Вводная 2

Заседание.
 
  Шел третий час заседания совета ВБПД – Великой Бессменной Правящей Девятки. По залу суетливо, но бесшумно сновали клары и офли -  служащие бюрократического отдела Министерства Связей и Коммуникаций. Офли разносили членам совета папки, перепархивая от одного к другому на своих прозрачных крылышках, подсовывали, замирая перед каждым в подобострастной позе № 56, согласно действующему протоколу ведения собраний на высшем уровне. Клары стояли тенями в позах № 87 "готовность услужить" за спинами боссов и брали ""на карандаш" каждый вздох и движение мыслей небожителей. Вообще-то общий протокол собрания фиксировала Птица-секретарь. Она выбивала бодрую дробь на печатной машинке, и при этом принципиально не описывала эмоциональное выражение лиц присутствующих, а иногда Бессменные после собрания любили уточнять "и куда посмотрел номер восемь, когда я сказал то-то и то-то"... 
-Таким образом, - милым голоском вещала Бессменная № 5, - Полагаю, что в этом году мы  откажемся буклей и накладок с высокими коками и сделаем упор на естественность.
     Пятый номер была ответственной за красоту и всегда на себя примеряла будущую моду, начиная от фасонов платьев и заканчивая непосредственно фигурой. Она искренне огорчалась тому факту, что оставшаяся восьмерка поддерживала её вяло. Например, номер восемь. Ведь можно её с натяжкой считать особой женского пола, а во что одета? И вообще, как выглядит! Маленькая кубическая тетка в фижмах, рюшечках и оборочках, никакого шарма. На голове  сооружение, именуемой ею "классической" прической, в которой жили совиный попугай какапо, пара трясогузок, горностай, морская свинка и много другой мелочи.
-У меня всё ОЧЕНЬ естественно, - отрезала восьмая, правильно оценив устремленный на неё взгляд.
-Да как же так! – картинно всплеснула руками №5 и выразительно посмотрела на №1.
    Первый номер – щуплый и длинный, всегда мерзнущий, а посему укутанный в коричневый шерстяной плащ, тряхнул головой и его громадный кок упал на плечи черными прядями.
-Эти…кудри необязательны? – неожиданно жалобно спросил он.
    Пятая уверила, что "ни в коем случае" и с почтением презентовала очередные темные очки
-Из новой коллекции.
     У первого были проблемы с зрением, не мог он видеть белого света, поэтому темных очков он не снимал, хотя №5 уже несколько тысячелетий пыталась его на это подбить.
- Спасибо, дорогая Кра. Что дальше по повестке дня?
       Птица-секретарь торопливо подсунула пробегавшему мимо офле свиток. Дальше по повестке числился доклад Трита (номер шестой) о недозарыблении озер, записка для обсуждения Азура (номер семь) о разрешении введения очередной азартной игры, предложение Гора (номер девять) о расширении площади песчаной пустыни и жалоба При на миграцию грымзл, захвативших болота с тысяча тридцатого по тысяча сто восьмое включительно.
       Но все эти интересные темы пришлось отложить.
-Господа, - возвестил №2 – Дракош и поднял палец. Клары и офли замерили позе почтительного ожидания №14,а по мановению Дракоша, сгинули разом.
- У нас депеша из департамента Образования и Формирования.
          У Дракоша были три сменные головы, и для официального оповещения он предоставил высокому собранию деловую, с прилизанной прической, в усиках и пенсне. 
-И что там такого, что нам необходимо обсудить? - осторожно поинтересовался Гор. Он так долго и обстоятельно готовил  речь с графиками, динамикой и исследованием, что обиделся, - На сколько я помню, к нам и до этого прилетало. И ничего! Пережили.
       Все бросились вспоминать и обсуждать предыдущие практики.
-Так где депеша-то? – спросил первый.
-В пути. Это оперативная информация. Есть в департаменте прикормленные глаза и уши. И они утверждают, что бригада будет из последнего ряда. Вы понимаете, о чем идет речь?
     Но понимали только трое: Первый, Второй и Четвертый. У остальных своих забот хватало, о чем они тут же сообщили:
- Это вообще не наша головная боль. Для чего мы Муссола держим?
      Номер четвертый сказал, что как только практиканты появятся и проявятся, он конечно, под колпак их возьмет, но…
-Мы пока ничего о них не знаем, кто это будет, и чего от них ждать…
     Первый был задумчив и накручивая на палец новообретенную прядь, хмурил лоб:
-Очень странно, что нам прислали именно из последнего. Неспроста это. Дракош, ты бы разузнал,  кто на нас зуб точит.
    Второй тут же поменял официальную  голову на драконовскую и улетучился.
    Пригорюнившийся первый обвел взглядом оставшуюся компанию и попросил всех содействовать Муссолу и не терять бдительность.

