Напиши мне смс... Глава 12

    Утром Марина проснулась еще до звонка будильника и сначала никак не могла понять, почему на душе так легко и спокойно, ведь сегодня позвонит Глеб и ей надо будет что-то ему объяснять. Но тут она вспомнила вчерашний разговор со своим телефонным Волшебником и улыбнулась. Любовь, которая должна появиться в новогоднюю ночь! Сейчас, в утреннем свете обещание Волшебника и та легкость, с которой она поверила в то, что ее желание исполнится, казались ей детскими и смешными, но настроение все равно было хорошим. А самое главное – она, наконец, поняла, что она скажет Глебу.

    Ближе к обеду, в кабинет группы выпуска заглянула взволнованная Милочка, секретарь Сан Саныча.
     - Девочки, вы слышали про Волохова и Веронику из бухгалтерии? – Марина даже не повернулась, но на душе у нее почему-то стало пусто и противно. Веселый огонек ожидания, который поселился где-то внутри, съежился и тихо угас. Но если бы ее спросили, она ни за что не смогла бы объяснить, почему ее так задела вся эта, в общем-то, обычная история. Остальные оживленно закидали Милочку вопросами:
     - Ничего не слышали, а что случилось?
     - Неужели Вероничка раскрутила нашего супермена?
     - Да нет, девочки, он, наверняка ее отшил, а она теперь бесится, да, Мила? Не может быть, чтобы Волохов не понял, что она из себя представляет. За версту ведь б… видать…
     - Тихо, девочки, - вмешалась Наталья, - давайте дадим Миле все спокойно рассказать.
Милочка с благодарностью посмотрела на Наталью и затараторила, польщенная вниманием слушательниц:
     - Я вообще случайно обо всем узнала, просто зашла сегодня утром в бухгалтерию – меня Сам послал за кое-какими бумагами, а там Вероника вся красная сидит и злющая как ведьма. Ну, я вежливо так ее попросила документы подобрать и объяснила, что Сан Саныч хотел бы их вместе с Волоховым просмотреть, он ведь теперь все дела с ним обсуждает. А Вероника как взвилась, что, мол, его, ну Волохова то есть, вообще отсюда гнать надо, и что она уж постарается… Я аж рот открыла от неожиданности. Потом давай ее тихонечко расспрашивать, чего это она на него так взъелась.
    Так вот, представляете, девочки, наш красавчик Волохов был женат на лучшей подруге Вероники. А потом она его бросила и вышла замуж за какого-то греческого бизнесмена. И теперь она не может уехать к своему новому мужу, потому что Волохов не дает разрешение на вывоз их дочери. Уперся, как баран, прикиньте? Его уж и жена его бывшая как только ни уговаривала, и Вероника, а он ни в какую!
    Все возбужденно загалдели:
     - Что ему, жалко, что дочь в нормальных условиях будет жить? Лишь бы жене сделать гадость!
     - Да все мужики козлы, ничем друг от друга не отличаются!
     - А Вероничка то наша почему бесится? Сама, небось, на него глаз положила, вот и старается, чтобы подружка уехала…
    Марина так и проронила ни слова, Наталья тоже молчала, слушая оживленный разговор и время от времени поглядывая на подругу. И тут вдруг заговорила Светлана, тоже до этого не вмешивавшаяся в обсуждение новости. Она была чуть старше остальных и у нее была дочка, учившаяся в девятом классе.
     - Знаете, девочки, у моей Ленки есть подружка, Анечка. Ее мама тоже в прошлом году вышла замуж за иностранца. Весь прошлый год мать на два дома жила – то в Австрии с мужем, то здесь, с дочкой. А нынче летом решила забрать дочь с собой. Живут они в маленьком городке, Анечка ходит в местную школу, ничего при этом не понимая – в школе то учила английский, да и как они его в школе учат – сами ведь знаете! Но главное даже не это. Вроде бы все у Ани хорошо, а мама ее просто счастлива, говорит, что ни за что в Россию не вернется. Ленка же моя и остальные подружки из класса общаются с Анечкой теперь по интернету, они ведь сейчас все «В контакте» сидят. А там у каждого на страничке и фотографии, и чего только нет, да что я вам рассказываю, сами ж все знаете! И вот на Аниных фотографиях, а она теперь Аннет, все круто, все по-западному… - Светлана помолчала. – А глаза у девчушки – плакать хочется. Она не жалуется, нет. Только чуть ли не каждый день девчонкам пишет, как она их любит, да вспоминает все…
    В общем, каждый, конечно, сам решает, где его ребенку лучше будет, но я, девочки, Волохова осуждать теперь не рискну.
