Ночь

  Из перехода я попал на ярко освещенную, шумную ночную улицу. Мимо меня пробегают опаздывающие на метро люди, у магазина неподалеку веселится вечно пьяная веселая молодежь. Ныряю мимо них внутрь, надо купить воды и чего-нибудь поесть – впереди меня ждала еще одна длинная ночь...
  Держу пари, никто этого и не заметил, как я проник в подземный город. В темном туннеле я быстро расчехлил и зарядил винтовку, отряхнулся и достал фонарь. Мощный луч выхватывает из плотной, густой темноты широкую полосу пространства и упирается в стену метрах в пятидесяти от меня. Иду вперед, осторожно обхожу лежащий посередине дороги большой лист железа – это была своеобразная сигнализация. Когда сюда попадают случайные люди, они по незнанию наступают на этот лист, и тогда по всему центральному коридору подземелья раздается жуткий грохот. Услышав его, местные жители сразу выходят посмотреть, кто пришел; при этом обычно они берут с собой цепи, ножи или еще что-нибудь. Будить их сейчас не было никакого смысла, сам потом зайду к ним. Попозже…
  А пока я шел по главному коридору – или, как его еще тут называют, Центральному проспекту. Луч света выхватывает из мрака серые холодные стены, потолок с ржавыми трубами и валяющийся под ногами мусор. В воздухе пахнуло теплом и сыростью, справа послышался шум льющейся воды – видно, прорвало какую-то трубу. Минут через десять я добрался до нужного места - где-то здесь, по словам местных, был должен быть спуск в туннель метро. Коридор, ведущий туда, был затоплен, и сквозь мутную грязную воду невозможно было определить, как сильно. Я осторожно сделал шаг – подошва ботинка с хлюпаньем погрузилась под воду, и я почувствовал под ногой твердую поверхность. Другой шаг – и нога неожиданно глубоко ушла под воду, отчего ботинок и носок тут же насквозь промокли.
  Тьфу, мать твою... Пришлось доставать костюм химической защиты. Пройдя через коридор по колено в воде, я увидел сбоку небольшой проход. Оттуда я вышел к небольшой комнате, в углу которой находилась ржавая железная лестница. Спускаться с занятыми руками было неудобно; я осторожно нащупал ногами пол и перевел луч фонаря вниз. Вокруг валяются обломки битого кирпича, какие-то трубы и железки. На стене висит ржавый, старый электрический щит, от него к потолку тянется провод. Лампочки уже нет, вместо нее из патрона торчит цоколь с двумя тонкими усиками, между которыми когда-то была натянута вольфрамовая нить. В углу комнаты железная дверь, запертая снаружи. Попытки разглядеть что-нибудь сквозь щели не увенчались успехом – узкая полоска света от фонаря, проникающая внутрь, выхватила только часть стены метрах в трех от меня. Достаю из кармана карту и помечаю эту комнату – надо будет обязательно прийти сюда еще раз.
А сейчас пора идти обратно. Я поднялся наверх и уже собрал вещи, как вдруг откуда-то сбоку из большого коридора донеслись чьи-то голоса. Быстро беру винтовку в правую руку и выключаю фонарь. Голоса приближались, бледный слабый луч светодиодного фонарика скользнул по стене, затем по полу, и неожиданно скользнул прямо по моему лицу, слегка ослепив меня.
  - Гаси фонарь! – резко приказал я невидимому гостю, одновременно нажимая на кнопку. Ослепительно яркий желтый луч выхватывает из темноты три фигуры, замершие на месте от удивления и страха. Две девчонки и парень, по виду еще школьники. Когда я подошел к ним вплотную, одна из девчонок увидела мой камуфляж, винтовку и вскрикнула.
  - Что вы здесь делаете? - зло спросил я, внимательно разглядывая их лица.
  - Да… мы… э-э… гуляем… - невнятно пробормотал парень, щурясь от яркого света моего фонаря.
  - А лет вам сколько? – я уже взял себя в руки и говорил теперь спокойно.
  - Мне… шестнадцать… - ответил парень.
  - Маленький ты еще здесь гулять, ясно? – я посмотрел в его глаза, - по ночам спать надо. Небось родители не знают, где вы шляетесь…
  - А вы кто? – спросила меня девчонка, все это время пристально разглядывавшая меня и мою винтовку.
