Предназначение. Часть 2, глава 5 Соблазн

 Нина Петровна Саттарова вышла на свободу, отсидев, как говорят заключённые, от звонка до звонка. В стране, как и во всём мире, разрастался финансовый кризис. Предприятия один за другим закрывались, люди оказывались на улице. Устроиться на приличное место даже с её прежними связями, большая часть, правда, из которых за время её отсидки приказала долго жить, не удавалось. В конце концов, благодаря протекции её старинного приятеля, Нину Петровну взяли референтом в секретариат крупнейшего в Москве строительного холдинга.
     «Слава Богу, хоть Ксюша пристроена, - думала Нина Петровна, - у Алексеева надёжно». При упоминании этой фамилии её бросало в дрожь от ненависти. Казалось бы, она должна ему по гроб быть благодарна за то, что он, несмотря на её подлость, протянул ей руку в самый тяжёлый момент, взял под своё крыло её дочь, но именно эта его человечность и великодушие ещё больше выводило из себя Саттарову. Как урод не может простить любимцу женщин его красоту, так и моральный урод патологически ненавидит доброту и благородство. Она, как змея, пригретая на груди, только ждала момента, чтобы ужалить своего благодетеля.

     В секретариате Нина Петровна близко сошлась с девушкой, стол которой находился рядом. Совершенно не схожие ни внешне, ни по возрасту, они на удивление быстро понравились друг другу – уж очень близки были их характеры и жизненные представления. Расспрашивая в курилке свою старшую подругу о её прежней жизни, Ольга – так звали девушку – заинтересовалась личностью прежнего начальника Нины Петровны.
     - И что, он до сих пор не женился? Я видела его тут несколько раз – весьма приятный мужчина.
     - Ты зря раскатала губы. Он так любил свою последнюю жену, что, говорят, до сих пор не может её забыть.
     - Это мы ещё посмотрим! – промурлыкала Ольга, и на лице её появилось похотливо-хищное выражение.
     - Побойся Бога, Оля, он тебе в отцы годится!
     - Хоть в деды! Какое это имеет значение? Лишь бы у него стоял. Скажи лучше, он богатенький?
     - Надо думать. Руководитель серьёзной фирмы. Своя квартира отличная, да от жены остались ещё две…
     - Всё, решено! Он будет мой. Пари?
     - Согласна, но учти – орешек твёрдый. Мне его в своё время соблазнить не удалось, хотя я такую хитрую сеть на него поставила, но... в последний момент сорвалось. А ведь он тогда был абсолютно свободный. Если он тебя трахнет, с меня брошка, которая тебе так нравится.
     - Вау! Отлично, а с меня что?
     - А ничего, только возьми его – я получу моральное удовлетворение. Оттрахав тебя, он потом будет мучиться угрызениями совести, что изменил памяти своей незабвенной Светланы, и мне это будет приятно сознавать. У меня с ним давнишние счёты…

     - Подождите, пожалуйста, - услышал Валерий Иванович мелодичный женский голос и нажал на кнопку блокировки дверей.
     В лифт впорхнула, на ходу махнув кому-то рукой, молодая стройная хорошенькая женщина, скорее даже девушка, с длинными развевающимися на бегу тёмными волосами и с деловой папкой подмышкой. Небольшая красивая грудь в вырезе блузки, чуть более смелом, чем обычно принято в серьёзных учреждениях, высоко вздымалась от учащённого дыхания.
- Ой, спасибо большое, а то я опаздываю. Вам на какой этаж?
- Я уже нажал – на последний, нажимайте себе.
- О, а мне тоже на последний!
- Вы что, тоже на совещание?
- Ага.
Двери закрылись, и лифт, плавно набирая ход, начал подниматься
- А чего Вы  так спешите, совещание начнётся только через пятнадцать минут.
- Но мне же надо ещё зайти в дамскую комнату, - кокетливо улыбнулась она и зыркнула на Валерия Ивановича своими озорными карими глазами.
- Простите, не сообразил, - смутился Валерий Иванович и, чтоб сменить тему, спросил первое пришедшее на ум, указывая глазами на папку:
- Доклад делать будете?
- Нет, - опять рассмеялась попутчица, - это за одно шефу на подпись.