Зеленый и художник.

     Мегаполис, один из немногих в Заоблачной. В высокой башне, в маленькой комнатушке сидел старик. Не то что бы он был совсем стар, но был дряхл необыкновенно. Уже лет пять, как его разбил паралич. Верхняя половина тела восстановилась, а вот то, что от пояса и ниже – нет. Некогда знаменитый и успешный комиксист пребывал в забвении. В первые полгод после паралича отвалили  женщины, затем в течение следующего - друзья-товарищи, а родственники не появлялись вообще в отместку за презрение, которым он их осыпал в дни славы и расцвета. Его шикарную квартиру продали за долги, на оставшиеся деньги купили данную лачугу в мансарде и приставили государственную патронажную сестру из отдела соцобеспечения. Эта гнусная кенгуру, маскирующаяся под женщину, первый год немного подворовывала, и бывший комиксист с нетерпением ждал, когда закончится всё ценное, и ей незачем будет приходить. Тогда со спокойной совестью он выбросится из окна. Но проворовавшаяся тетка приходила и приходила. Пребывая из-за домашних неурядиц в скверном настроении всегда, выливала на голову старого художника потоки грязи и оскорблений, меняла пеленки, собирала мусор, готовила кашу на весь день и уходила, с угрозой, что завтра придет снова. Тем не менее, если бы она не упоминала часто, что лучшее для комиксиста – покинуть этот мир через бойницу его комнаты, он давно бы осуществил задуманное. А так, назло, портил ей жизнь своим существованием, хотя и не знал, что после  кончины, именно ей достанется коморка.
     Зеленый из двести тридцать седьмой бригады метался по городу. Он был рассудительным и сообразительным. Во всяком случае, к таковым себя причислял. На выбор предоставили три кандидатуры. Первая – горький пьяница, хотя и не совсем спитый, тупой и сильный. Взять такого для выполнения тяжелых работ – милое дело, но зеленому было скучно от одной мысли работать руками. Второй – какой-то зверь, но я мозгами, занимал солидную должность в министерстве, имел хорошую перспективу карьерного роста. Этот мог бы и головой поработать, и руками при необходимость. Однако имел существенный недостаток в виде семьи и трех детей. Для чего, спрашивается, строгал их в таком количестве? Третий – старик без ног, зато потенциал! Зеленый сразу разглядел то, чего комиксист сам в себе не подозревал, а точнее похоронил где-то в глубине себя – неуемную фантазию!
     Проблему с восстановлением опорно-двигательного аппарата он решить сможет, а что старый, так это и хорошо. Не будут напрягать с излишней работой. Или будут? Там такие сучары в ним в бригаде.
-Слушай, старый, давай, пошевели булками, - вежливо попросил художника.
-Не могу, - ответил комиксист, который уже некоторое время сам с собой разговаривал, потому и не удивился. Правда, при этом странных приказов не отдавал, это были беседы философского характера...
-Не можешь, или не хочешь, - не отставал зеленый. Разговор его утомил. Он тут радость несет, а этот сопротивляется. - Ты даже не пробовал.
    Художник решил, что его сумасшествие принимает странные формы, поэтому отчаянно повеселел и выбросил тело из самодельного стула на колесиках, в древние времена изготовленного неким умельцем. На приличное кресло денег не было, вот патронажный комитет с большой помпой стул ему и презентовал. За это комиксист был на них зол до сих пор.
    На пол упали все: художник, стул, посуда и огрызки еды с куском обоев на котором дневной рацион стоял.
-Давай, - торопил зеленый, - Поднимайся, отклячивай задницу и подтягивай ноги.
   Но художник решил, что даже припадки безумия надо дозировать и устало ответил, переворачиваясь на бочок:
-Пошло оно всё…

Красный и ботаник.

