Юрьне. Ерша

Ща, на кухню только сгоняю, за бутербродом...

Так вот. Будучи студентами, мы решили отпраздновать конец первого курса.
Подобралась родственная по духу и по успеваемости компаница. Повезло. У нашего самого серьёзного "собутыльника" предки смылись на дачу, оставив послушного ребёнка одного, на произвол сухого закона. Остальные три члена комитета по добычи полезно-ископаемой водки, рассредоточились по точкам распределения горючего, уповая на удачу и огромное желание "праздника".
Удалось купить штук пять-шесть чекушек "Русской" косорыловки и в два раза больше "Жигулевского".

Собрались в назначенное время, на штаб-квартире. Вечерело. Самое время, да и алкоголь уже хорошо охладился в морозилке.

- А чего так мало-то купили? - с недоумением кривил рожей владелец хазы.
Если б он знал, насколько его слова будут несправедливы, буквально через пару часов. Ну, уж не знаю, наверное он считал себя разбирающимся в количестве спиртного на душу участников эксперимента.

Далее. Эх, всё-таки надо запить бутерброд в сухомятку. Отвлекусь на дозу чайку...

Ага. Достали по первой бутылочке водочки и пивка.
 
- Как будем употреблять? Детскими дозами или по взрослому.

- По взрослому, конечно. Ерша захерачим.

Слово "захерачим" я уже тогда активно употреблял в своих монологах, а вот смысл Ёрша, мне не был известен. По крайней мере, в момент предложения пить по-взрослому.
Длинные фужеры. Снизу половина водки, сверху - до краёв пива. Жидкость загадочно смешивается внутри. Прозрачными волокнами вгрызаясь в мочевинную и пузырящуюся субстанцию. Разлили. Стоим - греем стаканы в ладонях. Волнуемся, как никак... Первый взмахнул оружием Толян. Ух. В несколько глотков зарядил к себе в запрокинутую глотку. За ним, уже почти синхронно, и остальные участники.

- Закусывайте, господа, - со сморщенной рожей выдавил из себя хозяин притона, взмахом руки обведя наструганные на тарелки огурчики, колбаску и хлебушек.

Чего-то понасовали в рот, но ещё не уделяя пище должного внимания.

- И чего теперь?
- Ты, брат, всё торопишься, погоди маленько, скоро вопросы прорастут ответами.
- Тогда повторим!

Повторили, поглядывая друг на друга озорными и выпученными глазищами. Наверное, повторили раза три. После чего настроение как-то разбухло и мы распределились по табуреточкам, вокруг кухонного стола. Что-то друг другу рассказывали наперебой, матерно ругаясь, демонстрируя свою бесстрашность...

Пауза. Чайку, пожалуй, маловато. От него только есть захотелось. А с кухни потянуло... ух. Продолжу, пожалуй, писать, а то на сытый желудок и не захочется вспоминать...

Не могу припомнить, кому стало плохо первому. Такое ощущение, что в нашем мире стало мутно всем сразу. И свет горел безобразными пятнами, и стол качался не в такт, и музыка постоянно сжевывалась головкой кассетника. Обрывчатые фразы, мычащие интонации и блестящие глаза чередовались между взлетами очередного стакана.

- А теперь за любовь, блять!

За любовь нельзя не пить, сами небось знаете. За любовь выпили все стоя. Нет, вру. Кое-кто уже не мог стоя пить. Я, например, мог пить только облокотившись грудью о край стола, придерживая рукой строптивый и выскальзывающий стакан. Кто-то сразу блеванул. И это за любовь-то. Как нехорошо получилось. Автор, с тех пор, очень философски относится к любви, как смысловому наполнению тоста. Акт рыгания повторился на бис, и уже вызвал адекватную реакцию собутыльников. Рыгали все, но каждый в меру своей воспитанности. Кто прямо на стол, а кто и уползал в сортир, рычать под крышку унитаза. Как это делал тогда автор - не скажу.

