Странная история, Страшилка

   Снова погасла свеча,  писцы сидящие вокруг нее загудели,  ожидая, пока отец   Парфен  снова зажжет чадящий огарок. Корнелий, который хорошо помнил, каково было писать при свете лучины в очередной раз вознес хвалу Всевышнему, за то, что монастырь обустроил собственное пчелиное хозайство.  Мед продавался на рынке, позволяя братии закупать пергамент, а воск шел на свечи, которые теперь чадили по ночам, давая возможность работать над манускриптами заполночь. 

   Корнелий зажмурил глаза, слыша звук кремня,  потом осторожно открыл, впуская сквозь ресницы яркий свет, старый трюк, который возволяет начать писать сразу не ожидая. пока глаза привыкнут к сиянию.   

   За столом их было пятеро,  трое своих,  как Корнелий в монастыре выросших,  Нестор - монах из дальних земель,  пришедший скопировать церковную книгу для своих братьев, Игнатий - писец из соседнего села. которого вызывали помочь в рутинной работе, когда монахи были заняты дорогим и срочным заказом.  Перед каждым лежала книга с которой делалась копия,  рядом аккуратной стопкой уже завершенные страницы.


   Корнелий в очередной раз макнул перо в банку с черными как смоль чернилами,  чернила у монастырских были свои, сделанные по секретному рецепту братом Авдеем. Никому не позволял он заглядывать в келью, когда был занят приготовлением чернил, даже порой послушника выставлял на входе, чтобы никто в дверь заглянуть не мог.


   Корнелий покачал головой, неверно это,  пусть и знатные чернила выходят и посылают за ними даже с князьего двора, но гордыня это,  рецепт в секрете хранить, да и опасно,  что если болезнь придет и пол монастыря выкосит как в  Старой Утице   в прошлом году было,  а если что с Авдеем подеется, секретный рецепт с ним уйдет.


   Корнелий думает, а рука привычно выводит буквы одна к одной, каждая как на подбор,  еще бы,  уже восьмой год писцом он при монастыре. Когда княгиня прошлый год останавливалась - дивилась она на письмена ровные, а особенно на рисунки миниатюрные, которыми заглавные буквы украшены,  даже настоятелю указала, что талант у Корнелия, каких поискать в деле рукописном.  Отец Парфен  ему передал слова похвальные, а после послал поклоны в часовне класть, да за огородом ухаживать на все лето, чтобы не загордился.


   Но Корнелий не гордый,   видел он за эти годы  таких мастеров, кому он и в подметки не годится.


   Вот и еще одна страница готова, осталось заглавную букву украсить.  Удивился Корнелий,  один за столом остался, редко такое бывает,  свечу на одного тратить дорого, но бывает..  зато места как много,  все припасы разложить. Сначала Карнелий букву завершил, после решил еще немного поработать, раз сна ни в одном глазу, можно до заутреней просидеть и отсюда сразу в часовню. 

   Перевернул страницу в книге и замер - странная вязь, не церковная и слова непонятные,  надо бы до завтра отложить, у настоятеля спросить, но уж больно хороша вязь незнакомая,  не удержался Корнелий, хоть пару строчек скопировать, а где пара, там и пол страницы, а где пол, там и целая. Так и писал пока восход не забрежжил, 5 страниц отмахал, да таких необычных, рука не привыкла, устала,  уже было встал, но страницу перевернул, а там и конец странному тексту.   Если отец настоятель не одобрит,  Корнелий решил для себя странную вязь сохранить как пример на будущее, есть у него в запасе кусок пергамента, взамен отдать. 


   Все силы из него работа выпила,  положил голову на руки и заснул Карнелий, как убитый и снились ему сны легкие все об облаках, да птицах.


   Утром братья нашли Корнелия и не сразу поняли жив он или мертв, перенесли в келью, где  неделю он лежал в забытьи,   а после месяц и 2 дня  в лихорадке.  Монахи ухаживали за ним как могли,  у  постели всегда оставляли кого-то на случай если он придет в себя,  поили отварами из лесных трав, молились за него в часовне и ждали.   Корнелий вернулся в мир живых, но потерянным человеком,  не говорил он ни слова,  ни к чему не проявлял интереса.  Когда с ним заговаривали, слушал,  но вдруг терял интерес и уходил в себя ...  пробовали вернуть его снова к работе его любимой, приходил, смотрел,  потом начинал брать со стола бумаги готовые и показывать их братьям, будто спрашивать о чем, но ни единого слова с его уст так и не слышалось.


   Его тоже пытались спросить о книге, которую он писал в ту злополучную ночь, никто ее больше не видел, исчезли и уже законченные Карнелием листы, в монастыре думали. что спрятал он их, будучи в смятении и жару.  Но как они его не понимали, так не понимал и он их.


   Время шло и все вошло в круги своя, мало ли потерянных людей в монастырях место для жития находит,  заботились о Корнелии, кормили, поили, назад приводили, если видели его вокруг монастыря бродящим. .


   Но не удержать его было в келье,  что-то  в голове у него повредилось серьезно,  если сидел он за стенами монастырскими долго,  - беспокойство начинало нарастать в его груди,  такое беспокойство, что висело в воздухе, как  густой дым,  после переходило оно в тревогу, которую чувствовала вся братия,  смутная тревога, не дающая  дышать,  никто не знал и не желал знать, что пришло бы за этой тревогой, дело до этого не доходило,  темной ночью вставал Корнелий, выходил за пределы монастыря и исчезал порой на неделю, порой на месяц,   потом возвращался в лохмотьях, грязным,  худым, но спокойным,  за садом да за пчелами помогал ходить,  почти как раньше, только немой и прошлое забывший.


   Многих интересовало, куда он исчезал, да только один следом пошел, одной ночью бессонной.

  Друг его старый, с которым росли вместе.   Шел Корнелий по прямой, будто вели его, сквозь поле и лес, сквозь буреломы и болота, пока не пришел он к высокому обрыву, над широкой рекой и встал он на краю этого обрыва.  Друг его уже не скрываясь за ним шел, и тут стоял почти в двух шагах, не зная, окликнуть ли, указать ли на опасность.


   Корнелий стоял на самой кромке, почти на весу.   Вдруг обернулся, глянул другу в глаза, тот так и обмер, страшный был, безумный взгляд, пустой как брошенный дом,  почти бросился  бежать, но понял,  что не видит его Карнелий, нет его дома.

 
   А тот отвернулся безразлично и вдруг шагнул в пропасть,  друг зажал себе рот, чтобы не закричать от горя и отчаяния и видел, как  разрывая одежду открылись у Корнелия за спиной крылья орлиные,   как стал он птицей,  как закричал от радости полета, как несколькими могучими взмахами поднялся так высоко, что пропал в облаках...


   Никогда ни слова не было об увиденном кому бы то ни было сказано......






http://proza.ru/2011/04/09/1429  Здесь Вы найдете рассказ о девочке, будущей магической целительнице, которую обучает мудрая бабка Нюра