Ганна и Тимкат. Гл. 10

Глава десятая

ГАННА  И  ТИМКАТ

    Не правда ли? – эти два слова звучат как имена двух влюбленных… Фархад и Ширин, например. Но это не так. Хотя их тоже связывает Любовь… самого что ни на есть высшего толка!
 
Из дневника. Январь 1970 г.
    Придя на работу, Лакеч спросила, купили ли мы рождественскую ёлку. Поначалу я удивился: разве в Эфиопии справляют Рождество с ёлкой? В ответ услышал, что 25-е декабря отмечают не только ференджи со многими эритрейцами, но и некоторые жители Аддис-Абебы - те, кто исповедует католицизм. «Например, я и мои родители…»
    Это признание Лакеч явилось для меня как бы откровением. Теперь я мог с гордостью заявить, что у меня в офисе работают представители всех главных конфессий: эфиопы-монофизиты - в большинстве, эфиопы-католики - в лице Лакеч, из мусульман -  сторож Мохаммед; ну и мы, «советяне»,  кто-то из нас – атеист, а кто и православник, если не официально, то по крайней мере в душе.
    Я поблагодарил Лакеч за полезное напоминание и тут же распорядился, чтобы Габре привёз ёлку, которая для нас, современных «рашенз», больше новогодняя, чем рождественская. А ёлочные базарчики в Аддисе (по 10 – 20 деревьев) уже давно функционируют; я видел таковой возле универмага «Мосвольд» на авеню Хайле Селассие. Появилось в городе и множество небольших рынков по продаже мелкого скота и птицы.
   
    Религиозный праздник Рождества эфиопы-монофизиты вместе с греко-православной церковью отмечают 7-го января по новому стилю, а не 25-го декабря, как католики; и называется он – Ганна, или Генна (это название происходит от греческого genos – рождение). Но, что любопытно, слово «ганна» здесь часто  ассоциируется не столько с самим Рождеством Христовым, сколько с народной игрой, похожей на… травяной хоккей без правил.
    В праздничный день молодые люди (обычно  это -  сельские жители) создают две команды с равным числом игроков. Вооружившись кривыми сучьями (как правило - оливкового дерева), они начинают гонять «мяч», вырезанный из толстого корня акации и затем «поджаренный» – для твёрдости. Но никаких голов считать не нужно: победителем становится команда, ухитрившаяся отогнать «мяч» от своего поля на расстояние большее, чем до поля противной стороны.
    Во время «матча» «мяч» и «клюшки» так усердствуют, что некоторым игрокам приходится покидать поле боя из-за тяжёлых увечий; иные уходят без зубов, а то и без глаза. Причём, что весьма похвально, никто ни на кого не жалуется. Важно одно: остаться целым и невредимым, что в данном случае равносильно второму рождению.
    Спрашивается: откуда эта странная традиция? Вот что по этому поводу говорил Лике Сылтанат Абба Хабте-Мариам - главный представитель церковной администрации в Личном Кабинете Его Величества, он же  настоятель кафедрального собора Святой Троицы в Аддис-Абебе:
    «В разные праздники люди устраивают и разные игры… Ганна - в Рождество. Клюшки – это символ тех палок, которые использовались библейскими пастухами, когда от нечего делать они играли в свой «хоккей»… Не все люди – одного цвета кожи, одного языка, одного темперамента, одной культуры. Если народы отличаются в этом друг от друга, почему у них не могут быть  разные календари и разные обычаи в проведении общих канонических дат?..»
   
    Следует отметить, что Рождество, будучи одним из главных праздников христианского мира, в Эфиопии  отмечается не  так пышно, как Крещение – рождение  для жизни духовной, а не телесной.
    Этот праздник в русском православии известен как Богоявление, а в Эфиопской церкви – под названием Тимкат. Отмечается он русскими и эфиопскими христианами 19-го января, что соответствует 11-му числу месяца тэр эфиопского календаря.
    Накануне, рано утром, после службы в церквях праздничные процессии священнослужителей с паствой потянулись  в широкое поле, названное  «Джанхой  Меда» - Площадью Императора.
    В прошедшем декабре на этом пустыре отмечался  международный праздник Красного Креста. Тогда «гвоздём программы» был кусочек лунной скалы, на стенде в американском павильоне.
    Теперь людей интересовала не космическая материя, а  мистический  дух,  витавший  над  бассейном,  железный каркас которого был подарен англичанами.
    Его дно выкрашено, и потому вода, на поверхности  которой распластался большой деревянный крест с горящими на нём свечами, казалась голубее самого  неба, отражённого в купели. У «изголовья» бассейна возвышался фонтан, украшенный, как и сама купель, электрическими гирляндами. Они засияют, когда зажгутся над землёй небесные лампады. А пока ещё было светло…
    18-го января, в день «кетеры» (водосбора для освящения воды) возле крестильного водоёма, да и повсюду на открытом поле, собирались иереи, представители столичных церквей, знатные люди. «Кетеру» посетил и сам негус негести со свитой и гостями – датским королём Фредериком IX и королевой Ингрид.
    Настоятели храмов, следуя традиции, принесли сюда буквально на своих головах самые священные вещи из параферналии своих церквей – так называемые таботы. Эти деревянные (иногда – каменные) «скрижали» завёрнуты в дорогую ткань, вышитую золотом и разноцветными нитями. Они недоступны взору простолюдина, дабы тот не осквернил их своим недостойным  вниманием.
    Церковь без табота перестаёт быть церковью, и наоборот - любое помещение, в которое доставлен табот, «автоматически» превращается в  церковь.  Ночь на 19-е января этим сокровенным принадлежностям храмовых алтарей придётся провести в красочно декорированных палатках, специально поставленных вокруг крестильни, под надёжной охраной пастырей и их чад, под всенощное пение молитв и гимнов при свете свечей, лампад, факелов и костров.
   
