Облако под ногами

Облако под ногами

Я выросла и окончила шестую школу в Калаче, небольшом степном городке на юго-востоке нашей области. Потом поступила в Московский университет и выучилась на журналиста. И так моя жизненная дорога пошла – все мимо и мимо Калача. За время моих странствий появились новые люди в городке, с которыми я никак не могла уже быть знакома. Я была «новым человеком» в других городах, которых за пятнадцать лет сменила несколько: Ростов-на-Дону, Москва, Орел, Алма-Ата, пока не стала жительницей Воронежа... А в это время в моем родном городке другие доказывали, что жить можно и в таком захолустном местечке. И не только просто существовать и радоваться жизни, а также радовать других людей своей «харизмой». Оказывается, подняться выше всех облаков, к самому солнцу, можно и с Пеньковой горы, вокруг которой расположился Калач. Оказывается, ходить по облаку можно и в Калаче. Конечно, если ты – творческий человек и романтик в душе...

...В той поездке в августе 1988 года я познакомилась с замечательным художником и скульптором Сашей Козининым. Это теперь он именит, известен, весьма заметен, и все его величают Александром Егоровичем. А тогда для меня он был Сашей Козининым, на работу которого я обратила внимание во Дворце культуры. Он с изяществом оформил интерьер гостевого зала. В то время у меня на руках был серьёзный издательский договор на составление книги в двух томах «Искусство в нашем доме», и меня интересовали все нестандартные решения в оформлении интерьеров. В зале калачеевского Дворца культуры стоял большой круглый стол с углублением в центре, где помещался стеклянный шар аквариума. Стены были стильно задрапированы белым шелком. Что-то ещё имелось в оформлении такое, что в те застойные годы было и диковинным, и роскошным. Мне сказали, что это постарался художник-оформитель Дворца культуры Александр Козинин. Мне дали его телефон и даже помогли созвониться. И хотя он перенес инсульт, и был не совсем здоров, со мной встретился. Более того – пригласил к себе домой на улицу Мира, где он тогда жил.
То, что Саша – не рядовой клубный оформитель, я поняла сразу.

– Представляете, если в квартире выкрасить пол белой краской, то создаётся впечатление, будто вы ходите по облаку...

Художник только и мог при этом лишь мечтательно вздохнуть. Оказалось, что не все в его первой семье разделяли с ним это мнение.

Зато я, когда в очередной раз затевала дома в Воронеже ремонт, вспоминала эти козининские облака на полу, под ногами... Но духу так и не хватило заняться покраской пола – эмаль противопоказана была моим детям, как аллерген.
 
На стене в гостиной его квартиры висела чудесная, написанная маслом, картина нежных сиренево-розовых тонов. Все травы детства: вязель, дрок, горошек, колокольчики, ромашки были изображены на холсте и обрамлены такой же нежно-лиловой рамой. Я просто остолбенела от великолепия и нахлынувшей вдруг радости! Травы детства! Травы нашей памяти! Именно этой картины так не хватало в моей жизни, когда уехала из города своего детства, с его пестрыми травяными буйствами и пряными запахами на большой горе Пеньковой, вокруг которой уютно свернулся Калач. Художник понял мое настроение и мои чувства. Он сказал:

– Я бы вам картину подарил, но уже обещал другому человеку.
 
Обожаю творческих людей, особенно, когда их работы мне созвучны и понятны. Одной этой картины было достаточно, чтобы я навсегда влюбилась в Сашу. Только слово с легкомысленным окрасом здесь не уместно. Но подобрать другое я затрудняюсь. Полюбила – это бы надо его знать, зауважала – это слишком просто, стала поклонницей – это как-то холодно-официально, восхитилась – уже теплее, ближе по смыслу. Влюбилась в самом духовном смысле этого слова!
 
Попыталась договориться с ним о совместной работе над двухтомником «Искусство в нашем доме», даже нашла способ как-то вручить ему в целом готовую рукопись. Требовался теперь изобразительный ряд. Хотелось, чтобы он выполнил иллюстрации. Но не получилось, не срослось, а попросту – не судьба. Как-то, придя домой, я нашла мои две объёмистые папки с материалами на письменном столе, а на словах дети передали, что «дяденька из Калача» это завёз, и пока он не будет это делать.
 
Как и почему, я тогда не знала, но догадывалась, что ему просто не хватало времени. Ведь Козинин ещё и прекрасный скульптор: что-то он в Калаче делал, что-то в Словакии.

Из полученного вскоре по почте коротенького письмеца я поняла, почему он вернул объёмистые папки. «Уважаемая Екатерина Ивановна! Считаю необходимым известить Вас о том, что меня направили в Москву с 14 по 27 мая на курсы усовершенствования творческого труда художников. С уважением, А. Козинин. 89. Калач-Воронеж».

В памяти уже трудно восстановить детали, ведь с тех пор прошло двадцать лет. Я так думаю, что это письмо он и отправил мне после того, как вернул рукопись. На конверте стоят почтовые штемпели Воронежа: отправлено и получено в этом городе, к сожалению, здесь даты различить невозможно. Вот оно, и всё объяснение возврата рукописи.

Александр Егорович мне рассказывал, что у него складывались добрые дружеские отношения с известным советским скульптором М.К. Аникушиным. И несомненно, что мой земляк, бывая в Ленинграде в мастерской своего друга, народного художника СССР, многому у него учился. Окончил же он Бутурлиновское училище. Были и курсы повышения квалификации в Строгановском.