    Все помолчали, потом Катенька, самая юная из них, сказала:
     - Да ерунда все это! Она маленькая, глупая еще, Аня эта, вот и не понимает счастья своего! Вон, у звезд наших, у всех дети за границей живут, и никто не жалуется! Подрастет, еще спасибо матери скажет.
     - Может и скажет, - задумчиво проговорила Наталья, - только пока она до этого момента расти будет, ей ведь как-то жить надо. И она при этом что-то чувствует, она ведь не кукла…
    А Марина подумала об Антошке. Представила, что это его увезли в другую страну, оторвав от всего, что он так любит и к чему привык: от тренировок, лучшего друга Кирилла, бабушкиных пирожков с мясом и секретных разговоров с Наташкой. А взамен предложили сытую, спокойную жизнь в благополучной, но такой чужой ему стране.  Представила и поежилась, словно наяву увидев несчастные Антошкины глаза, с недоумением и обидой смотрящие прямо на нее.
     - Нет, девочки, - решительно сказала она, - Дети – такие же люди, как и мы, и их нельзя перевозить как мебель, только из соображений, что так будет лучше. Это должно быть сознательное решение самого ребенка, либо увозить его нужно в младенческом возрасте, тогда и новая страна станет для него родной. А Анечку, если это было возможно, маме нужно было бы оставить здесь, хотя бы до совершеннолетия, чтобы она потом сама решила, где ей лучше. Вот только как бы они жили друг без друга… Трудно все это, - вздохнула Марина. И каждый решает по-своему, как сказала Света. И никто, наверное, не сможет сказать, какое решение правильное…
    Все молчали, а Милочка тихо выскользнула из комнаты. Постепенно все снова вернулись к работе, а Марина вновь вспомнила свою встречу с Волоховым и Вероникой в коридоре. Теперь их разговор выглядел совсем по-другому, и Марине стало стыдно, что она так легко осудила в общем-то почти незнакомого ей человека. Она вспомнила, как ей показалось, что Волохов хотел ей что-то сказать, когда она проходила мимо, и то, как она отвернулась.
А затем ей вдруг пришло в голову, что, наверное, он хороший отец. Почему-то вдруг явственно возникли картинки, как Волохов с маленькой девочкой, такой же темноволосой, как и он, строят песочный замок на берегу, или играют в снежки… Видение было таким отчетливым, что Марина даже не сразу поняла, что ее зовут. Отсутствующим взглядом она посмотрела на подругу, и то, что Наталья обращается именно к ней, дошло до нее только через несколько секунд. Она заметила недоумевающе поднятые брови Наташки, встряхнула головой и успокаивающе произнесла: «Не бери в голову, просто задумалась.» На что Наталья задумчиво ответила: «Я то ладно, я все понимаю, а вот телефон уже третий раз в истерике бьется…» Марина бросила взгляд на мобильник и убедилась, что подруга права. Как она и подумала, это был Глеб:
     - Марина, привет! Ты поговорила с отцом Антона? Когда он идет к нотариусу?
     - Нет, Глеб, я не разговаривала с Андреем, и вообще – нам нужно поговорить. Когда ты сможешь сегодня приехать?
     - Вообще-то я очень занят. Может, мы поговорим сейчас?
     - Нет, нам нужно встретиться, - голос Марины был мягким, но чувствовалось, что настроена она решительно.
     - Хорошо, ты сможешь подъехать в то кафе, где мы частенько встречаемся? Мне это будет намного удобнее, потому что я сегодня до позднего вечера буду в офисе.
     - Конечно, я буду ждать тебя там. Ты сможешь в шесть?
     - Да, договорились. Но времени у меня будет совсем немного, прости.
     - Это не страшно. Значит до вечера!
     - До вечера, целую тебя! – Связь оборвалась. Марина держала в руке трубку и думала, что так даже лучше, что они встречаются в кафе – будет проще и легче сказать то, что она собиралась.

    Глеб приехал, не успела Марина сделать заказ. Он шел к ней по залу, и Марина видела, что многие женщины обращают на него внимание. На минуту она подумала, что совершает ошибку и что очень скоро она пожалеет о своем решении. Однако в этот момент откуда-то издалека еле слышно зазвенели колокольчики, и зазвучала веселая рождественская песенка: «Jingle bells, jingle bells, jingle all the way…» Марина улыбнулась и покачала головой. Будь, что будет! Пусть она ошибается, но это ее решение и оно касается именно ее жизни. И оно просто не может быть неправильным, она уверена в этом.
