Слезы камня. Философия

В местной кафешке было многолюдно, но нам с Женькой таки удалось отыскать свободный столик.
-Люблю, когда много народа, – чуть наклонилась ко мне Женька. – Интересно так наблюдать за ними, за их эмоциями.
-Не вижу ничего интересного, – пожал плачами я в ответ. – Что интересного в том, чтобы смотреть как психует какая-нибудь малолетка. Или, вон, алкаш под забором в штаны наделал. Стоит теперь, матюками кидается налево-направо. Что в этом интересного?
-Это разные вещи. То, о чём говорите вы – частное проявление. Порыв и ничего более. То, о чём говорю я – совсем другое. Это сложно понять, а ещё сложнее объяснить.
-Попробуй. Ничего, что я на ты?
-Ничего, – улыбнулась своей немного детской улыбкой она.
-Итак? – вопросительно посмотрел я на неё.
-Все люди по сути своей одинаковы: снаружи – внешность, изнутри – сердце, лёгкие и прочее. Даже мечтаем и то все одинаково. Об одном и том же. По крайней мере, все можно свести к трём вещам: деньги, слава и власть. А дальше уже всё зависит от уровня притязаний конкретного человека. В общем, принципиальной разницы между нами нет: два глаза, две ноги, две руки, голова, иногда с мозгами. Чаще – без. Кто-то чуть толще, кто-то чуть выше, но и это мелочи. Свысока и не различишь кто есть кто. А теперь представь. Ты – Бог. Ты где-то там высоко, на небесах, но тебе жутко интересно, что происходит там, внизу. На Земле. Смотреть, как и кто поживает, на что жалуется, что любит, о чём думает. Но как это сделать? Людей, ведь, великое множество!
Так вот, Богу нужно было что-то такое, что выделало бы каждого из нас. Так, чтобы было удобнее наблюдать. Чтобы потом, на Страшном Суде какого-нибудь блаженного по ошибке не распределили в ад и наоборот: отъявленный грешник не очутился в раю. Как их всех различишь? Люди для этого выдумали имена, но для Бога они ничего не значат. Так, набор звуков, и не более того. В конце концов, даже взять имена всех стран и народов. Сколько мы насчитаем по-настоящему разных: Михаилы, Майклы, Мигели, Мишели? Но это не в счёт. Это одно и то же. Так, что имен слишком мало для каждого из нас. Вот тогда он всё и придумал. Бог решил, что будет использовать для этого человеческие эмоции.
-Рисуешь эмоции? – усмехнулся я. – Пытаешься смотреть на мир глазами Бога? Этот хороший – на небеса. Этот грешил – сковорода ждёт его.
-Смотреть газами Бога – принимать людей такими, какие они есть. Принимать и вести себя с ними по-разному. Но не более того. И никаких сковородок!
-Подожди-подожди, а как же там рай и ад. Как же: грешники – вниз, праведные – на небо? Ты же сама говорила…
-Рай, Ад: всё это так к слову. На самом деле нет ни того, ни другого. Ад и Рай – это по-сути, мы сами. Результат наших действий, если тебе так привычней. Нет этого райского сада, точно также, как и нет преисподней.
-А что есть?
-Есть? Есть место, где всё очищается от земной суеты. Бесы не помешивают угли под котлами с кипящей серой, не швыряют души грешников на сковородки, даже не колют их своими трезубцами. Они просто сдирают с души все её земные покровы. Сдирают и швыряют в сточную яму. А душа очищается. Очищается и понимает, какой же она была сволочью, там, внизу. Понимает и начинает раскаиваться. И сила этого раскаяния такова, что даже самые страшные пытки огнём покажутся игрушками по сравнению с этими мучениями чистой души перед сточной канавой.
-Да ну! А в Библии совсем по другому всё описано. Там, как же это самое, чётко все написано: рай и ад, грешники и святые. Даже этот товарищ Иисус, или как там его говорил: «Будешь плохо себя вести – накажу. В геену огненную суну. Хорошо – к себе заберу на небо, там и узнаешь, что такое жизнь настоящая». А ты мне говоришь раскаяние.
-Представь себя на минутку Богом.
-Да превратится этот паршивый чай в лучшее в мире вино, – нараспев протянул я, словно фокусник разводя руками над стаканами с чаем. – Вот, черт, не получилось, – объявил я после дегустации. Паршивый из меня Бог.
-Не перебивай меня. И не паясничай. Иначе я решу, что ты такая же посредственность, что и все остальные в этой кафешке, – кольнула она меня взглядом, да так, что я предпочёл заткнуться.
-Извини. Просто хотелось развеселить тебя.
-Я тебя об этом просила?
-Нет. Извини, больше не буду.
-Хорошо, – кивнула она мне.
-Представь, что ты – Бог. Ты потратил столько сил на создание мира. Посмотри вокруг, какое разнообразие! Сколько всего: реки, речушки, леса, деревья, звери люди! Сколько цветов, оттенков, тонов, полутонов!
