Нескорый рейс на Антарктиду

Отрывок из нового романа.
Название условное.
Готовность 99 процентов.

- Как вам моя колымага? – с улыбкой спросила Анна.
- Достойная колымага! – с уважением ответил Артем, и похлопал машинку  по пыльному боку.
- «Запорше»! – гордо отрекомендовала машинку Анна. – Знаете, Ракитин говорит, что это «родственник» «Порше» - однозначно! Ну, а после модернизации и у меня сомнений не осталось.

Оранжевый, как апельсин, «горбатый запорожец» был гордостью редактора автомобильного журнала «Конь железный» Анны Стриж. В свое время его разобрал до винтика, а потом усовершенствовал, насколько смог, отец Анны – скучавший на пенсии офицер-отставник. Был у него гараж утепленный, в котором он с утра до вечера пропадал, доводя до ума это чудо автотехники. Анна с матерью беззлобно посмеивались над ним и радовались: пусть батя лучше железками гремит, чем пьет.

- Будешь ты, дочка, на нем еще кататься и меня благодарить, - говорил отец, а Аня отнекивалась: «Горбатый запор» - это позор для всей семьи!»
А прошло какое-то время, и этот лупоглазый малыш стал таким модным, что к отцу то и дело приходили покупатели и предлагали деньги хорошие за него. Но теперь уже Анна убеждала папашу не продавать старенький автомобиль.

- Пап, вот руки дойдут у меня, и я доведу его все-таки до ума, - говорила Анна, продолжая ездить на «девяносто девятой», которая досталась ей от мужа.
Потом ее пригласили работать в автомобильный журнал, и она за короткий срок обросла нужными знакомствами в автомире. Один из ее новых знакомых – известный автогонщик Сергей Ракитин, стал активно за ней ухаживать. А когда узнал, что у Анны в отцовском гараже пылится такой раритет, как «горбатый запор», уже усовершенствованный  умелыми руками отставного военного, загорелся сделать из него конфетку.

- Анечка! – как-то совсем уж по-свойски обозвал Ракитин редактора. – Доверьте мне вашего малыша, и вы не пожалеете! Я ведь не только ездить быстро умею! Я еще и строю машинки.
Анна сначала отнекивалась, а когда Ракитин напросился посмотреть «горбатого», отказать ему не могла.

- Хорошо! – согласилась она. – Вот папа приедет с дачи на выходные, и я вас позову.
Может быть, и не позвала бы она его, даже, скорее всего, не позвала бы, так как меньше всего хотела бы кого-то трудоустраивать и нагружать своими проблемами. Но в ближайший выходной Ракитин позвонил, и сказал, что как застоявшийся в стойле конь бьет в нетерпении копытом.

- Анна! Я готов! И я от вас не отстану!
- Ну, если не отстанете… - Анна сказала адрес. – Позвоните, как подъедете.

Ракитин ездил на какой-то сумасшедшей «субару», черного цвета с вкраплениями серебристого песка, с агрессивной мордой, с нарисованными языками пламени, которые вырывались из-под низкого брюха. Анна была уже знакома с его «лошадкой»: про Ракитина и его железного коня год назад они подробно рассказывали в журнале.
Она увидела, как «субару» аккуратно въезжает в ее кривой двор, будто крадется, и вспомнила, как эта машина несется по трассе. «Волчица!» – говорил о ней Ракитин, любовно поглаживая горячий после дикого бега бок. 

Анна с отцом спустились во двор. Батя благоговейно раскланялся с гостем - Анна немножко рассказала ему о великом гонщике.
- Алексей Тимофеевич Егоров! – представился отец.
Ракитин крепко пожал ему руку:
- Сергей.

Они прошли дворами за дома, где располагался гаражный кооператив. К счастью, землю эту в полосе отчуждения у железной дороги не могли заграбастать строители для возведения жилого дома, и поэтому кирпичные гаражи преспокойно стояли, радуя своих хозяев-пенсионеров.

Машинку выкатили на улицу, открыли капот и багажник, распахнули дверцы. Анна тоже с любопытством заглядывала внутрь, и слушала, как отец рассказывал Ракитину родословную «старичка».

