, надеялась, любила… Вера, надежда, любовь… ровняется жизнь? Надо же! Никогда раньше об этом не задумывался даже… (Рассматривает платье.) И платье  пригодилось, да?
ЕЛЕНА. Да. И оказалось счастливым, ведь они прожили вместе  двадцать два года, пока смерть не разлучила их: отец мой, твой дед, умер от последствий тяжёлых ранений, а мама… бабушка… просто не смогла без него жить…
ВЛАДИСЛАВ. И это платье  досталось тебе… А тебе оно… принесло счастье?  Наверное, ты в нём была необыкновенно красивой!.. Жаль, что нет  свадебных фотографий...  Представляю, каким был отец! (Усмехнувшись, качает головой.) Даже странно…
ЕЛЕНА (грустно). Что, странно?
ВЛАДИСЛАВ. Ну, что отец тоже когда-то был женихом… Сходил с ума от счастья… Просто не верится даже, что он вообще мог хоть когда-нибудь сходить с ума от счастья… Мам, а во что он был одет? Тоже в чём-то из дедовских сундуков?
ЕЛЕНА (растерянно). Нет… Нет, у нас всё было не так… Понимаешь…  Я давно хотела тебе рассказать… Ещё когда ты был маленьким… Но отец… (Тихо.) Антон… Э-э-э…

                Слышится звонок домофона.

О, это, наверное, он… Вернулся…
ВЛАДИСЛАВ (с сомнением). Да ну… Чего бы ему в домофон звонить? Это, наверное, кто-то из гостей, преждевременно ушедших, но вовремя опомнившихся. (Идёт к двери.)
ЕЛЕНА (с надеждой в голосе). Нет, всё же, я, думаю, это он…  А звонит… Ключи забыл...
ВЛАДИСЛАВ. Сомневаюсь… (Выходит.)
ЕЛЕНА (вдогонку). Да он, он… Одумался… (С волнением.) Наверное, одумался… Должен был одуматься…

   Быстро прячет платье в шкаф.
   ВЛАДИСЛАВ возвращается.

ВЛАДИСЛАВ. Ма, а когда отец едет на Валдай?
ЕЛЕНА (удивлённо). Валдай? Какой Валдай? Почему, Валдай?
ВЛАДИСЛАВ.  Не знаю. Тётка какая-то к нему пришла… По домофону сказала, что у неё билет на самолёт… На Валдай… Я впустил.
ЕЛЕНА.  Да какой Валдай? Откуда?! И кто туда на самолёте летает?
ВЛАДИСЛАВ (пожав плечами). Не знаю…  Сейчас придёт - узнаем… (Смотрит на часы.)  Странно: ночь ведь уже… Это у какой же фирмы круглосуточная доставка?

                Слышится звонок в дверь.

О, пришла уже.

            ЕЛЕНА  спешно достаёт телефон, набирает номер.
          В трубке тут же раздаётся голос оператора, сообщающий, что абонент   
                вне зоны досягаемости. Она растеряна.
              Входят ВЛАДИСЛАВ и ВАЛДА.

ЕЛЕНА (жестом предлагая сесть).  Добрый вечер, проходите… Я должна перед вами извиниться, но… Антона Казимировича дома нет. Ему пришлось срочно уехать… Неожиданный вызов… Он хирург… А я, к сожалению, не в курсе, что он едет на Валдай… И дозвониться не могу: он… на операции… Мне жаль, но, боюсь, вы зря потратили время…

                Слышатся голоса, зовущие ВЛАДИСЛАВА.
 
ВЛАДИСЛАВ (уходя). Ма, если буду нужен…
ЕЛЕНА. Иди, иди...

АНТОН уходит.
ВАЛДА, удивлённо всматриваясь в лицо ЕЛЕНЫ, встаёт, подходит.

Так что… 
ВАЛДА (с прибалтийским акцентом). Лена, это ты?! 
ЕЛЕНА (растерянно).  Извините…
ВАЛДА. Я Валда… Не узнаёшь?.. Вспомни Апексне…
ЕЛЕНА. Валда… (Всматривается в лицо гостьи.) Валда?! (Потрясённо.) Массажистка?!
ВАЛДА. Да.
ЕЛЕНА. А при чём тут Валдай?
ВАЛДА. Какой Валдай?
ЕЛЕНА (догадывается). Ой, это, видимо,  Владу послышалось…Ты представилась «Валда», а он услышал… Господи, Валда! Гостья из прошлого… Не может быть!
ВАЛДА. Получается, что может…  Всё может… И то, что я здесь… И то, что ты жена  Антона… Надо же…  Никогда бы не подумать, что ты можешь стать его женой… Кто угодно, но ты…
ЕЛЕНА. Почему же…
ВАЛДА. Ну… Вы ведь с Рональдом так любили друг друга…
ЕЛЕНА. Ты помнишь об этом?
ВАЛДА. Конечно. Как не помнить? Я ведь тогда безумно тебе завидовать… И не одна я.
ЕЛЕНА. Завидовала? Почему?
ВАЛДА. Да как же… Приехала какая-то невзрачная девочка и сразу же влюбить в себя самого лучшего жениха. Рональд у нас был и красавцем, и не бедным, и… Ну, в общем,  парень, что надо! Многие мечтали с ним замуж…
ЕЛЕНА (поправляет). За него… (Направляется к двери). Я принесу кофе… Или чая?
ВАЛДА. Лучше кофе…

           ЕЛЕНА уходит. ВАЛДА, закрыв лицо ладонями, тяжело вздыхает.


                Сцена четвёртая.

            Та же комната.
   ВАЛДА, закрыв лицо ладонями, всё так сидит на стуле.
   ВАЛДА вспоминает:
   в комнату входят РОНИ и ВАЛДИНЯ.  РОНИ прихрамывает.
     (Герои говорят с сильно выраженным прибалтийским акцентом.)

ВАЛДИНЯ. Снимай брюки, ложись – сейчас всё поправляем. (Накрывает диван простынёй.)
РОНИ. Поправим… Почему ты говоришь по-русски?  (Раздевается.)
ВАЛДИНЯ. Мне нужно тренироваться…
РОНИ. Что, Валдиня, всё ещё мечтаешь уехать в Москву?
ВАЛДИНЯ. Мечтаю, Рони, просто уехать… Всё равно, где, только уехать…
РОНИ (поправляет). Всё равно, куда… (Ложится.)
ВАЛДИНЯ. Labi… (Ощупывает его.) 
РОНИ. Говори по-русски.
ВАЛДИНЯ. Хорошо… Доктор сказал, среднюю ягодичную потянул… (Осторожно надавливает.) Больно?
РОНИ. Нет… Глубже…
ВАЛДИНЯ.  А так?
РОНИ. Малую потянул...
ВАЛДИНЯ. Вот здесь?
РОНИ. У-у-у!..
ВАЛДИНЯ. Поняла. Как же это ты так неосторожно? Скоро же за рубеж…
РОНИ. Вот и лечи…
ВАЛДИНЯ. А что мне за это будет?.. (Смазывает руки кремом.) Шутка – шутка… Я сдвину трусы – мешают… Мог бы и вообще снять… Ну, теперь терпи…  (Приступает к массажу.)  Говорят, ты влюбился…
РОНИ. Пусть говорят…
ВАЛДИНЯ. Татьяну уже забыл?
РОНИ. Валда, что ты хочешь?
ВАЛДИНЯ. Просто… (С силой давит на мышцу.)
РОНИ. Ой! Ты с ума сошла?! Больно!
ВАЛДИНЯ. А я предупреждила: терпи.
РОНИ. Предупредила.
ВАЛДИНЯ. Хорошо… Скажи, чем я плохее… плоше…
РОНИ (подсказывает). Хуже…
ВАЛДИНЯ. Я хуже?..
РОНИ. Надо говорить «Чем я хуже?»
ВАЛДИНЯ. А-а-а… Чем я хуже… других девчонок?
РОНИ. Ничем. Валдиня, ты хорошая. Просто ещё не нашла свою любовь…
ВАЛДИНЯ. Я давно нашла.
РОНИ. Антона?
ВАЛДИНЯ. При чём тут Антон?.. Он так… Подумала, что, может, он…
РОНИ. Может, Антон тебя полюбить и бросить Таню?
ВАЛДИНЯ. Да! Думала! Зачем ему эта медсестричка?! Я лучше! Богаче!.. Рони!.. Уехать хочу – не могу!..
РОНИ. Чего, не могу?
ВАЛДИНЯ. Без тебя не могу! Люблю! Тебя! Очень! Очень… (Сбрасывает с себя халат и  быстро ложится к РОНИ.)
РОНИ. Ты с ума сошла!!! (Решительно сталкивает её с дивана, поднимается.)
ВАЛДИНЯ. Да никто не заходит, Рони! Я закрыла дверь!.. И не будет знать никто!..
РОНИ. Валда, зачем ты так себя унижаешься?! (Одевается.)
ВАЛДИНЯ (вскакивает с дивана). Ах, так… (Проворно достаёт из-под дивана фотоаппарат, фотографирует одевающегося РОНИ.)
РОНИ. А это зачем?
ВАЛДИНЯ. Ей покажу! Твоей…
РОНИ. Послушай, ты уже разрушила любовь Тани и Антона, но разве тебе стало лучше? Разрушь ещё нам… И что? Чем разрушить жизнь другим, лучше начинай строй свою! (Уходит.)

   ВАЛДИНЯ понуро одевается, снимает с дивана простыню, аккуратно складывает
        её, выходит.

                Сцена пятая.

   Та же комната.
   ВАЛДА всё так же сидит на стуле, закрыв ладонями лицо.
   Возвращается ЕЛЕНА с подносом в руках.