    Примерно в 8 утра абуна после короткой молитвы окропил водой из благословленного им бассейна (с заработавшим фонтаном), конечно же,  перво-наперво голову прибывшего императора, а затем уже и всех остальных, по чину. Счастливы были и те, на кого попали лишь брызги освящённой воды; если кому удавалось наполнить этой водой свою бутылку, он тут же кропил себя сам, а то и обмывал ею свои ноги. Повсюду раздавались радостные возгласы, пение и неизменное праздничное улюлюканье толпы, не  забывавшей промочить и своё горло… тэллой или тэджем, продающимися в павильончиках.
    После всеобщего крещения живописные прецессии - с церковными зонтами, барабанами, знамёнами, крестами на древках, с таботами на головах священников - пустились в обратный путь к своим храмам. На поле Джанхой Меда остался лишь табот  из церкви св. Михаила, ему предстоит провести здесь ещё одну ночь, в «альма матер»  храмовую скрижаль возвратят  20-го января, в  день Архангела Михаила. Торжественной службой в Его церкви и завершится трёхдневный праздник Тимкат, символизирующий Крещение Иисуса Христа в Иордане. А столичный  «ипподром» наконец-то будет использован в прямом смысле по назначению: здесь состоятся  праздничные игры под названием «гукс» - турниры всадников (туземных рыцарей со щитами и пиками), обычно неистовствующих подобно игрокам в «ганну».
   
    В эти три праздничных дня я несколько раз заезжал на Джанхой Меда, толкался в толпе, фотографировал, общался со своими коллегами журналистами и, что самое важное, со святыми отцами разного ранга. К сожалению, я нигде не встретил Аба-Дегу, моего знакомого по Ленинградской духовной академии. Как мне сказал один из его коллег в чёрной рясе, «Ваш друг проводит праздничные мероприятия в своей епархии». «А здесь, на столичном Тимкате, я могу заменить его, - заметил монах, кокетливо помахав своей метёлочкой от надоедливых летающих насекомых. – Я дам Вам любую информацию… О празднике».
    Его  беленькая  махалка из хвостового «оперения» зебры – один из предметов священнического обихода, ибо, - как объяснил мне Аба-Соломон, добродушно улыбаясь, - оная «служит не только для борьбы с  мухами да комарами, но и для отгона злых духов».   
    Праздник на площади Джанхой Меда дал мне редкую возможность после Мэскаля пополнить свои познания о местных церковных обрядах, воочию познакомиться с их экзотическими атрибутами. Взять, например, эти разноцветные, пёстрые зонты…
    Священнослужители гордо держали их над своей головой, хотя небо было чистым, как святая вода в купели, а солнце уже лениво щурилось, клонясь ко сну за горным горизонтом… Так вот: церковный зонт – это не только средство защиты от дождя и жарких солнечных лучей, это ещё и знак отличия. К примеру,  золотая зонтичная ткань – привилегия только абуны и императора. На похоронах фигурируют зонты оранжевого цвета, а на свадьбах – красного. Они украшены бахромой, а также серебряной и цветной вышивкой, изображающей кресты и лики святых.
    На Тимкате мне довелось понаблюдать священнодейства дэбтар – представителей учёной касты церковников, не имеющих однако степени священства. В обязанности дэбтар входит исполнение священных гимнов и танцев.
    Вот они - в белых тюрбанах и в шаммах поверх туник с тесьмою – стоят лицом к лицу в два  ряда.  В одной  руке посох с Т-образным верхом, в другой – систра. Её бренчанием в ритме с барабанами сопровождается пение. Вначале оно тихое, как и лёгкое покачивание дэбтар, балансирующих то на одной ноге, то на другой. В такт танцу двигаются и посохи - вперёд-назад, вверх- вниз…
    Убыстряются удары барабанов, систры всё громче звенят, мелодия набирает высоту… Дэбтары в танце быстро приближаются навстречу друг к другу. Того гляди, они вот-вот столкнутся. Но… их движение и все звуки вдруг замирают. Дэбтары поднимают головы и в торжественной тишине устремляют свои взоры в небо. Это – кульминация!
    Далее ряды дэбтар, поющих и пританцовывающих в прежнем стиле, начинают медленно пятиться друг от друга, чтобы потом вновь встретиться лицом к лицу и… замереть - в одухотворённой позе, символизирующей полнейшую покорность перед Тем, Кто щедро одаривает их Своею небесной благодатью.
    Эфиопы искренне верят, что именно такими танцами, «с восклицаниями и трубными звуками», сопровождал весь дом Израилев вхождение «ковчега Господня в город Давидов» (2 Цар. 6: 15,16).

(Продолжение – «У самого Красного моря». Гл.11)