Живая, глава 1

Ввалившиеся в таверну странники выглядели весьма потрепанными: серые лохмотья, судя по всему, некогда были плащами, но теперь сильно поизносились. Капюшоны скрывали лица путников, мешковатая одежда не давала рассмотреть фигуру, но оба гостя были рослыми, если не сказать — непривычно высокими. Они замерли у входа, почти заполнив собой весь дверной проем. На пол с плащей ручьями текла вода. Хозяин таверны прикрикнул на гостей, и тот из них, что был повыше, вздрогнул, второй же решительно прошел вперед, ведя товарища за собой.
— Не нужно привлекать к себе внимание, — прикрыв рот рукой, негромко произнес он.
Второй чужестранец в ответ пожал плечами. Движение вышло отрывистым, будто то был просто спазм мышц.
Путники прошли к одному из свободных столов и сели за него. Тот посетитель, что был пониже, отбросил капюшон с головы, являя всем свое лицо. Гость был молодым светловолосым мужчиной, неровно подстриженным и плохо побритым. Он зевнул, потер шершавый подбородок и нагнулся к своему другу с негромким обращением. Тот тоже склонился над столом, но не произнес ни слова в ответ. Наконец, закончив монолог, блондин снова выпрямился и, жестом обратив на себя внимание трактирщика, потребовал пинту эля.
На первый взгляд, все происходящее было довольно обыденно: что такого, если двое приятелей после долгой изнуряющей дороги — должно быть, лежавшей от самой столицы, если судить по сапогам и одежде путников — забредут на обед, сдобренный кружкой эля, в какое-нибудь славное заведение?.. Но почему-то все прочие посетители и сам трактирщик будто чувствовали что-то неладное. Запах опасности, заставлявший кожу покрываться мурашками. Глядя на этих двоих, хотелось указать на них пальцем и громко воскликнуть: преступники! Хотя, в чем их вина, никто сказать не мог. И с чего вдруг возникали такие мысли — тоже.
Путники как путники.
Которые хотят пообедать.
— Скажите, уважаемый, — обратился к принесшему питье дородному помощнику трактирщика блондин, — Вы не сдаете ли комнат наверху? Мы очень устали и хотели бы остаться на ночлег. Ночь близится, а наши лошади пали еще на подъездах к городу.
— Один золотой, — почесал бороду хозяин, — и одна комната на двоих. Если не нравится — проваливайте сразу.
— Нет-нет, нас вполне устроит, — улыбнулся светловолосый гость, хоть и прекрасно понимал, что та комната, что им достанется, никак не может стоить золотой. С другой стороны, чужаков надуть пытаются везде. А раз уж золото обычно не проблема для алхимика — каковым блондин в полной мере являлся пятнадцать лет из неполных своих тридцати — то отчего бы не оставить монетку на память радушному седому хозяину и его толстому сыну... или племяннику... впрочем, не важно.
— Нужно заказать что-нибудь поесть, — пробормотал мужчина, заглядывая в кружку. Мутная резко пахнущая жидкость обещала скорое забытье и невеселое утро. Все-таки не столичный эль, прозрачный, как горный ручей... — Я не голоден, но тебе, я думаю, нужно питаться больше, чем мне.
Второй гость положил ладони на стол. Пальцы на его левой руке дернулись, но ни слова он так и не произнес.
— Я закажу тебе мяса, — пообещал блондин и приложился к кружке.
Однако перекусить в тишине и покое путникам не дали. К столу подсел широкоплечий мужчина с двумя крестообразными шрамами, идущими ото лба к щекам, как будто кто-то пытался выколоть мужчине глаза, но четырежды промахнулся.
— Я смотрю, вы щедрые ребята, — усмехнулся мужчина, — согласны отдать целый золотой за пару набитых соломой тюфяков в кишащей мышами комнате? А может быть, у вас еще деньжонок завалялось?.. Не поделитесь ли с беднягой Гюнтером?