ЕЛЕНА (подаёт кофе). Что-то ты загрустила…
ВАЛДА. Да… Молодость вспомнила… Так почему же вы расстались?
ЕЛЕНА. Как?.. Ты ничего не знаешь?! Вы ведь тогда все вместе уехали в Германию…
ВАЛДА. И что?
ЕЛЕНА. И…
ВАЛДА. И?.. Потом почти все вернулись… Кто раньше, кто потом.
ЕЛЕНА. Почти все?
ВАЛДА. Ну, я вот осталась, потому что вышла замуж с хирургом, который делал мне операцию… После той автокатастрофы… Ты же, конечно, знаешь про автокатастрофу?
ЕЛЕНА. Знаю. Были жертвы…
ВАЛДА. Жертвы? Нет. Мы тогда здорово разбились, но, слава богу, без жертв. Некоторые, правда, искалечились…
ЕЛЕНА.  А умереть вскоре от последствий аварии – это, значит, без жертв?
ВАЛДА. Умереть?! А я ни о чём таком не знаю…
ЕЛЕНА. Не знаешь? Расскажи тогда, что знаешь.
ВАЛДА. О ком?
ЕЛЕНА (растерянно). Ну… о ком знаешь…
ВАЛДА (понимающе усмехнувшись). О Рональде я знаю только то, что он долго лечиться в госпитале в Бонне, а потом… Потом… он уехал…
ЕЛЕНА. Куда?!
ВАЛДА. Не знаю… Вернулся, наверное…
ЕЛЕНА. Куда?!!
ВАЛДА. В Союз…
ЕЛЕНА (задумчиво). Значит, это случилось уже в Союзе?.. А я думала, что в Германии… А куда конкретно он вернулся?!
ВАЛДА. Представления не имею! (ВАЛДА с недоверием смотрит на ЕЛЕНУ.) Неужели ты на самом деле ничего не знаешь?.. С того самого времени?
ЕЛЕНА (с отчаяньем в голосе). Не знаю... То есть, знаю, но как это случилось и где, не знаю…
ВАЛДА (оглянувшись). А, может, ты и не хотела уже ничего знать? Зачем?.. Так? (Показывает на обстановку в комнате.)
ЕЛЕНА. Нет, не так! Не так… Я искала его. Знала бы ты, как я его искала! Я только разве что только у Господа Бога на приёме не была! Но… Сама знаешь, какие были времена…
ВАЛДА. И в Латвии?
ЕЛЕНА. И в Латвии…
ВАЛДА. А когда это было?
ЕЛЕНА (растерявшись).  Ну-у-у… Давно. В общем… Да, давно…
ВАЛДА. А что же ты потом его не искала? После «давно»? Времена ведь изменились…
ЕЛЕНА. Да, времена изменились… Только поздно уже было... Я ведь ещё до этих изменившихся времён узнала, что… что  больше его искать не надо… 
ВАЛДА. Почему?!
ЕЛЕНА. Как, почему?.. Потому что… умер…
ВАЛДА (потрясённо). Умер?! Когда?!
ЕЛЕНА (шёпотом). Давно… Вскоре после той аварии… Так и не оправился…
ВАЛДА (удивлённо). Вскоре? Не может быть! Кто тебе такое рассказать?
ЕЛЕНА. Рассказать… его друг.
ВАЛДА. Друг? Какой друг? Ты знаешь его?
ЕЛЕНА. Нет…
ВАЛДА. Нет? А как же ты  верить?
ЕЛЕНА (с ужасом в голосе). Не знаю… Но… Но Антон… тоже подтвердил…
ВАЛДА. Какой Антон?.. А, ну да, Антон… А что он подтвердил? Что Рональд умер? Он быть на похоронах? Или видеть документы?
ЕЛЕНА (окончательно растерявшись). Нет… Не знаю… (Нашлась.) Но ведь Рональд… Он ведь… Он ведь тоже… Он ведь тоже меня не нашёл… А меня найти - никакого труда… Значит, не искал. А если не искал, то…
ВАЛДА (согласно кивнув). Да. Понимаю. Не искать тебя он мог только…  если умереть… Но я…
ЕЛЕНА (перебивает). Да, Валда, да!
ВАЛДА. Не понимаю… 
ЕЛЕНА. Он умер…
ВАЛДА. Не может быть… (Она отворачивается, чтобы скрыть набежавшие вдруг слёзы.) Не может быть… Не может… (Берёт себя в руки,  смотрит вокруг.) А вы, по-моему, неплохо живёте…
ЕЛЕНА. Ты приехала в Москву к Антону?
ВАЛДА. Нет… Привезла  своего мужа-немца на экскурсию… Он в России никогда не быть… Вот, есть время – подумала: почему не встретить с кем-нибудь из бывших знакомых? Например, с Антоном. Знаю, он в Москве… Оставила мужа в ресторане… через дорогу от вашего дома… И…
ЕЛЕНА (перебивает). Так ты знала, где мы живём?
ВАЛДА. Нет, в институте вашем узнала сегодня… Позвонила… так… неуверенно…  А мне дали телефон. И адрес … (Взглянув на недовольную ЕЛЕНУ.) Да ты не волнуйся, у меня скоро самолёт…
ЕЛЕНА. Вот так просто дали наш адрес?!
ВАЛДА. Ну, да… Я тоже удивиться… Но вы живёте рядом с аэровокзалом, а время ещё много – и я решила… Хотя, нет… Не так! Прости… Не буду скрывать. И, правда, зачем? Я очень хотела  встретить с Антоном…  Очень. (Вдруг решительно.) Я это даже запланировала. Ещё дома… Понимаешь, мне заверили, что Антон обо всех всё знает, потому что тогда все связываться друг с другом через него… И я надеяться… Я очень надеяться, что он… что он и о нём тоже знает…
ЕЛЕНА. О ком?
ВАЛДА (решительно). О Рональде…
ЕЛЕНА (с нескрываемым удивлением). О Рональде?!
ВАЛДА. Да… Не одна ты его любила…
ЕЛЕНА. Надо же… Так ты его тоже искала?
ВАЛДА. Нет. Зачем? Он ведь не по мне сходил с ума… Просто хотела узнать, где он сейчас? Как? (С укором.) Я ведь думала, что он с тобой… Что счастливый…
ЕЛЕНА. Ты словно упрекаешь меня в чём-то…
ВАЛДА. Да что ты, что ты… Бог с тобой… Каждый устраивается, как может… Но вот что ты с Антоном… Этого не понимать…
ЕЛЕНА.  А что же здесь такого…
ВАЛДА. Да ничего такого… Кроме того: они всегда были враги. А Антон Рональда просто не выносил! Всегда… всегда… не могу вспомнить слово… подсовывал его…   Или… как…
ЕЛЕНА. Подставлял.
ВАЛДА. Да! Всегда!.. Всегда старался унизить, грязью а… о…
ЕЛЕНА. Облить?!
ВАЛДА. Да!
ЕЛЕНА. Не может быть!
ВАЛДА. А ты не знала?!


                Сцена шестая.

                Москва.
   Квартира ЕЛЕНЫ и АНТОНА.
   Прошло несколько часов. Ночь.
   В тёмной комнате на диване сидят ЕЛЕНА и АНТОН.

АНТОН. Значит, всё-таки едешь…
ЕЛЕНА. Конечно. 
АНТОН. И молодых с собой берёшь.
ЕЛЕНА. Но мы же за полгода ещё запланировали эту поездку…И потом… это одно из условий нашего с тобой договора.
АНТОН. Какого договора?
ЕЛЕНА. Не делай вид, что ты всё забыл.
АНТОН. О чём ты?!
ЕЛЕНА. Антон, в конце-то концов!..  Мне тоже непросто, но… Я обещала рассказать – и расскажу…
АНТОН. Кому ты обещала, Лена?!?
ЕЛЕНА. Себе… Тебе… Крошечному Владику… (Тихо.) Рональду.
АНТОН. Кому? Рональду?! Это когда же ты ему обещала?!
ЕЛЕНА. Ну, не буквально ему, а… ему… в своей душе.
АНТОН. В своей душе!.. Он бросил вас, а ты…
ЕЛЕНА. Неправда! Никого он не бросал – ты же знаешь! Просто… так сложилось.
АНТОН (усмехнувшись). Ах, сложилось…
ЕЛЕНА. Да, сложилось!..  Сколько можно повторять: Рональд не знал, что у нас будет ребёнок.
АНТОН. Да какая разница, знал он об этом или нет! Пусть не знал о ребёнке… Пусть…Но тебя-то он бросил! 
ЕЛЕНА. Не надо…
АНТОН. Что не надо, Леночка?! Ты же едва не умерла тогда! Если бы не я…
ЕЛЕНА (перебивает).  Ах, вот в чём дело: если бы не ты… Да, если бы не ты… (Вздыхает.)  Ты нас пожалел… подобрал… обогрел… Я помню об этом, Антон. И всегда буду помнить. Но мой ребёнок должен знать, кто его отец… К тому же, это  было одним из условий…
АНТОН (удивлённо). Да что ты?! Подумать только: у неё ещё даже были условия?! Я  из нищеты её выдернул!.. В столицу привёз!.. И не в какую-то там коммуналку, а в роскошную квартиру! Дал фамилию, престижную работу!.. Ребёнка усыновил!.. А она, оказывается, ещё условия мне ставила?!
ЕЛЕНА. Это условие не меня касалось, а моего сына! Я ведь хотела, чтобы Владик с детства знал, кто его настоящий отец, но ты сказал, что для психики ребёнка будет лучше не раздваиваться, не мучиться, не высматривать в каждом встречном мужчине своего отца, а гармонично развиваться в полной  семье… А потом, когда он станет взрослым и уже адекватно начнёт воспринимать мир, мы ему всё и расскажем. Ты хороший психолог, ты убедил меня – и я согласилась.
АНТОН. И правильно сделала. А что хочешь сделать теперь?! Сотворить несусветную глупость! На кой?..

       В комнату, не включая свет, входит ВЛАДИСЛАВ. Сначала он что-то ищет
       за дверью, потом за диваном, наконец, замечает родителей.

ВЛАДИСЛАВ (испуганно). Господи, как вы меня напугали! Вы чего это сидите в темноте?
ЕЛЕНА. А ты что здесь ищешь?
АНТОН. В брачную-то ночь…
ВЛАДИСЛАВ. Подарки ищу.
ЕЛЕНА. Какие подарки? (Включает настольную лампу.)
ВЛАДИСЛАВ. Свадебные.
АНТОН. Я думал, что в такую ночь люди занимаются совсем другим…
ВЛАДИСЛАВ. Ой, па, брось: брачная ночь у нас была год назад. Это у вас нельзя было до свадьбы, а у нас, слава Богу, можно.
ЕЛЕНА. И у нас, сын, тоже было можно… Если любовь…
ВЛАДИСЛАВ. О-о-о, какая вдруг открывается правда! Надо же, вы прямо-таки  начали расти в моих глазах! Отец, я тобой горжусь.
ЕЛЕНА (растерянно). Сынок…
АНТОН (перебивает). Так что ты ищешь? Все подарки мы отнесли в твою комнату.
ВЛАДИСЛАВ. А собака вам случайно не попадалась? (Оглядываясь.) Куда ж она могла деться?..
ЕЛЕНА. Какая собака? Вам подарили собаку?!
ВЛАДИСЛАВ. Не пугайся: речь идёт о большой мягкой игрушке. Мы с Арихой сами её купили…
ЕЛЕНА. А-а-а, игрушка… Слава Богу, а то я уже испугалась: ведь нам нельзя заводить собак - они у нас долго не живут...
АНТОН. Да, не везёт нам с собаками.
ВЛАДИСЛАВ. Или собакам с нами… (Оглядывается.)  Да где ж она может быть?!
ЕЛЕНА. А что за срочность такая? Завтра найдёте.
ВЛАДИСЛАВ. Нет, надо сегодня: мы ведь уже укладываем чемоданы – днём-то будет не до того: очередная партия друзей навалит, а в семь уже поезд… (Продолжает искать.) 
ЕЛЕНА. А игрушка вам зачем?
ВЛАДИСЛАВ. Да мы эту псину хотим отвезти рижанам в подарок.
АНТОН (с досадой). Значит,  всё-таки едете?
ВЛАДИСЛАВ. А у кого по этому поводу сомнения? Лично у меня - нет. (Присаживается к родителям на диван.) К тому же… мне сегодня снился такой интересный сон… Я не суеверный, но… каким-то уж очень реальным он был… И заснул-то я всего минут на двадцать, а вот успел увидеть… Я гулял по милому аккуратному зелёному прибалтийскому городку… потом вышел к озеру и понял, что я в Апексне… Было явное ощущение, что я  узнал его. Именно, узнал! Словно я был уже там…
ЕЛЕНА. Так ты и был там. Не просто был – жил!
АНТОН (ЕЛЕНЕ). О, боже, какие глупости! Как он мог узнать город, если  мы увезли его, когда ему был всего лишь годик?!
ВЛАДИСЛАВ. А мне почему-то кажется, что узнал…  И во сне я всё вспомнил…  Вот даже сейчас отчётливо вижу вокзал, универмаг, что напротив…  Улицу, где мы жили… Даже дом, подъезд…

                Сцена седьмая.

       Та же комната.
       АНТОН, насупившись, всё так же сидит на диване. ВЛАДИСЛАВ, лучезарно
       улыбаясь, рассказывает свой сон. ЕЛЕНА задумывается.
       ЕЛЕНА вспоминает:
      в комнату, обнявшись, вбегают РОНИ и ЛЕНА.

ЛЕНА. Какая, оказывается, в Прибалтике потрясающая осень! Столько солнца! Столько тепла!
РОНИ (озадаченно). Ты не поверишь, но в Прибалтике никогда ещё не быть такой осени! Тем более, столько солнца и тепла… Я озадаченен…
ЛЕНА. Озадачен.
РОНИ. Озадачен… Всегда хмуро и сыро…
ЛЕНА (рассмеявшись). Неправда!
РОНИ. Правда… А знаешь, я понял: это всё сделала твоя улыбка!  Это всё сделала ты! Ты колдунья! (Обнимает ЛЕНУ.)
ЛЕНА. Если бы и правда я была колдуньей!.. Если бы и правда… А я просто человек… И мне страшно…
РОНИ. Страшно? Посмотри, какой я большой! Я тебя защит… защиш…
ЛЕНА. Защищу.
РОНИ. Да! Я тебя защищу. Я всегда буду рядом. Мы всегда будем вместе. Всю жизнь. И станем старыми вместе… Будем ходить вот так… (Смеясь, изображает старика.) Ох, Ох…
ЛЕНА. Нет, я никогда не буду так ходить!
РОНИ. А-а-а, да! Ты будешь ходить вот так… Как утка… (Изображает.)
ЛЕНА. Почему я должна так?..
РОНИ. Потому что так ходят все толстые тёти…
ЛЕНА (шутя, набрасывается на РОНИ). Ах, ты, мерзкий сгорбленный старик! Я никогда не буду толстой!

        ЛЕНА, шутя, колотит его кулаками, РОНИ подхватывает её на руки, кружит.

РОНИ. А как мы назовём своего первунца?
ЛЕНА. Первенца!
РОНИ. Первенца. Первенца… Первенца! Какое красивое слово, Лена! Правда?
ЛЕНА. Правда. Первенца мы назовём так, как захочешь ты.
РОНИ. Тогда мы назовём его Леной.
ЛЕНА (рассмеявшись). Смешно звучит: назовём его Леной… Хочешь назвать её Леной?.. Ну, не знаю… А если мальчик?
РОНИ. Владиславом.
ЛЕНА. Почему?
РОНИ. Не знаю…  Почему-то с детства люблю это имя…
ЛЕНА (нежно целуя РОНИ). Мне тоже нравится это имя. А насчёт Лены… Ты всё-таки подумай: ну, зачем нам две Лены?
РОНИ. Но ты же сказала: как я сам захочу…
ЛЕНА (прижимаясь к РОНИ). Мне ещё никогда в жизни не было так хорошо… И ещё никогда не было так страшно…
РОНИ. Ну, что ты?! Чего бояться?
ЛЕНА. Не знаю… Боюсь, что это всё - сон…


                Сцена восьмая.

     Та же комната.
     Задумавшаяся ЕЛЕНА и насупленный АНТОН всё так же сидят на диване.
                ВЛАДИСЛАВ продолжает рассказывать свой сон.