  - Никто. Идите отсюда.
  - Куда?
  - На выход.
  Окончательно нагнав на них страху, я улыбнулся, глядя, как удаляется от меня бледное пятнышко света. Наконец они скрылись за поворотом; тогда я вернулся к своим вещам, порылся в рюкзаке в поисках пачки сигарет и закурил. Заколебали уже эти дети, вечно ищущие приключений на свою голову…
  Выбрасываю окурок и иду к Центральному проспекту. По дороге прислушиваюсь, все тихо – вероятно, дети уже ушли. Повернул налево - здесь, за одной из ржавых железных дверей, находится лестница в заброшенный жилой дом. Дом старый, и в каждом подъезде две лестницы – одна парадная, широкая и с лифтом, а другая запасная, она находится с другой стороны от квартир. Именно на запасную лестницу и можно выйти отсюда.
  Бесшумно проскальзываю за железную дверь и осматриваюсь - передо мной был самый нижний, полуобвалившийся пролет запасной лестницы. Ловко перепрыгивая через дыры в ступеньках, поднимаюсь на четыре пролета вверх и оказываюсь на первом этаже дома. Здесь даже есть дверь, ведущая на улицу, правда, закрытая. Я преодолевал этаж за этажом, проходя мимо зеленых стен с облупившейся краской и темных входов в пустые, безлюдные квартиры, пока не добрался до выхода на крышу. Осторожно выглядываю наружу, кладу на черную покатую поверхность крыши винтовку и вылезаю сам.
  Отсюда очень хорошо видно ночной город; всюду, куда только хватает глаз, сверкают огни фонарей, окна домов и разноцветные рекламные вывески. Невероятно красиво. Мое внимание привлекают освещенные окна напротив. Не глядя, дотягиваюсь рукой до винтовки и смотрю в прицел. В одном окне я увидел парня в очках, сидящего за компьютером и сосредоточенно что-то печатающего. Наверное, студент. В другом окне шумное застолье. Этажом ниже посередине комнаты за синими шторами медленно танцуют парень и девушка. Я внимательно смотрю на их легкие движения, на ее тонкие нежные руки, так трогательно обхватившие его шею, и вдруг мне показалось, что я сам слышу музыку – такую тихую, красивую и мелодичную. Как романтично, черт побери…
  Больше смотреть тут было не на что, поэтому я ушел обратно в дом. Спустившись по запасной лестнице этажа на два, решил зайти в одну давно знакомую мне квартиру. Прохожу по темному коридору с грязными оборванными обоями и захожу в большую комнату с балконом. Первое, что бросается мне в глаза – куда-то исчезло пианино. Еще совсем недавно оно было вот здесь, в этом самом углу. В прошлый раз я сидел на подоконнике, смотрел на этот поломанный, разбитый инструмент с вырванными клавишами и думал о том, что когда-то за ним наверняка сидела какая-нибудь красивая юная девушка. По вечерам, когда за окнами загорались фонари, она подходила к пианино, поднимала крышку, садилась и задумчиво перебирала нежными пальцами клавиши из слоновой кости.
  Куда же оно все-таки подевалось… В глубокой задумчивости я обошел все комнаты, осторожно переступая через мусор и ненужные вещи, оставленные жильцами. В одной комнате нашел на подоконнике несколько лампочек в картонных упаковках, а в другой – старую советскую антенну. Беру их с собой, пригодятся местным жителям. И все же, где пианино…
Оно нашлось быстро. Кто-то выволок его на главную лестницу и поставил перед дверями лифта. Подхожу, нажимаю кнопку вызова лифта и улыбаюсь – вопреки привычному ожиданию, ни один звук не нарушил тишины мертвого дома. Сажусь на ступеньки перед лифтом, кладу рядом винтовку и достаю из рюкзака еду.
  Неожиданно я почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Поворачиваюсь. Моя возлюбленная, худенькая и бледная, стоит на пороге пустой квартиры и смотрит на меня с какой-то грустной улыбкой. Она подошла ко мне, с удивлением посмотрела на винтовку и, наклонившись, провела рукой по прикладу.