- Ну вот, движок заменил, новенький воткнул, от «шестерки». Пришлось, правда, много чего под него переделать. Да по большому-то счету, тут, Серега, от «горбатика» только шкурка и осталась! Но зато какая! Железо очень хорошее! Ну, он у меня, как сыр в масле катался, в лучшем масле, скажу тебе! – хихикнул Тимофеич.
Что правда – то правда: к технике Егоров относился с большой любовью, и машинка у него была ухоженной.

- Прокатимся? – спросил Ракитин.
- Дык, я за! – ответил Егоров.
- А вот я, пожалуй, пешком прогуляюсь! – решила Анна.
- Напрасно вы, Анна Алексеевна, не с нами, - Ракитин устроился за рулем. – Смотри-ка, поместился! А думал - не влезу! Так что, Анна Алексеевна, вы с нами?
- Нет-нет, я пешочком, накаталась! А вы послушайте нашего «горби» в работе! А потом приходите чай пить.

Двери машины захлопнулись с грохотом. Ну, а что бы вы хотели-то? Не «порше»!
А вот двигатель работал ровно и красиво. Поехали!
Анна помахала им, повернулась на каблуках, и тихонько пошла к дому. А через час примерно отец с гостем пришли, грязные, возбужденные. Оказывается, застряли где-то за стройкой, выносили машинку на руках. Пока умывались, без умолку болтали, обсуждая достоинства «горбатого». Анна прислушивалась. Достоинств, на удивление, было много.
- Анна, - сказал за чаем Ракитин. – Мы с Алексеем Тимофеевичем уже обо всем договорились: я беру вашего «горби».

- Как это «беру»? Нееет! Сергей, корова нужна мне самой!
- Какая корова, дочка? – не понял батя.
- Та самая, что в твоем гараже стоит! Это стишки такие, детские, - уточнила Анна.
- Вы не поняли, - перебил ее Ракитин. – Я берусь довести вашего красавца до ума. И в техническом плане, и, как бы это правильно сказать, в эстетическом. Не будем воздух сотрясать. Я нарисую эскиз того, что можно сделать из этого парня, и будете вы, Анна, кататься на замечательном ретро-автомобиле, если вам дорога эта тема! Для города ваш малыш – просто находка. Но я вам гарантирую, что и на трассе он не уступит многим.

Анна с интересом посмотрела на него.
- Сергей, насколько я знаю, это удовольствие не из дешевых!
- А пусть вас это не заботит!
- А что это вы так щедры ко мне?
- А вы мне нравитесь! – выпалил Ракитин, и прикусил язык.
- Ну, ежели, нравлюсь…
- Ну, и из любви к искусству тоже, - добавил Ракитин довольно.

Когда он уехал, отец Анны, поправив штору на окне – он наблюдал, как «субару» с агрессивной внешностью аккуратно выезжает со двора,- довольно потирая руки, сказал с улыбкой:
- Классный парень! Классный гонщик! И в машине знает все! Я только слово скажу, как он уже понимает – о чем речь. Ох, Анька, присмотрись к нему. Он-то к тебе точно уже присмотрелся. А «горбатого» я ему без сомнений доверю.

Через неделю Ракитин привез Анне эскизы. Она ахнула!
- Это может получиться из нашей машинешки?! – спросила, с восторгом рассматривая рисунки. «Горбатого» на них было не узнать. Современный автомобиль неизвестной марки, да еще и с аэрографией по бортам.
- Получится! – без сомнения ответил Сергей.

Еще через неделю он забрал машину в свою автомастерскую, и сколько Анна не просила его показать ей промежуточный вариант, он не соглашался. А через восемь месяцев во двор к Анне въехало, сверкая, как новогодняя елка, оранжевое чудо.

То, что сделал с автомобилем Ракитин, только чудом и можно назвать. От «Запорожца» там остались лишь крыша со стойками. Про железные внутренности Анна слушала рассеянно, зато Тимофеич выспрашивал у Сергея все технические подробности. А вот комфорт такого автомобильчика женщина могла оценить по достоинству. Во-первых, он стал двухместным, а потому более просторным, чем был. Удобные высокие сиденья от иномарки-японки, спортивный руль от нее же, мягкая обивка, красивая панель приборов, освещение салона. Да, еще кондиционер и люк на крыше! И двери не клацали больше при закрывании, а аккуратно, как у хорошего холодильника, без звука вставали на место.
- С места до сотни разгоняется за десять секунд, ну, и сто девяносто пойдет по трассе легко. Как хорошая иномарка! - нахваливал малыша Ракитин. – Но душа у него осталась запорожская: горбатая, простая и бесхитростная!