ВЛАДИСЛАВ. Ещё мне приснилась ты, мама, и…
ЕЛЕНА (затаив дыхание).  И?..
ВЛАДИСЛАВ. И тень… Непонятная  какая-то… Большая…  Но тень человека… Именно человека…
АНТОН (вскакивает). Господи, Влад, у тебя через месяц защита диплома, а ты как с цепи сорвался: свадьба, потом эта легкомысленная поездка… Как это всё несерьёзно!  Ты совсем не думаешь о своём будущем!
ВЛАДИСЛАВ. Па, ты будешь смеяться, но…    я вдруг  понял, что, как раз-таки,  впервые очень серьёзно о нём задумался, потому что мне просто нестерпимо захотелось встретиться с прошлым: посмотреть на город, где вы полюбили друг друга, и где я потом родился; подышать воздухом, который я вдохнул впервые в жизни… Увидеть людей, что  помнят меня в пелёнках… Родители, а у нас остался там кто-нибудь?
АНТОН. Никого. Мы же туда попали по распределению... После окончания учёбы твою мать направили преподавать русский язык в профессионально-техническое училище, а я уже работал врачом в знаменитой по тем временам баскетбольной команде. У нас там даже никаких знакомых не осталось – все разъехались.
ЕЛЕНА. Да… Только одни Янковские…
АНТОН. Но Янковские в Риге…
ЕЛЕНА. Да, только в Риге.
ВЛАДИСЛАВ. А куда делась та баскетбольная команда?
АНТОН. О, это давняя и даже, я бы сказал, позорная история для нашей страны…
ЕЛЕНА (перебивает). Ничего позорного в этом нет! Просто… время было такое. Понимаешь, сын, это была латышская баскетбольная команда высшего класса, а спорткомитет не давал ей возможности показать себя на все сто, так как существовали ещё литовская и российская команды. Они тоже были классными, но если бы условия для всех были равными, наши бы себя показали!
АНТОН (насмешливо). Показали бы… А что ж они тогда не показали себя на Западе? Там-то, куда они сбежали,  им же наверняка предоставили равные возможности.
ЕЛЕНА (удивлённо). Ты так говоришь, как будто ничего не знаешь! Как будто они не попали в ту страшную автокатастрофу сразу же после предоставления им  политического убежища…
АНТОН (с сарказмом). Видишь, Влад, какие были времена: даже  спортсмены могли просить политического убежища.
ЕЛЕНА. Но тогда иначе было нельзя! Ты же это прекрасно помнишь!
ВЛАДИСЛАВ. А что за автокатастрофа? И что, команда? Погибли?
ЕЛЕНА. Нет… не погибли… (Внимательно смотрит на АНТОНА.)
ВЛАДИСЛАВ. Слава Богу!
АНТОН. Тогда не погибли, но потом…   
ВЛАДИСЛАВ (находит мягкую игрушку) О, вот она! Нашлась!.. Побегу,  обрадую жену…  (Выбегает из комнаты.)
АНТОН (перехватывая взгляд жены). Ты что-то хочешь мне сказать?
ЕЛЕНА. Не знаю…
АНТОН. Говори, говори…
ЕЛЕНА. Сегодня… Не поверишь, но… Да, это очень странно, что именно сегодня… Но именно тогда, когда ты умчался к своей м-м-м…
АНТОН. Короче!
ЕЛЕНА. У меня произошла встреча с прошлым…
АНТОН (замер). Что?..
ЕЛЕНА. Да.
АНТОН (растерянно). И…
ЕЛЕНА.  Даже не знаю, стоит ли…
АНТОН (вспыхнув). Лучше рассказать.
ЕЛЕНА (усмехнулась).  Кому лучше?..
АНТОН. Лена!
ЕЛЕНА (устало).  С Валдой.
АНТОН (удивлённо). С Валдой?!
ЕЛЕНА. Да, всего лишь с Валдой, а ты думал, с кем?
АНТОН. Я ничего не думал.
ЕЛЕНА. А оказывается, с Валдой. Надо же, как ты сразу её вспомнил…
АНТОН (пожимая плечами). Массажистка команды… Что же её не вспомнить…Так она всё-таки вернулась в Россию?!
ЕЛЕНА. Нет, не вернулась. В гости приезжала в наш город.  Вот и к нам решила… К тебе… У неё было время перед отлётом… Хотела  встретиться…  С тобой... Ох, как она была удивлена, что я твоя жена!.. (Недовольно.) Кстати, почему  в твоём институте всем желающим раздают наш домашний адрес?! 
АНТОН. Да пусть раздают – мне, что, жалко, что ли?.. Ну и что эта Валда тебе сообщила?
ЕЛЕНА. Да, в общем, немного… К сожалению… Сказала, что  практически сразу же после той аварии вышла замуж за местного травматолога, который лечил её. У неё было два открытых перелома… Сказала, что всех членов команды с места происшествия развезли по разным клиникам… И они потерялись… (С отчаяньем в голосе.) И она больше ничего ни о ком не знает! (Закрывает лицо ладонями, но тут же убирает их и внимательно смотрит на АНТОНА.) Но никто не погиб…
АНТОН. Ну, тогда не погиб… Так… Ты никуда не едешь! С твоими-то нервами! Это я как доктор тебе говорю: встреча с городом из прошлого совсем подорвёт твою психику…
ЕЛЕНА. Что значит, совсем подорвёт?! Я еду! И мне надоело уже постоянно слышать о моём подорванном здоровье и ранимой психике – хватит уже меня зомбировать!
АНТОН (сквозь зубы). Успокойся.
ЕЛЕНА. А я спокойна! Спокойна, как никогда!.. К тому же, это необходимо не только мне, но и Владу. Ему сон приснился, а ко мне Валда вот вдруг явилась… Разве это не знаки свыше?.. И потом – Влад женился! А значит,  тянуть больше нельзя: сын должен всё узнать!

    В комнату входит ВЛАДИСЛАВ.

ВЛАДИСЛАВ. И узнаю, будьте спокойны… А потом обсудим, мог я в год запомнить город или нет. Мамуль, а после Апексне ты сразу уедешь домой или останешься в Риге?
ЕЛЕНА. Даже не знаю… Вообще-то, я соскучилась по нашим рижанам.
ВЛАДИСЛАВ. Так, давай, останемся вместе. Поедем к Янковским на дачу в Царникава загорать... А? Смешное название: Цар-ни-ка-ва… Да? Вот интересно, как будет Царникава по-русски?
АНТОН. Это же название! Так и будет.
ВЛАДИСЛАВ. Не скажи… Как латыши обзывают наш город? Мас-ка-ва, а правильно - Моск-ва. Значит, следуя их правилам, Цар-ни-ка-ва по-русски будет Цор-ник-ва.

     Все смеются.
    Раздаётся звонок мобильного телефона.
    АНТОН вздрагивает, суетливо копается в кармане, достаёт трубку и, взглянув
        на дисплей, тут же отключает его.

АНТОН (оправдываясь). Достали уже! Даже ночью не дают покоя!
ЕЛЕНА. А кто это?
АНТОН. Незнакомый номер…
ЕЛЕНА.  Вот видишь?! В три часа ночи звонит неизвестно кто! Сегодня же скажи в институте, чтобы больше не смели никому сообщать твои координаты!

   Снова раздаётся звонок телефона, но уже с другой мелодией.
   ВЛАДИСЛАВ вытаскивает из кармана свой телефон.

ВЛАДИСЛАВ (посмотрев на дисплей, включает). Привет, Машка. Ты чего это так поздно, случилось что?..  Я-то, понятно, почему не сплю: у меня брачная ночь, а вот почему не спишь ты?.. Что? Где мой отец? (Смотрит на АНТОНА.)

    АНТОН испуганно машет руками, показывая, что его нет.

Спит, наверное… Операция у него сегодня сложная была, недавно только вернулся – устал… Должен был позвонить?.. Забыл, значит – то свадьба моя, то операция – день и прошёл... Сейчас должен был позвонить?! В три часа ночи?.. А-а-а, у тебя же  через две недели защита. Тогда, конечно, обязан был позвонить, но старенький он уже – склероз, видимо!..  Да не издеваюсь я – просто настроение хорошее: брачная ночь всё-таки… Ладно, пока… Спи спокойно, дорогой друг. (Кладёт телефон в карман.)
АНТОН (испуганно). Ты что это такое сейчас сказал?! Кто так говорит?! Такое только над гробом говорят! Ты с ума сошёл - такое говорить живому человеку!
ВЛАДИСЛАВ. А ты чего так всполошился? Это наша молодёжная лексика – мы со всеми так прощаемся. И уже давно. До сих пор никто не умер. Так что, не бери в голову: ничего с твоей Машкой не случится.
АНТОН (истерично). Что значит «с твоей»?! Я её руководитель! И прекрати  разводить демагогию!
ВЛАДИСЛАВ. Ой, па, достал! Руководитель – так руководитель, мне какое дело? Просто так сказал.
АНТОН (недовольно). Просто так он сказал! Да вы сейчас ничего просто так не делаете!
ВЛАДИСЛАВ. Так, всё: я пошёл спать – зашёл к вам по привычке, чтобы пожелать спокойной ночи. (Устало.) Ой, четвёртый час уже! Может, вообще не ложиться?..
ЕЛЕНА. Почему?
ВЛАДИСЛАВ. Да мне к открытию метро надо быть на нашей станции.
АНТОН (всё ещё недовольно). Интересно, зачем? Что за  свидание такое раннее? Пока жена спит…
ВЛАДИСЛАВ (не обращая внимания на язвительную интонацию). Кошку надо найти… Вы сегодня в метро случайно не видели кошку?
ЕЛЕНА. Какую кошку?
АНТОН. В каком метро?
ВЛАДИСЛАВ. В нашем. На нашей станции.
АНТОН. Что за чушь?
ЕЛЕНА. Сынок, ну что ты придумал? Какая в метро может быть кошка?
ВЛАДИСЛАВ. Обыкновенная: серая домашняя.
АНТОН. Такого не может быть!
ВЛАДИСЛАВ. Может.
АНТОН. Откуда?!
ВЛАДИСЛАВ. Я принёс.
ЕЛЕНА (потрясённо). Зачем?!
ВЛАДИСЛАВ. Желание своей новоиспечённой жены исполнял. Она сказала, что обещала своей кошке показать метро…  Сама кошка просила... Сон моей жене такой был. Вот я и понёс… Когда Пашку провожали… Кошка на всё и всех смотрела с нескрываемым любопытством, но когда появился и затарахтел поезд, она вдруг испугалась и выпрыгнула из сумки. И убежала. Я даже не успел заметить, куда. Объявлять розыск было некогда – спешили к оставшимся гостям. Вот я и решил отложить до утра.
АНТОН. Ну, надо же, до чего может дойти взрослый человек! А ведь это всё алкоголь и распущенность!
ЕЛЕНА (АНТОНУ). Какой алкоголь?! Влад же вообще не пьёт!
ВЛАДИСЛАВ. Значит, распущенность…

                ВЛАДИСЛАВ уходит.