    Если бы ему сказали, что слово «неудачник» у него написано на лбу, он бы не поверил. Вся жизнь впереди. Он ещё успеет и всем отомстит. Как – неизвестно, но очень изощренно. На столько изощренно, что пока его фантазия ничего путного не подсказывала. Он свято верил, что со временем решение придет само. А фундамент для будущего процветания усердно закладывал сейчас, усиленно постигая науку, что называется «задницей». Так его учили отец и мать – мелкие офли в государственной казначейской конторе. Но ведь какие при этом открывались перспективы. Можно было дослужиться до офли при заседаниях Бессменных! Или ещё круче – кларом.  На худой конец, если повезет, можно стать даже Министром. Раз в пять – семь лет Бессменные устраивали Большую Кадровую перестановку. Как только один из министров во всеуслышание заявлял, что правительство в целом, и его кабинет в частности много делают для народа, так сразу объявлялся всеЗаоблачный конкурс на замещение его должности. И если ты подходишь по профилю, то вполне можешь занять место! Сначала, само собой отсевы, отборы, тестирование, экзамены, но это стоит того. В конце остается десяток лучших, и  дальше – жребий. Хотя и поговаривают, что жребий не такой уже и слепой. И этот слух заставлял потенциальных кандидатов рыть носом землю её усердней. Месяц назад в интервью совершенно левой газетенке Министр Финансов пожаловался на трудную долюшку министерскую и  усиленный труд, и сразу же объявили о начале конкурсной гонки. Отец подал заявку,  мать стала его группой поддержки, а ребенку дали наставление: «Сын, ты уже взрослый и должен понимать, что от этого зависит и твоя судьба. Учись достойно, и не огорчай родителей» и временно оставили на произвол судьбы. Парнишка величием цели проникся, стиснул зубы, выкинул из кровати всю художественную литературу и поселил в ней большой офлийский словарь и таблицы нерациональных чисел. Из любимого чтения оставил только Занимательную Зоологию, здраво рассудив, что её можно отнести к справочной литературе.
       В борьбе за выживание в суровых условиях школы у ботана-заучки выработалось звериное чутье на готовящиеся пакости и необыкновенная прыткость, а первый курс колледжа отточил навык до ювелирного. Он научился ловко убегать и прятаться, но это не всегда срабатывало. 
     Трудней всего приходилось на переменах. Кому они вообще нужны эти перемены? Будь его воля, отменил бы на фиг. Хотя и на уроках доставалось, стоило преподавателю выйти или отвернуться на минуту, но с переменами эти каверзы не шли ни в какое сравнение...
     Сегодня бугай с товарищами, сидевшие на задней скамейке, прицельно расстреливали его бумажными комочками. Он то прикрывался тетрадкой, то резко оборачивался. Тогда заводила делал невинное лицо и под дружныое хихиканье утверждал, что стреляют не по нему и то, что прилетает - случайность.  Затюканный ботан понимал, на самом-то деле это - разогрев и самую гнусность они рассчитываю произвести на перемене.  С тихим ужасом и обреченностью дожидалсь звонка, надеясь выскочить впереди учителя. Тогда есть надежда заныкаться.