    Глеб подошел к столику, привычно поцеловал ее и раскрыл меню:
     - У меня правда не больше десяти минут, так что не имеет смысла заказывать что-нибудь кроме каппучино. Так о чем ты хотела со мной переговорить? Какие-то проблемы с отцом Антона? Он не дает разрешение на выезд?
    Глеб на минуту отвлекся, делая заказ, и Марина испытала сильное желание свалить все на бывшего мужа, а не пытаться объяснить все, что она чувствует. Но она тут же подавила свои малодушные мысли, а Глеб тем временем продолжал говорить:
     - Наверное, думает, что сможет раскрутить нас на кругленькую сумму? Я предполагал такой вариант и считаю, что идти у него на поводу совершенно не имеет смысла. Я думаю, что в этом случае нам стоит отправиться в Цюрих вдвоем, оставив Антона здесь, а когда твой бывший убедится, что…
    Марине показалось, что она ослышалась. Глеб хочет, чтобы она оставила Антошку и уехала без него? Как он может думать, что она когда-нибудь согласится на такое?! Она поспешила прервать его, пока он не успел сказать еще что-нибудь, что заставит ее окончательно изменить свое мнение о нем:
     - Глеб, Андрей здесь ни при чем, я вообще не виделась и не говорила с ним. Я хотела с тобой увидеться, чтобы сказать… - Она помедлила и затем решительно продолжила, словно бросаясь в холодную воду, – В общем, я хотела сказать, что мы с Антоном не поедем с тобой. Я думаю, что так будет лучше для нас обоих. Попытайся меня понять, - в голосе Марины появились просительные нотки, и она осторожно коснулась руки Глеба. – Я понимаю, что для тебя это потрясающий шанс, может быть даже уникальный, значительно продвинуться в твоей компании. Но, Глеб, у меня ведь тоже есть работа, и я тоже строю свою карьеру. Пойми меня, я, как и ты, хочу добиться чего-то в жизни, а не просто быть приложением к собственному мужу, пусть даже в Швейцарии. Я уж не говорю об Антошке, которого мы вообще не спросили, как он отнесется к тому, что мы хотим вырвать его из привычного ему окружения на целый год. Что он будет делать в чужой стране? – Марина взглянула на Глеба в надежде, что он поймет ее, но он сидел с плотно сжатыми губами, пристально рассматривая чашку кофе, которую держал в руке. Судя по всему, шанс на понимание был очень и очень призрачным, и Марина тяжело вздохнула. В этот момент Глеб поставил чашку.
     - Я не понимаю, почему ты не хочешь назвать все своими именами? Зачем городить весь этот вздор об Антошке и о своей якобы карьере? - Он усмехнулся, но усмешка вышла горькой, презрительной и жалкой одновременно. – Почему бы тебе просто не сказать, что ты не хочешь выходить за меня? Интересно почему? Ты сама-то можешь это сказать? – Глеб говорил очень тихо, чтобы не привлекать внимания других посетителей, но Марине казалось, что он кричит.
     - Я действительно не хочу выходить за тебя замуж…
     - Наконец-то ты осмелилась сказать правду! – Губы Глеба подрагивали от гнева.
     - Дослушай меня до конца, а вернее хотя бы раз за то время, что мы вместе, услышь меня, а не себя! Да, я не хочу выходить за тебя замуж сейчас. Я хочу быть уверенной, что этот брак нужен нам обоим.
     - Ты считаешь, что я сделал тебе предложение, не будучи уверенным, что хочу на тебе жениться?!
     - Несомненно, ты хочешь жениться и считаешь меня лучшей кандидатурой для этого. А ты вообще осознаешь разницу между этими двумя понятиями? Выбрать лучшую кандидатуру на роль жены, или же связать свою жизнь с человеком, потому что именно с ним хочешь просыпаться по утрам и желать спокойной ночи, радоваться любым мелочам, которые радуют его, и быть готовым отдать все, лишь бы его не огорчать.