Тут, честное слово, провал в воспоминаниях. Только фрагменты и гул. Вот один из фрагментов. Захожу в комнату. Ну почти захожу, наискосок вдвигаясь головой по стенным обоям. Вижу совсем непонятную картину. Толян лежит на диване, свесив голову на пол, и блюёт, раскидывая руками струю орошавшую окрестности. Но самое странное, что рядом с диваном на полу лежит Шурик и вяло отворачивается от акта вандализма, совершаемого прям на новый пиджачок Олега (небрежно надетый на плечи Шурика). Мне плохеет от вида, нессответсвующего моим моральным принципам "праздника" и, согнувшись, бегу в сортир. Туалетная комната открыта, и оттуда торчит уже чья-то жопа, колышущаяся от рыков. Дальше - ванная комната... Ох, а из меня всё льёт и льёт. Даже не верится, что столько всего уместилось, если учесть что купить удалось немного.

Пауза. Вот после таких воспоминаний, пожалуй, воздержусь от принятия пищи, допишу, там видно будет...

Уж как пришла в голову идея, что кто-то же должен быть трезвым, сейчас и не вспомню. Кто-то же должен спасти нас всех! И эта идея пришла в мою голову. Да. Я буду спасителем! Как это тогда здорово прозвучало, гулким стоном в моих отравленных мозгах.
Но как мне это сделать? Всё очень просто - надо заняться спортом. Движение мышц заставит кровь быстрее клокотать в организме и, соответственно, быстрее профильтруется что-то где-то в тайных лабиринтах моего могучего тела. Сказано - сделано.

- А пошли все на улицу, хоть подышим. Бля

Бля, я просто должен быть добавить, тогда это было правильное слово, уж поверьте очевидцу.
Уж не знаю, как выползали зомби из облеванного жилища, но в следующем моём воспоминании - мы все сидим на лавочке у подъезда. Вечер, выходные, все на дачах. Тихо и штормит. Кто-то пытается помочиться из позиции сидя, кто-то повис на плече друга. В общем - унылое зрелище.

Автор, рывком встал со скамейки и побежал. Цель была - сделать несколько кругов вокруг девятиэтажки. Быстро так побежал, казалось мне тогда. Фонари замелькали, асфальт как эскалатор с бордюрами - перилами, дорога пустая.
Мне потом рассказали как я бежал. Встал и с опасным креном завалился на изгородь палисадника, оттолкнувшись и удержавшись на ногах ринулся с вытянутыми руками - в темноту, до следующего фонаря. Меня даже кто-то пытался остановить из друзей, вялым поднятием руки, наверное.

Всю дорогу я бежал. Спринтер мать его. Шел на рекорд. Борясь с препятствиями, непонятно откуда постоянно нападающими на спортсмена. Дальше просто. Навстречу три дружинника. Они меня даже не ловили. Они просто подхватили измученное тело на лету. Как утверждали в милиции: "Иначе бы ты разбился на повороте. Скажи спасибо нам". Спасибо я им сказал, а вот свой адрес и как звать не говорил.

Вот интересно, пьяный в зюзю, а понимаю, что в милиции надо врать. То представлюсь Лешей Карамазовым, то Павлом Корчагиным с Уральской 34 квартира 718. В общем, мне там не верили и немного дали по шее. Признался кто я и какое место в моей жизни играет спорт. Пока блевал в ментовском сортире, приехали предки с другого конца города.

Четыре часа ночи. Я иду вдоль Рязанки, пошатываясь и оступаясь на неровностях судьбы. Сзади идут молча отец с мамой. А ещё и восклицаю иногда:

- Да не пил я. Не пил.

Поймали машину. Очнулся дома под утро без головы. Голова была наверное, но лучше б её не было. Лучше б у меня тогда были бы две жопы, чем такая свеже вырытая лунка для мусора на негнущейся шее.

- Хочешь?

Отец показал краешек бутылки "Столичной". Я сразу убежал в ванную.
После того случая мне родители ни слова не сказали, за что я им очень благодарен и по сей день. Не люблю врать, знаете ли.