   Красный летел, не задумываясь вообще, кто ему попадется. Какой анализ, какой выбор? Увидел первый отсвечивающий маркер, туда и шмыгнул.
    «Что эта скотина себе позволяет»! – неожиданно отчетливо произнеслось в голове потенциальной жертвы предстоящего розыгрыша. Но так как дома он часто эту фразу перед зеркалом репетировал, то и не шелохнулся, отнеся мысль в голове к острому приступу разыгравшейся  фантазии. Какая-то часть  мозга тут же подавила гнев, резонно напомнив, что он один, а их – много, и шум поднимать ему категорически запрещается. Такая реакция  красного не удовлетворила. Шибанул по мозгам, притоптав здравый смысл и извлекая на поверхность все агрессорские выдумки. Сузил зрение до коридорного с довольным лицом обидчика в центре.
        До звонка красный боролся с непослушным телом, инстинктивно сопротивляющемуся боевому настрою. И, кроме того, что-то явно мешало сфокусировать мишень. Парень, как большенство крылатых человечков, был альбиносом, со всем набором недостатков, присущих людям с отсутствием меланина: тонкие редкие белые волосы, бледная кожа, красные слезящиеся глаза и плохое зрение. По хорошему, его надо было отправить в институт Биологии, Биомеханики и Биографий. Поговаривали, что там, на кафедре Натуральных Красителей нашли средство борьбы с альбинизмом, но родители уверенно сказали, что не краска красит человека,  а ум. Умник мог бы поспорить по поводу данного утверждения, но его мнением никто не интересовался….
      Прозвенел звонок, преподаватель споро собрал причиндалы и улепетнул из аудитории. И тут на ботана снизошли сразу две идеи относительно двух вещиц. Первая, что смотреть ему мешают именно очки, а вторая – лазерная указка учителя, забытая на столе - хорошее оружие. Снял первое, взял второе и рванул к обидчику, понимая, что другой попытки у него, скорее всего, не будет.
     Никто не успел сообразить, что произошло. Предпринятый наскок большого успеха не принес, так как тело подчинялось командам лениво, да ещё и  с опаской, качеством впитанным кожей за годы унижений. Указка лишь чиркнула по горлу и вылетела из потных рук. Бунтаря почти сразу перехватили. Задира хмыкнул.  Он чувствовал себя в полной безопасности – кругом друзья, но был озадачен: что случилось с бледной амебой-альбиносом? А тот, выказав изрядную изворотливость, вывернулся, оставив защитникам форменную куртку,  снова пошел в атаку. Возбуждение расширило зрачки.
-Ушатаю, падла, - думал, что сказал сам себе, но все услышали.
       Руки были свободны, поэтому ничего лучше не придумалось, как в два шага размашисто подойти и хлесткими тяжелыми руками залудить затейнику по ушам.
       Ответная реакция была – любо-дорого! Красный был удовлетворен полностью, посчитал свою миссию выполненной и успокоился довольный. А вот акцептора очевидно заколбасило. Мозг вдруг опустел, ручонки мело заколотились, колени стали ватными.  И он сделал то, что никогда себе не позволял: собрал тетради, планшетки, ручки, книжки в сумку и ушел с уроков, буркнув осевшим голосом на прощанье:
-Прикройте.
      Что он сказал, никто толком не услышал , но как-то поняли.