- Сергей! Это вы все сами?! – у Анны слов не было, выразить свой восторг. – И как я теперь буду с вами расплачиваться?
Это она, конечно, кокетничала. Пока Ракитин занимался ее «горбатым запором», между ними возникли отношения сердечные, и совсем не детские. Отец Анны, когда узнал об этом, обрадовался так, что на радостях принял на грудь лишку, и долго объяснял своей супруге, как так получилось, что он нарушил свое обещание больше «ни-ни».

- Осталось сделать аэрографию, – сказал Ракитин, вручая Анне ключи от «апельсина». – Я уже и с мастером договорился – лучшим в Питере.
Анне идея понравилась. Только с поправкой на собственную экстравагантность, она решила не просто заказать аэрографию на автомобиль, а сделать все самостоятельно. А что?! Художественная школа за плечами, как-никак. Осталось взять уроки у хорошего мастера и расписать свой «апельсин».
- Здорово! А ты можешь договориться с ним, чтобы он меня в ученики взял?

Ракитин не удивился. Он уже хорошо знал Анну. Она просто обожала учиться. Говорит, что с возрастом ей жить становилось все интереснее и интереснее. Для нее жить - значило познавать что-то новое. Она постоянно чему-то училась: вышивать крестиком, расписывать бутылки, лепить из глины, клеить из папье-маше, шить игрушки, вязать из меха и плести лапти. Теперь вот аэрография. И непременно машинку свою расписать самостоятельно. И учиться непременно у лучшего в этом деле мастера.

Лучшим оказался художник с необычной фамилией – Шабовта, и именем Артем. Анна прошерстила Интернет и нашла немало интересного о нем. А работы какие! Настоящие полотна написаны на бортах джипов и прочих серьезных машинок. От зверюшек и бабочек до батальных сцен времен финской войны и бронепоезда.
- Ну, такого совершенства я, конечно, не достигну, - подумала она. – А вот что-то не очень сложное – запросто!

Анна позвонила Артему, грамотно представилась, сославшись на знакомство с Ракитиным. Попросила встречи, и в ближайшие выходные уже показывала Артему свою «колымагу».
- Совсем даже не колымага! – похвалил «горбатого» Шабовта. – И поработали над ним так, что он сегодня больших денег стоит. Не продаете?
- Нет! – рассмеялась Анна. – А Колымага – это я любовно, конечно, мальчика зову!
- Какой пробег? – поинтересовался Артем.
- Ну, пробег, как вы сами понимаете, в данном случае никакой роли не играет. Машинка практически новая. Ну, если совсем конкретно, то… - Анна заглянула в салон. – Тридцать одна тысяча «кэмэ». Как от Питера до Антарктиды и обратно.
- До Антарктиды? Интересно, - Шабовта внимательно посмотрел на Анну. – А Антарктида, простите, при чем?
- А, не обращайте внимания. Так. Детская мечта…
- И все-таки, какой год у машинки? – снова задался вопросом художник.
- Папа купил ее в мой день рождения, стало быть… Ну, словом, машинке, как мне – много!
Артем едва заметно усмехнулся. А Анна едва заметно покраснела: тьфу, глупая женщина, прокололась!
- И теперь вы хотите сделать машинку единственной и неповторимой? – спросил Артем, сделав вид, что не заметил прокола.
- Правильно! Именно это я и хочу! Но! – Анна сделала паузу, интригуя собеседника. У нее это очень театрально получалось. – Но! Я хочу это сделать сама!
- Прекрасно.
- Артем! Мне нужна ваша помощь, - Анна снова выждала, а потом выдала. – Я хочу, чтобы вы меня научили.

Артем не стал ей читать лекцию про то, что это сложно и затратно. Спросил только, умеет ли Анна хоть немного рисовать.
- Немного как раз и умею – в художественной школе училась. А у вас есть ученики?
- Бывают.
- Ну, вот! Возьмите меня в ученицы!

Художник внимательно посмотрел на просительницу. Тетка, возраст на глазок не определить, хотя понятно, что не двадцать, и не тридцать. Судя по всему, все у нее в жизни нормально. Машина, вот, раритет почти, ретро. С Ракитиным знакома. А хочет возиться с красками и растворителями. Чудная!