     - Марина, солнышко, ты ведь уже большая девочка, а рассуждаешь сейчас как пятнадцатилетняя школьница, мечтающая о первой любви! Хотя, зря я так, современные старшеклассницы в свои пятнадцать уже достаточно умны и практичны…
     - Может на твой взгляд это выглядит по-детски, но я хочу быть уверенной как в чувствах близкого мне человека, так и в моих к нему. А еще, - Марина помедлила, подбирая слова, - я хочу быть тебе интересной, хочу, чтобы ты видел во мне личность, а не просто идеальную жену. И понимал, что у меня может быть элементарное желание чего-то добиться в этой жизни. И я считаю, что именно поэтому мне не стоит выходить за тебя замуж сейчас и тем более уезжать с тобой в Цюрих. Мне кажется, что твоя стажировка поможет нам расставить все на свои места. Поняв меня, признав за мной право на самостоятельные решения, ты покажешь, что тебе небезразличны мои планы, как и я сама. А то время, что мы проживем врозь, покажет нам, действительно ли мы хотим быть именно друг с другом, а не просто ищем подходящий вариант. Причем это касается как тебя, так и меня. – Марина взяла сумочку и встала из-за столика. – Я очень надеюсь на то, Глеб, что ты меня поймешь. И очень этого хочу. – Раньше, чем он успел отстраниться или что-то сказать, Марина легко коснулась губами его щеки, и быстро пошла к выходу из зала.
    Почти у самых дверей она снова услышала звуки рождественской песенки и огляделась по сторонам. За крайним столиком сидела семья – мама, папа и очаровательная малышка лет четырех или пяти. Перед девчушкой стоял игрушечный Санта-Клаус в красной шубе и с мешком подарков под мышкой. Глаза его были хитро прищурены, а большая белая борода скрывала улыбающийся рот. Санта-Клаус слегка покачивался и напевал «Jingle bells». Голос его был хриплым, но веселым, а где-то рядом звенели маленькие рождественские колокольчики. Девочка смеялась, хлопала в ладоши и повторяла, смешно выговаривая слова: «Смотлите, он настоящий!» Родители улыбались, с нежностью и любовью глядя на нее, да и остальные посетители тоже не скрывали улыбок.
    Марине вдруг на секунду показалось, что это она сама сидит за столиком рядом с очаровательной темноволосой крохой, Антошка, совсем уже большой, стоит у входа в зал. А по другую сторону от малышки, поправляя на кудрявой макушке большую яркую заколку, сидит ее любимый мужчина. Марина не видела его лица, но знала, что это он, тот, кого она, сама не осознавая, ждала все эти годы. Ощущение было настолько явственным, что Марина с трудом смогла осознать, что на самом деле она остановилась, не сводя глаз со счастливого семейства за столиком. Придя в себя, она быстро вышла из кафе и пошла по улице.
Она шла тихо, глубоко задумавшись, ничего не видя и не слыша вокруг. Ее обуревали противоречивые чувства и эмоции. С одной стороны это было непередаваемое ощущение облегчения оттого, что она, наконец, смогла отстоять свою жизнь, а не позволила изменить ее в угоду другому, пусть даже близкому ей человеку. Кроме того, только озвучив свое решение, Марина поняла, до какой степени ей не хотелось уезжать. На другой же чаше весов находились ее отношения с Глебом. Она ясно понимала, что, отказавшись ехать, она практически разрушила то, что у них было. И, хотя она так и не могла сказать, что же за чувство она испытывает к Глебу, он все равно был ей очень дорог. Она понимала, что причинила ему сильную боль, но не знала, как избежать этого, потому что иного выхода из этой ситуации просто не видела.
    В какой-то момент Марина поняла, что стирает влагу со щек, и с грустью подумала, что уже плачет, сама не замечая этого. И тут она почувствовала, как что-то холодное коснулось ее лица. Снег! Она запрокинула голову. На фоне почти черного неба, в свете уличных фонарей огромные, медленно падающие снежинки казались ненастоящими. Марина вспомнила старую сказку, которую ей рассказывала в детстве мама: где-то наверху живет Тетушка Метелица, и каждую неделю, а иногда и чаще она взбивает свои пуховые перины. Пух от перин разлетается по всему свету и укрывает землю пушистым и легким ковром. Марина сдернула с руки перчатку и подставила ладошку под падающий снег. Огромная, сказочно-красивая снежинка легко опустилась ей на руку и несколько мгновений жила, а потом стала тихо таять. Но рядом уже была другая, затем еще и еще одна. Марина тихонько засмеялась от радости. Все будет не просто хорошо, все будет замечательно, главное – не разучиться замечать те чудесные вещи и маленькие радости, которые окружают нас, ведь собственно из них и состоит наш мир. «Все будет хорошо» - шепнула она снежинке, устроившейся у нее на рукаве, и ей вдруг снова показалось, как где-то еле слышно зазвенели серебряные колокольчики, - «Ведь просто не может быть иначе…»