Спать хочется

Скоропостижная отставка Дмитрия Медведева, кажется, ещё не стала полноценным информационным поводом: слишком неожиданна она была и слишком мало времени прошло, чтобы делать сколь-нибудь серьёзные выводы и даже просто осознать масштаб поступка. Конечно, весь ритуал сложения президентских полномочий был не более чем сном Староверова - сном при этом довольно структурированным, где каждый эпизод был окрашен в собственный цвет и часто имел даже запах. Правда, количество трупов и странных намёков было чуть больше, чем требует хороший вкус, но гораздо меньше того, что диктует нам барочная эстетика. Так или иначе, Староверов решился записать забавное сновидение как можно скорее, жертвуя при этом стилем и языком, но сохраняя по возможности впечатление. Смешного в ночном видении было немного, но 1 апреля также и День дурака, так что в этот контекст сон впишется идеально. Интересно: для того, чтобы узнать правду, Староверову всего-то надо было заснуть, а чтобы успеть запостить обрывки сна, всего-то и надо было, что проснуться.
*     *     *

Проституток для главы государства отбирали особенно тщательно: всех неоднократно испытывали на прочность самцы из Администрации президента, а дамы выясняли у путан запутанную структуру партийной верности, заодно проверяя на отсутствие потешных болезней. Сегодня для Дмитрия Анатольевича приготовили шатенку в синевато-сером платье и на гарнир крашеную блондинку с бурыми глазами - блюдо не самое изысканное, но точно безопасное.
-- Меня зовут Deep Throat, - представилась блондинка.
-- А меня зовут Purple Vagina, - улыбнулась шатенка.
-- Что-то я про вас слышал, - улыбнулся в ответ Дмитрий Анатольевич. - Как вы сказали - Deep... Purple?
-- Можно и так.

Спальня была выдержана в синих тонах - кремлёвские сексологи настаивали, а президент не спорил.
-- Я люблю вас обеих, поднимите, пожалуйста, синие шторы.
-- Митя, Окуджаву не тронь, моего любезного барда, - сморщила силиконовый губы блондинка. - Продлевать будем?
-- А, может, ограничимся одним разом?
-- Ты что, однопалчанин?
-- Простите, мы вместе служили?
-- Однопалчанин - тот, кто может кинуть только одну палку.
-- Грубо, - обиделся президент, - каждая hard rock whore будет меня критиковать.
-- Вас все критикуют.
-- Не все, - ответил Дмитрий Анатольевич, глядя на то, как шатенка облизывает свои намазанные почти коричневой помадой губы (видимо, считая этот жест вершиной науки любви). - Не все, - ответил президент, поцеловав тёмные соски Purple Vagina, и в этот, не самый подходящий момент, проснулся.

-- Здравствуйте, Игорь Иванович. Вы извините, я задремал тут на диване.
-- Дмитрий Анатольевич, у нас беда, - перешёл сразу к делу Сечин.
-- Вы извините, я тут в домашнем. Поднимите, пожалуйста, белые шторы.
-- Белоснежный шлафрок на кожаном диване цвета слоновой кости - да, это стильно. И светло-кремовые шторы.
-- Не забывайте, что в белом шлафроке расположено тело Президента России.
-- Сейчас это тело станет бледным. У нас большие проблемы с Михалковым.
-- Опять бесов гоняет?
-- Хуже. После смерти он стал невыносим.
-- Какой смерти?
-- Своей. Неужели вы думали, что гениальный режиссёр смог так просто превратиться в УГ?
-- Во что, простите?
-- В унылое говно.
-- Неужели так воняет?
-- Это образное выражение. После катастрофы 1995 года мы виртуализировали оболочку Михалкова. Так сказать, духовность в чистом виде - облако в штанах. Оболочка сняла нам "Сибирского Цирюльника" - мы вытерпели. Потом Никита Сергеевич решил стать Духовным Лидером - ладно, хрен с ним. Но недавно у астрального тела Михалкова появился нимб, и оболочка стала творить чудеса.
-- Да-да-да. Вот вчера вечером посмотрел "Утомлённых солнцем-2", а ночью стал многопалчанином.
-- О чём это вы? А, да неважно. Никита хочет стать президентом. Стать Первым.
-- Первый - это я.
-- Первый - это Эрнст. А вы... Так, Сурков, Сечин, Путин... Вы - четвёртый. А при Михалкове будете... Но такой цифры нет. В крайнем случае, самое большое простое число.
-- И... что нам теперь делать? - прошептал Медведев. Лицо у него стало совсем серое и жалкое.
-- Я вам сострадаю, вы - никто. Улисс тоже был Никто, вы в хорошей компании.
-- Может, нам тихо убить Михалкова?
-- Второй раз?
-- У меня как-то в голове не укладывается. Опустите, пожалуйста, красные шторы.
-- Это лицо у вас красное - вот шторы и отсвечивают. Помогите, - Сечин достал шприц и немаленькую ампулу с жидкостью померанцевого цвета. - Предвижу ваш вопрос. В ампуле немного допинга.
-- Алкалоид?
-- Можно и так сказать. Да помогите перетянуть вену.
-- Можно я вам сделаю инъекцию?
-- Да уж извольте.
Медведев вскрыл ампулу - содержимое и правда пахло апельсином.
…и уже слишком поздно Дмитрий Анатольевич понял, что вместе с полезным наркотиком загнал в сечиновскую вену изрядную дозу воздуха. "А я настоящий мужик. Охотник", - похвалил себя Президент, удивившись, как быстро Игорь Иванович сделался покойником, и как быстро у трупа почернело лицо; мокрое пятно на брюках не удивило – всем известно поведение сфинктеров после смерти – самое негодное поведение. Дмитрий Анатольевич решил спрятать добычу под диван, в темноту, отметив, что чёрные кожаные туфли не свидетельствуют о хорошем вкусе убитого, и тут не в самый удачный момент проснулся.

