Петух или курица, 16 глава

«И сказал Аврам Лоту: да не будет раздора между мною и тобою, и между пастухами моими и пастухами твоими, ибо мы родственники; не вся ли земля пред тобою? отделись же от меня: если ты налево, то я направо; а если ты направо, то я налево..» (Бытие 13:8,9)

Вагон в очередной раз протяжно заскрипел, не желая прекращать свой равномерно перестукивающий бег, раздражённо передёрнулся и затих фыркнув напоследок, выпуская пар.

Сергей оторвал взгляд от книги и перевёл его на вид в окне. Уже привычная картина одинокой станции из досиликатного красного кирпича, радовала замысловатыми ступеньками и геометрическими узорами, исскустно выложенными мастерами декоративной кладки.

Вечерело, небо окрасилось темно-бардовым цветом и контуры стоящих в дали деревьев слились в одну сплошную кривую линию. Заходящее солнце горело затухающим костром, напоминая, что ещё один день подходит к концу.

Закончив обзор местных достопримечательностей Сергей опять вернулся к воспоминаниям из далёкого детства, когда ему часто приходилось, что-то делить с младшей сестрёнкой. «Аврам уступил Лоту, хотя на правах старшего мог первым сделать выбор, - думал Сергей и вспоминая себя с грустью заключил – я не такой.»

Оставаясь одни дома Серёжа и Лариса всегда были заперты в одной комнате, поэтому, когда мама приходила с работы и открывала дверь их невольничьей камеры, они с весёлыми криками узников, наконец-то получивших свободу, бросались бегать по другим комнатам. Галина со слезами на глазах наблюдала за этой картиной и с болью в сердце думала: «Бедные мои детки, целый день, как в тюрьме.»

Вдоволь набегавшись по дому, брат с сестрёнкой усаживались у окна и внимательно наблюдали за происходящим во дворе. Поскольку в холодное время года на улицу их выпускали только по выходным, это был единственный способ побывать там, ведь из окна детской, их дневной камеры, кроме соседского сарая ничего больше не видно.

- Смотри петух! – восторженно закричал Серёжа, толкая в бок свою сестрёнку.
- Это кулица! – уверенно сообщила Лариса, с миной специалиста всю жизнь проработавшего на птичнике.
- Нет это петух! – настаивал, начинающий сердиться Серёжа.
- А я говолю, кулица!
- Петух!
- Кулица!

Спор разгорался, никто не хотел уступать и готовивщая на кухне ужин Галина уже собиралась вмешаться в эту междоусобицу, как вдруг услышала смачный шлепок и всхлипывающий голосок Лариски:
- Петух, петух, Селёжа!

В принципиальных вопросах Серёжа был непримирим и обучать свою сестрёнку надлежащим образом считал своим долгом.