Желтый и атлет.

    Мама была не миловидна. Да что там – уродлива была, как смертный грех. Её маму, его бабку, первую красавицу в глухой, но далеко не маленькой деревеньке, однажды в лесу изнасиловал дикий человек. Бабка от него понесла, плод не вытравила и родила девочку, от которой сразу же отказалась. Отнесла местному Официальному представителю ВБПД, а проще говоря – батюшке. Он её передал  в местный приют под патронажем  Бессменной При, где она и воспитывалась до совершеннолетия. Так как Бессменная При полностью отдохнула на данном чуде природы, сделав девчонку не только некрасивой, но и глуповатой, то проявила милость и устроила оной встречу с самым жалостливым человеком в Заоблачной. Тот при встрече с волосатой девочкой немного оторопел, но, как обычно, сжалился и занялся судьбой уродки. Его старания увенчались успехом, и вскоре её приняли поломойкой в престижный спортивный клуб в одном портовом городишке. Городок был  небольшим и достаточно бойким, деньги там водились, но и публика шлялась весьма сомнительная. Однако даже среди этого разномастного народа  не нашлось ценителя, который бы  взглянул на странное создание дважды. Флегматичная девица настолько уверилась, что собственная некрасивость - гарант личной безопасности, что везде, в том числе и по самым криминальным и неблагополучным районам городка в темное время суток ходила смело.
        Младший отпрыск уважаемого орк-шамана, двадцатипятилетний оболтус, который ещё не вступил в стадию поступательного магического созревания, зато вполне осознал себя самцом и набрасывался на всё, что шевелится, был услан отцом в плавание с глаз долой, что б не бросал тень на  репутацию, а заодно пообтерся, обтесался жизнью, обкатался невзгодами, и вообще - повзрослел. Его путешествие только началось, поэтому задор из юнца так брызжал. В первом же кабачке он ужрался по самые брови коктейлем из огненной воды и забродившего эля и пошел искать самку. Нашел.
     В их близости не было романтики и сентиментальных соплей, зато она опровергла сразу две догмы. Первая, что ни одна самка человеческого вида не может пережить темперамент орков, а вторая, - что ни одна человеческая самка не сможет залететь от этого соития. Некрасивая уборщица местного элитного спортивного клуба осязала, выжила и понесла. Куда потом запропастился отец ребенка и кто это был, так и осталось великой загадкой.
     Ребенок был хорош. То что у матери и отца шло в минус, у него стало большим плюсом: крупные рубленые черты лица, густая шевелюра, но не по всему телу, а там, где надо, рельефная мускулатура, высокий рост, крупные, но хорошего рисунка конечности. Единственное, что портило облик – фирменные орковские уши – два витых отверстия, немного вывернутые раковиной назад, но они легко прикрывались волосами. Умом и характером ребенок пошел в мать: был спокоен до идиотизма, исполнителен и старателен.
       Тренер команды сразу оценил потенциал паренька и выписал стипендию, половину которой забирал себе.  Не ошибся ни разу! Парень тут же вывел детскую команду клуба в лидеры. Тренер потирал руки и рисовал перспективы, но конкуренты узнали тайну рождения вундеркинда. Причем бесхитростный сын уборщицы сам им об этом рассказал.  Скандал разразился жуткий, так как орки и люди соревнуются в разных подгруппах и категориях.
       Больше всего пострадал, как положено, виновник переполоха. Из команды его турнули, из клуба тоже, колледжи, которые бились за него, как за хорошего игрока, канули в небытие, проинформировав на посошок, что как ученик он их никак не устраивает. Таким образом, рухнули разом и перспектива и незатейливое бытие. Но парень был не злобным и друзей имел. Один из них посоветовал милицейское училище, куда брали всех без разбора, лишь бы человек был хорошим, или, как минимум, крепким.
    И вот бывшая восходящая звезда спорта, а ныне изгой, стоял перед воротами местного отделения правопорядка, решая сложный вопрос: идти на службы, или все-таки поискать орочий спортивный клуб?
     Желтый к этому моменту уже посмотрел двух кандидатов и почти остановился на втором. На третьего решил взглянуть, дабы подтвердить собственное решение. И как только увидел, так сразу предыдущих претендентов выкинул из головы.  Такая фактура! Как можно было вообще сомневаться!
      Фактура тем временем задумчиво направилась к дверям. Желтый запаниковал и поторопился.
-По какому вопросу, - спросили у парня на входе.
    И желтый, что бы больше вопросов не задавали, тут же, с ходу, отточенным движением, вмазал дежурному между глаз.
     Парень с удивлением посмотрел на собственный кулак. Такого он себе не позволял, даже когда на это были все основания.
 -Да я тебя сейчас, -  с пола заверещал дежурный, предусмотрительно из-под стола не выползавший.
   Желтый струхнул и рванул на выход, заплутал в крутящейся двери, ворвался в холл, как раз, что бы услышать  победный вопль дежурного:
-Да вот он!
    И только после этого как-то выпал на улицу.
    Таким образом, карьера работника правопорядка отпала сама собой.

Голубой и женщина.