- А кто у нас шеф? – заинтересовался Валерий Иванович, и в этот момент кабину прилично тряхнуло, и она остановилась. Тут же погас свет.
- Ой, - вскрикнула девушка, - я ужасно боюсь темноты! И к тому же у меня клаустрофобия.
- Не волнуйтесь, я думаю это ненадолго. Сейчас что-нибудь придумаем.
     Он не курил, и у него не было ни спичек, ни зажигалки. Не оказалось ничего этого и у его спутницы. В темноте Валерий Иванович протянул вперёд руку и наткнулся на что-то нежно-упругое и очень приятное.
- Ох, простите, - пробурчал он и отдёрнул руку, словно обжёгся, - я хотел нащупать кнопки лифта.
- Ничего, я понимаю, - успокоила она его. – У Вас мобильник с собой? Я свой на столе в секторе забыла.
- Господи, какой я болван! Конечно, мобильник!
     Он достал телефон, нажал первую попавшуюся клавишу. Загоревшийся экран в кромешной темноте показался яркой вспышкой, осветившей бледное перепуганное лицо женщины и пульт управления кабиной лифта. Валерий Иванович стал лихорадочно нажимать подряд все кнопки, затем долго держал кнопку связи с диспетчером – эффект был равен нулю. Тогда он набрал номер секретариата предстоящего совещания.
- Номер четыре Валентина Петрова, слушаю вас, - послышался чёткий бесстрастный женский голос, похожий на тот, которым обычно дикторы телевидения передают новости.
- Это Алексеев из «Эдельвейса». Мы застряли в лифте.
- Да, к сожалению, произошёл какой-то сбой в работе главного компьютера, управляющего лифтами. Мы принимаем меры. Приносим извинения за причинённые неудобства. Вы в кабине один?
- Нет со мной... м-м… простите, как Вас звать? – обратился он к спутнице.
- Ольга Сергеевна Маменко, референт пятого управления.
     -    Ольга Сергеевна Маменко, референт пятого управления, - повторил он в трубку.
- Назовите, пожалуйста, Ваш номер мобильного телефона.
     Валерий Иванович продиктовал.
- Спасибо, я всё записала. Ещё раз приносим извинения за доставленные неприятности. Мы сделаем всё возможное, чтобы форсировать устранение неполадок. Начало совещания будет задержано до вашего прибытия, не волнуйтесь, - и она отключилась.
- Чёрт, у меня ещё и аккумулятор садится, - выругался Валерий Иванович, услышав короткий сигнал телефона и посмотрев на совсем почти пустой макетик батарейки на дисплее.
- Выключайте скорее, - забеспокоилась Ольга Сергеевна, - что она сказала?
- Она сказала, что они в курсе. Какой-то там сбой, и они принимают меры к его устранению.
- А долго это продлится, она не сказала?
- Нет, она только пообещала, что постараются исправить как можно быстрее.
- Чудеса какие-то. Двадцать первый век! А может это террор?
- Да бросьте Вы, кому мы нужны? – искренне рассмеялся Валерий Иванович, -  обычное русское разгильдяйство – кто-то одну крутку не докрутил и одну винтку не довинтил...
     Она коснулась его рукой.
- Можно я прислонюсь к Вам? – мне так будет спокойнее. От Вас исходит такая уверенность! Я хочу, чтобы она передалась и мне.
- Конечно, - несколько нерешительно согласился Валерий Иванович, не желая отказать страдающему человеку.
     Она прижалась к его груди всем телом, как маленький ребёнок, ищущий защиту от грозящей ему опасности. Но ощущение горячего тугого женского тела вызывали в нём отнюдь не отцовские чувства. Сердце его гулко забилось. Казалось, стук его заполнил всю кабину. Тело моментально отреагировало на волнующее прикосновение. Возникла неловкая пауза, которая, чем дольше затягивалась, тем больше провоцировала узников на безрассудство. Она была, благодаря высоким каблукам, почти одного роста с ним и, наверное, приподняла подбородок, потому что когда он сделал какое-то неловкое движение головой, губы его внезапно столкнулись с её губами. Ещё была возможность отпрянуть и обратить всё в шутку, но никто из них не смог (или не захотел?) этого сделать, и их губы слились в неожиданном, но от этого не менее приятном поцелуе.