Даже люди и то все разные. Сколько чувств, эмоций, оттенков чувств! Это ли не чудо? И вот, человек отжил отведенный ему срок. Пора уходить. И вот, в этот самый момент, важнейший после рождения всё бах! Переворачивается и сводится к простой формуле, известной каждому ежё со школы: мальчики – налево, девочки – направо. Хорошие – на небо, плохие – на сковородку. Это ли не глупость? Стоило ли тратить столько сил на создание мира, зная наперёд, что он настолько примитивен?
-Но, подожди, подожди, а как же Библия и всё, что там написано? Иисус же говорил…
-Иисус говорил с невеждами на понятном для них языке. И записывали его слова в основном такие же товарищи, а чаще не записывали, а пересказывали. Вот и говорил он так, чтобы понять его смогли даже самые тёмные граждане. Как родители с детьми говорят, когда объясняют, что с электричеством нельзя шутить – током ударит. Разве они объясняют, что электричество это упорядоченное движение каких-то там частиц? Разве они говорят, что можно получить электрические травмы и прочие неприятности? Да нет, ребёнок просто не поймёт. Родители и говорят на понятном детям языке: Тронешь проводок – будет бо-бо. И всё сразу становится понятным и ясным.
Так и здесь: разве римский язычник понял бы все эти рассуждения про Великую Пытку раскаянием? Навряд ли. Постоял бы он столбом посреди улицы, лысину свою бы почесал, а потом в Колизей побежал бы. Вдруг, что-то интересное: гладиаторские бои или казнь преступника?
Даже и сейчас не всякий и поймёт, что это такое: раскаяние. А вот, что такое пытка огнём, знают все: ты, я, древний римлянин. Знают, что это бо-бо. Знают, потому и боятся.
-Хорошо, с этим понятно. Но что тогда ты про заповеди скажешь? Там же была, эта, как её… Живи днём сегодняшним. Так, кажется.
-И в чём вопрос? – посмотрела на меня Женька.
-Ну, смотри. Я живу днём сегодняшним и поступаю, исходя из сегодняшних своих треб, ситуации и прочего. Откуда я знаю, что завтра это не обернётся грехом? Ну, не отразится потом на моих… – я замолчал, подбирая слово. – На моих эмоциях. Как бы не получилось так, что следуя этой заповеди, мне потом не придётся раскаиваться там, у сточной канавы?
-А ты не настолько испорчен, как я думала вначале, – Женька усмехнулась. – Я смотрю, даже Библию почитывал.
-Было дело, – развёл лишь руками я.
-Раз так, то должен помнить, что заповедей там не одна. Ты же живёшь, исходя из всех семи, а не выборочно. Это раз.
-А что второе?
-Бог создал мир за семь дней. По крайней мере, так это описано в Библии. Но то не дни в нашем представлении. То были Семь Эпох. И когда Иисус говорил: живи днём сегодняшним, он говорил: думай, каким будет завтра. И послезавтра. Думай, какой будет эпоха!
-Сложно всё как, – я откинулся на спинку стула. Признаться, эта девушка задела меня за живое. Моя прабабка была искренне верующим человеком. Она была блаженной. С самого моего детства она пыталась привить мне любовь к Богу. Не обратить меня в свою веру. Нет! Именно привить любовь. Благодаря ей, со мной по сей день остались обрывки святого писания. Благодаря ей меня крестили. Но тень сомнений так и не покинула меня. Мне были непонятны сотни вещей, и иногда я пытался найти для них логический ответ. Признаться, не очень удачно. И вот теперь я встречаю её и она ставит все на свои места. Легко и непринуждённо. Чудеса.
-Всё просто. Иисус был действительно святым. Он думал на всю эпоху вперед. Ты только представь себе, что было бы, если бы он не дал распять себя римским легионерам. Весь мир утонул бы в крови! Римская империя возвела культ жестокости до абсолюта, а он со своими незатейливыми заповедями и проповедями просто взял и разрушил его. Ричард Львиное Сердце, тамплиеры, все эти великие вожди и монархи тоже мыслили категориями эпох. Другой вопрос: какие эпохи они себе рисовали?
А кто-то действительно ограничен днём сегодняшним. Вон, дядя Ваня под забором или кто там ещё. Цель его жизни – напиться сегодня. Завтра перед ним встанет тот же самый вопрос и жизнь снова будет наполнена смыслом. Или взять, к примеру, рядового служащего. Он мечтает о даче, квартире и отпуске в санатории. И его жизнь осмыслена, ибо он живёт ради осуществления своей мечты. Или спекуль, или кто угодно другой.
-М-да, – протянул я в ответ. Обожаю это слово. Всегда можно ввернуть, когда и сказать-то толком нечего. Как сейчас. Что-то совсем я запутался со всеми этими философскими выкрутасами: рай, ад, раскаяние, смысл жизни, эпох, дни. Вроде всё так просто, но в то же время чертовски сложно.
-Мне пора, – внезапно объявила Женька. У меня занятия через двадцать минут. Пока!
-Эй, подожди. Мы ещё встретимся?
-Ты этого хочешь? – улыбнулась она.
-Ну, – как-то замешкался я, – не знаю.
-И я не знаю, – насмешливо посмотрела на меня она.