    Всё кончено. Он ушел. После восьми лет сомнительной связи, не просто ушел, а выставил её из своей жизни. Теперь у неё не было ничего: ни будущего, ни работы, где этот гад служил начальником, ни профессии, так как за его широкой спиной она никогда толком и не работала. Оставался папа. Женщина упрямо тряхнула голубой гривой волос. Папочка. Это он во всем виноват.
     После смерти жены до двадцати пяти лет холил и лелеял дочушку, а потом взял и нашел себе другую пассию. Да-а. Крови она им попортила немеряно. Допакостилась до того, что папочка её выставил из дому.
     Она тогда тоже упрямо тряхнула голубой гривой и удалилась. Недалеко. Через четыре года папа разыскал её на помойке. Отмыл, одел, подлечил и приставил к делу. Чуть поднабрав жирка, она предприняла новую попытку свергнуть папину пассию, но там уже завели выводок сводных братьев и сестер, поэтому попытка не увенчалась успехом. Тогда в отместку она решила завоевать начальника, папиного старинного друга. И так в этом преуспела, что сама втрескалась, как кошка, если они умеют втрескиваться. Три года назад папик про данную связь узнал и постарался развести влюбленных.
      Женщина задумчиво закурила…
      Наверно, если бы тогда отец не поставил им ультиматум, они бы, наверное,  уже тогда бы и разбежались. Всё к тому шло. А тут родительский гнев из-за предательства приятеля и дочки подкинул ветки в угасающий огонь любви, и завертелось по новой.
      Сигарета обожгла пальцы, и женщина постаралась выкинуть окурок. Не тут то было, он, словно, прилип. Проходящие мимо молоденькие девицы захихикали в кулачок, украдкой подглядывая, как она трясет рукой. Да что б вас…
      Какой дебил сказал, что после сорока жизнь начинается?  Посмотрел бы на неё. Кроме кучи болезней, доставшихся ей в наследство от четырех годов бездумной жизни, когда и пили не понять что, и ели всякую дрянь, ничего и никого…
      Она затравленно посмотрела вслед девчонкам. Глупые, беззаботные…Утопиться, что ли?
      У голубого был выбор, но клюнул на  волосы! Невозможно пролететь мимо. Тетка, конечно, смурная, да и пес с ним!
       Смурная тетка решительно поднялась, постояла, потом снова уселась и вновь открыла пачку. К ней только что пришла в голову совершенно безумная мысль. Она - избранная, и эти почти  сорок, да нет, тридцать с хвостиком лет она жила ожиданием чего-то великого. И когда этот великий день пришел, она чуть не испортила его своими глупыми намерениями.
      Закурила. Улыбнулась.
       Не такой уж и день плохой. Только напоследок надо будет своему бывшему дружку в рожу плюнуть, и всё! А папа… Он молодец, он так долго её терпел, что следует немедленно купить тортик и придти в гости мириться…

Муссол озабочен.
    Бессменный номер четыре – Муссол, перемещался по кабинету, причем ногами, что бывало с ним крайне редко, только в минуты сильного раздражения. Клар знал об этом и притаился серой тенью за дверцей холодильника.
      Четвертого Бессменного очень тревожило отсутствие вестей. Они уже должны были проявиться, эти восемь сущностей! Вернее – семь. Куратора хрен поймаешь, пусть он непомнящий, но опытный. Даже лишившись памяти, он будет осторожен и последователен. Что поделаешь, след памяти…
      Муссол потребовал у клара сводку происшествий за последние трое суток.
    Список пропавших без вести был не такой уже и большой.
-Проверить всех этих, - выделил их жирным маркером, - И пригласи начальника управления анализа доносов и прослушки.
     Но понимал, что время упущено. Можно было поговорить с Гором, При и Тритом, они наверняка по своим ведомствам могут вычислить нервные возбуждения. Поговорить и расписаться в собственной профнепригодности! Нет уж, увольте.
     Идеальной кандидатурой для доверительной беседы мог быть номер второй – Дракош, так некстати усланный номером Первым…
      Надо что-то предпринимать самому. Но что? На страну набросили сеть с мелкой ячеёй, а в самый нужный момент выяснилось, что в неводе дыра, и под колпак брать было совершенно некого.