-- Здравствуйте, Владислав Юрьевич. Вы извините, я задремал тут на диване. Поднимите, пожалуйста, синие шторы.
-- О, что делает у вас Игорь Иванович, почему пахнет мочой, и зачем вы используете это мерзкий апельсиновый освежитель воздуха?
-- Игорь Иванович не успел дойти до туалета, а освежитель я попрошу сменить. Вам не мешает Сечин?
-- О, нисколько. Как он забавно забрался спать под синий диван, - и Сурков с нескрываемым отвращением пнул труп вице-премьера.
-- Корпоративная этика, - улыбнулся на это Медведев.
-- А то. Но у меня к вам дело.
-- Вы без дела не ходите.
-- Верно. Вы читали ли "Жизнь есть сон" Кальдерона?
-- Это там, где герцог московский Астольфо?
-- Именно. Условный герцог в условной Польше. Но был там некий Сехизмундо, который по сюжету то живёт в роскоши в королевском дворце, то мотает срок в тюрьме, закованный в цепи, и, в конце концов, перестаёт отличать одну реальность от другой. Точнее, сон от реальности. Точнее, сон ото сна.
-- И кто на самом деле этот Сехизмундо? Или где он?
-- Владимир Владимирович считает, что он - это вы, а вы нигде. И пора вам уходить в отставку.

Труп Суркова легко поместился рядом с телом Сечина. Четыре ноги в жёлтых ботинках удивительно гармонировали с лимонной кожей дивана, а когда их осветил луч восходящего солнца, запах цитруса усилился. "Как всё хорошо и правильно", - подумал Дмитрий Анатольевич и снова проснулся.

Разбудил его звонок: на дисплее китайского i-fon'а засветилось изображение мускулистого мужского торса.
-- Здравствуйте, Владимир Владимирович.
-- Привет, Димон. Подписал?
-- Статью "Демократия нефти как призрак Моамара Каддафи"?
-- Шалун. Я про добровольную отставку. Тебе разве Сечин с Сурковым прозрачно не намекнули? Про бесогонов и Кальдерона не сказали? Это они зря.
-- Я... а как же наш тандем… я сейчас... - Дмитрий Анатольевич потянулся, чтобы достать с журнального столика китайский планшетник i-pots, но не удержался и упал, ударившись головой о торчащие из-под дивана две пары ног в белых оксфордах.

Впервые в жизни Медведев зашёл на секретный сайт killbill.рф, выделил на главной странице три буквы "ВВП" в красном кружочке и нажал кнопку delete. Набрав телефон Путина, услышал долгожданное: "Абонент выключен или находится на зоне. Не звоните больше".

После этого Дмитрий Анатольевич в своём tripper'е ("Как-то неприлично звучит по-русски, уж лучше бы какой-нибудь твистер, мистер твистер, хе-хе") прощебетал: "1 апреля. Вы хотели моей отставки? Нет уж, увольте!" и подумал, что российский народ жалеть не надо, не надо даже сострадать ему, надо просто на него насрать - это будет истинное дао, как учили в ЛГУ имени Жданова.

Прежде чем вызвать кайсяку, Дмитрий Анатольевич посмотрел на коллекцию оружия на стене и долго стоял, поражённый холодной красотой самурайских мечей, затем всё же написал в tripper трип под заголовком "Оттепель":
Холодный нынче апрель
Ночью лужи замёрзли
На коньках по льду.

Вот теперь можно было выбирать кусунгобу - самый лучший спутник скольжения по льду и самый верный способ окончательного пробуждения, но всё это в целом не отменяет того факта, что кататься на коньках за свою жизнь Дмитрий Анатольевич так и не научился.