ЕЛЕНА. Представляю, как кошке сейчас там страшно и одиноко … И холодно.
АНТОН. А холодно-то с чего?.. Лето почти.
ЕЛЕНА. От одиночества…   АНТОН, может, ты всё-таки поедешь с нами?
АНТОН. Нечего мне там делать. Да и некогда.
ЕЛЕНА. Ах, да, у Маши же скоро защита. Как же ты оставишь её на несколько дней одну, если даже по ночам должен ей звонить?!
АНТОН. Да! У Маши защита. И я должен ей звонить! И буду. Потому что поддерживаю детей своих друзей.
ЕЛЕНА. Значит, Татьяна была тебе просто другом? Только и всего?
АНТОН. А почему это ты вдруг об этом заговорила в таком тоне?!  С чего бы? Валда что-то натреньдела?!
ЕЛЕНА. И Валда тоже. Она, кстати, на самом деле сообщила мне кое-что…
АНТОН (задержав дыхание). И… что?
ЕЛЕНА. О вашей с ней короткой, но страстной любви.
АНТОН (покривившись). С кем? С Валдой?!
ЕЛЕНА. С Валдой! Ведь ты, оказывается, из-за неё расстался с Татьяной… 
АНТОН. Ой, держите меня!.. Таня мне нравилась, отрицать не буду, но Валда… Так, по пьянке переспали…
ЕЛЕНА. И Татьяна вас застала. Да?
АНТОН. Ничего подобного!  Это Валда ей о нас доложила! А Танька оказалась истеричкой, устроила скандал, собрала вещи… И хоть бы немножко пострадала в одиночестве – так нет, тут же прыгнула в постель к другому. Даже не дала возможности объясниться! Просто взяла и бросила меня тогда!
ЕЛЕНА. А ты не злопамятный и совершенно бескорыстно поддерживаешь дочь женщины, которая тебя бросила…
АНТОН (разозлившись). А у тебя другая версия? 
ЕЛЕНА. Другая. И это, к сожалению, известно даже Владу: ты спишь с Машей.
АНТОН. И ты всё ещё не понимаешь, почему я вынужден поднимать вопрос о твоей нездоровой психике?! Такое придумать…
ЕЛЕНА. А ещё… мне звонила… сама Маша.
АНТОН. Кто?! Когда?
ЕЛЕНА. Сегодня ночью. Когда ты, забыв ей доложиться, смывал с себя в дУше запахи любви.
АНТОН (растерянно) Зачем она звонила?
ЕЛЕНА. Понятно, зачем…
АНТОН. Что ты ей наговорила?!
ЕЛЕНА. Наговорила? Я просто объяснила девочке, что так поздно звонить на квартиру научного руководителя неприлично… Даже если его мобильный не отвечает…
АНТОН. Что тут неприличного?
ЕЛЕНА. В полтретьего ночи?
АНТОН. Из этого ты сделала выводы, что мы любовники?
ЕЛЕНА. Нет. Хотя и это уже о многом говорит… Нет. Я сделала выводы, что вы любовники, когда узнала, что Маша сделала аборт.
АНТОН (задохнувшись от возмущения). Да ты в своём уме?! Что ты несёшь?! Аборт? Какой аборт?!
ЕЛЕНА. Медицинский, слава богу. И знаю я это наверняка. От анестезиолога, что усыпляла твою Машу. 
АНТОН. Ну, предположим, усыпляла… А я тут при чём?!
ЕЛЕНА. Эта дама, анестезиолог,  когда-то тоже была влюблена в тебя, а ты, переспав с ней, тут же её забыл. Ни одна женщина такого не прощает, не простила этого и врачица: при первом удобном случае сразу же  отомстила – рассказала жене, то есть мне, о шашнях своего бывшего любовника, то есть твоих шашнях.
АНТОН. Какая низость!
ЕЛЕНА. Ты прав – это низко: спать с дочерью женщины, которая когда-то оставила тебя.    К тому же, по твоей же собственной вине… И ты теперь мстишь той, которой уже давно нет на этом свете. А была бы Татьяна жива, ты бы отомстил непосредственно ей, да? Придумал бы что-нибудь такое-этакое, так? Ты ведь никому ничего не прощаешь! Считаешь себя графом Монте Кристо?  Мне только непонятно, почему молчит Машин отец? Почему не вмешается?! Кто он? Вы же наверняка знали друг друга… Апексне – городок маленький…
АНТОН (холодно усмехнувшись). Знали.  Странно, что ты об этом до сих пор ничего не знаешь…
ЕЛЕНА. А я должна знать?
АНТОН.  Странно, что не знаешь.
ЕЛЕНА. И кто же он?
АНТОН. Кто же он… Рональд.
ЕЛЕНА (остолбенев). Кто?
АНТОН. РОНАЛЬД!
ЕЛЕНА (холодно).  Антон...
АНТОН. Не верится? А это правда!  Это же он увёл у меня Татьяну!.. Может, единственную, которая  любила меня по-настоящему...
ЕЛЕНА. Но если она любила тебя по-настоящему, то… почему же тогда ушла?!
АНТОН. Да говорю же тебе: это всё сучка Валда! Ей очень хотелось уехать из Апексне… А я как раз  поступил в ординатуру в Москве…

                Сцена девятая.

        Та же комната.
        ЕЛЕНА сидит на диване и машинально включает и выключает настольную лампу.
        АНТОН задумывается.
        АНТОН вспоминает:
        ТОНЧА, шлёпнув Валдиню по ягодицам, показывает ей на дверь.

ВАЛДИНЯ. Ты даже не угостишь меня кофе?
ТОНЧА. У меня нет кофе.
ВАЛДИНЯ. Таня не пьёт кофе?
ТОНЧА. Заткнись и выметайся уже скорей!
ВАЛДИНЯ. Вот как? А говорил, что я Богиня!
ТОНЧА. Богиня. Среди шлюх, Валдиня...
ВАЛДИНЯ (возмущённо набрасывается на него). Ты!.. Ты!.. Да как ты так…
ТОНЧА (грубо перехватив её руку). А кто ты? Так на меня повесилась – не сбросить было…
ВАЛДИНЯ. Ты же… Ты же сам сказал, что напился, Тонча… Что не можешь идти…
ТОНЧА. И что?
ВАЛДИНЯ. Я помогать тебе…
ТОНЧА. Ну, помогла… И что? Тебя кто-то просил оставаться?
ВАЛДИНЯ. Но ты же сам…
ТОНЧА. Что сам?! Я пьяный был в дупель! Мне в тот момент что ты, что наша уборщица Валя…
ВАЛДИНЯ. При чём тут тётя Валя?.. Ты  думай, что говорить…
ТОНЧА. Думаю. Валя очень даже ничего…
ВАЛДИНЯ. Да ты что?! Ты… Ты это серьёзно?
ТОНЧА. Серьёзно…  А что? Она одинокая женщина – ей нужна мужская ласка… А ребятам, порой, ой, как надо что-нибудь тёплое…
ВАЛДИНЯ. Она же старая…
ТОНЧА. Старая? Не такая уж она и старая…
ВАЛДИНЯ. Да ей уже сорок, наверное…
ТОНЧА. Ну и что?
ВАЛДИНЯ. Ты серьёзно?
ТОНЧА. Серьёзно! А что тут такого? Только Валя, что ли?.. Таких, как она, много - ты в их числе…
ВАЛДИНЯ. Ты подлец!
ТОНЧА. Да? Тогда не я один: нас таких тут много – целая команда. У молодых парней гормон так бурлит – на козу засмотришься…
ВАЛДИНЯ. Ужас! Я не думала, что ты…
ТОНЧА. А ты думала, что сейчас переспишь со мной, очаруешь, я брошу всех и всё – и в ЗАГС? Да в  ЗАГСе регистрационных книг не хватит, если расписываться со всеми, кто забегает ко мне на часок…
ВАЛДИНЯ. Ты подонок.
ТОНЧА. Это говоришь мне ты, девка?
ВАЛДИНЯ. Как же только тебя любит Таня? Она ничего не видит?!
ТОНЧА. Пошла прочь!..


                Сцена десятая.

    Та же комната.
    ЕЛЕНА, слушая АНТОНА, всё так же включает и выключает настольную лампу.
    АНТОН продолжает.

АНТОН. Так вот эта массажистка подсуетилась и подлезла под меня. Потом сама же позвонила Татьяне. А твой любимый Рональд воспользовался ситуацией, чтобы тут же жениться на ней. Он ведь давно уже обхаживал Татьяну. Уж и не знаю, что он там наобещал ей, что она так сразу прыгнула в его объятья?..
ЕЛЕНА. Что ты говоришь?! О чём ты?! Рональд никогда не был женат!
АНТОН. Не был? Ещё как был. Поэтому и удрал за границу, чтобы развязаться как-то с вами: у одной ребёнок к этому времени уже родился,  у другой  наметился…   И, правда, сбежишь от такого – в советской стране доблестным спортсменам так поступать было нельзя!
ЕЛЕНА. Всё – неправда! К тому же,  он не знал, что я беременна. Я и сама не знала. И женат он не был, потому что мы в день его отъезда ходили в ЗАГС подавать заявление, чтобы сразу после его возвращения зарегистрироваться.
АНТОН. Ну и что, подали?
ЕЛЕНА. Нет, но лишь потому, что ЗАГС был закрыт из-за болезни сотрудницы.
АНТОН. Ох, как мне это понятно! Он, наверняка, заранее узнал, что ЗАГС закрыт, потому и разыграл всю эту сцену.
ЕЛЕНА (закричала). Неправда! Ему незачем было так поступать - он любил меня!
АНТОН. Да, пожалуйста, можешь не верить! Хотя в то, что он был женат на Татьяне, поверить, всё же, придётся: есть документы. Да плюс ещё отчество  Маши…  Я представляю, как тогда Рональд, наверное,  думал,  что «вставил» мне по полной!.. Когда воспользовался ситуацией… Но нет! Просчитался!  Хотя надо признать, что в тот момент преимущество, всё же, было на его стороне… Зато сейчас!.. Я ведь такого не прощаю: он украл у меня, а я - у него…
ЕЛЕНА. Что?!
АНТОН (насмешливо). А ты думала, что я  так безумно был в тебя влюблён? Да? И поэтому так настойчиво добивался?
ЕЛЕНА. Я знала, что ты страшный человек, Антон, но не думала, что до такой степени…
АНТОН. А просто никто не смеет переходить мне дорогу!
ЕЛЕНА. Жениться на нелюбимой только для того, чтобы отомстить врагу?..  Что же ты натворил?! Разве можно было так испохабить свою же собственную жизнь?!
АНТОН. Зато как отомстил! Ты даже ещё не представляешь себе, как!
ЕЛЕНА. Представляю: ещё соблазнил дочь Татьяны…
АНТОН.  Это другая история...
ЕЛЕНА. Всю жизнь жить одной только местью?! В голове не укладывается! Мстить человеку за то, что к нему когда-то давно ушла твоя женщина! Мстить женщине, которой уже  давно нет в живых! Мстить невинной девочке за то, что когда-то её мама была живой… Но ведь Маша почти что дочь твоя...
АНТОН. Дочь его! Или по-другому -  сестра Влада…
ЕЛЕНА. Как это…
АНТОН. Вот так. Если папа один...

            Дверь распахивается, и в комнату вбегает счастливый ВЛАДИСЛАВ.

ВЛАДИСЛАВ. Родители! Она жива!
АНТОН (иронично). Да что ты? Отрадно слышать. Невеста, выжившая в брачную ночь, жить будет долго …
ВЛАДИСЛАВ. Я, папа, о кошке! (Поднимает футболку и достаёт котёнка, протягивает АНТОНУ.) Посмотри, какое очарование. Кстати, Машкин котёнок ждёт её –  можешь ей передать. Мы всё-таки уговорили Арихиных соседей, чтобы они отдали Марии  приглянувшегося котика.
АНТОН. Какой Марии? Какого котика?!
ВЛАДИСЛАВ. Твоей Марии. Рыжего котика…

        АНТОН гневно вскакивает с дивана.

Мария Рональдовна  уже даже назвала его Леопольдом.
ЕЛЕНА. Мария Рональдовна?!
ВЛАДИСЛАВ. Да. Машка… (Отцу.) А ты чего такой напряжённый? На, погладь кошку – говорят, очень помогает. (Протягивает АНТОНУ котёнка.)
АНТОН (отталкивает котёнка). Фу! Брысь отсюда, животное!
ВЛАДИСЛАВ (рассмеявшись). Итак, фиксирую сразу три ошибки! Первая: «фу» – это собачья команда. Вторая: на окрик «брысь» данное, как вы изволили выразиться,  животное, только, наоборот, с радостью примчится к вам!  Отгадайте, почему?
ЕЛЕНА. Почему?
ВЛАДИСЛАВ. Потому что его зовут… Как? А? Кто уже догадался?  (Котёнку на ухо.) Первым спросим об этом дедушку… (Подходит к АНТОНУ.)
АНТОН (возмущённо).  Какого ещё дедушку?! Не слишком ли рано ты хочешь меня сделать  дедушкой?!
ВЛАДИСЛАВ. Рано? А ты мечтаешь ещё стать отцом?..

        Взмахнув рукой, АНТОН резко поворачивается и выбегает из комнаты.

ЕЛЕНА (растерянно). Сын…
ВЛАДИСЛАВ. Ма,  да сколько можно делать вид, что мы ничего не знаем! И почему ты только терпишь всё это?
ЕЛЕНА. Видишь ли… У нас ведь не обычный брак…
ВЛАДИСЛАВ (перебивает). А, ну тогда конечно!
ЕЛЕНА. Это на самом деле так… Наш брак – это маска… Я расскажу тебе... Обязательно… Но позже… (Прижимает руку к сердцу.) Кое-что ещё уточню…
ВЛАДИСЛАВ.  А я думал, что ты уже готова… (Обнимает мать.) Ну, ладно, я подожду…И не переживай -  я уже большой… И много книжек прочитал… Я пойму всё, о чем бы ты не рассказала…
ЕЛЕНА (улыбнувшись). Спасибо, мой родной. Спасибо… (Гладит кошку.) Ну и как же зовут эту кошку, если на неё нельзя брыськать?
ВЛАДИСЛАВ. Брыся.
ЕЛЕНА (улыбнувшись). Понятно. (На мгновение задумывается). Ты сказал отц… Антону…  что он сделал три ошибки. Первая – не стоит кошке отдавать собачью команду «Фу!». Вторая, как мы сейчас выяснили, нельзя на неё брыськать, так как результат будет обратный… Ну, а какая же третья ошибка?
ВЛАДИСЛАВ. Третья? А третья ошибка в том, что нельзя отрицать очевидного… Да и  не нужно…
ЕЛЕНА. Это ты по поводу его отношений с Машей?..  Мудрый ты у меня мальчик… Но, понимаешь, не всегда просто сказать правду…
ВЛАДИСЛАВ. Понимаю…
ЕЛЕНА.  Ну и  где  ты нашёл Брысю?
ВЛАДИСЛАВ. В метро, вестимо.
ЕЛЕНА. Вестимо… А в каком месте?
ВЛАДИСЛАВ. Под лавкой. Я так и думал, что она никуда далеко убегать не будет – побоится. Предположил, что забьётся в какой-нибудь угол и будет сидеть до опупения. Так и получилось… Зато как же она потом обрадовалась, когда я её нашёл! Кинулась ко мне на грудь, как человек! (Гладит кошку.)  Бедная девочка, натерпелась!.. До сих пор вон как глаза выпучены… А это, Брыся,  жизнь…
ЕЛЕНА.  Да, жизнь… Так вот и у человека бывает: бросят его, а жизнь как навалится, как налетит с грохотом поезда, оглушит, напугает так, что самому бы, в пору, под лавку…  (Обнимает сына.) Уже рассвело… Иди спать. Молодая жена, небось, заждалась…
ВЛАДИСЛАВ. Заждалась?! Да она дрыхнет без задних ног: наплясалась так, что уж не знаю, сможет ли она ходить после этого…

        Смеясь, ВЛАДИСЛАВ уходит.
        Входит АНТОН.