Светловолосый путник улыбнулся, поставил кружку на стол и хотел было ответить что-то, но мужчина с крестообразными шрамами схватил его за ворот видневшейся из-под плаща рубахи и встряхнул, собираясь, видимо, тут же потребовать выложить все деньги на стол, однако не успел: замер, ощущая, как две прохладные ладони легли ему на шею. Еще пока сжимая несильно, едва ощутимо... но Гюнтер был бывалым воином и мог оценить силу пальцев на своем горле. Он за секунду понял, что эти руки раздавят ему трахею или сломают шейные позвонки прежде, чем он успеет позвать на помощь.
— Мы пришли с миром, приятель, — сдавленно прохрипел блондин, — ты отпускаешь мою шею, а моя спутница отпускает твою.
Гюнтер опешил. Вот эта дылда со стальными пальцами — девица?! От изумления его руки разжались, и светловолосый путник плюхнулся обратно за скамью, тут же принявшись растирать горло. В тот же момент жесткие пальцы его подруги отпустили шею Гюнтера.
Но так как фразу о том, что щедрый на золото парень путешествует с барышней, слышали все присутствующие, то неудивительно, что кто-то решил, будто чужаки — еще более легкая добыча, чем можно было сперва подумать. Рядом с Гюнтером возникло еще двое изукрашенных шрамами молодцев.
— Тогда нам нужно и золото, и девка, — прохрипел один, протянув руку к капюшону уже успевшей сесть на место гостьи.
Та не отшатнулась, позволив мужчине сбросить ткань со своей головы. У девушки оказались коротко стриженные рыжие волосы, по бокам, прикрывая уши — две черные пряди, более длинные, почти до плеч. Бледное лицо, не лишенное привлекательности, и в то же время — безэмоциональное, словно у куклы.
Однако спутник девушки внезапно ощерился и гневно прошипел:
— Уберите от нее руки! Или я...
— Что? За себя не отвечаешь?.. — расхохотался один из украшенных шрамами верзил. И тут его перебил Гюнтер:
— Оставь их в покое. Пусть это и чужаки, но нам не стоит с ними связываться.
Оба мужчины обернулись к Гюнтеру, с сомнением глядя на него:
— Кажется, я вижу потерявшего нюх старого пса, — с презрением произнес один из них.
— Трусливого старого пса, — сказал второй.
И в следующий миг случилось сразу несколько вещей: первый из нападавших попробовал схватить рыжую девушку за шею, второй вытащил нож, но оба они были остановлены в тот же момент. Сильная, как уже успел убедиться Гюнтер, рука девушки сомкнулась на запястье нападающего, не давая ему достать до ее горла, а мужчина с крестообразными шрамами успел воткнуть свой нож в предплечье вооруженной лапищи своего противника.
Светловолосый гость сидел с таким невозмутимым видом, как будто во всем происходящем не было ничего необычного.
— Я бы посоветовал вам отойти на безопасное расстояние, господа, — усмехнулся он, — как вижу, уже пролилась кровь... но не нами, поэтому будьте так добры, разберитесь между собой.
Пальцы рыжей девушки разжались, и тот из бандитов, что имел несчастье попасться в ее захват, тут же, пользуясь моментом, отскочил на приличное расстояние от стола чужаков. А его товарищ, зажимая кровоточащую руку и вполголоса бормоча ругательства, начал пятиться, не сводя глаз с Гюнтера. Теперь его врагом стал мужчина с крестообразными шрамами, а не странные гости.
— Эй, вояки, — подал голос хозяин трактира, — я бы посоветовал вам выйти на улицу и решать свои проблемы там, а не у меня в заведении.
Светловолосый чужак вздохнул и, перегнувшись через стол, шепнул своей спутнице:
— Что-то он не был сильно против, когда эти господа хотели решить свои проблемы — денежного, судя по всему, характера — с нами.
Девушка, чье лицо не изменило своего выражения, молча кивнула.

После ужина, который прошел, как ни странно, спокойно, светловолосый чужак, представившийся хозяину заведения Карлом, отправился со своей спутницей наверх. Трактирщик спрашивал, не будет ли угодно гостям снять два номера, чтобы не доставлять друг другу неудобств, но мужчина вежливо отказался, даже когда хозяин намекнул, что может скостить цену на обе комнаты, если господа назавтра приструнят его посетителей. Карл снова в ответ лишь покачал головой, хоть и признал с усмешкой, что будь это и впрямь возможно, он не отказался бы, но, как назло, они с девушкой должны покинуть город еще до рассвета. Трактирщик пожелал гостям приятной ночи и, как только отвернулся, потерял к ним всякий интерес.
