Вильям Шекспир

    “Весь мир -  театр, а люди в нем - актеры”... Как надо было хорошо знать людей и жизнь, чтоб написать эти строки. “И каждый не одну играет роль”... И как много надо иметь мудрости, чтоб для себя определить какую, пока не сделает свой выбор судьба. Нам не дано судить теперь, удалось ли Шекспиру сыграть заветную роль в спектакле под названием “Жизнь”. Сам ли он пожелал, или жизненные обстоятельства сложились таким образом, что вокруг его имени, окутанном тайной, уже который век не умолкают споры... Он родился в год, когда в Англии свирепствовала чума - и выжил. По преданию, уличенный в браконьерстве, вынужден был бежать из родного городка в столицу, тогда за это карали строго... Не случись этого, прославил бы Уильям Англию своим пером? Он вернулся в Стратфорд уже состоятельным человеком, способным купить себе звание джентльмена. Между этими событиями - двадцать с небольшим лет творчества. Актер, сочинитель пьес - один из многих представителей не очень почтенной тогда профессии. Но только его пьесы пережили время. Только его имя осталось в истории. “Выскочка, ворона в павлиньих перьях” -  таков отклик на слишком быстрое признание публики, оставленный в памфлете неким Робертом Грином. По счастью, современники испытывали к Шекспиру не только зависть. Франсиз Мерез, читая в рукописи его сонеты, писал: “Если бы музы знали по-английски, они стали бы говорить изящными фразами Шекспира”... Сегодня в это трудно поверить, но подлинный интерес в мировой культуре к творчеству великого англичанина возник в 18 веке, а массовому читателю в России сонеты Шекспира открыл ... С.Я.  Маршак! Конечно, переводы отдельных сонетов публиковались в печати, но воспринимались как источник сведений об авторе или изящная, но пустая забава гения...
    Еще одна загадка: найдено завещание Шекспира, но не сохранилось ни одной рукописи, ни клочка бумаги, написанной его рукой, ни одной книги из его библиотеки,  ни одного прижизненного портрета. И, вопреки традиции, ни единого поэтического отклика на смерть драматурга и поэта... Не верится, но вся его семья, даже дети, были неграмотными, сам он не закончил даже городской начальной школы. А в произведениях звучит голос эрудита, личности высокообразованной, владеющей иностранными языками, знающей быт высокопоставленных кругов... Загадки. Несоответствия. Слухи. На кого только из знатных вельмож, его современников, ни примеряли ризы Потрясающего копьем...
Но пусть об этом продолжают размышлять  и спорить литературоведы. Для нас же Шекспир - это томики его комедий, трагедий, сонетов, в которых сокрыто (или лежит на поверхности?) столько мудрости, столько знания жизни. Какую пьесу ни возьми, везде взывают к тебе вечные проклятые  вопросы... Все было подвластно ему - и глубочайший трагизм жизни, и радость и красота бытия.
    И, наверное, не столь уж важно, насколько автобиографичны его сонеты (кто юный друг, кто смуглая возлюбленная) ведь в каждой их строке отражено душевное состояние автора: сколько сонетов - столько и ликов, настроений. То ликующий и ироничный, то униженный, то гневный или меланхоличный, то страдающий, но  всегда подкупающе искренний. Шекспир ввел нас в мир духовной красоты. И только от нас зависит, что мы увидим в них, что вынесем из них.
Мне видеть невтерпеж
Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь,
Ничтожество в роскошном одеянье...
   Разве не нашего времени портрет “запечатлел” поэт четыре с половиной столетия назад?
Шекспир научил нас любить, подарив самую поэтичную, самую светлую в мировой литературе трагедию о Ромео и Джульетте. Для которых легче умереть, чем предать. Он показал любовь, очищающую душу. И капризы любви, и что может сделать с человеком жажда страсти, и как порой комично поведение влюбленных...
    На страницах его драм видно, как рушится вера автора в торжество возрожденного духа. На смену искрометным, жизнеутверждающим комедиям приходит горькое осознание несоответствия реальной жизни идеалам. Суровая действительность разбила надежды на всеобщую гармонию.
И звучит иной, трагический, мотив - одиночества гуманистической личности среди пустыни общества, в котором нет места ни справедливости,  ни разуму, ни достоинству.
Понять его Гамлета - первого в ряду “лишних” людей, первого рефлектирующего героя в мировой литературе, переживающего состояние отчуждения,  пытались многие светлые умы. И в разные эпохи корни его трагедии воспринимались по-разному.  Он и ”велик и силен в своей слабости, потому что сильный духом человек и в самом падении выше слабого человека в самом его восстании”, он и “герой, богатый умом, никому не приносящим пользы”. Он и погиб, по словам Гете, “под бременем, которого не мог ни нести, ни сбросить”. Но мир восхищается его благородством,  жаждой справедливости и мужеством сопротивления судьбе.
Его король Лир за истинную мудрость, обретенную в страданиях, заплатил жизнью... Разве стал лучше этот страшный мир, в котором надо ослепнуть, чтобы увидеть действительность такой, какая она есть? И когда смерть - единственное избавление от пыток жизни? “В наш век слепцам безумцы вожаки”. Перевернутый мир, в котором может защитить только каменное сердце или безумие. Текут столетия, только не меняется человек, из века в век совершая одни и те же ошибки, идя на поводу своих страстей...
     Шекспир жил в годы смут, заговоров, казней. Завершив свой творческий путь философскими фантазиями, он, как волшебник Просперо из “Бури”, ломает свой магический жезл, прося отпустить его... И снова загадка. Почему он замолчал, когда мог еще столько сказать? Понял, что магия искусства не беспредельна?
    Гениев не судят. Они так много дали миру. Они мыслили и страдали. И то, что было открыто им, пытались донести до нас. Надеясь, что поймем.