АНТОН. Ну, что, всё рассказала сыну?
ЕЛЕНА. Ничего я не рассказывала…
АНТОН. О чём же тогда  говорили? Косточки мне перемывали?
ЕЛЕНА. И тут ошибся…
АНТОН.  Ладно… (Направляется к двери.)  Пойду, поработаю… (Останавливается.) А будешь рассказывать?
ЕЛЕНА. О чём?
АНТОН. О наших отношениях…
ЕЛЕНА. Буду…
АНТОН.  Что любила Рональда, а вышла замуж за меня?
ЕЛЕНА. Да… Но не так просто и не так скоро…
АНТОН (усмехнувшись).  А, ну, конечно… И ведь на самом деле, не всё так просто: ведь когда я привёз вас к себе, мы договорились с тобой жить как брат и сестра, а  ты стала со мной, как с мужиком...
ЕЛЕНА. Да. Так и случилось… Только случилось это  уже почти через… (судорожно сглотнув) через два года после того, как мы стали жить вместе. Через два года!
АНТОН. А какая разница? Значит, через два года ты всё-таки забыла своего единственного?
ЕЛЕНА. Нет, не  забыла… Но ведь тогда… Ведь тогда случилось…
АНТОН (холодно). И что же могло случиться, чтобы можно было так легко предать свою любовь?
ЕЛЕНА (едва сдерживая слёзы). Какой ты страшный человек…
АНТОН. Неужели?!
ЕЛЕНА. Тогда… мы узнали… что Рональд… умер…
АНТОН. И ты, как освобождённая женщина Востока, сразу -  ко мне в постель?
ЕЛЕНА. Это… Это подло… Антон! (Закрывает лицо руками.)
АНТОН (усмехнувшись).  Ну, ладно… Не казнись так… Это же жизнь… Всё течёт, всё меняется… Сначала ты любила Рональда… Потом полюбила меня… Это нормально… И ничего такого здесь нет. Тем более, что после его отъезда к тому времени прошло уже четыре года… Ты была молодой… здоровой… в полном соку… И  Владислав всё поймёт: я рассказывал ему в своё время о гормонах…
ЕЛЕНА (вскакивает). О каких гормонах?!
АНТОН. О половых.
ЕЛЕНА (бессильно опускается на диван). Когда я прочла письмо… то страшное письмо… я почувствовала, что пол  уходит у меня из-под ног…  Владик был с садиком  на летнем отдыхе под Москвой, ты - в командировке в Сибири… Я была одна… Жизнь вдруг стала такой невыносимой… Я на какое-то время даже забыла, что у меня есть сын! Мне нестерпимо захотелось умереть…  И если бы ты не приехал тогда… Я не знаю, что могло бы случиться… Но ты приехал…


                Сцена одиннадцатая.

    Та же комната.
    АНТОН и ЕЛЕНА неподвижно сидят на диване.
    Они вспоминают:
    ЛЕНА с письмом в руке вбегает в комнату, подбегает к шкафу, открывает его,    
    достаёт коробку с лекарствами, вытряхивает на пол, падает на колени,    
    лихорадочно начинает что-то искать. Её трясёт, но она не плачет.
        В комнату входит ТОНЧА.

ТОНЧА (подбегая к Лене).  Что ты?! Что ты?! Ты что?! Лена! (Отнимает у неё лекарства.)  Ты что это задумала?! Ты с ума сошла!
ЛЕНА. Мне незачем больше жить...
ТОНЧА. Что случилось?! Да что же случилось? (Пытается поднять её.) Что произошло, пока меня не было?
ЛЕНА. Произошло непоправимое: его больше нет.
ТОНЧА. Кого нет?!
ЛЕНА. Рональда.
ТОНЧА. Рональда? Откуда ты знаешь?
ЛЕНА. Вот… письмо… (Протягивает смятый листок.)
ТОНЧА (берёт письмо). Поднимайся, поднимайся… (Помогает ей встать.) Давай сядем… (Ведёт её к дивану, усаживает.)  Сейчас я прочитаю… Сейчас… (Читает.)  Ужас…
ЛЕНА (вскакивает с дивана). А-а-а!!! Нет! Нет! Нет! Я не верю! Этого не может быть! Это неправда!
ТОНЧА (прижимает Лену к себе). Девочка моя…
ЛЕНА (вырываясь). Не-е-ет!.. Отпусти меня! Отпусти! Я не буду… Не хочу… Я уйду… Я поеду туда… Отпусти-и-и!
ТОНЧА (целует её). Девочка моя, милая моя, успокойся… Мы любили его… Мы всегда будем помнить его…  Он навсегда останется в наших сердцах…
ЛЕНА (кричит). Что ты говоришь?! Вот что ты говоришь?! Кто останется в наших сердцах?! Рональд? Рональд жив! (Вырывает из рук ТОНЧИ письмо.) А это – это всего лишь бумажка! Это бумажка! Это неправда! Господи, как же это я могла… Как же я это… Я поеду! Я найду! Месяц назад мне звонили, говорили, что, вроде бы, видели его!
ТОНЧА. Нет, он умер.
ЛЕНА (замерев). Что?
ТОНЧА. Он умер. Его больше нет, Лена. Это правда. Я уже давно знаю это … Я не мог сказать… Не хватало сил.
ЛЕНА. Что?
ТОНЧА. Леночка, его больше нет. 
ЛЕНА. Что?!
ТОНЧА.  Рональда больше нет.
ЛЕНА. Ты что говоришь? Ты зачем мне это говоришь? Ты зачем мне это говоришь?! Ты зачем мне это говоришь?!!
ТОНЧА. Успокойся. (Находит в рассыпанных упаковках какие-то таблетки, даёт их Лене.) Возьми…  Под язык… Обе возьми…
ЛЕНА (сопротивляется, но, наконец, уступает).  Что ты сказал?
ТОНЧА. Успокойся, родная… Успокойся…
ЛЕНА. Это неправда?!
ТОНЧА. Его больше нет. Это надо принять.
ЛЕНА. Как же мне тогда жить? Зачем?
ТОНЧА. Затем, что у тебя есть Владик…
ЛЕНА (словно просыпается). Владик! Сыночек мой! Родной мой! Как же я забыла о тебе?! Как могла?! (Начинает плакать.)
ТОНЧА. Ничего, ничего… Ты не забыла… Просто тебе было плохо… Просто было плохо… Поплачь… Поплачь…
ЛЕНА. Куда же нам теперь?.. Куда нам теперь идти, Антон?!
ТОНЧА. Никуда. Вы дома. Вы мои родные. Я вас никому не отдам. (Поднимает плачущую Лену на руки, выносит из комнаты.)


               Сцена двенадцатая.

   Та же комната.
   АНТОН и ЕЛЕНА всё так же сидят на диване.

ЕЛЕНА. Неужели ты всё забыл? Забыл, как приехал… Как обнял меня, прижал к себе и сказал, что надо жить… Что любишь нас… Что никому  и ни за что нас не отдашь… Вот это слово «нас» меня и…Как я была благодарна тебе! А ты был так ласков… Так ласков… Я тогда подумала, что, может, ты и правда… любишь меня…
АНТОН. Значит… ты легла со мной в постель из чувства благодарности?!
ЕЛЕНА. Конечно же, нет! Я тогда… уже… наверное, любила тебя. Только… это была  другая любовь, понимаешь? Ну… Ну, вот ты же любишь Машу, но и Татьяну ведь не разлюбил. Правда?
АНТОН (перебивает).   Послушай, Лена, не надо тебе ехать…
ЕЛЕНА. Поеду. В последнее время он мне снится почти каждую ночь… Я понимаю, это всего лишь сны, но… А ещё я хочу показать Владу, где это всё происходило, и как это было красиво! Я расскажу ему про каждый наш уголок, каждое деревце, каждую скамеечку… Расскажу, как мы ночи напролёт гуляли по острову, как пили шампанское в баре под чудным названием Цепурите, как мечтали о будущем. И о ребёнке тоже мечтали.
АНТОН. Бара под чудным названием Цепурите уже давно нет, убраны и скамейки, на которых вы, голубочки, ворковали. Да и вообще, всё давно не так, как было тогда…
ЕЛЕНА (механически). Да?… (Вскакивает с дивана.)  А откуда ты знаешь? Ты что, был там?!
АНТОН (холодно). Оглянись вокруг: где, в каком районе осталось так, как было когда-то? И нигде я не был - сядь и успокойся.
ЕЛЕНА. Послушай, а почему у Маши другая фамилия?
АНТОН. Потому что в шестнадцать лет она поменяла фамилию отца на  фамилию матери.
Она стала уже достаточно взрослой, чтобы понять: отец предал её и её мать. Она не захотела носить фамилию подлеца.
ЕЛЕНА. Интересно, как она это могла понять? Ей кто-то что-то рассказал?
АНТОН. Я.
ЕЛЕНА. Ты?!! Что?! И зачем? Ты же такую боль доставил девочке!
АНТОН. Это не я доставил ей такую боль, а твой любимый Рональд… Ну, а вот отчество она всё же оставила.
ЕЛЕНА. Нет. Не может быть, чтобы он так… Не может быть… Конечно, не может! Когда я приехала в Апексне, никакой Татьяны уже не было. Почему же она уехала, если они были женаты  и так любили друг друга?
АНТОН. Как я потом узнал, у неё обнаружили страшную болезнь… Смертельную… И она уехала к родителям в Москву. А Рональд решил не скучать… Тут как раз приехала ты, юная, воздушная...
ЕЛЕНА. Я не знаю, как сказать тебе, Антон… Вот весь вечер и всю ночь ищу слова…
АНТОН. Скажи прямо…
ЕЛЕНА. Я собрала твои вещи, Антон…
АНТОН. Да я же сказал, что не поеду!
ЕЛЕНА. Я собрала все твои вещи, Антон… И все твои книги… И  любимые чашки… И уже заказала на завтра машину…  И Маше уже сказала… Она ждёт.





 
                ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

                Сцена тринадцатая.

             Апексне.
             В светлой чистой комнате с окном посередине стоят старый диван, стол
             и два cтула.
             Оглядываясь, в комнату входят ЕЛЕНА и ВЛАДИСЛАВ.

ГОЛОС. «Рассказывают, что авва Антоний, будучи однажды приведён в недоумение глубиною домостроительства Божия и судов Божиих, помолился и сказал: «Господи! Отчего некоторые из человеков достигают старости и состояния немощи, другие умирают в детском возрасте и живут мало? Отчего одни бедны, другие богаты? Отчего тираны и злодеи благоденствуют и обилуют всеми земными благами, а праведные угнетаются напастями и нищетою?» Долго он был занят этим размышлением, и пришёл к нему глас: «Антоний! Внимай себе и не подвергай твоему исследованию судеб Божиих…» (Отечник.)

