Сергей

С Е Р Г Е Й
    
   Он родился 21 сентября (3 октября) 1895 года и был нежно «болен» воспоминаниями детства. Его доброй спутницей и

наставницей стала бабушка Наталья Евгеньевна. Это вокруг неё в долгие зимние вечера собирались соседские ребятиш-

ки, что он и констатировал в своих стихах:
                Опостылеют салазки
                И садимся в два рядка
                Слушать  бабушкины сказки
                Про Ивана-дурака
     Сестра поэта Екатерина Александровна вспоминала, что до сказок Сергей был всегда большой охотник. А охота к

сказкам согласно заключению В.Г. Белинского есть первый и достоверный признак присутствия в ребенке организации

и наклонности к поэзии соответственно. С.Есенин был православный христианин. В первый и последний раз он был

женат на нашей блистательной орловчанке – Зинаиде Райх, которая подарила ему сына Костю и дочь Танечку. Харак-

теризуя  С.Есенина, поэт Исаковский справедливо указал: «Есенин – лирик редчайший!»
     В его сердце Россия входила таинственным шелестом трав и звоном колокольчика во ржи, шепотом сосняка и
«белым дымом» цветущих яблонь. Поэтому Есенинская любовь к родной земле естественна, как дыхание. Она – свет,

который изнутри освещает почти каждое его стихотворение в отдельности и его поэзию в целом. Это уже не просто

чувство – это его философия жизни, краеугольный камень его миропонимания. Это его фундаментальная опора и

источник, где он черпал силу. Компас, по которому сверял свой каждый шаг! Ключ от входной двери в мир его –

Есенинской поэзии. Характеризуя неповторимость красоты русской земли, он с пафосом писал:
                В злую заморозь, в сумерки мглистые
                На березках висят галуны.
Этого уже вполне достаточно, чтобы Есенин был признан Великим поэтом Великой России. Излюб ленный жанр

С.Есенина – это лирическое народное стихотворение. Он умел нарисовать пейзаж и, проникнутый личным чувством,

придать стихотворению интимный колорит. Поэтому его стихи до- стигают высокого творческого мастерства!
     Преобладающие мотивы его поэзии – чисто романтические, т.е. извечное и неразрешимое столкновение мечты и

сущности, грусть и религиозные упования, иногда переходящие в мистику, чему в немалой степени способствовал весь

его жизненный опыт!
     Поэты, как известно, отличаются особой восприимчивостью к малейшим изменениям социального «атмосферного»

давления. У поэта – совсем иной «болевой порог». Это достаточно хорошо понимал царь и потому поэт А.С.Грибоедов

был назначен послом в Персию. К сожалению, в минувшем столетии мы привыкли называть поэтом всякого, умеющего

писать стихи, иногда даже уточняем: разумеется хорошие стихи, соответствующие железным требованиям ямбо-хори-

стов и при этом совершенно забываем о том, что волнующий девичью душу романс это тоже – стихотворение.
      Мы совсем забыли, что поэт это прежде всего совершенно особенный человек. Не такой, как все. Иначе думающий,

иначе чувствующий, иначе воспринимающий жизнь. Не высокий профессионализм и не изобретение новых формальных

приемов и даже не пресловутая словесная одаренность (о которой Наполеон справедливо говорил: «Если бы язык мог

подчеркивать ум, то всякий болтун мог стать мыслителем») в первую очередь создают поэта, а прежде всего неодоли-

мая, почти сверхъестественная потребность выражать в слове свои, ему одному свойственные мысли, чувства, ощуще-

ния, не считаясь ни с какими препятствиями и совершенно не заботясь о том, какие это повлечет за собой последствия,

что  собственно и помогло совершенно арабу-пастуху (юноше) Мухамеду продиктовать суры (поэмы) Корана! Это также

означает, что Есенин умудрился оставаться всегда свободным и внутренне независимым человеком в царстве такой не-

свободы, которую принесли с собой большевики и какой ещё не знал мир. Понять, что это значит, может только тот, кто

не понаслышке, а собственными легкими и душой испытал каково было дышать в социальной атмосфере, которую боль-

шевики лицемерно, из хулиганских побуждений называли морально-политическим единством всего народа.
      Я хорошо помню, как ещё в седьмом классе, в качестве посыльного избиркома, впервые попал на избирательный

участок, где шли выборы и где больше всего моё детское воображение поразила кабина, куда избиратель согласно Кон-

ституции мог зайти, чтобы уединившись там, за занавеской, в полной тайне, осуществить свою миссию гражданина Со-