Рецензии
“Весь мир - театр, а люди в нем - актеры”... Как надо было хорошо знать людей и жизнь, чтоб написать эти строки."

Шекспиру не надо было хорошо знать людей и жизнь, чтобы вложить в уста своего персонажа вышеприведенный афоризм. Суждение о том, что мир - театр, было известно задолго до Шекспира. В 12-м веке английский любомудр Джон из Солсбери (или Иоанн Салсберийский) в своем труде "Поликратик" привел цитату (якобы из Петрония Арбитра) Totus mundus agit histrionem - "Весь мир лицедействует". Поскольку латынь в средневековой Англии изучали в школах и ВУЗах, постольку практически все образованные англичане эту фразу знали. Знали ее и в континентальной Европе.
Так, в "Похвале глупости" (1511 г.) Эразм Роттердамский вопрошает: "Да и что такое жизнь человеческая, как не род пьесы, в которой люди, облаченные в различные костюмы, играют до тех пор, пока постановщик не прогонит их со сцены?" Британским специалистам известна дошекспировская пьеса "Дамон и Пифия" некоего Ричарда Эдвардса (середина 16-го века), в которой один из персонажей изрекает: "... сей мир похож на сцену, где многие играют роли...". Можно назвать также такие имена, как Генри Уоттон, Джон Донн (современники Шекспира, поэты, авторы сонетных циклов), и даже королева Елизавета - все они в своих стихах и публичных речах заявляли, что явились на подмостки этого мира, чтобы сыграть назначенные им роли. Недаром над входом в театр "Глобус", пайщиком которого был Шекспир, красовалась латинская надпись из "Поликратика", гласившая "Весь мир лицедействует".

"По преданию, уличенный в браконьерстве, вынужден был бежать из родного городка в столицу, тогда за это карали строго..."
Это не предание, а легенда, причем недостоверная. Шекспироведы доказали, что никакого браконьерства не было, и если автору данной статьи интересны детали, он может прочесть о мнимом браконьерстве молодого Шекспира в моем очерке "Утраченные годы".