ВЛАДИСЛАВ. Надо же: заходи, кто хочет, бери, что хочешь… Здесь вообще никто не закрывается, что ли?! Как в деревне?
ЕЛЕНА (пошатнувшись). Боже! Боже… Сынок! Здесь же ничего не изменилось! Всё, как было! Да не просто всё, как было, а всё -  то же самое! (Осматривает диван, приподнимает покрывало.) Это же… Это же тот самый диван! Конечно! Если это тот самый, то у него в серединке… вот тут… (показывает)  должно быть чернильное пятно… Мы дурачились с отцом и раздавили ручку… Тогда были ручки, которые заправлялись чернилами…
ВЛАДИСЛАВ. И сейчас такие есть…
ЕЛЕНА. Да, да… Да… есть… Подними покрывало сам. Посмотри…
ВЛАДИСЛАВ. Да не волнуйся ты так, родная! Присядь, покури. (Видит на столе пепельницу, придвигает её к Елене.) Садись. Если здесь есть пепельница, значит здесь курят.
ЕЛЕНА. Наличие  в квартире пепельницы вовсе не означает, что в ней курят, а вот…
ВЛАДИСЛАВ (спешно продолжает). …А вот количество зубных щеток в ванной говорит о том, что такое же количество людей, пусть не каждую ночь, пусть иногда, но всё же ночует в данной квартире…
ЕЛЕНА. Да... (Закуривает.)  Ну, посмотри... Чего ты ждёшь?! (Нетерпеливо.) Да посмотри же!
ВЛАДИСЛАВ (поднимает покрывало). Есть!
ЕЛЕНА. Не может быть! Этого просто не может быть! Тот же самый?! Откуда?! Как он мог сохраниться?! Кто здесь живёт?!
ВЛАДИСЛАВ (разочарованно). Мама, так это тот самый диван, на котором я был зачат?!
ЕЛЕНА (на мгновение смутившись). Да! Невероятно, но это так!
ВЛАДИСЛАВ. Как-то… не производит впечатления…
ЕЛЕНА. Что ты! По тем временам это был крутой диван! (Улыбается.) Я вспоминаю, как  покупала его… О-о-о! Это была целая история! Я тебе потом расскажу!
ВЛАДИСЛАВ (подходит к окну, открывает его, кому-то кричит). Эй, Ариха! Видишь меня? Подожди, маму позову. (Елене.) Ма, подойди, Аринка хочет сфотографировать нас.

           ЕЛЕНА подходит, становится рядом с сыном, машет кому-то рукой, потом 
           возвращается назад, оглядывается.

ЕЛЕНА (показывает на угол у окна). А вот здесь у нас стояла ёлка. Это была самая настоящая ёлка из самого настоящего леса! Такая красавица! И как нам было уютно с ней… Мы мечтали, что когда у нас будет ребёночек, мы будем ставить ёлку под самый потолок… Чтобы крошка мог ощутить себя в сказке… (Показывает на угол у входа.) А вот здесь стоял шифоньер. Обыкновенный двустворчатый… совсем маленький. Но там всегда было просторно… А сейчас у меня шкаф на всю стену, а всё равно все вещи не помещаются… (Смеётся.)  А здесь, над диваном,  висела книжная полка. Мы складывали на неё книги друг на друга так, что стопки были высотой почти до потолка! И как она только не свалилась однажды на наши глупые головы? (Подходит к окну, закуривает, кладёт зажигалку на подоконник.) Боже, как молоды мы были! Как любили друг друга…  А как я хорошо помню день, когда… Когда… Ну-у-у, когда это произошло…


                Сцена четырнадцатая.

    Та же комната.
    ВЛАДИСЛАВ, с лёгкой улыбкой слушает мать. ЕЛЕНА всё так же стоит у окна, 
           задумывается.
    ЕЛЕНА вспоминает:
    в комнату с полными сумками в руках входят ЛЕНА и РОНИ.

РОНИ (устало трясёт руками). Чуть руки не оторвались! Чего ты там накупила?
ЛЕНА. Картошки, морковки, капусты, свёклы… Сейчас буду варить тебе настоящий борщ.
РОНИ. Ой, я не выношу свёклы! С детства не люблю!
ЛЕНА. И не надо. Я сварю тебе казачий борщ – туда можно вообще свёклу не бросать.
РОНИ. Не бросать?
ЛЕНА. Ну, не класть, значит…
РОНИ. А откуда ты знаешь такой рецепт?
ЛЕНА. Мама варила...  У меня ведь отец был казаком. Настоящим. С донского  хутора.
РОНИ. А я думаю, откуда ты у меня такая задорная и упорная?  (Притягивает её к себе, обнимает.)  А ты казачка.
ЛЕНА (нежно отстраняет его).  Рональд, займись чем-нибудь, пока я буду занята.
РОНИ. А, может, ну его… Борщ этот… Мне ведь через два часа надо быть уже на базе.
ЛЕНА. Тогда… чайку? С печеньем.
РОНИ. Давай…

РОНИ неохотно отпускает ЛЕНУ. Она идёт ставить чайник. РОНИ окликает её.

РОНИ. Лена!
ЛЕНА. Да?
РОНИ. Лена.
ЛЕНА. Да.
РОНИ. Лена, я... Я хотел…
ЛЕНА. Что?
РОНИ. Какая ты красивая…

         РОНИ вдруг теряется, не знает, как сказать то, что задумал. В волнении   
  он теребит ворот, автоматически расстегивает несколько пуговиц на рубашке,   
  смотрит на невесту. ЛЕНА, на мгновение застыв, вдруг бросается в его объятья.


                Сцена пятнадцатая.
      
                Та же комната.
        ЕЛЕНА, вспоминая прошлое, взволнованно ходит по комнате. ВЛАДИСЛАВ, чтобы
        не мешать матери, усаживается на подоконник.

ЕЛЕНА. Я так хорошо помню этот день, словно он был вчера.
ВЛАДИСЛАВ (поправляет). Ночь.
ЕЛЕНА (усмехнувшись). День. Это был день. Было так жарко… Не по-осеннему… Я давно уже была без памяти влюблена в Рональда! Он тоже не скрывал своих чувств, но… Но тогда… мы ведь жили совсем в другое время… Это сейчас всё просто…
ВЛАДИСЛАВ. Да и сейчас не у всех  и не всё просто… И не всегда.
ЕЛЕНА. Да? (Пожимает плечами.) Наверное… К тому времени мы встречались уже около года и было ясно, что жить друг без друга не можем… Решили пожениться, но Рональду предстояла поездка за рубеж. На соревнования… И нам показалось, что свадьбу лучше будет сыграть после возвращения, чтобы уже не разлучаться…  Да, было не по-осеннему душно… Он стоял вон там, а я  здесь. У двери.  Собралась на кухню... Он вдруг окликнул меня… Почему-то разволновался, покраснел… И расстегнул две верхние пуговицы на рубашке. Просто стало душно… Просто расстегнул…  А во мне вдруг словно снаряд разорвался! Боже, как это было завораживающе красиво! Как сексуально! Более колдовского движения я в жизни не видела! Это был такой мужской… такой призывный жест… И я потеряла голову… Через месяц, когда он уезжал, я уже чувствовала, что беременна, но… решила его понапрасну не волновать… Да и хотела всё же убедиться, что всё так и есть… чтобы уже наверняка…  Тестов на беременность тогда не было… (Грустно.) Если бы я знала, что получится всё именно так, разве же я промолчала бы?!
ВЛАДИСЛАВ (задумчиво). Ну и что? Ну, сказала бы – и что? Он бы всё равно остался – не пошёл же бы он против всей команды…
ЕЛЕНА. Не пошёл бы. Но потом… потом всё было бы по-другому! Сынок, ты никого не слушай и никому не верь: твой отец не подлец! Нет! Так сложились обстоятельства… Иначе, он бы нас нашёл. Обязательно бы нашёл! Ведь нас все находят: отец - известная на всю страну личность… (осеклась) то есть… Антон – известная личность… Уж через него-то Рональд обязательно бы нас нашёл…
ВЛАДИСЛАВ (обнимает мать). Я не сомневаюсь в этом. Конечно, нашёл бы… Жаль, что всё сложилось именно так… Но тут уж ничего не поделаешь… Ну, что, мамуль, пойдём? Пора идти  дальше… по волнам твоей памяти… Нашей памяти.
ЕЛЕНА (качает головой).  Конечно, но как не хочется отсюда уходить!
ВЛАДИСЛАВ. Мама, это чужая комната! Мы и так уже нарушили закон, вломившись сюда без спроса!.. Пойдём.
ЕЛЕНА. Но ведь это была и наша комната! Здесь даже диван наш! Когда Антон нас с тобой забирал отсюда, мы оставили диван молодожёнам, которые должны были поселиться здесь после нас… А они, наверное, оставили следующим… Интересно, кто же теперь спит на нём?
ВЛАДИСЛАВ. Да бомж какой-нибудь…
ЕЛЕНА. Да ты что! Посмотри, как тут всё чистенько!
ВЛАДИСЛАВ. Ну и что? Одно другому не мешает… Или ты не знаешь, как расшифровывается слово бомж? Без определённого места жительства. И нигде не говориться о грязи.
ЕЛЕНА. Но ведь эта комната – определённое место жительства, а значит, не бомж.  Наверное, здесь живёт какой-нибудь одинокий старичок-вдовец…
ВЛАДИСЛАВ. Может быть… Пойдём, родная, пойдём. (Уходят.)
ЕЛЕНА. Может, подождём?
ВЛАДИСЛАВ. Зачем? 
ЕЛЕНА. Да мне как-то… Что-то… Даже запах…
ВЛАДИСЛАВ. Пойдём…  Если не передумаешь, вечером зайдём… Хорошо?


               Сцена  шестнадцатая.

                Апексне.
                Десять минут спустя.
                Та же самая комната.
          Входит РОНАЛЬД. Он инвалид: у него нет левой руки.  Удивлённо   
          оглянувшись, он подходит к пепельнице, поднимает её, рассматривает, 
          идёт к окну, выглядывает на улицу. Потом механически смотрит на
          подоконник и, вздрогнув,  замирает: он видит зажигалку.

ГОЛОС. Если людям известно, какое бремя может нести мул, какое осёл, какое верблюд, и на основании этого знания на каждого из упомянутых животных возлагается соответствующая силе его ноша; если знает горшечник, сколько времени должно держать в печи глиняные сосуды, чтоб они, будучи передержаны в ней, не перетрескались, или напротив того, будучи вынуты недостаточно обожжёнными, не оказались негодными к употреблению; если, говорю, человек одарён таким соображением, то не гораздо ли более, не несравненно ли более предусматривает премудрость Божия, какое бремя искушений должно возложить на каждую душу, чтоб она, будучи испытана им, соделаелась способною к небесному Царству» (Св. Макарий Египетский).

                Слышатся голоса ЕЛЕНЫ и ВЛАДИСЛАВА.

ВЛАДИСЛАВ (голос). Да Бог с ней! У тебя же полная сумка зажигалок!
ЕЛЕНА (голос). Нет, нет, я вернусь! Это не простая зажигалка: мне её ещё Рональд подарил. Я всю жизнь её храню!
ВЛАДИСЛАВ (голос). Ну, если так… Но Янковские уже заказали в ресторане обед…
ЕЛЕНА (голос). Так идите. Я скоро подойду. Мне даже приятно будет пройтись по городу одной. Помечтаю…
ВЛАДИСЛАВ (голос). Не задерживайся только, мы ждём...

   ЕЛЕНА  входит в комнату и застывает на месте.
   РОНАЛЬД поворачивается, роняет зажигалку.