ветской страны.  Я подумал, что эти кабины сделаны чекистами с единственной целью: выявить всех скрытых буржуи-

нов, кулаков и иных врагов Советского строя.
      Радостное, злорадное  чувство шевельнулось в моей душе и соответствующая ему детская убежденность, что конеч-

но же любого, кому только придет в голову кощунственная мысль воспользоваться услугами милицейской кабины, надо

обязательно арестовать и отправить на Колыму, т.е., туда, где «Макар телят не пас». А как же иначе? Настоящему Совет-

скому человеку, а не проклятому буржуину, не от кого таиться. Он просто возьмет бюллетень и непременно открыто,

смело, не таясь, на виду у всех уважаемых жителей деревни (участкового милиционера, председателя колхоза и пред-

седателя сельсовета) опустит его в избирательную урну. Сам факт существования каби-ны сексота был большой нелепо-

стью потому что, как бы предполагал, что в нашей полуголодной и нищей стране могут оказаться люди, желающие про-

голосовать против. Наш бывший классный руководитель Л.В.Валенкова, работавшая в составе избирательной комиссии,

в беседе с односельчанами спокойно с апломбом заявила: «Мои ученики больше всего любят Родину, партию, а уж по-

том роди- телей и меня!» Я очень далек, чтобы усомниться в искренности её слов, как и от того, чтобы сомневаться в

искренности своей детской реакции на факт существования избирательной кабины и весь парадокс состоит в том, что

взрослая женщина-учительница, произнесшая слова о партии и семиклассник-мальчик, убежденный, что каждого, кто

войдет в кабину, надо арестовать – оба были совершенно искренни в одно и тоже время. И та и другая реакция при всей

своей исчерпывающей непосредственности была ничем иным, как сублимацией страха. Того тоталитарного, всепоглоща-

ющего, проникающего в каждую нервную клетку нашего организма, вросшего биологического страха.
       Принято думать, что самое опасное, самое трудное в мире несвободы – это сказать вслух правду. В действительно-

сти же самое трудное эту правду узнать, понять, почувствовать, ощутить сердцем.
       В этой сложнейшей обстановке, в развороченном бурей «быте» Сергей растерялся, так как вместо обещанного «му-

жицкого рая», сказочного края «Ионии», перед ним возник лик России, обезображенной Гражданской войной и тоталь-

ной разрухой.  Он искренне ожидал что будут «злаченые нивы со стадом буланых коней, золотые шапки гор», а увидел:

«коммуной вздыбленную Русь», «Тучами небо изглодано, сквозь ржанье бурь пробивается пурговый кашель-смрад, по

полю скачет стужа, а в избах выбиты окна, настежь распахнуты двери» и его охватило унынье:
                О, кого же, кого же петь
                В этом бешеном зареве трупов.
       Таким образом исток Есенинской драмы состоит в крушении его иллюзий о «чаемом граде», так как большевики

строили совсем не тот социализм, который декларировали, и о котором думал поэт. Ведь он жил во  время, когда убива-

ли, когда деятельность поэта стала опасна ещё и потому, что к поэзии надо было продираться сквозь такие препоны,

каких старый русский мир не знал, ибо никогда ещё зло так нагло и так изощренно не притворялось добром. Никогда

ещё так успешно не узурпировало и не присваивало себе все прерогативы добра… Остаться поэтом в этих условиях бы-

ло очень нелегко и опасно. Железная установка большевиков в том, что «…только в союзе с рабочими - спасение кре-

стьянства» подталкивает Есенина к выводу о том, «Смычка» города и деревни должна будет привести «полевую Русь»
к гибели, что собственно находит неоспоримое отражение в его творчестве. Он пишет:   
                Скоро заморозь известью выбелит
                Тот поселок и эти луга.
                Никуда Вам не скрыться от гибели,
                Никуда не уйти от врага!
       Отличие его стихов от великого множества стихотворений того времени не в том, что все были «За» и только он

один «против». Главное их отличие состоит в том, что поэт честно  старался «вытащить из себя» свои, лишь только им

одним владевшие мысли и чувства, какими бы они диковинными ни казались его соотечественникам и современникам. И

делал он это не потому, что сознательно запланировал себе такую причудливую, смертельно опасную стезю, а просто

потому, что не мог иначе, что собственно и определило растущую к нему враждебность целесообразность большевист-

ских Боссов и определяя приближало трагический конец жизни поэта. Он погиб 28 января 1925 года, т.е., когда Сталин

стал хозяином страны, имя которой - Россия!!!

                Валерий Кокин
Для связи только E-mail: cokin.valer@yandex.ru