     Потёмки притупляют активность рассудка и, меняя представление об окружающем мире, делают человека в поведении с приятным представителем противоположного пола, более решительным. Недаром все влюблённые так любят темноту! Руки, предоставленные сами себе, против его воли незамедлительно приступили к тактильному изучению пленительного тела. От ласковых прикосновений женщину начал бить озноб... И в это время заиграла музыка вызова телефона Валерия Ивановича. Это было, как резкий звонок будильника, мгновенно разрушающий грёзы сна и возвращающий спящего к реальной действительности. Пассажиры, вздрогнув, инстинктивно отшатнулись друг от друга.
- Это Валентина Петрова, у меня для Вас не слишком приятные известия, – послышался в трубке знакомый чёткий голос. – Повреждение оказалось более серьёзным, чем мы предполагали, и своими силами его устранить не удалось. Мы вызвали аварийную бригаду, но она будет только через полчаса. Как вы себя оба чувствуете?
-    Нормально.
-   А Ваша спутница?
-   Да тоже, вроде ничего…
- Продержитесь ещё полчаса?
- Надеюсь, что да, - не очень уверенно ответил Валерий Иванович – можно подумать, что у нас есть выбор.
- Хорошо, если что – звоните. Ещё раз, пожалуйста, простите нас за форс-мажорную ситуацию.
- Какие новости? – спросила успевшая прийти в себя Ольга Сергеевна.
- Сказали, что вызволят нас не раньше, чем через полчаса.
- Что??? Они что там – сдурели?!
- Говорит: какое-то сложное повреждение, вызвали специалистов.
- А специалисты летят из Нью-Йорка?
- По-видимому. Но Вы не волнуйтесь, - рассмеялся Валерий Иванович, настроение у него от сообщения Петровой, почему-то не ухудшилось, - она сказала, что совещание без нас не начнут. Наверняка кто-то ещё застрял – тут же восемь лифтов.
- А, ну это меняет дело, - с некоторой ехидцей отозвалась Ольга Сергеевна, - это даже как-то радует...
 
     Он, разумеется, не видел её лица, но по тону понял, что истерики, которой он опасался больше всего, слава богу, не предвидится. Мало того, ему даже показалось, что голос её стал как-то спокойнее.
А женщина опять, на этот раз без спроса, прислонилась к своему спутнику. Он не удержался и обнял её. А она вдруг положила свою голову ему на плечо, щекоча его щёку своими приятно пахнущими волосами. Валерий Иванович от неожиданности растерялся, не зная как себя дальше вести, но этот жест её ему был очень приятен.
     И тут вдруг что-то с грохотом шмякнулось об пол.
- Ой, - с неподдельным ужасом вскричала референт, - моя папка, я уронила её! Там же документы!
- Спокойствие, только спокойствие, - голосом Ливанова, озвучивавшего Карлсона, живущего на крыше, проговорил Валерий Иванович. – Сейчас всё соберём.
     Он включил телефон и осветил пол лифта.
- Ой, что Вы! Вы же сказали, что там батарейка на исходе...
- Собирайте, собирайте скорее, пока она не сдохла, – и присел, чтобы лучше осветить бумажный беспорядок.
     Ольга тоже присела на корточки и стала поспешно собирать документы. При этом и без того коротенькая юбочка её приподнялась ещё выше, открывая почти полностью её соблазнительные полноватые вверху ноги и рельефно обтягивая крутые бёдра. Валерий Иванович не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться этими совершенными формами. Она заметила это и, потянувшись к последнему листку, приподнялась и изящно выгнулась, эффектнее демонстрируя преимущества своей женственной фигуры. До чего ж она была хороша вообще, а в таком ракурсе особенно! «Мёртвый не выдержит», - подумал Валерий Иванович, и как раз в этот момент дисплей погас – аккумулятор телефона исчерпал свой ресурс. Они разом поднялись и в темноте столкнулись лбами.
- Ой, простите, - встрепенулся Валерий Иванович и протянул руки вперёд, ища спутницу и желая утешить её.