ЕЛЕНА. Я… Я почувствовала…
РОНАЛЬД (не веря своим глазам). Приехала…
ЕЛЕНА. Ещё дома почувствовала…
РОНАЛЬД. Дождался…
ЕЛЕНА. Боже, как же я могла - столько лет! Столько лет… Даже Валда не поверила, а я…
РОНАЛЬД. Валда?
ЕЛЕНА. Массажистка… 
РОНАЛЬД. Массажистка?..
ЕЛЕНА. Она приезжала ко мне. Позавчера.
РОНАЛЬД. В Америку?
ЕЛЕНА. В Америку? Какую Америку?
РОНАЛЬД. В США…
ЕЛЕНА. В Москву.
РОНАЛЬД. Ты давно в Москве?
ЕЛЕНА. Давно… Всегда… (ЕЛЕНА шагает к РОНАЛЬДУ, протягивает руки, но, не решаясь обнять, застывает.) С того самого времени…
РОНАЛЬД (берёт руку ЕЛЕНЫ). Не понимаю…
ЕЛЕНА. Это я… Я! (Порывисто обнимает РОНАЛЬДА.) Рональд! Это же я, твоя Лена!
РОНАЛЬД. Моя… Ничего не понимаю! (Обнимает ЕЛЕНУ одной рукой, заглядывает в глаза.) Это ты. Но не моя: ты замужем…
ЕЛЕНА. Замужем… Замужем, но… Ведь я думала… Мне сказали… Пришло письмо и.. Как же всё так получилось? (Закрыв лицо руками, замирает.)
РОНАЛЬД. Письмо…
ЕЛЕНА. У тебя был друг Ивар?
РОНАЛЬД. Да. И есть. А-а-а… ты о письме…
ЕЛЕНА. Да. Он мне написал…
РОНАЛЬД. По моей просьбе…
ЕЛЕНА. По твоей просьбе?! 
РОНАЛЬД.  Да… Я думал, что ты ждала…
ЕЛЕНА. Ждала?
РОНАЛЬД.  Нет?
ЕЛЕНА. Чего? Этого письма? Оно сломало меня… Ты этого хотел?.. Через четыре года…
РОНАЛЬД. Через четыре года. Но я раньше не мог, понимаешь? Я был болен… Очень…И не только телом… А потом, я как-то даже не подумал, что четыре года – это для тебя очень много… Хотя… ты такая красивая... И поклонников у тебя всегда было… Лена, ты стала ещё красивей… Я поцелую тебя…
ЕЛЕНА. Ты спрашиваешь?!
РОНАЛЬД. Но… Американец…
ЕЛЕНА. Американец?
РОНАЛЬД. Муж твой… Я только что слышал голос…  За окном… (Прижимает её к своей груди, целует её волосы.)
ЕЛЕНА. Это сын.
РОНАЛЬД. Сын… Даже не знаю, что сказать…
ЕЛЕНА. Ты когда вернулся?
РОНАЛЬД. Через четыре года.
ЕЛЕНА (не в силах осознать происходящего). Через четыре года… Через четыре года?! Как, через четыре года?! Что ты говоришь?! Через четыре года пришло письмо!
РОНАЛЬД. Да.
ЕЛЕНА. Ты тогда вернулся?!
РОНАЛЬД. Да.
ЕЛЕНА. Восемнадцать лет назад?!
РОНАЛЬД. Да.
ЕЛЕНА. А как же… А я?! Ты не думал обо мне?!
РОНАЛЬД. О тебе только и думал…
ЕЛЕНА. И не сообщил…
РОНАЛЬД. Куда?
ЕЛЕНА. Куда… Ты не знал, куда. Не искал?
РОНАЛЬД. Искал. Хотел сразу поехать в Москву, но… Моя правая рука вдруг перестала действовать… Пришлось ложиться в больницу. В Риге. И тогда я написал… Вернее, продиктовал…
ЕЛЕНА. Кому написал?
РОНАЛЬД.  Антону.
ЕЛЕНА. Какому Антону?!
РОНАЛЬД. Нашему доктору. Помнишь? Я знал, что он в Москве… Все знали. Все через него находились… Рассказал ему. Очень просил помочь...
ЕЛЕНА. Антону?!
РОНАЛЬД. Да. Я ждал тебя… Мне здесь сказали, что ты приезжала… Незадолго до моего возвращения… Как я боялся, что ты вдруг опять приедешь, а меня здесь нет! И как ты узнаешь, что я в больнице…. Тебе ведь могут не передать адрес… Или у тебя закончатся деньги… Или ты подумаешь, что…  Короче, я не мог вынести всех этих «или» - и мой выписывающийся сосед по палате, уже известный тебе Ивар, поехал сюда, открыл для тебя нашу комнату, оставил на столе твои любимые конфеты, деньги  и записку с моими координатами…  С тех пор эта дверь всегда открыта.
ЕЛЕНА. Написал восемнадцать лет назад… Антону?.. А в какое время? Осенью?
РОНАЛЬД. Осенью.
ЕЛЕНА. Осенью. Из Риги.
РОНАЛЬД. Да. Ты знаешь?..
ЕЛЕНА. Осенью из Риги пришли друг за другом два письма. С перерывом недели в две. Первое было в таком… простом конверте… без картинки и с наклеенной маркой… 
РОНАЛЬД. Да. Да! Это оно! А… откуда ты…
ЕЛЕНА. Я сама его получала. 
РОНАЛЬД. Как? Ты в это время была у Антона?
ЕЛЕНА (растерявшись). Так я же… Да.
РОНАЛЬД. И ты читала его?!
ЕЛЕНА. Оно было Антону…  Я оставила письмо в кабинете на столе… Он пришёл с работы, зашёл в кабинет… Ему кто-то позвонил. Потом он долго не выходил, а когда вышел, то уже был каким-то взвинченным, взбудораженным. Когда я спросила про письмо, он очень удивился. Мы вместе пошли искать, но не нашли. Он предположил, что, наверное, нечаянно сжёг его в камине вместе с другими бумагами. Он ещё потом так сокрушался…
РОНАЛЬД. Как хорошо ты это помнишь…
ЕЛЕНА. Да, ведь то письмо было из Риги… А недели через две, когда Антон был уже в командировке на Урале, пришло ещё одно. Опять из Риги,  но уже на моё имя… Это было страшное письмо… От твоего друга…
РОНАЛЬД. Страшное? Нет, моё не страшное. Хотя… не знаю… Смотря как на это… Я сообщал, что жив, хотя и не совсем здоров. Что ищу тебя, что готов ехать к тебе хоть на край света, что твой образ помог мне выжить в тех нечеловеческих условиях, в которых я оказался за границей! И что теперь, если ты захочешь ко мне вернуться, мы уже никогда не расстанемся… Но я честно признался, что калека, и что уже никогда не смогу обнять тебя двумя руками…
ЕЛЕНА. Нет, не то…
РОНАЛЬД. Я сам диктовал, я знаю...
ЕЛЕНА.  В письме говорилось, что… что сведения подтвердились… что… сомнений нет… что… что…
РОНАЛЬД. Что?
ЕЛЕНА. Что ты…
РОНАЛЬД. Что?!
ЕЛЕНА. Что ты... ты… умер. Последствия  катастрофы.
РОНАЛЬД. Умер… Что?!  Письмо пришло из Риги?!
ЕЛЕНА.  Да. Недели через две после того первого… 
РОНАЛЬД. Не знаю, о каком первом ты говоришь, о каком втором… А от кого было это страшное письмо?!
ЕЛЕНА. Я же сказала: от Ивара Лиепиньша.
РОНАЛЬД. От Ивара?! Чушь! Он не мог такого написать! Я диктовал ему совсем другое!
ЕЛЕНА. Мог. Написал.
РОНАЛЬД. Чушь! Ивар - мой самый лучший друг! С тех времён и до этих!..  Да я  вот только что проводил его в Ригу. У нас совместный бизнес. Мы даже соседи по лестничной площадке…
ЕЛЕНА. Значит, тебя предал самый лучший друг.
РОНАЛЬД. Да никогда! Зачем?! Я вторую руку отдам на отсечение, если это так.
ЕЛЕНА. Напрасно ты так разбрасываешься руками – у меня есть доказательство: я сохранила письмо. И оно у меня с собой. (Раскрывает сумочку, ищет.) Я думала тогда, что умру… Я не могла  дышать. Я…  (Находит письмо.) Вот оно.
РОНАЛЬД (рассматривая конверт). Никогда не видел этого конверта… Адрес напечатан на машинке? Зачем? (Вынимает письмо.) И письмо напечатано на машинке? Что за маскарад? Ивар в жизни не сидел за машинкой! Тем более, тогда - в больничной палате. (Возвращает письмо.) Я даже не хочу знать, что там написано, потому что это или чудовищная ошибка, или натуральная провокация!.. А адрес на первом конверте тоже был напечатан на машинке?
ЕЛЕНА. Нет. Он был написан от руки.
РОНАЛЬД.  Значит, первое было от меня, а откуда взялось второе – не имею представления.
ЕЛЕНА (потрясена). Ужас! Как же это…
РОНАЛЬД. Кому-то очень было нужно, чтобы мы не встретились…
ЕЛЕНА. Кому?!
РОНАЛЬД. Не знаю. Представления не имею! У меня нет врагов сейчас, не было и тогда. Да и общался я в то время только с Иваром. Не понимаю… Ничего не понимаю!
ЕЛЕНА. А почему ты ничего не предпринял, когда не получил ответа на своё письмо?!
РОНАЛЬД. Потому что через неделю ко мне приехал…
ЕЛЕНА. Кто?
РОНАЛЬД. Кажется, начинаю понимать…


                Сцена семнадцатая.

               Та же комната.
               ЕЛЕНА и РОНАЛЬД сидят на диване.
               РОНАЛЬД вспоминает:
               РОНИ и ТОНЧА заходят в комнату, садятся к столу.
               У РОНИ левый пустой рукав засунут в карман.

ТОНЧА. Дружище, поверь, так рад тебя видеть!
РОНИ.  С ума сойти…  Как ты здесь? В гости к кому-то приехал?
ТОНЧА. Нет, у меня командировка. В Ригу.
РОНИ. Фантастика!.. А я неделю назад отправил тебе письмо…
ТОНЧА. А я успел его получить! В последние минуты перед выходом из дома, представляешь?! Вот просто в последние минуты!
РОНИ. Фантастика… И… что?
ТОНЧА. Что?
РОНИ. Ну, ты же прочитал…
ТОНЧА. Конечно.
РОНИ. Ну, так, что?  Говори… Зачем молчишь?! Знаешь, где Лена?!
ТОНЧА. Знаю.
РОНИ (шумно выдыхает). Фу! Ой, я сейчас… (Закрывает лицо руками.)  Я сейчас, сейчас… Дышать не могу… (Открывает лицо.)  Так, всё… Говори!
ТОНЧА. Лена жива - здорова.
РОНИ.  Дева Мария!..
ТОНЧА. Она в Америке.
РОНИ (улыбаясь). В Америке? А что она там делает? Давно?
ТОНЧА. Давно. Она там живёт.
РОНИ. Живёт? Почему?
ТОНЧА. Замуж вышла за американца. У них сын. Она очень счастлива.
РОНИ. Что?.. Ты это о ком мне сейчас говоришь?
ТОНЧА. О Лене.
РОНИ. О моей Лене?
ТОНЧА. О бывшей твоей…
РОНИ. Не-е-ет, этого не может быть…
ТОНЧА. Может, как видишь…
РОНИ. Ничего не вижу. И верить не собираюсь.
ТОНЧА. Мне жаль, но поверить придётся. Не так давно она приезжала с мужем в Москву – он у неё какой-то там бизнесмен… Конечно, мы встретились… Она сказала, что всё о тебе знает: и что вернулся, и что инвалид… Сочувствует очень, но…
РОНИ. Сочувствует?! Кто? Лена?
ТОНЧА. Да. Лена, Лена…
РОНИ. По-моему, ты мне сказки рассказываешь…
ТОНЧА. Ладно, я понимаю тебя… Сейчас… (Открывает портфель, достаёт конверт.)
РОНИ. Ну и что это? (Берёт конверт, рассматривает.)
ТОНЧА. Письмо тебе оставила… Если вдруг будешь её искать…
РОНИ. Ну, ты насмешил!.. Зачем же ей письмо тебе оставлять, когда она могла прямо мне написать?
ТОНЧА. Не знаю… Не хотела, значит… Или не уверена была, что получишь… Да мало ли, почему…
РОНИ. А конверт не подписан…
ТОНЧА. А конверт мой. Она листок оставила… Без конверта.
РОНИ. Без конверта? Не может быть – ведь это личное…
ТОНЧА. Личное. Но там ничего такого…
РОНИ. Какого?
ТОНЧА. Личного… Зато фото ещё оставила. С мужем и сыном.
РОНИ. Фото?! (Резко разорвал конверт.)  Фото… (Смотрит на фотографию.)  Лена… Какая ты красивая… И не моя... Уходи, Антон.
ТОНЧА. Ты успокойся.
РОНИ. Уходи, сказал!
ТОНЧА. Рони…
РОНИ (кричит). Да вали ты отсюда, пока цел!..


                Сцена девятнадцатая.

   Та же комната.
   РОНАЛЬД и ЕЛЕНА стоят друг против друга.

