Низший разум

         В солнечный полдень семейство разбило стоянку. Выбрали живописную полянку: сзади лес, за полоской болотца — озеро. Места много — вставай где хочешь. Покой, хрустальный воздух! Камыш, словно сардельки на шампурах — прямо у палатки! Он — шу-шу-шу, пиво — ш-ш-бульк! Жирные лупоглазые лягушки, обалдевшие от солнца. Картинка! Ещё вытянуть ноги… И пукнуть.
         Личность требует романтических деталей! И свободы выбора. 
         В нагрузку свобода выбора даёт личности право вляпаться в историю: вечером разомлевших эстетов ждал сюрприз — страстные болотные кавалеры добивались расположения местных красоток. 

         —  Марра, Марра! — Ур–р!
         —  Урр! Ирря! — Ква!
         Дз-з-з-з!
Снова неуступчивой Марре:
         —  Ква, Марра! — Ква! Ква!
Мол, вымрем же, дура! Негодовали отверженные:
               —  Зир-ря! Зир-ря! 
Объяснялись между собой:
         — Ур-род!
         — Ур-рак! 
         — Ур-род! Ур-род!
         З-з-з-з!
И между собой, и пассиям, и хором, и вразнобой. Как транслятор «на полную».
         И вокруг: «Дз-з-з-з!»
Судя по синякам, размером с телёнка…

         Борясь за покой уставшей от воспитания тещи, бородатый турист запустил в болотце камень. Почесавшись, подумал и песком — чтоб помолчали.
Выползут осмотреться — Пс-сыть!
Минут двадцать это развлекало. Развернулся, уже почти ушел! — Сзади томно:
         — Марра!.. Ква!
Пс-сыть!..
         — Ква!
         Скушав стопочку, гомо сапиенс любую незадачу превратит в хохму. А то, что под рукой — в оружие. Арсенал составили камни, трава, щепки… С трудом запущенный тяжелый валун пульнул назад вонючей жижей… 
         …Сыпал песок веером, ритмично ругался. Взлохматил бороду, хлопал в ладоши… Ему бы бубен, да к ногам колокольцы… Самый раз в молочный сумрак.
         Кинулся вокруг, собирая «патроны»…
Бросал экономно — с замахом, стараясь попасть…
         Вот незадача — отойдёт к столу —
         — Марра, ква! Ирря!.. Ур-род!
         И Луна… И комары! Комары!!!
         «Д-з-з-з-з!»

         Из палатки грозно зыркнула глазами дама и: «Ну, чисто Леший, прости Господи! Не заходи… пока» Выскочил ребёнок лет пяти-шести с забавной кружечкой, и с ходу её — в болотце. Женщина догнала, подхватив дитя, буркнула что-то умное и — обратно. Послышалось скрипучее ворчание: «Выбрали же! Столько места вокруг! Не-е-ет! Встали на погибель мою!» Отбивался голосок: «Природа, мама!» 
         — Ни сесть, ни лечь уже… — до мяса… сволочи!
         — А ты веточкой!
         — Сама маши. Слоны, не комары! Гляди, у дитя что-нибудь откусят! И вонючка чадит — дышать нечем, и вода странная — бегаешь, бегаешь…
         — Потому и залетают. А вонючка — от мошек.
         — От мошек — не знаю, а меня выкуришь.
         — Ну, нету же!..
         — Ещё пару слепней и осу вместо «Спокойной ночи»…
         — Мама, а ты не о крапиву, случаем? Чтобы комары так… Это ж зубы надо! 
Молодой женский голос и сочувствовал, и язвил, оценивая ущерб.
         — Ага! Мультиков насмотрелась?! Дитя умой! Уже залез… вон, гляди!.. Весь в папашу...
         Женщины замолчали. Впрочем, ребёнок, похоже, мыться не хотел. Он вырывался на свободу поглядеть: там же папка в лягушек кидается, а ему не дают! И сорванец плеснул в провиант немного болотной жижи. 
         Здорово!..
         Дамы обречённо выдохнули.

         После очередного «подхода к снаряду» глава, принял радикальное решение — захватил соску «Бархатного» с собой. В болотце, как палка, упёрся пристальный взгляд разъяренного самца. Пошерудил им по камышам.  Луна словно прожектор высвечивала самые мелкие детали…      
         Известно — высший разум всегда подавит низший! Если тот достанет… Устало присел и совпало — стихло.

         Что-то победно пробормотав, смачно отметил окончание: жадно булькая из горлышка и шумно переводя дух, большими глотками со струями пены по бороде.  Отдышавшись, промокнул ладошкой, вытер о бороду. Поправив штаны на затёкших ногах, метатель взгляда Горгоны развернулся к палатке и…
         — Ква! Мар-ра!… Ирря, ква!..
         Камни полетели с остервенением, песок — с ненавистью…
         Повторный гипноз не помог…
         Рычание и бормотание завершились зычным плевком… 

         …Случались и потом вялые броски. Разным. Туда же — в сводный хор аборигенов. На активное сопротивление это не походило. 
         На результат — тоже.
         Высший разум подавил низший. Словно гол с игры — забил в палатку. Наглухо.

         Пилигримов хватило на две ночи. Уверен, память о той стоянке они трогательно хранят в глубине души, как иные берегут, заложив между страниц, красочный буклет давно лопнувшего банка.