  - Ты смешной… - в ее тихом голосе не было ни усмешки, ни издевки, лишь какая-то непонятная, необъяснимая печаль.
  - П-почему? – от неожиданности мой голос дрожит.
  - Да просто… - она улыбнулась, - зачем тебе винтовка?
  - Для души. С ней не так одиноко.
  - Но ты ведь не боишься? – она робко улыбнулась.
  - Нет… - я встал, прошел мимо нее и подошел к пианино, - сыграем?
  Она внимательно посмотрела на искалеченный инструмент и покачала головой.
  - Обними меня, любимый…
  Я подошел к ней и осторожно обхватил руками ее стройную талию. Моя возлюбленная внимательно и спокойно смотрела на меня, а на ее губах появилась легкая светлая улыбка.
  - Давай сядем? – предложила она.
  - Давай…
  Мы сели на ступеньки перед лифтом; она придвигается ко мне и кладет на мое плечо свою милую головку.
  - Скажи, тебе, наверное, очень грустно без меня? – тихо спросила она.
  - Да.
  - И ты до сих пор не можешь меня разлюбить?
  - Нет… и не смогу, наверное…
  - Плохо. Мне так жалко тебя… но если бы я могла хоть что-нибудь сделать…
  Я поворачиваюсь и внимательно смотрю на нее. Фонарь мы уже выключили, и только неяркие призрачные отблески уличного света освещают ее лицо, отчего оно кажется еще более бледным и уставшим.
  - Не надо ничего делать… мне хорошо с тобой и так… - я наклоняюсь к ее губам, но ее маленькая нежная ручка легонько упирается мне в грудь.
  - Не надо…
  - Почему?
  - Я не знаю… - тихо вздыхает она. Не отрывая взгляда от ее глаз, я нашарил в кармане сигарету и закурил. Мы смотрели друг на друга и молчали; потом я отложил в сторону дотлевшую почти до самого конца сигарету и зажег новую.
  - Ты слишком много куришь… - обеспокоенно произносит она, внимательно глядя на меня. Я выдохнул струю серого дыма и повернулся к ней.
  - Я боюсь, что как только погаснет огонек этой сигареты, ты уйдешь… поэтому и зажигаю следующую…
  - Может, ты и прав… но мне все равно придется исчезнуть…
  - Не надо, не исчезай… - прошептал я, все-таки добравшись до ее губ. Мы поцеловались; у меня было ощущение, словно моих губ коснулся легкий холодный ветерок. Она вздохнула, огорченная тем, что я все-таки ее не послушался. Я посмотрел на свою возлюбленную и взял ее за руку.
  - Ну зачем ты… - она укоризненно посмотрела на меня.
  - Потому что я тебя люблю… очень, очень сильно!
  - Я тебя тоже… - она с грустью посмотрела на меня и встала со ступенек, - но мне уже пора…
  - Не уходи!!! – я резко вскочил и крепко схватил ее руку. Она улыбнулась той самой грустной улыбкой и легко высвободила свое запястье.
  - А я и не хочу уходить… но что я могу? Ведь я… призрак… Меня… нет…
  Моя возлюбленная напоследок коснулась моей руки кончиками пальцев, затем попятилась в квартиру, пристально глядя на меня добрыми грустными глазами, и исчезла. Я сидел и потрясенно смотрел в пустой черный дверной проем, в котором только что стояла моя возлюбленная. Затем я повертел в пальцах погасший окурок, бросил его вниз на лестницу и закурил еще. Глядя на дым, я смог как-то собраться с мыслями. По-прежнему было очень тихо. Я обернулся, посмотрел на лифт и подумал, а не включить ли мне его? Звук работающего лифта в пустом заброшенном доме наверняка показался бы всем жутким и зловещим, но по мне – так это очень весело…
  Есть расхотелось, и я запихнул нетронутую еду обратно в рюкзак. Возвращаться назад через эту же квартиру не было никакого желания, поэтому я спустился этажа на три ниже и уже там перешел на черную лестницу. В подземном городе я почувствовал себя намного увереннее, даже руки перестали дрожать. Я взял поудобнее винтовку, быстрым шагом добрался до заветной железной двери в другом конце проспекта и постучал по ней носком тяжелого ботинка. С минуту ничего не происходило, затем я услышал тихие шаги, и приглушенный голос спросил:
  - Кто там?