Мужчина и его спутница поднялись наверх, в отведенную им комнату.
— Неплохо, — резюмировал Карл, — правда, Зои?
И, подняв руку, погладил девушку по голове, словно его подруга была громадной кошкой. Та в ответ слабо улыбнулась, приподняв вверх только самые края губ.
Мужчина сел на противно заскрипевшую кровать, стянул сапоги.
— Будем спать? — Зои не ответила и не выразила свое мнение как-либо иначе, — Или рассказать тебе?..
Девушка закивала.
— Ну ладно, — Карл улыбнулся и вытянулся на кровати, снова издавшей неприятный скрежещущий звук, — я не знаю сказок или увлекательных новелл, но наша история интересней многих книг.
Зои села на пол рядом с Карлом и положила голову ему на вытянутую вдоль тела руку, снова неуловимо напоминая огромную рыжую кошку.
— Мы живем в тяжелые времена, к сожалению, — второй рукой Карл начал перебирать короткие волосы девушки, — и потому два года назад мне пришлось покинуть родной дом, чтобы заняться алхимией в более подходящей для того стране. Ведь если бы меня поймали здесь — казнили бы, не раздумывая.
Зои вздохнула, сопереживая. Судя по всему, она каждый раз, когда Карл рассказывал ей свою историю, слушала его словно впервые.
— Но это было сделано не напрасно. Я понял, как можно получить золото из свинца, и сотворил гомункула, — пальцы мужчины замерли на затылке спутницы, — и ты вышла такой красивой и умной... Хотя, конечно, очень жаль, что я не понял, как можно было дать тебе голос. Я очень сожалею. Правда, Зои.
Девушка подняла голову и увидела в глазах Карла блеск. Она склонилась над своим хозяином и создателем и мягко поцеловала немыми губами в лоб. Когда Зои отстранилась, Карл уже спал.

Карлу снилась Марта. Она была точно такой, какой он запомнил ее: с прямыми черными волосами, почти болезненным ярким румянцем на щеках, блестящими голубыми глазами. Такими, как незабудки — и стереть из памяти их действительно было нельзя... Марта пришла к нему в белой сорочке, склонилась, согрела шею дыханием. Карл приобнял ее одной рукой и улыбнулся. Ему было до крайности хорошо, однако Марта, видимо, подумала, что пока еще недостаточно: вытянулась, прижалась горячими губами к скуле, сдвинулась ниже, к губам, обвила шею руками... И в следующий миг взвизгнула — чьи-то руки сомкнулись у нее на горле, оттягивая назад. Карл в ужасе вздохнул... и открыл глаза.
— Зои, прекрати, что ты делаешь! — выкрикнул он, и в следующий же миг его зрение и сознание прояснились, прогнав сон, — О Боже...
Руки Зои держали за шею не Марту — отвратительного суккуба с темно-бордовой лоснящейся кожей и черными крыльями. Демонесса хрипела и царапала противницу, но та будто ничего не чувствовала. Продолжала держать так, чтобы инфернальное существо не смогло причинить вреда ее хозяину, но пока и не стараясь придушить. Ожидая, что скажет Карл.
— Черт побери, какая гадость, — пробормотал он, зажимая себе рот. Суккуб зашипела, — убери ее, Зои, не важно, куда, просто подальше от меня!
Гомункул пожала плечами и стиснула руки на шее жертвы. Раздался хруст, не такой, как обычно бывает, когда ломается кость, какой-то необычно звонкий, и в комнате запахло серой. Зои опустила безвольное тело демона на пол. Карл уже скатился с кровати и проворно натягивал сапоги у двери.
— Быстрее, нам надо ехать... да, ехать! — мужчина схватил свою спутницу за предплечье, — притом, придется совершить кражу, я думаю.
Они вышли из комнаты и поспешили по лестнице вниз.