Вообще-то, он если и брал учеников, то с оговоркой: во-первых, образование должно быть художественное серьезное, во-вторых, во время учебы школяр должен был ему помогать в его работе. Шли к нему в основном парни молодые. А тут – тетенька. Но за нее сам Ракитин просил. Ему даже интересно стало.

- Хорошо. Покупайте аэрограф, и начнем учиться.
Хозяйка рыжего «апельсина» радостно воскликнула:
- Йес!
И крутанулась на каблуках.


Рецензии
Все смешалось в доме..по имени Россия! Вся страна - бандитский мир. Кому можно верить? скорей всего только самому себе и очень узкому кругу людей, который можно определить, как " свой - по крови"! Вот об этом и произведение . А, кто Он, тот " по крови", очень трудно распознать, люди скрываются, каждый за своей маской. Иногда проходят годы и, вдруг! смотришь на человека, а ведь это совсем ни тот, за которого ты его принимал, чужой, равнодушный, тянущий на себя одеяло..., а тебя воспринимает, как корову, которую можно доить и доить и ТОЛЬКо в экстремальной ситуации можно проверить, кто есть ху! Народ сильно ломается на деньгах! ..Важно сохранять свой внутренний стержень! Стихи «… Умей отказываться начисто,Не убоясь и одиночества..", как никто другой прекрасно об этом сказали!! Не проси, не подстраивайся... под никчемность, подлость, грязь - ни будешь унижен этой подлостью! Необходимо быть самим собой, тогда и не придется прогибаться под изменчивый мир! Это очень тяжело - чудовищно много соблазнов в мире и, человека всегда можно зацепить чем-нибудь, тем более, в наше время - победы материального над идеальным! Этот матмир и толкает людей на подлость и предательство. Причем, не обязательно предательство должно быть крупных размеров, ведь большая река начинается с маленьких, незаметных ручейков, а они уже рождают реки, озера, моря и океаны! Как-то солгал, ну не получалось по-другому.., украл немного.., отказался помочь нуждающемуся...вот и начало.
А вот пройти ПУТЬ не каждый может, как известно дорогу осилит, идущий! И, остаться Человеком - Личностью, помнить о кодексе чести, в мясорубке - это подвиг во льдах! Сергей, Даня и, конечно, Илья Покровский прошли очень трудный ПУТЬ на свою ГОЛГОФУ, при этом остались Личностями!! Удивительно, что еще есть такие люди!

Жестко! Жизненно! Мощно! Красиво! Нежно!

И, еще, чуть не сказала, фильм...книга, .о том, что сколько бы игроков не участвовало, выигрываает только один! А, все остальные, проигравшие. Это, как с государством, играть нельзя, все равно проиграешь, так и в любые другие игры, лучше не играть..
Ната! Твоя книга напомнила мне Реквием Ахматовой, которую в тюремной очереди спросила женщина: " - А это вы можете описать?
И я сказала:
- Могу.
Тогда что-то вроде улыбки скользнуло по тому,
что некогда было ее лицом."
Не постесняюсь этого сказать, Твой "Реквием" такой же силы, как и Анны Андревны! Читаешь, а как будто видишь кино: очередь в Обухово, контролершу с непомерно пышным бюстом, полутемные, прохладные проходы, даже запахи ощущает обоняние !

Фрося, невероятный, фантастический персонаж! Я, бы сказала, космический пришелец!
После прочтения в голове огромное количество мыслей! Они там, как попкорн прыгают и их всех невозможно оформить в слова. Читается на одном дыхании и, пока не прочтешь до конца, заниматься больше ничем не можешь! Сердце стучит, мороз по шкурке, то плачешь, то радуешься! Эттто что-то! И потом остается "послевкусие" - ходишь под впечатлением и продолжаешь переживать ощущения, кажется, что это дорогие тебе люди! И, Слава Богу! что всё закончилось благополучно! Всем хватило сил выжить и остаться Людьми!
СПАСИБО ОГРОМНОЕ, ДОРОГАЯ за счастье читать твои произведения! Ты, настоящая Питерская писательница!

Татьяна Кондратьева   30.09.2012 15:20     Заявить о нарушении