  Я ответил. Еще с полминуты человек раздумывал, затем дверь открылась. На пороге стоял мой старый знакомый.
  - А, это ты… привет. Ну, заходи, чего стоишь…
  Отряхиваю ботинки от грязи, захожу и плотно закрываю за собой тяжелую железную дверь. В предбаннике снимаю обувь и прохожу в большую освещенную комнату. В углу стоит старый потрепанный диван, рядом еще пара потертых красных кресел и стол. На диване сидят несколько человек, все они кивают мне и подают руку. Сбоку на полу сидит девчонка лет девятнадцати, я видел ее здесь когда-то мельком. Она с опаской смотрит на винтовку, которую я ставлю в угол. Затем я скидываю с себя рюкзак, снимаю камуфляжную куртку и сажусь в кресло.
  - Ну что, как жизнь? – спросил меня один из обитателей – серьезный, молчаливый мужчина лет тридцати пяти.
  - Да все так же…
  - Где был?
  - У лифта…
  - Ясно… - он понимающе кивает, - водку будешь?
  - Буду…
  Я закурил, наблюдая, как он достал чистый стеклянный стакан и плеснул туда водки до половины. Затем он пододвинул мне пакет с соком.
  - Спасибо… - пробормотал я и выпил. По телу пробежала легкая дрожь, стало легче и уже не так страшно. Только грустно, потому что в голове крутится каждая деталь моей очередной встречи с возлюбленной. Я курю, наблюдая за завитками уходящего в потолок сизого дыма. Затем вдруг вспоминаю про рюкзак.
  - Кстати, у меня тут еда есть… и вот еще, - достаю из рюкзака лампочки, антенну с куском провода и протягиваю хозяину.
  - Ух ты, спасибо… - восхищенно выдохнул он, глядя на антенну, - в самый раз… может, что-нибудь и поймаем…
  Он подошел к старой деревянной радиоле, стоящей в углу, и принялся возиться за задней стенкой. Через две минуты он включил радио и в полной тишине принялся настраивать приемник на волну. Неожиданно сквозь шорохи помех пробилась какая-то тихая лирическая песня.
  - Отлично… спасибо тебе, теперь хоть не так скучно будет…
  - Да не за что…
  Я просидел у них до самого утра и ушел, только когда на улице стало уже совсем светло. Поворачивая к метро, я оглянулся назад – где-то там в переулке стоял ничем не примечательный жилой дом. Глядя на него снаружи, невозможно было поверить, что в нем никто не живет. У подземного перехода я докурил сигарету, поправил за спиной тяжелый чехол и нырнул в подземку. Стоя в вагоне поезда, я вдруг осознал, что мысленно все еще нахожусь в заброшенном доме. Уже рассвело, и длинные черные тени от перил, стелящиеся по пыльным ступенькам лестницы, исчезли; темные дверные проемы пустых квартир посерели, посветлели, и стало видно остатки внутреннего убранства. Я беру свою любимую за руку, и мы медленно подходим к старому разбитому инструменту. Ее тонкие пальчики осторожно касаются изуродованных, выломанных клавиш; она кивает мне, и из-под наших рук полилась тихая, нежная и тонкая как шелк мелодия. Музыка очаровывает и завораживает нас; моя возлюбленная счастливо улыбается, вслушиваясь в ее чистые, прекрасные звуки. Я оборачиваюсь – винтовка сиротливо лежит на каменном полу, чужая и больше не нужная мне, потому что теперь я знаю, что та, по которой я так долго тосковал и которая стоит сейчас со мной рядом, больше никуда не уйдет, не исчезнет. Я закрываю глаза, вслушиваюсь в музыку. Хочется смеяться…
  Из прекрасных раздумий меня вывела толпа людей, буквально ввалившихся в вагон на очередной станции. Ставлю чехол с винтовкой между ног, чтобы никто случайно не задел его и не повредил оптику. Смотрю на усталые, унылые, ничего не выражающие лица людей, и мне опять становится грустно. А поезд уносит меня все дальше – от подземного города, от дома с лифтом и от моей возлюбленной…