РОНАЛЬД. А что той осенью ты делала у Антона?
ЕЛЕНА. Я?.. Жила. Просто жила. Он помогал мне… У меня не было своего дома, ты знаешь… Мне некуда было идти… Я всё время без остановки искала тебя… Антон об этом знал… Поддерживал… И помогал…
РОНАЛЬД. Та-а-ак… А моё письмо попало в камин…
ЕЛЕНА. Чудовищная случайность!.. 
РОНАЛЬД. Или чудовищная «неслучайность»?
ЕЛЕНА. Что?
РОНАЛЬД. А когда пришло второе письмо,  Антона в Москве не было?
ЕЛЕНА. Он был в командировке в Нижнем Тагиле... Но второе письмо было уже на моё имя.
РОНАЛЬД (задумчиво). Вот как…
ЕЛЕНА. Мне не хотелось жить…  Я не знала, что делать, куда идти… Я растерялась… как кошка в метро, услышав грохочущий поезд…
РОНАЛЬД. Как кошка в метро... А твой муж? Он был в Америке?
ЕЛЕНА. В Америке?  Никакого мужа у меня не было...
РОНАЛЬД. Ну, не муж… Друг…
ЕЛЕНА. Не было…
РОНАЛЬД. А я знаю, что был...
ЕЛЕНА. Не было!
РОНАЛЬД. Не было?! Но ведь он…  Неужели… А как же я поверил…
ЕЛЕНА. Ты о чём?
РОНАЛЬД. О том, что меня тогда очень убедительно попросили тебя не тревожить…
ЕЛЕНА. Кто?.. 
РОНАЛЬД. Один наш общий знакомый.
ЕЛЕНА. И ты согласился?!
РОНАЛЬД. Согласился. Он передал мне твоё письмо и фотографию, где ты с мужем и с сыном… Ты просто излучала счастье.
ЕЛЕНА. Фотографию?!
РОНАЛЬД. Вашу семейную… А твой сын похож на своего отца…
ЕЛЕНА.  Не представляю, о какой фотографии идёт речь… Но Владислав действительно похож на своего отца.
РОНАЛЬД. Ты назвала сына Владиславом? (Задумчиво.) Это же моё любимое имя.
ЕЛЕНА. Потому  так и назвала…
РОНАЛЬД (затаив дыхание). Что ты хочешь сказать…
ЕЛЕНА. Да.
РОНАЛЬД. Он…
ЕЛЕНА.  Да.
РОНАЛЬД. Сын?!
ЕЛЕНА. Да.
РОНАЛЬД. У нас с тобой…
ЕЛЕНА. Да. Ему  двадцать два, и он позавчера женился.
РОНАЛЬД. Наш сын?.. Я сяду… (Садится на диван и усаживает рядом с собой ЕЛЕНУ.)
Сын!.. А как же американец? Ты же сама мне написала, что мы не можем быть вместе, так как в твоём сердце другой. И что у вас сын… И… (Встаёт, идёт к тумбочке, что-то ищет.) Письмо, правда, где-то затерялось, а вот фото… (Ищет.) Да вот же оно! (Находит, показывает.)
ЕЛЕНА. Кто тебе это дал?! Кто сказал, что это мой муж?!
РОНАЛЬД. Не муж?! А кто же?
ЕЛЕНА. Это же наш  актёр, очень известный… Ты, что, не узнал?! Мы сфотографировались, когда он приходил к нам в детский садик на майский праздник… Он фотографировался со всеми подряд… Так кто к тебе приезжал, Рональд?!
РОНАЛЬД. Антон.
ЕЛЕНА. Какой Ант… Как?…
РОНАЛЬД. Да. Той самой осенью. Где-то через недельку после того, как я отправил ему   письмо. Которое потом, якобы, сгорело в камине.
ЕЛЕНА (уронив фотографию). Ты… о каком Антоне говоришь? Мой… О, Господи, что говорю… Антон, которого ты имеешь в виду, не мог быть у тебя, потому он что был в это время в командировке в Нижнем Тагиле.
РОНАЛЬД.  Он тогда был у меня…
ЕЛЕНА. Нет, нет, ты что-то путаешь! Антон не мог… К тому же, он знал, что я тебя ищу… Он даже сам помогал мне в этом! И он тоже был потрясён!.. А потом… Когда письмо… Когда я… Он буквально выдернул меня из небытия, оживил, поставил на ноги, заставил снова полюбить жизнь…
РОНАЛЬД. Он мне тогда сказал, что ты нашла свою любовь… Уехала в Америку… Родила… Счастлива… Передала мне письмо.
ЕЛЕНА. А почему я передала письмо через него? Почему не написала непосредственно тебе?!
РОНАЛЬД. Ну… Наверное, тебе было неловко…
ЕЛЕНА. А мой почерк?!
РОНАЛЬД. Я потому и поверил. Это был твой почерк. Сто процентов!
ЕЛЕНА. Но я никому никаких писем вообще не писа… Писала!!! Но ведь… А ты помнишь, как оно начиналось?
РОНАЛЬД. Ещё бы! «Милый мой друг, славный товарищ,  верный и надёжный…»
ЕЛЕНА. Господи, какой ужас! Да, это писала я… Но не тебе. Я писала Антону… В этой самой комнате… Отвечала на его письмо с предложением руки и сердца… Он хотел, чтобы я стала его женой, но я ждала тебя...
РОНАЛЬД. А потом всё же уехала с ним… 
ЕЛЕНА. Я серьёзно заболела… Он приехал. Забрал нас к себе. Временно…
РОНАЛЬД. Так ты временно вышла за него?
ЕЛЕНА (горько усмехнувшись). Да. Получилось, что на самом деле временно… Не вышла бы, если бы не то страшное письмо…
РОНАЛЬД. Так вот он каков, Антон…
ЕЛЕНА. Рональд! Мы ведь нашлись! И у нас столько времени впереди! Подумай только, какое счастье! Всё-таки есть Бог на свете! Помотал нас, правда, но пожалел…
РОНАЛЬД. Да, пути Господни неисповедимы… Но ведь вы женаты…
ЕЛЕНА. Уже нет…
РОНАЛЬД. Но столько лет были…
ЕЛЕНА. Ты упрекаешь меня?.. А ты сам… Ты ведь тоже…
РОНАЛЬД. Что?
ЕЛЕНА. Ладно…
РОНАЛЬД. Что?!
ЕЛЕНА. Потом…
РОНАЛЬД. Да спрашивай же! 
ЕЛЕНА. Не сейчас…
РОНАЛЬД. Ты о чём? Мне нечего скрывать.
ЕЛЕНА. О ком… О Татьяне…
РОНАЛЬД. И что?
ЕЛЕНА. Она была твоей женой?
РОНАЛЬД. Нет, конечно! Я не был женат… (Осёкся.) То есть… То есть… Был. Но когда у нас с тобой начался роман, уже не был…
ЕЛЕНА. Значит, всё же был?!
РОНАЛЬД. Да. Но…
ЕЛЕНА. Но мне не рассказал…
РОНАЛЬД. Понимаешь, я женат-то был всего ничего.
ЕЛЕНА. Всего ничего… А между тем, Татьяна родила дочь.
РОНАЛЬД. Дочь? Не знал. Да, честно говоря, и не интересовался как-то.
ЕЛЕНА. И тебе было всё равно, кто у неё родится?!
РОНАЛЬД. Ну, не то, чтобы всё равно, но… Как-то и не зацикливался на этом… Она сказала, что  больше не потревожит, что всё хорошо, я и успокоился.
ЕЛЕНА. Ничего себе, хорошо! Татьяна умерла.
РОНАЛЬД. Боже мой! Как жаль… Замечательная была девчонка… Давно?
ЕЛЕНА. А ты не знаешь?!
РОНАЛЬД. Да откуда же я могу знать?! Я ни с кем из прошлых знакомых не общаюсь.
ЕЛЕНА. Вскоре после родов.
РОНАЛЬД. Ужас! А что с ребёнком? И где он сейчас?
ЕЛЕНА. В Москве. Этот ребёнок сейчас стал уже взрослой Марией… Богатой наследницей… Выпускницей мединститута. Дипломницей Антона… И его любовницей.
РОНАЛЬД. Лена!.. Это уже лишнее…
ЕЛЕНА. Нет. Вчера перед отъездом я проводила Антона к ней. Он любит её. На самом деле любит… И она его…
РОНАЛЬД. Воистину, пути Господни неисповедимы… А тогда… много лет назад… Татьяна любила Антона.


                Сцена двадцатая.

             Та же комната.
        ЕЛЕНА, задумавшись, смотрит в окно.
        РОНАЛЬД вспоминает:
        в комнату с чемоданом в руках вбегает ТАНЯ. Она растерянно оглядывается.
        Вслед за ТАНЕЙ  с полотенцем на плече входит РОНИ.

РОНИ (удивлённо). Таня? Что случилось?
ТАНЯ. Можно мне у тебя переночевать, Рони?
РОНИ. Переночевать? Зачем?
ТАНЯ. Потому что… потому что мне больше негде…
РОНИ. Как, негде? А где же Тонча?
ТАНЯ (всхлипнув).  Нет его.
РОНИ. А где же?.. Я же вот только что его…
ТАНЯ (заплакав). Нет его! Нет! Понимаешь? Его больше нет! Для меня…
РОНИ (берёт у неё чемодан). Ты плачешь? Таня… Успокойся… Слышишь?.. Хочешь чаю?
ТАНЯ. Ничего я не хочу, Рони! Я больше ничего не хочу! Я жить не хочу! (Опускается на пол.)
РОНИ (пытаясь поднять Таню). Да ты что?! Поссорились? Ну и что?! Помиритесь.
ТАНЯ. Мы не поссорились, мы расстались!
РОНИ. Почему?
ТАНЯ. Он… Он… Он с Валдой…
РОНИ. С кем? Глупость! Кто тебе такое сказать?! Это сплетни.
ТАНЯ. Нет, не сплетни – сама Валда и сказала. А Тонча не отрицал… Он даже рассмеялся мне в лицо и заявил, что это его дело, с кем спать!
РОНИ (озадаченно).  Ну… Не знаю…
ТАНЯ. А я знаю: я больше никогда не смогу быть с этим человеком!  (Плачет.)
РОНИ. Ну… Понимаю… Конечно… Только… Тогда тебе… К девушкам…
ТАНЯ. Не переживай: я ненадолго… А к девушкам… К девушкам я не могу. Пойми…
РОНИ. Ненадолго?.. Ну, хорошо… Я к соседу… У него есть раскладушка… А ты… Сейчас дам тебе поодеяльники…
ТАНЯ. Погоди, не спеши… Посиди со мной… Немного…
РОНИ. Конечно, конечно… Сейчас чаю выпьем… А, может, покрепче? У меня есть ром! С той поездки ещё оставаться …
ТАНЯ. Нет, не надо…
РОНИ. Немножко… с чаем…
ТАНЯ. Нет…
РОНИ. Почему?
ТАНЯ. Я плохо себя чувствую. Очень…
РОНИ. Ты заболела?
ТАНЯ. Нет, я… У меня… У меня будет ребёнок…
РОНИ. Что?! А Тонча?.. Что он…
ТАНЯ. Я только сегодня хотела ему сказать… Только сегодня анализы… (Снова плачет.)
РОНИ. Вам… надо мириться…
ТАНЯ. Нет! Ни за что!..
РОНИ. Ты же любишь его.
ТАНЯ. А он меня нет!
РОНИ. Но ребёнок…
ТАНЯ. Сама воспитаю…  Я  уеду… В Москву...
РОНИ. К родителям?
ТАНЯ. Нет, не к родителям – они, если узнают, убьют…
РОНИ. А куда?
ТАНЯ. Не знаю… Попрошусь пока к подруге, а потом… Потом видно будет.
РОНИ. Нет, так нельзя!
ТАНЯ. Родители не поймут! Они у меня не просто строгие – они принципиальные!..
РОНИ. Но ребёнку нужно дом!
ТАНЯ. Не поймут и не простят!.. Что ты! Это же позор: родить без мужа!
РОНИ (задумавшись). Без мужа… А с мужем? Разве не бывает, что развод…
ТАНЯ. Так это совсем другое дело!.. Это совсем другое дело, Рональд! Если бы я уже была замужем за Антоном, то развод не так бы их расстроил, как то, что я без брака… РОНАЛЬД… Помоги мне…
РОНИ (потрясённо). Чем?
ТАНЯ. Если бы мы могли зарегистрироваться…
РОНИ. Жениться?!
ТАНЯ. Но это же фиктивно! Я, как только устроюсь, сразу же разведусь с тобой! Я обещаю…


                Сцена двадцать первая.

   Та же комната.
   ЕЛЕНА задумчиво слушает РОНАЛЬДА.

РОНАЛЬД. Они ведь уже почти жили вместе, собирались пожениться, но в один из дней Таня прибежала ко мне вся в слезах и сказала, что Антон её не любит, а она ждёт ребёнка. Она плакала, а я не знал, чем ей помочь. Потом она успокоилась и сообщила, что решила уехать в Москву к родителям, но явиться вот так: ни женой, ни разведёнкой – выше её сил. Тем более, родители у неё были строгих нравов. Вот тогда она попросила меня оформить с ней фиктивный брак. Обещала, что как только устроится в Москве, сразу разведётся со мной. Ещё до рождения ребёнка. И больше ничем тревожить меня не будет.
ЕЛЕНА. И ты согласился?
РОНАЛЬД. Конечно. Она была замечательной девчонкой. Я искренне хотел ей помочь. На следующий день мы расписались. С этим проблем не было – она предоставила справку о беременности… И этой же ночью она уехала.
ЕЛЕНА. И у вас ничего не было?
РОНАЛЬД. Алёнушка, я же сказал – мы были друзьями. И даже не просто друзьями, а очень хорошими. К тому же, она уже была беременна… А вскоре Татьяна прислала заявление на развод, где я должен был заполнить свою сторону. Я, как и договаривались, заполнил. И больше ничего о ней никогда не слышал.
ЕЛЕНА (медленно и тяжело поднимается).  Рональд! Рональд… Какое страшное несчастье! Какое несчастье…
РОНАЛЬД (испуганно). Какое несчастье?  С кем?
ЕЛЕНА. С Антоном… И… И с Машей…

          РОНАЛЬД поднимается, порывисто обнимает ЕЛЕНУ, словно пытается защитить
          её от чего-то страшного, прижимает к себе.
          Входит ВЛАДИСЛАВ.
          Увидев обнимающихся родителей, он облегчённо вздыхает, качает головой,
          едва сдерживает себя, чтобы не броситься в объятья.

ВЛАДИСЛАВ (дрожащим голосом).  Здравствуй… отец…


ГОЛОС. «Неправедный пусть ещё делает неправду; нечистый пусть ещё сквернится; праведный да творит правду ещё, и святый да освящается ещё. Се, гряду скоро, и возмездие Моё со Мною, чтобы воздать каждому по делам его». Откровения св. Иоанна Богослова. (Откр. 22, 11-12.)

Конец.
2009 г.