     Она, видимо, после столкновения отвернулась, чтобы избежать повторного удара, и, наверное, подняла руки, растирая ушибленное место, и его руки оказались на её торсе чуть ниже подмышек. Достаточно было продвинуть их чуть-чуть вперёд…
«Если не прогонит…» - подумал Валерий Иванович, но женщина никак не реагировала, и руки, не ожидая приказа, сами нащупали два восхитительных холмика и страстно сжали их…
- Ах, что Вы делаете? – вовсе не сердито, скорее просто несколько удивлённо, и в то же время, совершенно не сопротивляясь, прошептала она, закидывая голову назад и прижимаясь к нему спиной.
     Валерий Иванович ощутил прикосновение её упругих ягодиц к своим чреслам. Боже! Как это было приятно! А её участившееся возбуждённое дыхание и трепещущая в его руках грудь с отвердевшими сразу же сосками говорили ему, что она испытывает то же, что и он. Кровь ударила ему в голову. Он уже ничего не соображал. У него так давно не было женщины! Тело его уже неудержимо рвалось в бой. Она, конечно же,  это прекрасно чувствовала своей, как бы незаметно трущейся об него, замечательной попкой.
- Погоди минутку, - вдруг тихо сказала она, и высвободилась из его рук.
     Он слышал, что она там что-то делала, и терялся в догадках – что? Потом всё стихло. Он ждал в нерешительности, не зная, как поступить дальше, и боясь, что она передумала и взяла себя в руки. И в этот момент, повернувшись к нему, она обвила его шею руками и резко притянула его к себе, сама опершись, видимо, спиной о стенку лифта. Он порывисто обнял её и, не в силах устоять перед соблазном, опустил одну руку вниз... Невероятная радость вкупе с предчувствием необыкновенного наслаждения охватили его – путь к сладчайшему источнику оказался открытым. Рука приникла к нему, и женщина, вздрогнув, тихонько охнула и шире расставила ноги. Сомнений не было – она отдавалась. А по обильной влаге было совершенно ясно, что она сама изнывает от желания! Устоять перед этим было невозможно, да и отступить теперь было негоже, не по-мужски, и он, забыв обо всём, воспользовался восхитительным даром и нырнул в этот изумительный омут блаженства и неги...
    
     Все лифтовые кабины, пришедшие на двадцать четвёртый этаж, встречала медицинская бригада.
- Как вы себя чувствуете? Нужна ли какая-нибудь реабилитационная помощь? – спрашивал доктор всех выходивших из лифта.
     Один санитар толкнул локтем другого и, указывая кивком головы на Ольгу и Валерия Ивановича, глубокомысленно изрёк:
- По-моему эта пара совсем не переживала по поводу повреждения лифта.
- А я думаю – ты не прав. Они как раз переживали... что так быстро исправили это повреждение.
     И они, переглянувшись, заржали.
- Чего они смеются? – спросила Ольга своего спутника, - у меня что-нибудь не в порядке с туалетом?
- У тебя всё прекрасно, и с туалетом, и со всем остальным. Они просто нам завидуют, - смущённо сказал Валерий Иванович и, открыв дверь в аудиторию,  пропустил её вперёд.

     - Есс! Гони свою брошку, - торжествующе возопила Ольга, сотворив характерный и так любимый молодёжью жест согнутой в локте рукой с кулаком, подскакивая к Нине Петровне и от избытка чувств целуя её в губы. Нина Петровна растерянно посмотрела на свою юную подругу. Она давно заметила у неё какую-то неестественную для однополых друзей страстность в проявлении своих чувств. Она могла, то вдруг прильнуть к ней жарким поцелуем, чуть ли не засосом, из-за какого-нибудь пустяка, то ни с того ни с сего начинала щупать её большие груди или крутые выдающиеся ягодицы. Не сказать, что Нине Петровне это было неприятно. Напротив, она млела от этих её прикосновений. Она и сама бы с удовольствием поласкала эту симпатичную девушку – ей нравилось её молодое фигуристое сбитое тело. В тюрьме у неё была одна такая любовница и тоже, как ни странно, молоденькая, которая ей очень скрашивала отсутствие мужчин. Её ласки были даже тоньше и нежнее грубого мужского траханья. Но – то тюрьма, а здесь, на свободе?! Да к тому же с такой видной и темпераментной девушкой, у которой, наверняка, куча бойфрендов и которая без сексуального удовлетворения явно не остаётся!..
     - Ты хочешь сказать, что соблазнила Алексеева? - осторожно спросила она, всё ещё переживая очень приятное прикосновение чувственных губ молодой подруги.