"неким Робертом Грином."
Ну, положим, это далеко не "некий", а драматург, пьяница и греховодник, старший современник Шекспира, после смерти которого появился приписываемый ему антишекспировский памфлет.

"Франсиз Мерез, читая в рукописи его сонеты, писал: “Если бы музы знали по-английски, они стали бы говорить изящными фразами Шекспира”..."
Вы не совсем точны, утверждая, что Ф. Мерез, прочтя в рукописи шекспировские сонеты, изрек эту фразу. О сонетах у Мереза лишь сказано, что "сладостная, остроумная душа Овидия, несомненно, поселилась в сладкозвучном и медоточивом Шекспире, о чем свидетельствуют его "Венера и Адонис", его "Лукреция", сладостные сонеты, столь известные среди его близких друзей...". От себя добавлю, что изданные, насколько можно судить, против воли Шекспира сонеты не имели успеха среди читающей публики и не окупили затрат на их публикацию. Что касается приведенной вами цитаты, то она касается шекспировских пьес, поскольку Мерез сравнивает Шекспира с древнеримским драматургом Плавтом. Вот как звучит цитата целиком: "Подобно тому как Эпий Столон сказал, что, если бы музы владели латынью, они говорили бы языком Плавта, так и я утверждаю, что музы заговорили бы изящными фразами Шекспира, знай они английский".

"Шекспир ввел нас в мир духовной красоты."
Любить Шекспира значит поступать прекрасно. Но не надо его идеализировать. В его сонетах лирический герой прямо называет возлюбленную продажной женщиной и не скупится на грубые выражения, смягчаемые, как правило, в отечественных переводах. Но даже Самуил Яковлевич вынужден был более или менее адекватно перевести строку Be anchored in the bay where all men ride - И якорь бросили в такие воды,
Где многие проходят корабли (буквально: (глаза) бросили якорь в заливе, где катаются все мужчины), в которой "смуглая леди" уподоблена мягко говоря, блуднице. И какая духовная красота воспевается в сонете, в котором лирический герой любит ангелоподобного мужчину и развратную женщину, стремящуюся совратить этого ангелоподобного мужчину?

"гуманистической личности"
Вообще-то "гуманистическая личность" трактуется как личность гармонически развитая во всех отношениях. Шекспир вряд ли был таким. Во всяком случае мне известен целый ряд литературоведов, как у нас, так и за рубежом (и на родине Шекспира), которые держатся не очень высокого мнения о Шекспире как человеке. Причем не голословно, а приводят аргументы в пользу такого мнения.

"Конечно, переводы отдельных сонетов публиковались в печати, но воспринимались как источник сведений об авторе или изящная, но пустая забава гения..."
Ну, почему же? Переводы всего цикла шекспировских сонетов публиковались в России и до Маршака (даже еще при царе), просто его переводы стали ЯВЛЕНИЕМ русской поэзии. Если же вы почитаете критические замечания В. Левика (переводчика шекспировских поэм), А. Кушнера (известного отечественного поэта, переводчика отдельных сонетов Шекспира) и М. Свердлова (преподавателя ВШЭ), то с удивлением узнаете, что, по их мнению, Маршак извратил Шекспира, а вовсе не "открыл" его для советского и российского читателя.

"И снова загадка. Почему он замолчал, когда мог еще столько сказать?"
Опять-таки это не такая уж загадка. Надо просто побольше читать исследования серьезных шекспироведов. Заметьте, что Просперо в финале "Бури" просит отпустить его на покой, в состоянии которого "каждая третья мысль его будет о смерти". Как далеко не юноша, замечу, что сказано очень точно, со знанием психологии человека преклонных лет.

Алексей Аксельрод   05.08.2024 11:11     Заявить о нарушении