Но учёба учёбой, а еще харизматичность личности необходима, чтобы его произведения получили всеобщее признание. Памятники, исполненные Козининым, установлены во многих точках на карте не только России, и Европы также. В Звездном городке стоит монумент «Великим романтикам», в Словении под горой Вршич построена Русская часовня в память наших плененных соотечественников, погибших в первую мировую войну... В Калаче воздвигнут монумент погибшим воинам 6-й Армии в Великую отечественную войну, в его родной Старой Криуше установлен памятник командору крейсера «Аврора» Е.П. Огневу, односельчанину... Козинин – творец, проявляющий себя в монументалистике, архитектурных работах, живописи, оформлении книг, дизайне мебели, художественной ковке, керамике, резьбе по дереву...  И уже к сорока годам он удостаивается звания заслуженного работника культуры РСФСР, и становится самым молодым на тот момент в Воронежской области носителем этого почётного титула.

А.Е.  Козинин – художник, скульптор, член Международной Федерации художников ЮНЕСКО, международного Художественного фонда, творческого Союза художников России, Московского отделения Союза художников, Всероссийского геральдического общества, а еще он  вице-президент Общества содействия развитию связей между Россией и Словенией...

С той августовской встречи в Калаче прошло почти двадцать лет. Вспомнила я о своем коротком знакомстве с художником, когда увидела прекрасный памятник маленькому Саше Пушкину и его бабушке Марии Алексеевне Ганнибал, который установили в 2005 году в Государственном музее-заповеднике в селе Захарове Московской области. Автор работы – мой земляк, калачеевец А.Е. Козинин.

Отослала столь именитому и известному мастеру альманах «Пушкинский ключ», выпущенный к 170-летию дуэли и 195-летию со дня рождения жены Пушкина. Из Калача пришёл теплый ответ:
«У каждого человека свой путь к Пушкину. Приятно, что на моей стезе встретился этот островок».
 
Александр Козинин участник всероссийской пушкинианы «По всей Руси великой», его персональная выставка «Мой Пушкин» работала в Калаче. Он тоже занимается пушкинской темой очень серьезно, хотя сам об этом написал мне так: «А то, что причастен к Пушкину, так в этом нет заслуги. И работаю по этой теме не фанатично, а только если есть посыл».
Скульптор прислал в подарок прекрасную фотографию памятника мальчику Саше Пушкину и его бабушке. Как же он изящно его выполнил! Как надёжна и тепла  бабушкина грудь, как хорошо она защищает юного поэта от жизненных невзгод. И сама бабушка с великим ожиданием ласково смотрит на внука. Образ бабушки – это та народная, простая Россия, которая всегда и вечно будет оберегать поэта, и ждать от него новых гениальных стихов... Никаких сверхмодернистских приемов: все тонко, натурально, эстетично – красиво.
 
Я попросила Александра Егоровича дать мне возможность собрать больше материала о его деятельности, поскольку хотела бы включить в свою книгу «Отсвет пушкинского взгляда» очерк о нем. Но он никак не ценит себя и свои труды:

«Спасибо за «трепетное почитание» моей особы, но перед Вами не велик мастер…Относительно книжки ответ не может быть положительным. Есть куда более достойные личности для книги, таким, как я, довольно автобиографии». 

Конечно, меня обескуражила эта самоуничижительная скромность. И я призадумалась: как правило, люди откликаются. Но в этом же письме – от 27 марта 2007 года стоит и ключ к пониманию его слов. Вот он: «Суетлива жизнь у каждого человека, только один может в ней погрязнуть, а другой выделить для себя главное, и в меньшей суете пребывая, делает больше. Мне пока не удаётся быть высокоорганизованным человеком».

Методом от противного просматривается такое толкование: если представить некую «табель о рангах», то перед словом «высокоорганизованный» стоит понятие «хорошо организованный» человек. Это, когда суета жизни его почти не отвлекает, он уже выбрал главное, и движется к нему навстречу. Тоже похвально и поучительно для других.

И всё же в книгу о встречах с известными людьми, причастными своими делами к имени великого поэта А.С. Пушкина, я включила и материал о моем земляке – в ряду с исследователем, писателем Николаем Раевским, открывшим для нас архивные «залежи» в чешских Бродзянах... С народным художником Казахстана Альбертом Гурьевым, выполнившим великолепные озорные иллюстрации к «Сказкам» Пушкина... В ряду других писателей, поэтов, художников, с кем сводила меня судьба, – я с большой гордостью поставила и скульптора из Калача – Александра Козинина.

Когда книга вышла, я отослала один экземпляр герою моего рассказа, и получила летом, 23 августа, от него новое письмо: «Спасибо за «Отсветы»! В том числе и за те, что на страницах 45-48, 52. Простите великодушно за долгое молчание. Жизнь крутит волчком. Общественная деятельность занимает слишком много времени...» Дальше  Александр просто и по-житейски написал, что он сейчас занят ремонтом собственного дома, наведением порядка «своими руками. Пробовали нанимать работников... полный беспредел!..»

Наверное, он давно уже сам выкрасил пол в доме белой краской...

И у меня вновь возникает тот полузабытый образ двадцатилетней давности: идёшь, а под ногами – облако. И открывается вся символичность этой картинки дежавю: чтобы вознестись к солнцу своей мечты, не достаточно каждый день ходить по облаку, надо еще и трудиться не покладая рук.  Что и делает мой талантливый и знаменитый земляк.

И как всегда бывало и есть, и остается со мной – моя гордость за таких людей, которые создают Калачу, моей детской республике, добрую славу.

     Екатерина Мосина