     - Так точно, Ваше Превосходительство! Два часа назад, перед совещанием. Я до сих пор ощущаю его не очень мощный, но горячий и такой шустрый стержень в себе.
     - Где? Как?
     Ольга весело рассмеялась. Нина Петровна была похожа сейчас на человека, которого внезапно остановили и сообщили, что он миллионный посетитель заведения и ему положен крупный выигрыш – неумная шутка или невероятная везуха?
     - Да, правда, правда, - радостно подтвердила Ольга, скача вокруг товарки, как девчонка. – Ты, может, слышала, что сегодня останавливались на полчаса все лифты в здании? Так вот – мы с ним оказались одни в одном из них. Вдвоём в сплошной темноте. И у меня, естественно, обнаружилась клаустрофобия. Ну, а дальше, как говорится, дело техники. Теперь ему уже от меня никуда не деться!
     - И что, вы прямо в лифте?? – никак не могла поверить Нина Петровна.
     - В нём, родимом! А что, там даже очень неплохо, только позы приходится принимать не очень удобные! Но на его темпераменте это никак не сказалось. Да и я вовсе не страдала!
     - Ну, ты молодец! Вот что значит молодость и его величество случай.
     Восхищённо глядя на девушку, она отстегнула брошь и протянула ей.
     - Бери, она по праву твоя.
     - Спасибо. Только случай тут не причём. Остановку лифтов организовала я.
     - Как?! – Нина Петровна опять разинула рот.
     - А очень просто. Охмурила одного здешнего компьютерщика, он и запустил по моей просьбе в главный компьютер в нужный момент какого-то там червя, из-за чего пришлось вызывать бригаду слесарей и приводить в движение лифты вручную. Скажи, придумано не хило?
     - Придумано блестяще! А ты, оказывается, не простая девочка! Как же тебе удалось охмурить компьютерщика?
     - А что нечем что ли? – гордо выпятила грудь соблазнительница и подняла свою юбку аж до пояса, оголяя красивые бёдра.
- Есть, конечно, - зачарованно пробормотала Нина Петровна, нежно гладя Ольгины ляжки.
- Это он? – указала она глазами на мокрое пятно на её трусиках.
Ольга кивнула.
-   Только он кончил, как запустили лифт, и я не успела себя толком в порядок привести. И переодеться не во что, хоть без трусов ходи…
-   Ну, и ходи, чай не замёрзнешь…
-  Да уж больно юбка короткая. – рассмеялась девушка, - вдруг ещё кого-нибудь собью с пути истинного!
-  Хорошо было? – Нина Петровна уже поглаживала это пятно, продвигаясь дальше, вглубь.
- Не то слово! – глаза Ольги блаженно закатились, то ли от воспоминаний, то ли от Нининых прикосновений. - Мне давно так хорошо с мужчиной не было. До сих пор внутри всё дрожит! Он, наверное, сто лет никого не трахал. Это был какой-то ураган! А кончал, наверное, целую минуту и так стонал при этом, что я испугалась, как бы нас не услышали «на воле».
     У Нины Петровны потекли слюнки. У неё у самой всё затрепетало внутри – и от Ольгиных прелестей, и от её рассказа, и от сознания того, что ей с помощью подруги удалось хоть чем-нибудь вымазать Алексеева. Ольга давно уже опустила юбку, но Нина Петровна свою руку не убирала.
     Дело происходило в курилке. Как раз в этот момент скрипнула входная дверь, и женщины быстро отпрянули друг от друга.
     - Слушай, - каким-то особенным долгим взглядом глядя в глаза подруге, тихо сказала Нина Петровна, - моя Ксюха сегодня гуляет на свадьбе у подружки и там останется ночевать. Давай заедем ко мне после работы. Надо же нам продумать дальнейшую стратегию твоего окончательного завладения господином Алексеевым.
     Ольга всё прекрасно поняла – несмотря на большую разницу в возрасте, между ними давно установилась интуитивная духовная близость, при которой ничего не надо растолковывать. Не доставало только физической.
     - С удовольствием, - возбуждённо ответила бисексуалка и плотоядно улыбнулась, облизнув вдруг пересохшие губы. Ощущения от прикосновений опытной руки старшей подруги уже отодвигали на второй план воспоминания об Алексееве.